Плоть есть жизнь

Евгений не переставал удивляться, глядя на свою родную деревню из окна автобуса. Даже издали было хорошо заметно, как всё изменилось. Притом кардинально. И чем ближе становилось село, тем сильней проявлялись различия. Он больше не видел бурьянов в ухоженных огородах, вместо грунтовых и расхлябанных дорог повсеместно лежал асфальт, а каждый дом мог похвастаться сайдингом, отремонтированной крышей и внешней чистотой. И если бы он не знал куда едет, то легко бы спутал родную деревню с небольшим европейски посёлком. За два года всё изменилось.
Выйдя на небольшой остановке, Евгений не переставая удивляться, направился к дому родителей. Он не видел их с того момента, как уехал работать на далёкий Север. Как только автобус, развернувшись, поспешно умчался прочь, к парню подошла улыбчивая женщина в чистом синем платье и поинтересовалась:
-Добрый день. А вы к кому-то?
-Добрый. Да. К родителям.- удивленный вопросу, ответил юноша.
-А. Так вы, наверное, Женя. Точно. Вас же сегодня ждут. – не спуская улыбки, проговорила женщина и поспешно удалилась. Так же неожиданно, как и возникла.
Не много опешивший, юноша простоял порядка минуты на остановке, но пожав в недоумении плечами, направился к дому родителей. И по прибытии в отчий дом сперва не узнал их. Они заметно помолодели и улыбались. Мама вместо привычных серых и бесформенных нарядов, теперь носила голубое платье, а отец даже дома предпочитал надевать чёрный строгий костюм и белую рубашку. Родители, по очереди обняв сына, пригласили его в дом, тут же посадив за стол. Евгений оглядел блюда и с удивлением заметил, что нет мяса.
-Мы теперь его не едим. Только овощи и рыбу.- улыбаясь произнесла мама и посмотрев на мужа, добавила.- А ещё и не пьём. В деревне ни кто не пьёт.
Этому Евгений удивился больше всего. Если раньше мама и так не отличалась любовью к выпивке, то отец был самым настоящим алкоголиком. Да и вообще в их селе пили все: от мала до велика. Предложив покушать с дороги, Антонина остановила сына, когда он хотел приступить к трапезе.
-Сперва нужно помолиться.- тихо произнесла женщина и закрыв глаза, начала читать какие-то причудливые мантры. Они вроде бы и звучали на русском языке, но слова были искажены , а смысл их не понятен.
После слова «Аминь», Евгений хотел, как подобает в церкви перекреститься, но родительница мягко остановила его руку, объяснив, что у них так не принято. Тут живут современные и продвинутые люди, а все эти ритуалы давно устарели.
Во время обеда, мама радостно рассказывала сыну, что теперь они не держат ни каких животных, кроме коз и часто употребляют их молоко. В деревне ни кто больше не пьёт и все работают. В село всё больше приезжает молодёжи и им тут нравиться. Так же они стали жить в гармонии с собой и природой. Да и вообще всё кардинально поменялось, с тех пор как пришёл Он. На вопрос Евгения- «Кто он?». Мама лишь загадочно улыбнулась и тихо повторила:
-Он. Несущий истину.
Закончив с трапезой, юноша вышел во двор и закурил. Он, глядя на чистые дома и ухоженные огороды, удивлялся кардинальным изменением. Евгений ожидал увидеть недовольную и уставшую мать и как обычно агрессивного и пьяного отца, что учил бы его жизни, но тут всё было иначе. Они проявляли не типичную для них заботу и вежливость. И даже не выражались матом. Наверное, родители вступили в какую-то секту. Или попросту свихнулись. Сошли с ума всей деревней, но в лучшую сторону, решил юноша,  глядя на окружающую обстановку.
Из раздумий его вырвал несильный толчок в ногу. Юноша опустил взор вниз и увидел белоснежную козу. Шерсть животного была чисто вычесана, а вокруг шеи  повязана голубая лента с небольшим медным колокольчиком. Ухоженная скотина потёрлась рогами о ногу парня, и раздался характерный еле слышный звон. Евгению это пришлось не по нраву, и он отошёл на шаг вправо. Упёртая коза подошла к нему и повторила действие. После чего, юноша, недолго думая, слабо оттолкнул её от себя и тут же выронил почти докуренную сигарету, вздрогнув от неожиданности.
-Не смей!- мягкий голос матери моментально наполнила злоба.
Когда Евгений обернулся на Антонину, то на долю секунды заметил её перекошенное яростью лицо, но тут же женщина привычно улыбнулась и произнесла на порядок тише:
-Женя. Не надо обижать его детей. Мы тут просто не любим насилия.
Юноша только кивнул и, произнеся, что хочет прогуляться по деревне, покинул двор. Всё было как-то очень странно. И крайне настораживало.
Выйдя со двора, он шёл без дела. Просто гулял. И тут его окликнули со спины:
- Женя. Привет. Дай лыжню. - весёлый мужской голос был полон живости  и бойкости.
Юноша резко обернулся и, машинально поздоровавшись кратким кивком головы, сперва не узнал в подтянутом бегущем спортсмене алкаша дядю Васю, по прозвищу Горло. Новый спортивный костюм сильно отличался от рвани, что в прошлом носил местный пьянчуга. Мужчина промахнув мимо парня, не останавливаясь, выпалил:
-Рад, что ты вернулся домой. Это правильный выбор. Да прибудет с тобой Он.
И мужчина, не спуская темпа, скрылся за углом соседней улицы. Удивлённый Евгений проводил взглядом бывшего алкоголика. Простояв так порядка десяти секунд, юноша продолжил прогулку.
К своему очередному удивлению, юноша не увидел ни одной собаки. Зато в каждом дворе паслось минимум по одной козе. Исключительно белого окраса, с голубой лентой повязанной вокруг шеи и неизменным медным звоночком. Так бесцельно блуждая, Евгений вышел к воротам старой деревенской церкви и остановился.
Она оказался заброшена. Когда-то храм пользовался популярностью у всех жителей деревни и на церковные праздники в нём всегда собирались огромные толпы людей. Теперь он представлял из себя покинутое пустое строение с поваленным куполом. Его крыша обвалилась вовнутрь, вырванные двери мертвым грузом валялись неподалёку от входа, а разбитые окна печально глядели на непрошеного гостя. Вид старой церкви удручал. Его не просто покинули. Его намеренно растерзали и оставили в таком виде умирать.
И тут юношу, по неизвестной ему причине, охватил ледяной озноб. Ему стало печально и даже не много страшно. Всё было как то неестественно и лживо, во всех этих чудесных переменах. Он решил, что сегодня переночует у родителей, а завтра уедет обратно в город. А оттуда на вахту. И, конечно же, о своих планах родителям не скажет.
Вечером они дружно позавтракали, не позабыв про странную молитву. Мама вновь долго говорила, как хорошо они теперь живут. На вопрос сына, что стало с деревенской церковью, Антонина вмиг изменилась в лице. Её черты стали строги и холодны. Помолчав несколько секунд, женщина сухо заговорила:
- Когда пришёл Он, то сразу раскрыл нам глаза на эту так называемую веру. Что это за Бог, если он требует только страданий и послушания? Мы отказались от этого пережитка прошлого. Мы выбрали свободу и счастье. И надеюсь, сынок, ты поступишь так же. Ты же присоединишься к нам?
Евгений в ответ промолчал. Пауза затянулась на долгую декаду секунд. А затем юноша резко встал и, сославшись на то, что хочет сильно спать, покинул комнату. Родители вновь растянулись в широкой и наигранной улыбки, и в один голос произнесли:
-Спокойной ночи. Да прибудет с тобой Он.
Проснулся он от еле слышного шуршания и когда хотел открыть глаза, на него тут же навалились и придавили  к кровати. Несколько пар рук сковали его движения, а на голову быстро нацепили мешок. Юношу подняли и куда-то понесли. Евгений завопил от страха. Он постарался вырваться, но его крепко держали. А незнакомый мужской голос громко произнёс:
-Можешь хоть за ораться. Тебе всё равно ни кто не поможет.
И тут до его слуха донёсся знакомый голос, от которого ужас липкой ледяной волной поглотил сердце. Говорила его родная мама:
-Будьте с ним осторожней. Он нужен живой.
Его долго куда-то несли, а затем аккуратно положили на землю и приказали встать на колени. К тому времени его руки уже связали и он походил на военнопленного. Парень покорно сделал то, что ему сказали. Одним ловким движением его с головы сняли мешок, и от увиденного Евгений потерял дар речи.
Он стоял на коленях посреди свежее перепаханного поля, а его окружали десятки обнаженных людей с измазанными в крови лицами. Возраст сильно варьировался. Тут собрались все жители деревни. От подростков до дряхлых стариков. Юноша посмотрел на единственного одетого в белый балахон мужчину, но и он скинув одежды, зачерпнул из огромной деревянной катки кровь, с благоговеньем нанёс её себе на лицо и, подняв руки к ночному небу, громко прокричал:
-Да святиться имя твоё.
Из обнаженной толпы вышла его родная мать. Так же как и все, Антонина была нога, а её лицо испачкано в крови. Она подошла к сыну и, положив руку на плечо, улыбаясь, произнесла:
-Сынок, вот теперь ты и будешь с нами. Не переживай. Всё будет хорошо. Скоро придёт Он, и ты примешь причастие.
После этих слов, она вернулась в безумную толпу и все начали петь какую-то песню. Вернее мелодию. Адская какофония представляла собой сумбурный купаж из улюлюканья, свиста, криков и неких напевов. Казалось, что люди в одну секунду сошли с ума и больше походили на одуревших аборигенов Амазонки, чем на представителей цивилизованного мира.
Когда глаза юноши окончательно привыкли к темноте, он смог разглядеть высокий деревянный трон, а перед ним огромный дубовый стол. Дикая песнь набирала обороты и вскоре в толпе послышались призывы к Ему. Беснующаяся масса звала того, кому они поклонялись. И Он пришёл.
Под радостные крики, из леса вышло нечто, и это не являлась человеком. Им оказалась - высокая, около двух метров ростом, крепкая в плечах химера. Существо походило на антропоморфного козла медленно и уверено ступающего на задних копытах. От шеи до пояса, включая руки- это был обыкновенный мужчина с ярко выраженной мускулатурой. Но ниже – козлиные копыта покрытые чёрной шерстью. Козью длиннобородую голову венчали ветвистые оленьи рога, а глаза, обладающие вертикальными зрачками, горели красно-кровавыми рубинами. И длинный лысый хвост оканчивающейся густой чёрной шерстью, извиваясь, словно змея, гулял из стороны в сторону.
Существо село на трон и подняв руку, показало два пальца. Фанатики радостно заголосили, а некоторые из них упали перед тварью на колени. Но действо продлилось не долго. Вскоре химера, закрыв глаза, соглашаясь, кивнула, и ночную тьму разрезал оглушительный крик.
Из толпы за руки волокли испуганного и избитого мужчину. Из одежды на нём было лишь исподнее. Он постарался в очередной раз вырваться, но один из культистов из-за всех сил ударил ему кулаком в живот, и, не дав отдышаться, насильно поднял и потащил в сторону стола. В недолгом пути, он ещё пару раз ударил пленника, но на сей раз кулаком в лицо. И когда невольник почти потерял сознание, его водрузили на дубовый стол и пристегнули за руки и ноги к этому инфернальному алтарю. Несчастный оказался распят на манер Андреевского креста.
Из притихшей толпы вышел, седовласый и длиннобородый старик . Как и все обнаженный и с измазанным кровью лицом. Он низко поклонился твари на троне и громко заговорил:
- И сказано в Библии: вкушайте плоть мою, и кровь мою. Ибо это свято. И плоть есть жизнь.
Культисты хором повторили:
-Плоть есть жизнь.
Старик распылялся всё больше:
-И жизнь свою отдам за братьев и сестер моих.- в этот момент к избитому и распятому пленнику подошёл крепкий мужчина с длинным ножом в руке.- Ибо это жертва моя. И плоть моя- есть ваша жизнь.
После этих слов, сектант,  взмахнув ножом, вонзил его в распятого и одним быстрым движением вспорол живот от диафрагмы до паха. Невольная жертва закричала от боли, но вскоре затихла, бьясь в конвульсиях и захлебывайся собственной кровью.
На плечо Евгения нежно легла чья-то рука, от чего он вздрогнул. Это подошла мать. Она, улыбаясь, протянула кружку с чем-то и тихо произнесла:
-Выпей сынок. Так тебе будет лучше. – а затем двусмысленно добавила.- Что бы не быть жертвой, нужно пить это.
Испуганный парень принял связанными и дрожащими руками сосуд и жадно отхлебнул содержимое, пролив на землю большую часть. Этим напитком оказалось обыкновенное козье молоко, только с не понятной горчинкой. И как только Евгений допил его, у него тут же закружилась голова.
А дальше всё было как в тумане. Десятки обнаженных людей подходили к жертвеннику и, испив людской крови прямо из распоротого живота, принимали небольшой кусочек плоти из рук антропоморфной твари. Рядом стоял седовласый жрец и отрезая длинным ножом по небольшому лоскуту человечины, передавал его существу. А вскоре культисты закружили хоровод, что больше напоминал дикую и беснующуюся оргию. Обнажённые сектанты неистово содрогались в пляске, улюлюкая и громко воя. И вскоре у Евгения поплыло перед глазами, и он потерял сознание.
Юноша проснулся рано утром и, решив, что это страшный сон, постарался подняться с постели. Но тут же обнаружил, что его правую руку сковывают путы. Его привязали к постели. В тот же момент в комнату, с подносом в руках, вошла мать. Она так же фальшиво улыбалось, лицо больше не было крови, а тело покрывало синие чистое платье. Она села постель и тихо заговорила:
-Женя, то, что ты вчера увидел - это обычный ритуал. Мы проводим его, когда Он приходит посмотреть на нового кандидата. Тебя познакомили с Ним. И спешу тебя обрадовать, ты подходишь нашей общине. – она взяв стакан молока протянула его сыну. Юноша, молча, наблюдал, не спеша принимать напиток. Тогда Антонина улыбнулась ещё сильней и словно змия прошипела. - Сынок, выпей это молоко. Ты же не хочешь быть тем, кто лежит на столе. Пей сына. Пей.
Нехотя и боясь, Евгений принял стакан свободной левой рукой и отхлебнул козье молоко. А вскоре у него вновь закружилась голова.

Они сидели на кухне. Антонина, жутко улыбаясь, по-матерински гладила сына по голове, а он, уткнувшись в плечо родительницы, одурманенный, безразлично смотрел в пол. С его приоткрытого рта медленно текла слюна. А тихий, больше шипящий голос женщины, шептал:
-…а когда примешь Его дар, мы выпустим тебя обратно в город. А там ты найдёшь себе невесту. Подходящую для нас. Ведь община должна расти. А если она не подойдёт нам- то выход всегда есть и он один. Плоть есть жизнь…