Наедине остались двое

Симон решительно настроен
начать серьёзный разговор.
Волнует сердце прилив крови,
нахмурен лоб, он сдвинул брови,   
кружится мыслей разных вздор.

           Налил себе бокал вина,
           в нем пузырьки идут со дна.
           Пьянит вино, дрожит рука,
           пытается зайти издалека.

Призыв в его глазах, надежда.
Поймёт она его? Но прежде,
в любви признаться не посмел.
Он обратился в мыслях к ней:

           «В Крыму нас встретит море счастья!
           Негаданно мои мечты сбылись –
           сердечный стук умчится ввысь!
           Прольётся знойный ливень страсти
           на бархатный песок. Он тоже
           наполнен жаждою любви.
           Там мне ты отказать не сможешь!»

В нем есть разбойное начало,
азарт, восторг и упоение,
страсть к музыке, к игре стремленье,
цинизма больше, флирта меньше.
Все то, что женщин привлекало!
Но, что же, он искал у женщин?

           Когда за окнами стемнеет,
           в неясном свете фонарей
           пленяет взоры абрис тела,
           столь привлекательного в ней.

Она стоит возле окна,
так обольстительна юна!
Он опустился в кресло рядом.
Горячая от радиатора волна,
поднявшись вокруг её стана,
потоками ласкает тело,
колеблет платье вокруг ног,
и всполохи сорочки белой
плывут пленительно пятном.

           Грудь облегает свитер чёрный,
           так откровенно! Но под тканью
           для юношей сокрыта тайна!
           Нет обольстительней мечты!

Подчёркивая нежные черты,
на фоне света из окна,
им вторит водопадом тёмным
распущенных волос копна!

           Бессильно нежная рука
           тонула в складках её платья.
           Неровные движения платка,
           лицо укрыла от него тетрадкой.

О нём задумалась она?
Так хочется поверить в это!
Но строгость придает сюжету
безмолвия бетонная стена!

           Ах, этот облик милый, строгий!
           В нём Исабель Франсиско Гойи!
           Влечёт безумно стройный стан!
           Симон горит, он ждать устал!

Он с юности был дерзкий махо*,
в любви не ведающий страха!
В бурлящей пене страстных слов,
его пленяет обнажённая Венера!
Он к ливню светлых чувств готов!
Он опьянён! Но знает меру.

           Так рассуждал Симон мечтая.
           Из нитей сокровенных сеть сплетая,
           делился тайною со мной
           в надежде на совет прямой.

А на стене живительным пятном,
в багете, старомодный натюрморт,
в академическом французском стиле,
написанный с неповторимым мастерством.

           На нем букет цветов воздушный.
           На блюде яблоки и груши
           и зрелый персик как из плюша.
           Увы, уже давно надкушен!!!

У нас немало слухов разных.
Они как ржавое железо вяжут.
В темнице узнику пред казнью,
все разъяснят и все расскажут!

*Махо, (majo – исп.) - испанские щёголи, жители трущоб, манерами подчёркивали своё презрение к  обществу.