Эмерджентность как символ кризисного состояния сов

Эмерджентность как символ кризисного состояния современного человечества.
А. Воин
18.5.23
Эмерджентность – модный в некоторых современных философско-научных кругах (в Марьиной Роще) термин, вокруг которого разводится много якобы глубокой научно-философской болтовни. Под эмерджентностью понимается появление новых свойств материи на каждом более сложном уровне ее организации, причем эти новые свойства не вытекают никоим образом из свойств предыдущих (по сложности) уровней организации. Свойства электронов, протонов и нейтронов не вытекают из свойств кварков, свойства атомов не вытекают из свойств электронов, протонов и нейтронов, свойства молекул не вытекают из свойств входящих в их состав атомов, свойства элементов периодической таблицы Менделеева и их химических соединений не вытекают из свойств отдельных молекул этих элементов, биологические свойства организмов не вытекают из химического состава их органов, интеллектуальная и духовная жизнь человека и законы общественного развития не вытекают, не определяются однозначно биологической природой человека. Например, говорят сторонники эмерждентности, вода имеет свойства превращаться в пар или лед в зависимости от температуры и давления, а отдельная молекула воды этими свойствами не обладает и из ее свойств эти свойства воды никак не следуют.
Первый вопрос, который возникает к сторонникам эмерджентности, это - «не следуют» или пока мы не видим этого следования? В пользу второго варианта говорит то, что в некоторых случаях мы не только видим это следование, но и прекрасно его описали. Например, законы Гей Люсака и Бойля Мариота из классической теории газов и аналогичные законы для жидкостей и твердых тел вытекают из молекулярной теории газов, жидкостей и твердых тел и являются интегральными характеристиками движения отдельных молекул и их взаимодействия между собой. А свойства химических элементов, классифицированные Менделеевым в его знаменитой таблице, определяются свойствами атомов этих элементов, в частности расположением электронов на орбитах вокруг ядер этих атомов и законами, определяющими это расположение и переход электронов с орбиты на орбиту.
Не мешает отметить, что, хотя свойства и законы более высоко организованной материи вытекают (как в описанных случаях) из свойств более низкого уровня организации материи, но порядок обнаружения нами этих свойств и даже самих уровней матери обратный. Принадлежа сами к самому высшему уровню организации материи, его мы и обнаруживали, и пытались познать в первую очередь, начиная еще с нашего животного состояния, и обнаруживая, и изучая более низкие уровни организации материи: биологический, химический, молекулярный, атомный т.д., как правило, в обратном порядке (чем ниже уровень, тем позднее мы его обнаружили) по мере развития науки. А что касается связи между законами более высокого и предшествующих ему уровней организации, то это происходит в последнюю очередь (как правило). Поэтому не удивительно, что эти связи во многих случаях нами еще не обнаружены и не описаны.
Это пока что чисто научный аспект проблемы эмерждентности. Но как сказано, эта проблема носит философско-научный характер. Перейдем к философскому аспекту ее.
Адепты эмерджентности, маскируясь по господствующей сегодня моде под строгую научность, ни слова не говорят о том, откуда вытекают законы любого уровня материи, если они не вытекают, не следуют из законов предыдущих уровней. Но их попытка уклониться от ответа на этот вопрос это – платье голого короля. Любому мыслящему человеку понятно, что если законы не имеют рационального объяснения, ниоткуда не вытекают, то это - чистой воды мистика. Это - то же самое, что «Море волнуется, потому что Нептун сердится», у древних. Только эти древние жили в эпоху до появления рациональной науки, им не было нужды мазаться под эту науку, и они высказывались гораздо более честно. А именно, что все в этом мире происходит по воле богов, а если где-то мы и наблюдаем закономерности, то нет нужды искать их причину и выяснять, чем они определяются, потому что их просто установили главные боги.
 Эта ситуация радикально изменилась с началом Нового Времени, а точнее с появлением рационалистического мировоззрения в философии в форме классического рационализма Декарта, Паскаля, Бекона и первой рациональной научной теории – механики Ньютона. То и другое, кстати, было тесно между собой связано. А стержнем философии классического рационализма было именно убеждение о причинности всего происходящего, включая наблюдаемые и устанавливаемые нами законы природы, и нашей способности эту причинность постигать. И в эпоху торжества классического рационализма говорить об эмерждентности никому в голову не приходило, а если бы и пришло, то он не осмелился бы об этом пискнуть.
 Однако с появлением теории относительности, тем более квантовой механики, точнее с обнаружением в опыте Майкельсона-Морли, что скорость света вопреки теории Ньютона не складывается со скоростью его источника, и далее с обнаружением неопределенностей квантового мира, произошел кризис классического рационализма, т.к. стала очевидной неправильность одного из его постулатов, а именно, что наука ничего не меняет в однажды добытом знании, только прибавляет к нему новое. В результате этого кризиса в западной философии утвердился релятивизм в виде таких течений как экзистенциализм, философский релятивизм, онтологический релятивизм Куайна, лингвистический релятивизм Сепира и Уорфа и пост позитивизм с такими именами как Кун, Фейерабенд, тот же Куайн, Поппер, Лакатос и т.д. и с объединяющим все эти течения представлением, что наука принципиально не может гарантировать нам истинность своих предсказаний и потому все относительно.
 Этот на взгляд рядового обывателя заумный философский переворот никак не повлиял на его, обывателя жизнь и действительность, в которой мы живем. Ну, пусть там эти оторванные от жизни философы упражняются в прениях по поводу, абсолютно или относительно научное познание и т.п., а реальная жизнь как шла, так и идет, и наука продолжает развиваться как ни в чем ни бывало и даже все быстрее, принося с каждым днем все новые приятные плоды в виде атомной энергии, спутников, интернета и т.д. В действительности же этот философский переворот произвел исключительно важное воздействие на все аспекты жизни современного общества и на судьбу человечества, но воздействие глубокое и потому не сразу осознаваемое не только обывателем, но и политическими руководителями народов и его «учителями», интеллигенцией, «говорящими головами», формирующими общественное мнение. Вера в эмерждентность – это одно из проявлений этой изменившейся действительности, показательное, характерное изменение, но из числа малозначительных для общества, не судьбоносных изменений. В одном ряду с эмерждентностью стоит и новое распространение влияния религии (в период торжества классического рационализма влияние религии сильно упало) и особенно всяких юродивых сект, фанатичных и жестоких, вроде Аум Синреке. Но и это еще далеко не главное влияние. Гораздо важнее, хотя также мало, если вообще, осознается не только массами, но и учителями народа, усугубляющийся разрыв между стремительно нарастающей благодаря научно-техническому прогрессу сложностью действительности, в которой мы живем, и способностью понимать эту усложняющуюся действительность, а, следовательно, принимать правильные решения, как у масс, так и у правителей. Грубо говоря, мы превращаемся в обезьяну с гранатой, точнее не с гранатой, а с атомной бомбой и многими другими научно-техническими достижениям, не менее опасными при неправильном их использовании. Наконец, эта дебиллизация масс (зачем напрягать мозги в попытке понять причины происходящего, если все относительно и понять действительные причины того, что происходит, нам не дано), отражается на нарастающей конфликтности в мире и неспособности враждующих сторон договориться о мире на основе справедливости. Что видно уже невооруженным глазом и доходит и до широких масс.
Тут мне могут возразить, что никакого снижения уровня интеллектуальных способностей масс и элит не происходит и даже наоборот: все теперь шарят в интернете, причем не только на сайтах с компьютерными играми, порнухой и где что дают (хотя подавляющее большинство все же именно там), но и на сайтах научных и даже философских число пишущих посты и комментарии существенно возросло. (Особенно по сравнению с эпохой, когда интернета вообще не было). И действительно, пишут родимые, только если почитать, что пишут, то лучше бы не писали. Большинство таких сайтов превратились просто в обезьянник, где пишущие выпендриваются друг перед другом, изображая научно-философскую эрудицию, щеголяя мудреными терминами, вроде рассматриваемой эмерджентности, но не пытаясь и не будучи способными разобраться по-настоящему в предмете. Или вообще ведут беседы в стиле чеховского «Письма ученому соседу». Не сильно лучше того стала академическая философия, причем во всем мире, в чем можно убедиться, читая философские журналы.
Есть ли выход из этого кризисного состояния человечества? Из выше сказанного ясно, что для этого надо прежде всего разрешить кризис рационалистического мировоззрения, исправить классический рационализм так, чтобы устранить противоречия его с новыми данными науки со времен Эйнштейна, но при этом сохранить все же рационализм как таковой и не скатываться в релятивизм и тотальную относительность. Это я сделал, построив мой неорационализм («Неорационализм - духовный рационализм». Direct Media, 2014; https://www.academia.edu/35865636/) и вытекающий из него «Единый метод обоснования научных теорий». (Direct-Media, 2017; https://www.academia.edu/30443977/). Я показал, что, хотя, вопреки представлениям классического рационализма, при переходе от одной фундаментальной теории к другой (Ньютон – Эйнштейн) меняются базовые понятия и аксиомы (пространство и время абсолютны у Ньютона и относительны у Эйнштейна, у одного скорости складываются по формуле Галилея, у другого по формуле Лоренца и т.д.), но если обе теории обоснованы по единому методу обоснования, то предсказания обеих в области их совместного действия совпадают между собой и гарантируют свою истинность с заданной точностью и вероятностью. Конкретно для Ньютона и Эйнштейна - это для скоростей достаточно далеких от скорости света, для квантовой механики – это уже другая граница. Причем единый метод обоснования позволяет нам наперед определять границы области действительности, в которой выводы теории, обоснованной этим методом, гарантируют нам истинность с заданной точностью и вероятностью. Таким образом, хотя понятия и выводы при таком переходе меняются, вопреки представлениям классического рационализма, но никакого релятивизма, относительности истины при этом не наступает.
Из вышесказанного ясно, насколько важно обсуждение моего неорационализма и единого метода обоснования на самом высоком научном уровне, скажем на уровне Академии Наук. Однако, несмотря на издание и переиздание упомянутых моих книг в двух солидных издательствах, публикацию не менее двух десятков статей на тему в философских и научных журналах и сборниках и мои неоднократные обращения в Российскую Академию Наук, добиться такого обсуждения я не смог. 
В заключение я хочу рассмотреть вопрос взаимоотношения науки и религии, точнее веры в Бога, в контексте эмерджентности. Точнее эмерджентность дает повод поговорить на эту тему, а тема важная, ведь старый конфликт между наукой и религией до сих пор не разрешен. Начался он с появления рациональной науки, которую господствовавшая в Средние Века религия встретила в штыки, достаточно вспомнить судьбу Коперника, Джордано Бруно, Галилея. Это и понятно, ибо наука подрывала авторитет религии и отнимала у Церкви ее паству, научное просвещение разгоняло тьму средневекового мракобесия. При этом происходило интересное явление: творцы науки из числа величайших гениев, такие как Ньютон, Дарвин, Эйнштейн и т.д. от мракобесия, конечно, отказывались, но в Бога продолжали верить. Правда, ни один из них внятно не объяснил, как он умудряется сочетать одно с другим, науку и Бога. А вот ученые поменьше рангом (из числа развивателей того, что зачали великие) и воинствующие пропагандисты науки, даже такие великие как Вольтер, Дидро, Монтескье, те прямо нападали на Бога и отрицали Его существование, ссылаясь на науку, наука, мол, доказала.
Со временем острота конфликта поугасла и установилось как бы мирное сосуществование науки и религии. Ни в одной цивилизованной и даже не цивилизованной стране, никто от приятных плодов, даруемых наукой, отказываться не собирается, но и верить в Бога и ходить в церковь, мечеть или синагогу в цивилизованных странах никому не запрещено. Но сосуществование – лишь как бы мирное, не ведутся открытые военные действия, но подковерная борьба за умы и души людей, ослабляющая в целом общество, происходит и очень даже суровая, и колебания в росте и спаде числа верующих в Бога и во всякую мистику, включая эмерждентность, тому свидетельство. Мой неорационализм позволяет решить эту проблему.
Уже Кант показал, что мы не можем доказать ни существование бога, ни его не существование. Но как нам быть, если указания, как жить и поступать в тех или иных случаях конкретной религии, например, христианской, и науки расходятся? Уже давно отброшены многие средневековые запреты религии и этот процесс продолжается. Возникла довольно странная ситуация, когда с одной стороны в западных странах отброшены даже запреты христианкой религии на однополые браки и прочие сексуальные извращения на том основании, что «наука доказала». Это при том, что в этих же странах после кризиса классического рационализма принято, что наука ничего доказать не может. И даже саму католическую церковь нагнули, чтобы она признала все это не противоречащим Библии. А с другой стороны число верующих не только в ортодоксальное христианство (которое как перчатки меняет свои собственные моральные установки в угоду «наука доказала», при том что наука теперь ничего доказать не может), но во всякую мистику растет. Это никак не способствует целостности мировоззрения. Какая может быть целостность мировоззрения, если религия – это «верую потому что нелепо», а наука ничего доказать не может, все относительно? Это идеальная ситуация для того, чтобы те, кто владеет массовыми СМИ, могли вешать любую лапшу на мозги полностью дезориентированному и не способному самостоятельно мыслить населению. В эпоху атомных игрушек и других достижений прогресса.
В моей книге «От Моисея до постмодернизма. Движение идеи» (Direct Media, 2014; https://www.academia.edu/30505030) я предложил новое, основанное на моем неорационализме и едином методе обоснования научных теорий толкование Библии и показал, что та часть учения Библии, которая определяет, как человек должен жить, совпадает с моей теорией оптимальной морали, изложенной в 4-й части моей книги «Неорационализм – духовный рационализм». Оптимальная мораль, как и Библия в первоисточнике, а не в ее нынешних толкованиях, принятых на Западе, сексуальных извращений не приемлет. А в книге по единому методу обоснования я показал, что фрейдизм, являющийся теоретическим базисом сексуальной революции с вытекающим из нее признанием ЛГБТ и прочих «ароматов», не является теорией, обоснованной по этому методу, и, следовательно, не гарантирует истинность своих предсказаний и указаний ни в какой области действительности. (Его утверждение, что человек не властен над своими инстинктами, особенно либидо, справедливо в лучшем случае для узкой группы психов, но никак не для основной массы людей). Это решает указанную проблему совместимости рациональной науки с моральным учением Библии.