Если драки не избежать. Реальная история

Часть 1 «Предопределение или музыка повсюду»

«Музыка обладает магической силой устранять все во внешнем мире, за исключением звуков, которые проникают прямо в сердце». («Призрак Оперы», Гастон Леру)

                Есть емкое слово в русском языке  - предопределение. В умных трактатах оно является божественным решением, подлежащим непременному исполнению. В связи с этим, возникает вопрос, а свободен ли человек в своих поступках или всё уже давным-давно предопределено Богом? И может  достаточно согласиться со своим предопределением и тогда сама собой отпадет необходимость каких-либо усилий вообще?

Казалось, что само его рождение предопределило заниматься музыкой и ничем другим. С двух лет, едва начав говорить, он уже самозабвенно подпевал популярному в то время Робертино Лоретти его знаменитый шлягер «Ямайка».

- Giamaica! Giamaica! Quando mi sembrava di bruciare sotto il tuo bel sole ardente. Sai che mi potevo dissetare presso l'acqua di una fonte.Ma come potr; dissetare l'arsura di questo mio cuore. Che dalla passione d'amore sento bruciar?! - пел легко и непринужденно бархатным голосом Робертино, и ему вторил звонкий детский голосок о том, что сгорает под прекрасным палящим солнцем Ямайки, и может утолить жажду родниковой водой. Но вот как охладить сердце, которое сгорает в огне страсти?

- Ямайка! Ямайка! Яма-а-а-айка! - голосил малыш довольно стройно, умиляя родителей и, немало удивляя соседей, живущих за стеной.

- Как же ваш Сема хорошо поет! Мы прямо всей семьей заслушиваемся по вечерам. Нужно обязательно мальчика отдавать в музыкальную школу, чтобы талант не пропал почем зря. Наш-то вон мяч с утра до ночи гоняет. А ваш, похоже, настоящим певцом будет, - говорили сердобольные соседи.

А как же иначе? Вот оно пресловутое предопределение! Родись в музыкальной семье и всё, выбор невелик. Правда, есть некоторая надежда, на то, что тебе медведь на ухо наступил, да так, что греко-римский борец позавидует, но она ничтожна мала. Ведь, как говорится, зачастую слух - это врожденный талант. А так как мама тоже с раннего детства отлично пела, а папа вообще окончил школу по классу виолончель, то осуществление мечты стать космонавтом равна нулю. Разве, что стать поющим космонавтом. Так вот,  музыка с первых дней окружила малыша плотным кольцом, и, похоже, что его жизненный путь был предопределен.

- Пусть еще немного подрастет, - скромно отвечала молодая мама все слышащим соседям.

- А вы своего, почему не хотите в спортивную секцию отдать? – в свою очередь поинтересовалась женщина.

- Еще футболистов нам не хватало в доме. Это здоровые мужики по полю бегают за мячом взад-вперед, словно дети малые, смотреть противно! Их бы на стройку, какую отослать, все больше пользы будет государству! Вон, отец, на заводе пашет, как проклятый, вот и пусть идет по его стопам, - ответила дородная соседка.

И это тоже предопределение, мать его!

Время шло, и юный певец подрастал.

- Семечка, осенью сынок, пойдем в школу записываться. Будешь учиться игре на скрипке, - приговаривала женщина, примеряя, на будущего музыканта вязаную шапку с помпоном.

- Не хочу такую, она девчачья, - сорвал с головы противное шерстяное изделие Семен.

- Я такую же шапку видел у Аньки, которая со мной в одну группу ходит, - не унимался малыш.

- Не вредничай! Никакая она не девчачья, не выдумывай. И не Анька, а Аня, - поправила его молодая мать, снова водрузив шапку на голову отпрыска.

Тот надул губы и готов уже был расплакаться.

- А ну, перестань, сейчас же! Отчего глаза-то на мокром месте? Нормальная шапка. У меня тоже такая была в детстве, - строго заметил папа.

Мальчик, посмотрев на отца с недоверием, но все же позволил матери рассмотреть себя в ненавистном головном уборе, и когда та утвердилась с покупкой, наконец, был отпущен на свободу.

- Сомневаюсь, что ты такую шапку носил, - крепко подумав, высказался пацан.

- Ну, похожа была на твою, только без бубона, - уклончиво ответил отец.

- Я тогда его оторву, - выпалил юнец.

- Семочка, дорогой мой, не нужно ничего отрывать, ладно?! - попросила сына мать.

Вообще, она была очень доброй женщиной, и в те редкие моменты, когда ругала сына за шалости, то все равно не переставала быть нежной и мягкой.

- Ладно, - буркнул тот.

А потом они возвращались из магазина и хором негромко пели: «Опять от меня сбежала последняя электричка, и я по шпалам, опять по шпалам иду домой по привычке!».

А вечером отмечали пятый день рождения семьи. И папа, надев черный фрак с атласным воротником и, установив виолончель, играл для мамы прекрасную музыку, наполненную и светлой печалью, и глубокой лирикой, а маленький Сема внимательно следил, как тот ловко перебирает пальцами по четырем струнам, отчего замысловатый инструмент выдает густой, насыщенный, певучий и проникновенный звук, напоминающий тембр человеческого голоса.

В доме все затихало, и даже протяжно завывающий пылесос соседей внезапно терял право голоса, потому как те тоже невольно приобщались к прекрасному моменту. А по окончанию маленького концерта, были слышны благодарные аплодисменты, после чего пылесос вновь оживал.

- Матвей, давай пригласим соседей к чаю. А то как-то неудобно получается. Я пока торт вытащу из холодильника, - предложила молодая женщина мужу.

Тот, одобрительно кивнув, вышел из квартиры и позвонил в соседскую дверь. Пылесос затих. После недолгого общения, соседская семья в полном составе восседала за столом и с нескрываемым удовольствием уминала за обе щеки бисквит домашнего приготовления. Молодая хозяйка только успевала подливать им чай.

- Я что у вас за праздник такой? – поинтересовался сосед.

- Пять лет совместной жизни, - радостно ответил Матвей.

- А, ясненько! А мы чего-то не празднуем свой, - заметил тот и уставился на жену.

- Ну, так и начните, чего мешает? – сказал виолончелист.

- Не знаю! Никогда не праздновали, а тут вдруг бац и начнем! – засомневался заводчанин.

- Это же здорово, когда есть что начинать, открывать и пробовать, - улыбнулся Матвей.

Соседи еще немного посидели и засобирались домой. Хозяйка положила на тарелку им кусочек торта с собой. Те поблагодарили за гостеприимство и еще раз поздравили с юбилеем. Через какое-то время соседка вернула блюдо, а вместе с ним сунула в подарок книгу.

Часть 2 «Новое место – новая жизнь»

Едва отметив свое 5-летие, Сема вместе с родителями переехал из родной Тюмени в Казань, где через год уже стал посещать подготовительный класс музыкальной школы. А так как он был октябрьским, то талантливого шестилетку впоследствии приняли в первый класс. И все бы ничего, но тут вдруг обнаружилось, что в общеобразовательную-то он школу еще не поступил. По этой причине его решили быстренько отчислить. Но мама юного скрипача тут же отправила сына учиться в ближайшее по адресу проживания, общеобразовательное учреждение, тем самым спасая его музыкальное будущее. И вот Семка начал обучение в школе на десять дней позже, чем остальные первоклашки, автоматически попав в разряд опоздавшего и новенького, привлекая к себе самое пристальное внимание.

Эти первые десять дней очень важны для адаптации. Маленькие «человеки» присматриваются и «принюхиваются» друг к другу, сбиваются в стайки по интересам, вытесняя более слабых на «галерку». И вот последних как раз таки всегда и спасают «новенькие». Они оттягивают все внимание на себя, тем самым давая некий карт-бланш не принятым в стаю и «оттесненным» по сторонам, и уже из изгоев те превращаются почти в «своих». Подобный механизм работает в сообществе с того самого дня, когда первые пещерные люди стали «кучковаться» дабы выжить в суровых условиях обитания.

После уроков Сема бежал в музыкальную школу. Каждый день его был насыщен событиями, и он только и делал, что открывал для себя раз за разом много нового. Одноклассники, узнав, что Семен ходит в музыкальную школу, где учится играть на скрипке, прозвали его «Скрипачом». Он не обижался, скрипач так скрипач, что в этом плохого? Но, называли его так, как оказалось, пренебрежительно не все, а лишь отчаянные задиры класса, при этом пытаясь высмеять и больно задеть. И он понял тогда, что быть «Скрипачом» хуже, чем просто обычным Семкой. И от таких мыслей подростку становилось немножко грустно. Ведь он никому не желал зла, никого не обижал и тем более не давал никаких прозвищ.
 
Ему еще не раз придется услышать в свой адрес нечто подобное, типа: «Эй, скрипач, смотри смычок не потеряй, а не то пальцем придется играть!».
 
Но это еще ничего! Это еще по-божески.

И откуда берется у «детенышей» столько негатива? Из семьи? Да, именно! Как этой в маленьком коллективе общаются между собой, таким получается и отпрыск. Он точное отображение всего, что происходит за дверями их дома. Хочешь понять, чем живет каждая семья, посмотри в глаза их ребенка. И если увидишь тревогу, смятение, страх, неуверенность, знай, в этой семье все время штормит, и раз за разом проносятся страшные бури, а поэтому в ней не безопасно. Это не означает, что ребенка обижают физически, или родители ругаются день за днем, нет. Достаточно быть просто равнодушными предками. Ссылаясь на вечную занятость, аргументируя свое отсутствие тем, что создается некий капитал для будущего своего дорогого дитя, родители безнадежно упускают самое важное. Каждому ребенку нужна, прежде всего, душевная платформа и ни за какие деньги ее не купить. Каждая мама и каждый папа просто обязаны стать для своего чада тем самым оплотом, парусом, другом, мудрым наставником, а потом уже добытчиками, финансистами и строителями будущего. Если этого в семье нет, то родители впоследствии не имеют права ждать от своего ребенка ни любви и ни должного уважения.

У Семена с мамой и папой на первый взгляд было все совсем не плохо. Но, все же он не стал им рассказывать про то, что в классе над ним частенько подсмеиваются и дразнят «Скрипачом». Он продолжал ходить в музыкальную школу и старался не таить в душе зла на этих глупых задир. 

Более того, подростку очень нравилось учиться музыке. Ведь здесь царила удивительная атмосфера. Все были погружены в творческий процесс. В воздухе витал нотный дух. Семка ощущал себя как рыба в воде. Он шаг за шагом осваивал изысканный, утонченный, а от того и довольно капризный инструмент, тем самым радуя преподавателя музыки.

«Королева оркестра», как называл директор музыкальной школы Лев Григорьевич Каминер. И он был совершенно прав. Скрипка - симбиоз испанской фидели, арабского ребаба и германской роты. От каждого изумительного инструмента в отдельности было взято всего понемножку и получилось настоящее чудо с изящным и напористым звуком, где басовые струны звучат насыщенностью, густотой и строгостью. Но уже средние более душевные, мягкие и бархатные, чего нельзя сказать про верхний регистр, струны которого звучат солнечно, звонко и ярко.

Сема брал скрипку в маленькие еще неокрепшие ручонки и ощущал, как она вибрирует от прикосновения смычка своей изящной талией и плавными закруглениями, заканчивающимися грифом с прекрасным, словно летящим завитком. Он старался очень аккуратно им водить по струнам, словно боясь сделать скрипке больно. Такая невероятная тактичность выдавала в нем человека восприимчивого и тонкого.

Если бы сейчас его видел сам Николо Паганини, которого в свое время неоднократно обвиняли в том, что он не сам играет на скрипке, а замешано какое-то колдовство, то маэстро признал бы, что у маленького скрипача большое будущее.

Но это будет далеко потом, а завтра он придет в свою обычную школу и там снова найдется тот, кто менее талантлив, но более силен. И подросток опять будет высмеян за свой необыкновенный талант. Да уж, эпохи сменяются, а люди остаются такими же на все времена. И ничто, кажется, их исправить не в силах.
Но он будет все равно играть, катастрофически виртуозно, пусть и на потеху, ведь его сила именно в этом, и ни в чем другом.
 
И может, кто-то, засомневавшись, крикнет вновь из толпы: «Не верю! Это не сам он играет, а его волшебный смычок! На костер его! Колдун! Так не может играть ни один человек на свете».

А потом разрыдается от того, как поет протяжно и почти по-человечески скрипка, потому что музыка она такая. Она может творить настоящие чудеса с человеческой душой и сердцем.
 
                Часть 3 «Руки в чернилах, но не душа»

Вспоминается время, когда для отправки телеграммы, нужно было топать на Главпочтамт, и, макая в кругленькую чернильницу простой ручкой-перышком, аккуратно выцарапывать на бланке заветные словечки. Приходилось сокращать некоторые из них, но особо теплые и значимые старались все же запечатлеть полностью.

Семен ни разу в жизни не был на Главпочтамте. И он не сидел за длинным деревянным столом, ожидая, когда кто-то из его родителей заполнит телеграмму. Да им и писать было особо некому.

Подросток шел домой и неожиданно вспомнил о своем самом первом дне, когда пришел в школу. Мало того, что он опоздал на полторы недели, так еще и попал в довольно неприятную ситуацию. Ему сейчас вдруг стало неловко, и за себя, и за «однокашек», да и за родителей тоже.
 
А всего-то он хотел узнать, что за странная темная баночка одиноко стоит на краю его парты. И когда поднес этот круглый предмет прямо к носу и развернул небольшим, но глубоким отверстием вниз, чтобы лучше рассмотреть, то оттуда неожиданно полилось нечто фиолетовое, густо заливая руки и школьный пиджак. Капли разлетелись на свежевыкрашенный пол и парту. Семен не сразу сообразил, что произошло и замер на месте с пустой чернильницей в руке.

Учительница просто задохнулась от возмущения: «Ты что же это делаешь?».

Злосчастная баночка с чернилами стала причиной дикого хохота одноклассников и вызова родителей в школу для очень серьезного разговора.

Учительница не поверила, что Семен сделал это не нарочно, а решила, что из вредности. Ей вообще этот мальчик казался странным. Он заметно выбивался из общей массы учеников, а ей не очень хотелось иметь в классе «белую ворону». Ведь когда все более или менее причесаны одинаково, проще руководить таким коллективом. Никто не баламутит воду, не высовывается и не прыгает выше головы. Все сбалансировано. Хорошие ученики и отпетые озорники уравновешивают друг друга, как и должно, быть. Но появляется вундеркинд и баланс нарушается. Даже для обычных отличников планка заметно повышается, и они начинают нервничать. Ведь «белой вороне» все дается легко. У нее, у этой вороны ген особенный. Ей не нужно зазубривать, она ловит на лету.

И классная руководительница, самая обычная, не срывающая с неба звезд, назидательным тоном советовала маме мальчика обратить на его странное поведение пристальное внимание, иначе, следующий разговор состоится уже в кабинете директора школы. Мало того, что он практически сорвал урок, так еще придется оттирать пятна с пола и парты. Молодая женщина стояла вся пунцовая от стыда. Было обидно, что мать даже не попыталась защитить отпрыска, боясь навлечь еще больший гнев учительницы. Она лишь осторожно предложила свою помощь и та снисходительно согласилась.

- Ваш Семен сегодня все время витал в облаках. Нужно ему немного быть собранней. Мальчик, видно, что очень смышленый, но вот эта его рассеянность, если не нечто большее, - напоследок высказалась преподаватель.

- Вот и сейчас, видите, находится где угодно, но только не здесь! - недовольно добавила она и была не так уж далека от истины.

Ведь Семен, увидев, что защитить его некому, погрузился в свои детские мысли, тем самым спасаясь от безвыходной ситуации. Он так уже пробовал, когда родители пытались обвинить его в том, чего он не делал, но, не добившись справедливого вердикта от них, стал в тот момент думать о приятных для себя вещах, и ему сразу сделалось не так обидно.

После неприятной беседы с классной руководительницей, мама была очень недовольна, и пожурила сына. Женщине было крайне важно, чтобы тот считался прилежным и послушным мальчиком, а получалось, что даже отъявленные озорники не способны были на такую дерзость.

Когда Семен хотел объяснить произошедшее случайностью, родительница его и слушать не стала, сказав, что тот «напакостил», и еще оправдываться вздумал. Мальчик замолчал, понимая, что мать и сейчас не на его стороне.

- Ну, и как теперь отстирать такие пятна? Чернила намертво въелись. Скорее всего, новый костюм придется купить, - сетовала молодая женщина, жалуясь мужу.

- Завтра сходим в магазин, дел-то! Вот плохо во всем этом, что Семен на смех себя поднял. Теперь будут до десятого класса ему вспоминать этот случай. Не ловкий он у нас какой-то растет, - отозвался супруг.

- Так есть в кого, - заметила женщина.

- Ну, уж я на себя чернильницу точно не выливал, - парировал мужчина.

- И вообще, сам не терплю этими чернильными ручками писать. Вечно кляксы да помарки в тетрадках были, - добавил он.

- Тем более, нечему удивляться, в кого такой сын, - сказала жена.

Было ясно, что родителям неприятен этот конфуз. Если можно было вернуть тот момент обратно, Семен ни за что на свете не стал даже пальцем трогать эту проклятую чернильницу.

Он почувствовал себя еще более одиноким и захотел поскорее забыть неприятные воспоминания.

И писал он без помарок и клякс, потому что был очень аккуратным и старательным от природы. Только вот его за это не хвалили, потому что принимали, как должное. А еще потому, что всегда легче отметить единственный промах, нежели постоянные достижения.  И почему родителям кажется, что похвалив ребенка, поощрив его добрым словом, разовьешь в нем зазнайство и гордость? Это же глупость несусветная! Ребенка нужно и важно хвалить. Он должен всегда знать, что самый лучший для мамы и папы, и самый красивый,  и да, самый-самый талантливый!

Хочешь быть «белой вороной»? Тогда стань ею, но с одним условием, не по головам, а за счет внутреннего резерва!

А кто что подумает по этому поводу, плевать!

Да, для многих, и почти для всех, важно это избитое и пресловутое общественное мнение! Кажется, что главнее его и нет ничего. Ой, что подумают соседи? А воспримут ли друзья или родственники? Боже мой, как отнесутся коллеги? Тревога и опасения за то, что обществу может не понравиться настоящее лицо, заставляет всех надевать на себя благообразные маски. Со временем к ним развивается стойкая привычка, и тогда уже забываешь себя внутреннего, и иногда, смотрясь по утрам в зеркало, уже не узнаешь собственное отражение. 

Но Семен, толи в силу возраста, а может стойкости и непримиримости характера, еще не научился такому вынужденному актерскому мастерству и оставался самим собой, поэтому с любимыми родителями был, увы, не на одной волне.
Но одно он усвоил на отлично, что в любой момент каждый может стать мишенью, и не важно, кто он и какими возможностями обладает.
Часть 4 «Подвиг юного скрипача»

Когда видишь мальчишку с огромным кофром в руке, который больше его самого, невольно проникаешься уважением. Вот он человек-муравей тащит груз, и ничего его, похоже, не собьет с нужного пути. Провожаешь взглядом и думаешь, - «Может быть, в недалеком будущем, из него получится талантливый музыкант, и услышав его прекрасную музыку, вспомнишь того самого человека-муравья несущего груз, гораздо превышающий по размерам».

Семен ходил в музыкальную школу именно с подобным габаритным футляром, в котором лежала любимая скрипка. Добирался он до школы в гордом одиночестве. Родители все время работали, а бабушек и дедушек, живущих  поблизости, не было, поэтому первоклашка топал самостоятельно.

По дороге в школу музыки он нередко думал о своей жизни, успевая внимательно следить за всем, что происходило вокруг. И сейчас в голове засели мысли о том, что с ним никто не дружит. У всех есть друг или даже несколько, а у него ни одного. Почему так происходит, Семен не понимал своим детским умом. Ему очень хотелось с кем-нибудь подружиться, чтобы на переменках бегать в столовую вместе или в школьный двор, но не получалось.

Но, собственно говоря, он ничего и не делал для этого. Продолжал приходить в школу, сидеть на уроках, и не навязывать свое общение одноклассникам. А нужно было! Это называется проявлять инициативу, а еще бабушки говорят на свой лад, что под лежачий камень вода течь не будет. Видимо, Сема и был тем самым лежачим камнем. Так получилось, что в их классе он оказался единственным, кто посещал музыкальную школу, да еще по классу скрипки. Ребята его не поддерживали, считая музыку скучным занятием, а заодно и таким же скучным самого Семена, и наградили «обзывалкой» «Скрипач». Получался замкнутый круг, разорвать который ему не удавалось.

- Скрипач, иди куда подальше, - говорили то и дело Семе, когда он хотел поучаствовать в мальчишеской забаве, типа прыжки через козла, устраиваемой на большой переменке.

- Иди вон к девчонкам в классики поиграй, - добавлял другой, и все дружно смеялись.

В музыкальной школе тоже дружить ни с кем не получалось. Но не потому, что он не нравился, а из-за занятости самих учеников. Каждый выполнял то, что ему поручил педагог. Разговоры здесь не приветствовались и юные музыканты все свое время отдавали игре на инструменте. Вот и выходило, что Семен был совершенно один. Можно, конечно его заподозрить в некой некоммуникабельности, зажатости и даже нелюдимости, но от этого все равно было не легче.

Знал бы подросток, что порой отсутствие интереса окружающих к своей персоне гораздо лучше, чем их самое активное участие, которое иногда не несет ничего позитивного,  а доставляет лишь одни неприятности, то не рвался бы так привлечь к себе внимание. Иногда это похоже на глупого мотылька, с надеждой летящего на свет раскаленной лампы, и больно обжигающего себе крылышки.

И раз за разом Семен обжигался, не понимая, почему к нему так относятся ребята.

Он решил об этом поговорить с папой, подумав, что у того тоже нет друзей, по крайней мере он ни о ком ни разу не слышал. Вечером, когда родители пришли с работы, он дождался момента и подошел к отцу.

- Пап, а у тебя есть друг? – спросил подросток.

Молодой мужчина, внимательно посмотрев на сына, ответил: «У меня много друзей».

- А, сколько? – поинтересовался тот.

- Ну, не знаю, я со всеми дружу, то есть в хороших отношениях нахожусь. А ты что, с кем – то подружился? – в свою очередь спросил отец.

- Нет. Со мной никто дружить не хочет, - грустно ответил пацан.

- Почему? – удивился мужчина.

- Я скучный, говорят, не интересный. В «козла» не хотят брать перепрыгивать на переменке. И еще все смеются, что занимаюсь на скрипке. Меня так и прозвали «Скрипач», - сказал Семен и на его глазах появились слезы.

- А, ну, прекрати сейчас же, что за ерунда? Никакой ты не скучный и не интересный! А наоборот! – видно, что отец не был готов к разговору и теперь усиленно пытался помочь сыну решить проблему.

- Пап, может мне не ходить в музыкальную школу, и меня тогда не будут дразнить «скрипачом» и будут со мною дружить? – спросил Семен, вытирая рукавом рубашки лицо.

- Еще чего придумал! Нельзя отступать. Еще хуже будет. Сегодня тебя дразнят за скрипку, а завтра будут еще за что-нибудь дразнить, ты, что свою жизнь под них кромсать собрался? Даже не думай об этом! Нельзя предавать ради собственного блага. В твоем случае ты отказываешься от главного друга - от скрипки,  – возмутился отец.

- А знаешь, я тебе случай расскажу про одного мальчика-скрипача. Вот послушай. Его жизнь оборвалась в ноябре 1942-го. Маленький Муся, а это сокращенное от имени Абрам (Абрамуся ласково звали его родители) Пинкензон выиграл минутный бой с фашистами, а его оружием стала скрипка. В 1941-м грянула война. Семья Муси эвакуировалась в станицу Усть-Лабинскую Краснодарского края. Его отец, Владимир Борисович, был определен в советский военный госпиталь. Он спасал раненых, а его 10-летний сынишка развлекал их игрой на скрипке.
В 1942 году в станицу ворвались фашисты и захватили госпиталь. Владимир Борисович не оставил своих раненых. Фашисты арестовали и доктора, и всю его семью, и других местных евреев.
Их было решено расстрелять. Для устрашения местного населения немцы решили сделать из этого показательную казнь. Их вывели на берег Кубани и выстроили перед рвом, остальных же согнали сюда со всей округи в качестве «зрителей». Стоя в толпе евреев, ожидавших казни, Муся крепко прижимал к груди свою маленькую скрипку.

Владимир Борисович попросил пощадить сына, и был убит. Маму Муси, Феню Моисеевну тоже расстреляли.  И тут очередь настала и его.

Глядя прямо в глаза немецкому офицеру, он сказал: «Можно перед смертью я сыграю на скрипке?».

От неожиданности фашисты загоготали и согласились. Дальше произошло то, чего никто не ожидал. Вместо жалостливой музыки, молящей о пощаде, разразились пронзительные звуки «Интернационала». Стоявшие поодаль местные жители, и приговоренные к расстрелу евреи сначала робко, а потом все увереннее и увереннее подхватили мелодию и громко запели. Это повергло фашистов в шок. Выйдя из минутного ступора, они заорали, чтобы мальчик немедленно прекратил. Однако тот играл. Тогда немцы принялись неистово расстреливать маленького музыканта. Звуки скрипки стихли только после того, как он упал.
Муся не смог спасти от расстрела других, но он вселил в жителей станицы веру в то, что фашистов можно сломить – пусть даже на мгновение. А ведь именно на такой вере и воле к победе и была выиграна война. Поэтому, нужно давать бой своим страхам, как Муся дал свой бесстрашный бой проклятым оккупантам, - мужчина замолчал.

Семен задумался. Он пока не знал, на что способен сам, но рассказ папы его очень впечатлил.

                Часть 5 «Двое на одного или проза жизни»


Незаметно пролетели три года. Семен продолжал старательно «грызть гранит наук» в своей начальной «альма-матер», а после уроков бежал в музыкальную школу. Игра на скрипке уже давалась гораздо легче, ведь самые азы он освоил и теперь был открыт путь к совершенству. Юный скрипач успешно перешел и там и там в четвертый класс.

Вчерашние первоклашки заметно подросли. Вытянулся немного, чуть-чуть похудев, и Семен. Теперь он уже не был меньше футляра своей скрипки,  и она ему казалась гораздо легче.
Как-то на одной из перемен, его зацепили двое старшеклассников. Это была простая мелочь. Один из них, выскочив из класса, резко налетел на Семена, и он в свою очередь слегка того оттолкнул.

- Ты чо, офигел? – накинулся старшеклассник на Сему.

- Серега, ты только посмотри на этого недоросля? Вообще страх потерял, - затем он размахнулся и хорошенько дал ногой под зад четверокласснику.

Также поступил и его товарищ. Семен не удержался на ногах и упал. Он быстро поднялся и стал отряхивать брюки от пыли. Эти два позорных «пендаля» Семе отвесили прямо на глазах всех кто, был в то время в коридоре. Дружный детский гогот заполнил пространство, а четвероклассник стоял красный от стыда. Он старался не расплакаться еще и от обиды. Ведь тогда уже все будут точно над ним смеяться еще сильнее. Никто не поддержал и не вступился.

Так часто бывает, когда человек думает: «Только не я, только не меня». Стадный рефлекс работает безотказно. Наверное, каждый чувствует себя в такой ситуации довольно защищено. Ведь «груша для битья» уже нашлась, а значит, в очередной раз пронесло.
 
- Скрипачу пинков надавали! – смеялись ребята из его класса.

- А, так ты у нас еще и скрипач, оказывается! -  услышав прозвище пацана, прицепился старшеклассник, которого Семен недавно оттолкнул.

На шум вышла классный руководитель.

- Чего сгрудились? Семен, а ты почему такой взъерошенный? – поинтересовалась она.

- Все хорошо, Зоя Акимовна, - уклончиво ответил он.

- Нет, не хорошо, раз я спрашиваю. Ну-ка быстро пойдем со мной, - она взяла за руку четвероклассника и завела в кабинет литературы, плотно прикрыв дверь.

- Быстро, рассказывай, что произошло?! Колосов и Зверев к тебе пристают, да? – обратилась она к Семену.

- Нечего рассказывать, правда. Никто ко мне не пристает,  - сказал ученик и отвел глаза в сторону.

- Не обманывай меня! Эти Колосов и Зверев многих задирают и обижают? А вы молчите, словно воды в рот набрали. Вот они и почувствовали себя безнаказанно, - настаивала она.

- Никто меня не обижает, - упрямо стоял на своем Сема.

- Так, понятно, будешь молчать, как партизан! И пусть они над всеми издеваются, а вы их продолжайте прикрывать. Как же мне все это надоело, - с этими словами Зоя Акимовна вышла из кабинета и стала горячо распекать нерадивых старшеклассников.

- Что же так, двое на одного, да еще и меньше ростом? Прямо смельчаки, как посмотрю! С равными себе боитесь связываться, да? Они вам затрещин быстро наваляют. А малышей обижать всем на потеху, ох, как бесстрашно! Вы мелкие пакостники и обычные трусы! - видно было, что слова учительницы задели хулиганов за живое.

- Да мы «ничо» не делали! Он сам толкается, мелочь пузатая, - оправдывался прыщавый Колосов и ему вторил толстяк Зверев, бубня что-то нечленораздельное себе под нос.

- Во-первых, нет такого слова «ничо», а во-вторых, он вам не мелочь пузатая. У него, как и у вас, есть имя. Зовут его Семен, понятно, а в-третьих, чтобы я больше возле него вас не видела,  - сказала Зоя Акимовна.

- Колосов, Зверев, я в последний раз повторяю, если не прекратите терроризировать учеников в школе, будем разбираться уже серьезно! Это, ни в какие ворота не лезет. Вы думаете, на вас управы нет? Ошибаетесь, голубчики мои, очень даже есть. А пока, я передам вашему классному руководителю, чтобы она пригласила родителей на беседу, и лучше отцов ваших. Пусть услышат, каких героев они воспитали, -  пригрозила им педагог.

- А за что сразу отцов? Мы ничего такого не сделали, ну, дали ему только пару пинков под зад, - видимо не на шутку испугавшись, они в два голоса стали убеждать учительницу, что ни в чем не виноваты.

- Всё, я уже сказала, а теперь идите и подумайте, - она повернулась к ним спиной.

 - А вы чего собрались? Смеетесь, когда вашего товарища обижают! Завтра на его месте может оказаться каждый из вас. И подумайте тогда, приятно вам будет, когда уже над вами потешаться начнут. Стыдно мне за вас и за ваших родителей тоже стыдно! - Зоя Акимовна пошла в учительскую.

- Вот, «сучара», нажаловался «класснухе»! Ну, теперь, будет прилетать ему! Научим его быть настоящим пацаном, - тихо сказал один приятель другому.

- Подкараулим после уроков. Только нужно, чтобы никто не увидел, а то мне от отца точно влетит. Знаешь, какой он, когда злой. Жесть просто. Лучше ему под руку не попадаться, особенно, если не в духе, - отозвался второй.

Так и решили. Страх перед грозными родителями не переборол внезапно возникшую неприязнь к этому маленькому скрипачу. Жажда отмщения за то, что учительница при всех их назвала мелкими пакостниками и трусами, и за то, что они все равно уже будут наказаны за агрессивное поведение родителями, требовала действовать незамедлительно. Теперь Семен стал их целью, которая еще больше объединяла.

Они и подумать не могли, что скрипач ничего не рассказал классному руководителю. Да ему и не нужно было этого делать. Пожилая учительница все прочитала на лице четвероклассника, а еще она хорошо знала о «подвигах» этих двух «субчиков». От их кулаков натерпелось уже немало народу. Они всегда действовали сообща и никогда поодиночке. 

Когда Семен вышел за ней из класса, то неугомонные дружки, показав ему кулаки, тихо прошипели: «Нам сказано, в школе никого не трогать, но возле школы такого уговора не было. Поэтому, бойся, скрипач!».

Потом они развернулись, и важно засунув руки в карманы брюк, пошли прочь.   

С этого самого момента вполне спокойная жизнь Семки превратилась в сплошной бег с препятствиями.
                Часть 6 «Сладкая месть»

«Коль нотки нелепых обид не забыты и гневного мщения жаждет рука, то сильная личность воюет открыто, а слабая пакостит исподтишка».

После стычки на перемене со старшеклассниками, Семен вышел из школы. Он не придал значение их угрозам, а зря. Дружки и не думали «спускать все на тормоза».

- Эй, «чудило»! Иди сюда, - Зверев из-за угла школьного здания окликнул четвероклассника.

- Зачем? – спросил Сема и под «ложечкой неприятно заныло».

- Ха, он отзывается на «чудило»! Иди, сказал, а то хуже будет, - пригрозил толстяк.

Семен медленно подошел к паре подростков. Колосов тут же схватил его за грудки и затащил за угол. Там их никто не мог заметить. Старшеклассник повалил Сему на землю, став, что есть сил пинать, и тут же к нему присоединился толстяк.

- Это тебе, сучара, за то, что сдал нас училке, - приговаривал Колосов, избивая Семена.
 
Тот только закрывал голову и лицо руками, не проронив ни слова.

- А, чо ты не просишь пощадить тебя? И не ревешь, как баба, а?! - спрашивал Колосов, продолжая наносить удары ногами, на что Семен снова отвечал молчанием.

- Хватит с тебя на сегодня! А то еще понравится, - распорядился прыщавый подросток.

Потом они подобрали портфели, и как ни в чем не бывало, направились к воротам.

- Живи и бойся! – кинул на ходу довольный расправой Зверев.

Семен стал отряхиваться от прилипшей грязи и веток. Сильно болел правый бок, куда чаще прилетали удары ногами, потому как он пытался сгруппироваться, защищая голову и лицо. Он, заметно прихрамывая, подобрал портфель и вышел из-за угла. Во дворе школы было пустынно. Уроки закончились и все уже успели разбежаться по домам. Школьный дворник дядя Вася еще не приступил к своим прямым обязанностям, и то там тут на сером асфальте, испещренным мелом, лежали сухие листочки, сорванные гулякой-ветром с раскидистых тополей.

Семен добрался до дома. Ему нужно было быстренько разогреть еду, которую заботливая мама оставила в холодильнике и, пообедав, идти в музыкальную школу. Подросток поставил портфель у порога и подошел ближе к зеркалу. Задрав рубашку, он обнаружил багровые следы на боку. Огромный «синящиче» уже начинал быстро проявляться. Семен потрогал место и вскрикнул от боли. Крупные, словно утренняя роса, слезы потекли по щекам, и, наконец, он дал волю чувствам. Было и больно, и очень обидно! Он никому ничего плохого не сделал, и не желал. Но видимо этого недостаточно, для того чтобы не стать «грушей для битья». А то, что требовалось стать намного сильнее и агрессивнее своих обидчиков, он еще знал. Сердце пацана было наполнено добротой и светом. А руки никогда не сжимались в грозные кулаки, для того, чтобы нанести кому-то сокрушительные удары. Вот и получалось, что защитить себя он не мог.

Жаловаться родителям Семка не решился. Ведь его и так обвинили в том, что он рассказал учительнице о старшеклассниках, хотя этого и не делал. И вот что произошло, в итоге.
Он умылся, быстро разогрел на плите обед и также стремительно запихал его в себя. Аппетита не было. Бок болел сильнее. Нужно было идти на музыку. Он взял скрипку и вышел из дома. По дороге испуганно озирался по сторонам, словно бродячий кот, боясь встретить своих обидчиков вновь.

На следующий день, после уроков, он сидел в пустом классе, пока уборщица тетя Валя не пришла и не прогнала его в коридор.

- Чего ты тут расселся, голубь мой? Давай уже домой топай. Уроки у вас закончились давно, а ты все высиживаешь чего-то! Или кого боишься? – вдруг осенило пожилую женщину.

- Никого я не боюсь. Просто сижу и все, - густо покраснев, буркнул Семен и, схватив портфель, пулей выскочил из класса.

Та только головой покачала, и, вздохнув, произнесла: «Эх, сорванцы этакие. То их не загонишь в школу, а то не выгонишь!».

Потом, отжав в белом эмалированном ведре огромную серую тряпку, похожую на мешок, надела ее на старую деревянную швабру и начала размашисто мыть пол в опустевшем классе.

А Семену пришлось добираться до дому окольными путями. Прежде чем выйти из здания школы подросток убедился, что во дворе никого нет. Потом он прошел на лестницу, с которой хорошо просматривался задний двор, и, убедившись, что и там пусто, быстро побежал к выходу.
Так он стал вести себя каждый день, но не всегда удавалось незаметно «улизнуть» от хулиганов. Ведь они после уроков никуда не торопились и стали теперь терпеливо дожидаться свою жертву. А Семену, в отличие от них нужно было успевать еще и в музыкальную школу, а поэтому приходилось регулярно получать тумаки.
Синяков теперь становилось все больше. Одни еще не успевали сойти с тела, тут же появлялись другие. Терпение у Семена закончилось, и он решил больше не ходить в школу, чтобы вновь и вновь не встречаться там со своими обидчиками. Теперь он посещал только музыкальное учреждение. Так продолжалось целых две недели, пока вечером не раздался звонок в дверь.

- Здравствуйте, Зоя Акимовна! - немного удивившись, приветствовала мама классного руководителя.

- Добрый вечер, Светлана Алексеевна! А что такое с Семеном? Он  все еще болеет? – спросила учитель.

- Нет, он абсолютно здоров! - молодая женщина от неожиданности вытаращила глаза.

- Так он уже как две недели не посещал уроки, - теперь уже пришел момент удивляться Зое Акимовне.

- Как не посещал уроки? - мать растерянно посмотрела на сына.

- Ой, что же мы вас в дверях держим, проходите, пожалуйста, - она засуетилась, видимо тем самым, пытаясь, понять происходящее.

Учительница прошла в зал и присела, на предложенный хозяйкой стул.

- Я посылала ученика к вам. Он мне передал, что Семен заболел и сидит дома с ангиной, - сказала учительница.

- Но уже прошло две недели, и я забеспокоилась. Вот и решила узнать сама,  - добавила она.

- Сема, ты можешь объяснить, в чем дело? – обратилась к сыну мать.

Семен стоял красный, словно вареный рак и молчал.

- Сейчас придет с работы папа и тогда тебе все равно придется нам рассказать, что случилось, - в голосе молодой женщины слышались растерянность и едва скрываемое негодование.

- Давайте не будем давить на него, а поможем разобраться, - в глазах Зои Акимовны блеснула догадка и она внимательно посмотрела на мальчика.
                Часть 7 «Доверие не имеет цены»

Фраза Эрнеста Хемингуэя о том, что лучший способ узнать, можете ли вы доверять кому-то, это довериться ему, насколько проста, настолько и сложна. Мысль примитивна тем, что на доверии и должно все строиться в современном обществе, а сложна, потому как это самое доверие зачастую и становится мощным инструментом в нечистых руках и, в итоге, все заканчивается личной трагедией. Вот и получается, что пресловутое доверие - самое человечное чувство из всех возможных и мощная платформа для любых отношений. Любовь без доверия не может существовать, дружба тоже, и деловое сотрудничество также обречено на провал. Поэтому доверие-то и бесценно!


На все вопросы классного руководителя Семен отвечал молчанием, но когда мать, потеряв терпение, прикрикнула на сына, тот сказал, что ему не нужна общеобразовательная школа и достаточно будет музыкальной. Ведь он собирается стать скрипачом, и поэтому русский язык и математика, как и все остальные школьные предметы, ему точно не пригодятся. Женщина, казалось, потеряла дар речи. Такое объяснение она вообще не ожидала услышать.
Тогда все поняли, что добиться от подростка правды не получится. Зоя Акимовна, беспомощно разведя руками в стороны, настойчиво посоветовала все же узнать настоящую причину нежелания посещать школу и поскорее вернуть сына в ряды одноклассников.

Когда за классной руководительницей закрылась дверь, родители накинулись на Семена. Мама попыталась поговорить с ним еще раз, но тот упрямо отмалчивался.

- Сема, стыд - то какой перед учительницей! Она теперь будет думать, что ты обманщик и невозможный лентяй! Как это так не хотеть учиться? Мы же с папой ходим на работу! Может нам тоже не всегда хочется. Но жить-то тогда мы на что будем? Все должны брать на себя ответственность. Так нельзя делать, как ты! А если соседи узнают, знакомые, это ведь сраму не оберешься? Словно ты хулиган и бродяга какой! - причитала мать.

Да, нужно признать, что молодую женщину очень заботило общественное мнение. Ей было важно, чтобы их Семен рос не только нормальным ребенком, но и лучшим, тогда и гордиться было чем.

На все увещевания матери Семен молчал, словно партизан и вообще был далеко отсюда. Сознание унесло его в далекие дали, там, где не было испуганной истерики расстроенной родительницы, ее растерянных глаз и резких жестов.
Увидев безучастность отпрыска, папа не выдержал и, сняв ремень, решительно подошел к нему. Женщина хотела вступиться, но муж посмотрел на нее грозно и приказал не мешать. Мать виновато потупила взгляд.

Но и ремень не возымел должного действия, Семен все равно молчал.

- Если завтра не пойдешь в школу, пеняй на себя! Ишь, чего удумал, охламон ты этакий. Видите ли, математика и русский ему не пригодятся. Скрипачом он решил стать. Нам с мамой такой неуч не нужен. Скрипка скрипкой, а учиться ты будешь. Я сказал! - добавил мужчина и вышел из комнаты.

Мама, с укоризной посмотрев на сына, последовала за супругом.

Семена накрыла апатия. Ему хотелось лечь и не вставать больше с постели никогда. Синяки за две недели сошли с тела подростка, но на душе никак не заживало, и все время саднило, порою, не давая даже свободно дышать. Его добровольное заточение закончилось, и теперь нужно было вернуться туда, откуда он сбежал. И он решил, будь что будет.

А еще, после этого подросток окончательно замкнулся в себе и перестал питать всякую надежду на то, что родители его поддержка.

На следующий день Семен появился в классе. Две недели пролетели более или менее спокойно. Его мучителей не было видно, и он подумал, что они от него, наконец-то отстали. Но подросток ошибался!

- О, ты погляди, Зверь, наш скрипач собственной персоной! А мы соскучились! Ты где пропадал, чудило? - Семен вздрогнул, когда услышал за спиной знакомый голос.

- Колос, да он, похоже, с нами не желает разговаривать! Как не вежливо! Мы ему говорим, что соскучились, а он даже «здрасте» не сказал, - подхватил толстяк и с силой толкнул Семена.

Тот упал, и отморозки накинулись на него, ударяя ногами в спину, по бокам, рукам, и целясь в голову. Домой Семен пришел весь в синяках и ссадинах.

- Сема, что случилось, сынок!? – вытаращила глаза мать.

- Тебя побили? За что? - допытывалась женщина.

Подросток молчал. Родители кинулись в школу и устроили там скандал. Но никто и ничего не знал. А сам Семен не желал рассказывать, как они его не уговаривали, и правды, в итоге, не добились. Отец с матерью вдруг осознали, что упустили сына и тот им не доверяет. А ведь именно отец должен был стать для него самым близким человеком, настоящим другом, на которого в трудной ситуации можно понадеяться. Но в силу своей постоянной занятости, а где-то и обычного не желания, таковым не стал, да и он даже не задумывался над этим. И сейчас маленький мальчик, и этот взрослый мужчина были практически чужими. Эта пропасть будет только расти день от дня, все больше отдаляя, их друг от друга.

После произошедшего в школе, мама активно включилась в жизнь сына, попросив отца не вмешиваться в его воспитание, чем еще больше усугубила ситуацию. Ей наоборот попытаться бы их сдружить, связать воедино, но мудрости у женщины не хватило.
Она ходила на все родительские собрания, не пропуская ни один, а когда могла, то встречала Семена после школы, хотя он был категорически против этого.
Но разве она его слушала? Ведь если бы мама знала, что после ее встреч, Семену еще больше попадает, остановилась бы тогда? Вряд ли! Сын говорил, не позорить его, что он уже большой, но та все равно встречала день да через день, тем самым поднимая на смех перед одноклассниками.
 
Вот и выходило, что женщина не помогала ему, а сама того не подозревая, лишь вредила. Естественно, что мать хотела как лучше! Но получалось-то как всегда! Да, нашими делами, да выстлана дорога в ад!

Весь четвертый класс Семену приходилось прятаться, отбиваться и снова прятаться. Колосов и Зверев с завидной регулярностью караулили подростка после уроков, чтобы надавать ему тумаков, и так было вплоть до конца пятого класса.

                Часть 8 «Добро должно быть с кулаками?»


«Добро должно быть с кулаками, добро суровым быть должно, чтобы летела шерсть клоками, со всех, кто лезет на добро….» - эти строчки поэта Станислава Куняева, написанные в 1959 году актуальны и по сей день? Или все же подставь левую щеку, получивши по правой?

Стычки Семена с двумя отморозками стали происходить практически каждый месяц. Одни синяки и ссадины заживали, другие тотчас появлялись заново. Зверев и Колосов теперь уже поджидали свою жертву не только после уроков, но и возле музыкальной школы. Казалось, что скрыться от них негде, и они буквально следовали по пятам. Иногда Семену удавалось перехитрить преследователей и «улизнуть» от встречи с ними. И каждый раз он чувствовал себя паршиво. Спасаясь от очередного избиения, он все сильнее погружался в состояние жуткой депрессии. В один из таких дней, он постучался в кабинет директора музыкальной школы Льва Григорьевича Каминера.

- Разрешите войти? – тихо спросил подросток.

- А, Семен, конечно, входи, - отозвался пожилой мужчина.

- Лев Григорьевич, можно с вами поговорить? – спросил пацан.

- Конечно! Почему нет? Что-то случилось? – забеспокоился педагог.

- Лев Григорьевич, я не буду больше приходить на уроки музыки, потому что меня здесь подкарауливают и бьют каждый раз, - все как на духу выпалил Семен.

Терпение подростка закончилось, и за довольно продолжительное время он решился с кем-то из взрослых поделиться своим горем. Директор не торопясь обдумывал слова мальчика.

- Знаешь, что мой дорогой, давай-ка, мы с тобой поговорим по душам. А чтобы нам никто не помешал, я отменю занятия на сегодня, - сказал он и, выйдя из своего кабинета, распорядился об этом.

По селектору объявили, что по техническим причинам, уроки окончены. Все  ученики должны получить домашнее задание и их в школе ждут завтра.

А потом семидесятичетырехлетний мужчина решил рассказать подростку собственную историю из жизни. Он перенесся в то далекое время, и было заметно, что старик очень взволнован.

- Вот, послушай, Сема! Мне было ровно столько, сколько и тебе сейчас. Наша семья жила на одной из узеньких улиц старой части города. Зимой единственную дорогу густо засыпало снегом почти что по самые крыши, и каждый раз приходилось с большим трудом пробираться сквозь этот холодный снежный тоннель. Но это было не самое страшное испытание, которое придумала природа. Изощреннее оказались мальчишки, каждый раз поджидающие на пути. Они бросали меня лицом в этот колючий снег, и тогда он забивался в уши, нос и глаза, не позволяя слышать, видеть и дышать. Один раз я чуть совсем не задохнулся, и меня спасла от неминуемой смерти соседка тетя Поля. Она разогнала хулиганов и помогла мне очистить голову от снега.

А потом сердобольная соседка поила горячим чаем с малиновым вареньем и  все время приговаривала: «Ох уж сорванцы, чего удумали! Человека чуть не сгубили. Нужно родителям все рассказать! Вот же горе таких детей воспитать».

Но я тогда попросил тетю Полю никому ничего не говорить, и, что сам разберусь. Она только головой покачала, но обещать не стала. Очень ее задела такая жестокость по отношению ко мне. В тот день я вернулся домой и старший брат заметил, что лицо и уши у меня красные.

- Ты чего, Левка, красный-то такой, отморозил что ли? – спросил он.

- Фима, научи меня драться! – ответил я.

- Зачем это? Тебя что обижает кто? Так скажи, я разберусь! – бросил брат.

- Нет, хочу сам! - твердо ответил я.

Тогда Ефим повел меня в спортзал на секцию бокса, и я стал серьезно заниматься. Через непродолжительное время мои кулаки окрепли, да и дух тоже. Нет, я не жаждал отмщения, но постоять теперь за себя мог. И такой день настал. Мои мучители вновь встали на пути, и тогда я дал свой первый в жизни бой. Многие удары пролетали мимо цели, и перевес сил был отнюдь, не на моей стороне, но я не боялся в тот момент, и моя уверенность возымела действие, а подкрепленная все же несколько точными ударами заставила таки обидчиков отступить. Моей радости не было пределов. Правая штанина  порвалась в клочья, и только это меня и беспокоило. Несколько синяков, полученных в неравном бою, приятно саднили, но теперь я знал точно, что с этого момента со мной не так просто будет справиться. Мой дух воспарил до небес!

Лев Григорьевич закончил свой рассказ, и в кабинете воцарилась тишина.

- Я понял! Нужно уметь защищаться, да? Я ведь ни разу даже не попробовал. Все время закрывался от их пинков и ударов. Боялся, что сильно повредят голову и защищал ее, - Семен выглядел расстроенным, но, наряду с этим, у него появился живой интерес в глазах.

- Да, нужно всегда уметь защитить и себя и своих близких! - подтвердил Лев Григорьевич.

- Но для этого должны быть силы и немного умения. Мне тоже пришлось довольно долго терпеть, и я тем самым укреплял в сознании моих обидчиков, что все им будет проходить безнаказанно. А ведь, возможно, что не меня одного они все время задевали, туго приходилось и другим. Нельзя потворствовать злу. Ведь не борясь с ним, мы невольно становимся благодатной почвой и позволяем злу расцветать, - добавил педагог.

- Я тоже хочу научиться давать отпор, - решительно заявил Семен.

- Вот и славно, мой дорогой! Нужно не прятаться от трудностей, не бежать сломя голову, а усилием воли преодолевать их, - седовласый мужчина потрепал подростка по плечу.

- И запомни, человек побеждает не кулаками, а духом! Тело можно сломить, но если твердый дух - то человек практически неуязвим, - добавил он.

На часах было уже около семи вечера. Оказалось, что они проговорили почти четыре часа.

- Может быть, тебя проводить до дома? Поздно уже, - спросил Лев Григорьевич.

- Не нужно! Я сам дойду! Спасибо, вам, - Семен с благодарностью смотрел на пожилого преподавателя музыки, и на душе у него было светло.

Школьный двор оказался пустынным. Легкой дымкой окутывал вечер. Воздух наполнился приятными ароматами. Подросток шел к дому, в первый раз, не озираясь, и ощущал себя вполне спокойно. Он готов был встретиться со своими обидчиками лицом к лицу, ведь теперь он их почти не боялся.

                Часть 9 «И Москва не сразу строилась»


Воодушевленный рассказом директора музыкальной школы Льва Григорьевича, Семен, не откладывая в «долгий ящик», на следующий же день побежал записываться в секцию бокса. Но, не тут-то было. Оказалось, что двенадцатилетних подростков туда не брали. Он, было, загрустил, но тут же нашел выход. Семена приняли в секцию по вольной борьбе. Но там ему получилось отзаниматься лишь пару месяцев, а причина была в том, что при броске ему сломали ключицу.

- Вот же незадача, - сетовал пацан, на свалившуюся проблему.

- Ничего, Семечка, до свадьбы заживет, - приговаривала мать, помогая собираться сыну в школу.

- А мне нужно сейчас! Некогда ждать какой-то там свадьбы, - ворчал он.

Так получилось, что в школе было вполне спокойно. Нападки со стороны двух товарищей по непонятной причине прекратились. Толи их уже кто-то «прищучил», толи они были заняты собственной учебой, что плохо походило на правду. Да, неважно! Главное, «докучать» Семену они перестали. Скрипкой юный музыкант по понятным причинам пока не занимался, и его перевели в следующий класс без ежегодного экзамена. По окончанию учебы мама повезла его на Черное море в Гагру, где они провели с ней целых три недели. Это было замечательно! Еще лучше, если бы с ними поехал и папа, но тот вынужден был остаться дома, так как отпуск ему не дали. Потом это сказочное время Семка будет очень часто вспоминать. Ведь море, на то оно и море, чтобы засесть в сознании глубоко и надолго, да практически, навсегда. В это самое время сын и мать немного сдружились. Казалось, что они на одной волне, и, наверное, так оно и было.

Гагра - прекраснейший курорт, основанный принцем Ольденбургским в начале двадцатого века, и опередившим, претендовавших на эти земли в конце девятнадцатого века, монахов Новоафонского монастыря. Родственник царя хотел не просто освоить Гагру, а сократить утечку денег, которые русская знать тратила направо и налево на заграничных курортах. Принцу хотелось создать здесь свою собственную «Русскую Ниццу». И у него получилось!
Сказочный курорт продолжал непрерывно и бурно развиваться и на протяжении всего советского периода. Получился этакий удивительный симбиоз красивейших зданий времен Российской империи и внушительных, по своим размерам, корпусов новых советских пансионатов. Именно сюда, в это райское место, со всей огромной страны нескончаемым потоком стремились отдыхающие, чтобы насладиться ласковым солнцем и дивными морскими пейзажами.

- Семечка, прочитай вслух, - обратилась она к сыну, протягивая  путеводитель для туристов 1980 года издания  под названием «Черноморское побережье Кавказа».
- Гагра - один из красивейших курортов Черноморского побережья. Прижатая к морю горной грядой, она раскинулась на берегу зеркальной бухты. Защищенная гopaми от холодных континентальных ветров и в то же время открытая со стороны теплого моря, Гагра по своим климатическим условиям - одно из лучших мест отдыха в Советском Союзе. Это самое теплое и сухое место на всем Черноморском побережье Кавказа. Среднегодовая температура воздуха достигает плюс пятнадцати градусов, а осадков выпадает одна тысяча триста миллиметров в год. Купаться здесь начинают в мае, а заканчивают глубокой осенью, в ноябре, когда на большей части страны ртутный столбик термометра опускается ниже нуля, а кое-где уже бушуют метели. Лучшее время года - август, сентябрь, октябрь. В эти месяцы температура морской воды колеблется от восемнадцати до двадцати восьми градусов, - дочитал до конца подросток и посмотрел на мать.
- Ну, вот и славно! Спасибо, дорогой, - молодая женщина, довольная услышанным, погладила сына по голове.
- Мам, это надо же, здесь можно еще загорать и купаться, а у нас уже будет снег лежать! Вот это да! – удивился Семен.
- Да, Семечка, вот в такой огромной по территории и богатой своими природными ресурсами стране мы живем! – сказала она и широко улыбнулась.
Дойдя до площади Гагарина, они остановились у красивого фонтана «Три Грации» и решили немного освежиться. Приятные прохладные брызги, сияя на солнце, как миллиарды микроскопических алмазов, попадали на лицо, шею и руки и приятно охлаждали. Над фонтаном сиял необыкновенный радужный мост, создавая  некую иллюзию!
От площади направились к мосту, где находилась железнодорожная станция Абаата, названная так по имени расположившейся неподалёку абхазской крепости, построенной в IV-V веках, и, считающейся одним из древнейших оборонительных сооружений на черноморском побережье Кавказа. Пройдя сквозь небольшую ограду, мать и сын посетили здешний музей и храм. Они внимательно и с огромным интересом рассматривали артефакты времени. Казалось, что здесь оно остановилось.
Насытившись впечатлениями, не спеша, пошли дальше, спасаясь от полуденного зноя в тенистостях самшитовой рощи. Побродив по окрестностям, и, изрядно устав, они решили вернуться в пансионат. Ноги гудели, а в животе бурчало. Мать специально не стала тратить время на посещение ресторана, также расположенного неподалеку от музея. Она хотела нагулять аппетит, ведь в пансионате их ждал вкусный и здоровый ужин.
- А вечером пойдем на причал? Я слышал, что с него можно полюбоваться замком принца, - предложил Семен.
- Конечно, сходим, - пообещала мать.
- Ты проголодался? – спросила она.
- Да, очень! Сейчас «целую корову» съел бы! - ответил сын.
Женщина потрепала его нежно по волосам. Он недовольно тряхнул головой, типа, ну, что за телячьи нежности.
«Растет наш Семен! И так на отца похож! Прямо копия», - подумал она про себя.
- Жаль, что с нами папы нет, да? Было бы веселее, - сказала мать.
- Да, жалко. Но, может быть, в следующем году получится? – предположил Семен.
- Дожить нужно до следующего года еще, - заметила та.
- А, что с нами будет - то? Конечно, доживем! - удивился пацан.
- Сем, это так в народе говорится, - улыбнулась мать.
Они добрались до пансионата, бросили сумку в номере и пошли на ужин.
Часть 10 «Неравнодушие дорогого стоит»

Загорелые, отдохнувшие, и наполненные солнечной энергией, они вернулись с моря. Наступил золотоносный сентябрь, принесший с собой новый учебный год. Начались занятия и в музыкальной школе. Семен, не успев войти в класс, был приглашен в кабинет директора.

- Ну, здравствуй, мой дорогой! Вижу, как окреп за лето, загорел! – приветствовал педагог подростка.

- Здравствуйте, Лев Григорьевич! Мы с мамой были на море, - ответил тот.

- Семен, это очень хорошо! А скажи мне, пожалуйста, каких успехов ты уже успел добиться в вольной борьбе? – поинтересовался пожилой мужчина.

- Так ведь я как сломал ключицу, так больше не ходил. А потом каникулы начались, и я уехал на море, - сказал Семен.

- Так, понятно, что ничего не понятно, - задумчиво произнес Лев Григорьевич.

- Мы с тобой потеряли драгоценное время, а поэтому, теперь придется догонять его. Погоди, кажется, я кое-что придумал! - с этими словами он подошел к телефону, стоящему на столе, и стал набирать на круглом табло номер.

- Добрый день! А могу я услышать Валерия Белова? – сказал пожилой мужчина в трубку.

Семен внимательно наблюдал за директором.

- Валера, здравствуй, дорогой! Это тебя беспокоит Лев Григорьевич, - представился старик.

- Не мог бы взять одного мальца к себе? Будь так добр, не откажи в просьбе, по старой памяти. Этому подростку, как никому, нужен именно бокс. Он уже приходил, но его не взяли из-за возраста, - произнес пожилой мужчина.

Невидимый тренер Валера дал добро, на что Лев Григорьевич его душевно поблагодарил и пригласил как-нибудь зайти в гости на чашку чая. Они попрощались, и довольный разговором директор аккуратно водрузил трубку на ее законное место.

- Семен, сегодня пойдешь в спортивный комплекс, на секцию бокса. Тренер – Валерий Белов. Скажешь, что прислал Лев Григорьевич, понял? – обратился он к подростку.

- Понял! – обрадовался тот.

- Иди смело, ни от кого не прячься, особенно от твоих прямых обидчиков. И еще, помни, что добро должно быть с кулаками, если нельзя по-другому, - добавил заботливый преподаватель.

Таким образом, Семен попал в секцию бокса, к одному из талантливейших спортсменов Валерию Белову. Тот недавно закончил карьеру и стал тренировать мальчишек. Семен не произвел на тренера никакого впечатления, вернее, произвел отрицательное. Подросток показался ужасно не спортивным. Это еще он был после моря загорелым, отчего имел более-менее здоровый вид, но тело при этом оставалось субтильным.

- Ты что, вообще никогда не занимался спортом? – спросил Валерий, разглядывая Семена.

- Занимался немножко, пока ключицу не сломал, - ответил пацан.

- Чем? – спросил тренер.

- На вольную борьбу ходил, - выпалил Семен.

- То-то и видно, что ходил, а не занимался, - заметил наставник.

- Ладно, переодевайся. С разминки начнешь. Разогреться нужно, - скомандовал Белов и вышел.

Тренер понимал, что данные у Семена не ахти, но он пообещал Льву Григорьевичу, а тот для него был непререкаемым авторитетом.

«В конце концов, старик ведь не чемпиона просил сделать из этого доходяги. Поставлю ему удар, и подтяну чуток общую физику» - подумал молодой мужчина.

А в это же время, неравнодушный директор музыкальной школы Лев Григорьевич позвонил маме Семена и сказал, что он отправил ее сына в секцию бокса, потому как подростку это нужно сейчас в первую очередь.
Молодая женщина хоть и удивилась, но виду не подала, и спорить со старым педагогом не стала. Ведь она знала, что у сына есть серьезная проблема и ее нужно решать, поэтому помощь Льва Григорьевича нельзя было недооценивать.

Вечером и отец узнал, что Семен записался на бокс.

- А как же занятия по музыке? Ему там пальцы не отобьют? Чувствительность не нарушится? Ведь играть на инструменте потом? - забеспокоился мужчина.

- Матвей, пусть походит, окрепнет немного, а то ему хулиганы проходу не дают. Вот «влепит» как следует одному и другому по носу, будут знать, как задираться, - твердо ответила она супругу.

- Смотри, чтобы он у нас сам хулиганом не стал. Отобьют там ему мозги все, будет отмороженным, - буркнул он.

- Не отобьют, а удар поставят, - возразила жена.

- Он у нас творческий человек, очень тонкий и ранимый, а еще щуплый и не спортивный, а ты из него хочешь сделать настоящую «грушу для битья»!  - категорически не соглашался мужчина.

- Знаешь что, твой любимый Чарли Чаплин тоже увлекался боксом, хотя имел такую же щуплую фигуру, как и у Семена. И он не только регулярно посещал бои, но и сам принимал в них самое активное участие. До того, как он получил всемирное признание в качестве актера, подрабатывал в боксерских залах «спарринг-партнером». Ты знал об этом? - продолжала горячо спорить супруга.

- Но это ведь самый тупой вид спорта. Туда идут только одни «неучи», - возмутился тот.

- Неправда! Это все «дурацкие» стереотипы! Я не соглашусь, что бокс - самый низко интеллектуальный вид спорта. И не удивлюсь, если в недалеком будущем создадут новую спортивную дисциплину, которая будет сочетать в себе элементы бокса и шахмат и пусть назовут ее, к примеру, шах-бокс! - молодая женщина победно посмотрела на мужа.

- Светик, не говори глупости, - только и смог ответить он, считая, что жене просто хочется ему оппонировать.

- Матвей, за Семена попросил сам директор музыкальной школы Лев Григорьевич! И нужно хотя бы ради этого, посещать секцию. Его ведь туда не взяли в первый раз, - добавила женщина.

- Может быть это знак, что не взяли? Ладно, посмотрим, что из всего этого получиться. А теперь, наконец-то, можно меня накормить? - согласился Матвей.

- Конечно, вымой руки, и за стол, - ответила Светлана и стала быстро хлопотать у плиты.

И с некоторых пор, в их дом пришло долгожданное спокойствие. Семен показывал отличную успеваемость и считался одним из лучших учеников в классе. Но кроме этого, он теперь стал чувствовать себя намного увереннее и больше не боялся выйти после уроков во двор. Страх улетучился, словно его и не бывало.

Каждый день после занятий в школе Семен бежал в спортивный зал. Тренеру импонировало такое стремление пацана и он с огромным удовольствием учил того всем азам боксерского искусства.
                Часть 11 «В каждой схватке будь на шаг впереди»

«В ударе, вызывающем мгновенный обморок, ничего нет страшного. Мне самому пришлось это испытывать. Такой сон скорее приятен. Никакой боли. Только раскат мелкого звона и мгновенный приятный сон, продолжающийся от десяти секунд до получаса».
                Писатель  Владимир Набоков


Время шло, и Семен успешно осваивал технику бокса. Нужно сказать, что крепчали не только его кулаки, но и характер. Подросток стал более уравновешенный и уверенный в себе. Теперь его было не узнать. Он разительно отличался от того испуганного мальчишки, постоянно прячущегося от своих обидчиков. Нет, он «не лез на рожон», но и перестал трусить. Бокс давал Семену чувство собственной защищенности. С каждым ударом по кегле, как называют кожаный снаряд для совершенствования ударов, он словно выбивал из себя противный животный страх. Тренер замечал перемены и был вполне доволен результатом.

- Валерий Львович, а может быть мне уже можно перейти на мешок? – поинтересовался пацан.

- Сем, тебе сейчас это зачем? – вопросом на вопрос ответил тренер.

- Ну, у груши же функциональность специфичная. На ней только серии резких ударов отрабатывать, а на мешке ведь можно все удары выучить, и руками и ногами, - деловито высказался подросток.

Тренер был приятно удивлен, что его самый юный воспитанник из всех имеет к занятиям такой академический подход.

- Не торопись, дойдем и до мешка, - заметил Белов.

- Ты молодец, Семен! Мне такой настрой очень нравится! Никогда нельзя останавливаться на достигнутом. И ни шагу назад, а только вперед к новым победам! - добавил он и дружески потрепал подростка по плечу.

 - А, можно тогда я без перчаток буду боксовать? - спросил юный боксер тренера.

- Конечно, нет! Что за причуды такие? Положено в перчатках. И не забывай, ты у нас еще и скрипач будущий. Мне твоя мама сказала, - ответил мужчина.

- А вы знаете, что первое изображение боксерского поединка было сделано в шумерской пещере аж в третьем тысячелетии до нашей эры?  И бойцы там, между прочим, дерутся голыми руками, - испытывал терпение тренера пацан.

- Конечно. А еще знаю о том, что первые находки, как раз таки подтверждающие боксирование именно в перчатках, и, кстати, для таких умников как ты, направленное на снижения чудовищного травматизма, датируются одной тысячью пятисотым годом до нашей эры на Крите и в горах Сардинии, - ответил Валерий.

- И именно боксовать! Ты верно заметил! Сейчас редко употребляют это выражение, но оно по-прежнему считается лучшим русским словом для описания боксерского боя, - не скрывая удивления, добавил мужчина.

- Так что, мой очень начитанный, а от того и умный, друг, не изобретай велосипед, а иди, работай, - скомандовал тренер.

Подросток послушно направился к снаряду.

Чем дольше Семен занимался, тем становился более открытым к общению и нередко с готовностью боевого настроя. Белов подмечал перемены и счел предупредить пацана о том, что самоуверенность это не одно и то же, что уверенность.

 - Сем, во всем должен быть глубокий смысл. Даже если ты станешь супер-боксером, не значит, что нужно вступать в бой с целой толпой. Здесь все работает иначе. Смотри! Если ты совершенно один, а вокруг тебя превосходящие силы противника, то ты должен встать так, что бы сзади тебя оказалось дерево или стена. Это первое – защити свои тылы!  Дальше идем. Когда толпа окружила спереди и сбоку, воспользуйся эффектом неожиданности - напади первым, сбивая тех двух, кто рядом. Так ты освободишь себе пусть к отходу - это второй совет! Никому не нужна большая и глупая драка. Ведь только в фильмах один герой справляется с огромной толпой «бандюганов», в жизни все гораздо прозаичнее выходит. А вот теперь и третье правило! Никому не давай спуску! Подкарауль каждого из нападавших, обязательно поодиночке, и накажи больно! Не щади. Надавай так, чтобы запомнилось надолго, а лучше, навсегда, - тренер замолчал, дав Семену осмыслить сказанное.

- Я понял! - ответил тот после недолгих раздумий.

- Мое преимущество в том, что я буду на шаг впереди, да? – спросил он.
- Совершенно верно! Перехватив инициативу, ты будешь режиссером, а они актерами уже твоего спектакля, - согласился тренер.

- И помни, не важно, что ты в этот момент сбежишь с поля боя! Тактика и еще раз тактика. Выигранное время всегда дает положительные результаты, а то, что еще и сбережешь силы, накапливая их, а потом применишь для того, чтобы расквитаться с обидчиками, станет твоей полной победой над ними, - добавил он.

- И это не будет считаться трусостью? Ведь отступать - всегда плохо! – засомневался Семен.

- Нет, это не трусость. Какой толк от глупой бравады? Чего ты добьешься? Что тебя вновь изваляют в грязи, набьют шишек и синяков, посмеявшись от души? Это будет повторяться раз за разом. И ничего не поменяется в твоей жизни. Но, когда ты поступишь умно, тем самым ты уже выиграешь половину битвы, а полная победа наступит, в тот момент, когда твой кулак прилетит в лицо противнику! - сказал боксер, смотря подростку в глаза.

- Тебе, наверное, рассказывал свою историю Лев Григорьевич? Так вот, ему, маленькому еврейскому мальчику приходилось ох как не сладко. Его ненавидели и регулярно избивали. Но он выстоял и более того, впоследствии дал отпор отморозкам, - добавил мужчина.

- Ладно, на сегодня тренироваться хватит! Ты - молодец! Все получается на ура! А теперь, давай, быстро дуй домой, мамка заждалась, наверное, - закончил беседу тренер.

Семен шел после занятий, и внутри было спокойно. Теперь его дорога домой не казалась долгой, чужой, и очень враждебной. Наоборот, он шел не спеша, наслаждаясь внутренним душевным настроем.

Подросток, то и дело, прокручивал в уме мудрые слова наставника. Он все больше понимал, что стал совершенно другим. От вчерашнего трясущегося от страха быть избитым Семена ничего уже и не осталось в помине. Это был совершенно другой человек. Он его еще плохо знал, но знакомился с большим интересом. И первое впечатление о новом Семене оказалось приятным.
                Часть 12 «Первый бой в жизни»

Почти год Семен занимался у Валерия Белова. Тот ему стал добрым наставником. В самую их первую встречу, подросток никак не впечатлил тренера, показавшись зажатым и даже немного затравленным. Но прошло время и из «недоросля-недотепы» он превратился в вполне уверенного себе подростка.

Настало 23 февраля. В этот праздничный день в школе проходил ежегодный традиционный смотр классов. Ребята в военной форме должны были стройно и красиво пройтись по актовому залу, дружно спеть строевую песню, и с филигранной точностью выполнить все воинские команды. Присуждались баллы и выбирали победителей. Награждали грамотами, которые потом красовались на самом видном месте в красном уголке каждого класса.

Некоторые отряды еще раз прогоняли «речевки» и потихоньку распевались. В воздухе витал дух соперничества.
Командирами в каждом классе были назначены самые рослые и громкоголосые ученики. Они должны были объявить построение, а отряд, построившись, выполнить и самые элементарные команды, типа: «Равняйсь!», «Смирно!», «На первый-второй рассчитайсь!»".
Потом еще должны прозвучать команды: «Первые номера шаг вперёд!» и «В колонну по два становись!». И все, маршируя в ногу, с песней проходили мимо комиссии, состоящей из директора и учителя физкультуры.
Помимо этого каждый класс сделал стенгазету на патриотическую тему, что-то вроде «Боевого листка». Это важное мероприятие, как ни какое другое воспитывало любовь к Родине, а также отдавало дань памяти и уважения воинам Великой Отечественной Войны. Все очень сильно волновались, и каждый желал сердцем, чтобы именно их отряд победил в конкурсе.
Семин класс представлял солдат-пехотинцев. Его дед тоже когда-то служил в пехоте и не раз рассказывал Семену о тех страшных годах. Поэтому сейчас ему было особенно важно не ударить в грязь лицом, а прошагать ровно и точно выполнить военные команды. Он еще раз вспомнил, где право, а где лево, хотя знал, но волнение накрывало, и он все же боялся что-нибудь да перепутать. Сказывался «синдром отличника».
Так как Семен все еще оставался самым худеньким и низкорослым в классе, то и стоял он, естественно, последним, а правильнее сказать, заключающим строй.

Один из знакомых старшеклассников, проходя мимо, стянул с головы подростка пилотку, а когда Семен возмутился и потребовал отдать головной убор, то тогда, его обидчик больно толкнул в грудь.

- Ты чо, мелюзга? Вообще страх потерял, да? Я тебе сейчас эту пилотку, знаешь, куда засуну? - издевался толстяк Зверев.

Семен почувствовал, как его захлестывает мощной волной негодования. Он вдруг вспомнил, все, о чем говорил ему тренер, и чему он его уже успел обучить на занятиях по боксу.

Подросток натянулся, словно струна на его скрипке и, резко отпружинив, сбил с ног Зверева, который был мельче своего высокого дружка. Тот от неожиданности упал. Пока толстяк осознавал произошедшее, и пытался встать, «дылда» Колосов занес ногу в резиновом сапоге, целясь Семену в пах. Реакция старшеклассника была намного медленнее, чем у юного боксера и подросток смог ловко увернуться от, казалось, неминуемого и мощного удара носком тяжелого сапога. В этот же момент он всем телом нанес кросс в челюсть «дылде». Тот, хотя и был на голову выше Семена, свалился, словно подкошенный. Удар был такой силы, что встать старшеклассник уже не смог.

Ох уж этот легендарный и самый опасный кросс! Под емким словом скрывается, не что иное, как разновидность встречного удара, относящаяся к числу наиболее сильных контратакующих действий. Страшный удар боксера-правши, а именно таким оказался Семен, сокрушил его давнего обидчика.

Сейчас сам «Маленький Рыжий», как называли знаменитого американского боксера Денни Лопеса, сокрушающего нокаутирующим кроссом соперников, похвалил бы своего юного коллегу.

В этот момент уже пришел в себя, застигнутый врасплох Зверев, и поднявшись, сзади набросился на Семена. Толстяк обхватил подростка и уже прицелился зубами к его уху. Семка подтянул ноги, и старшекласснику не удалось его удерживать в таком положении. Выскользнув из обхвата, мелкий пацан резко оттолкнувшись ногами, свалил того на спину. Потом он также резко развернулся и нанес сильный удар в нос толстяка. Полилась кровь.

Одноклассники Семена стали кричать, со всех сторон сбежались учителя и начался настоящий гвалт.

Обалдевшие от неожиданных и сокрушительных ударов щуплого подростка, хулиганы медленно приходили в себя, в то время как Семен, впервые за долгое время почувствовал невероятное удовольствие.

Классная руководительница отвела его в сторону и стала расспрашивать, что произошло.

- Семен, как же так получилось? До крови-то зачем? Теперь твоих родителей придется вызвать в школу, - предупредила учительница, в голосе которой слышалось сожаление.

Она, хотя и не должна была, но испытывала сейчас за своего ученика гордость. Ведь он смог постоять за себя на глазах у всех и, наконец, наказать давно зарвавшихся хулиганов.

Одноклассники разглядывали его с неподдельным интересом, так же, как тогда, когда Семен зашел первый раз в их класс. Но в тот самый момент он был обычным новеньким и ребята еще ничего толком о нем не знали, ведь он опоздал на целых десять дней, а за этот период все уже успели друг с другом познакомиться. Сейчас же перед ними по-прежнему стоял абсолютно незнакомый подросток. В их глазах видился немой вопросов, а еще уважение и восхищение.

- Ну, чего столпились, расходимся по местам. Зачинщики драки в кабинет директора, остальные продолжают смотр песни и строя, - скомандовала завуч Виктория Иосифовна.

Зверев и Колосов понурив головы, побрели друг за дружкой. Следом шел Семен. Старшеклассники старались не смотреть в его сторону. Было понятно, что им вся эта история выйдет боком. Мало того, что они здорово получили от Семена по «сопаткам», так теперь еще и от директора школы придется выслушивать, а там и «родичи» не за горами.
Картина маслом «Приплыли».

Часть 13 «Месть сладка или как не перейти границу»


После недавнего инцидента в школе, Семен не успокоился и решил закрепить результат. Тогда все произошло спонтанно, а ему нужно было хладнокровно отомстить своим истязателям за обиды, нанесенные за все время, и двумя тумаками им, похоже, обойтись не удастся. Он подкарауливал их поодиночке и как учил тренер, не щадя, отрабатывал удары. Теперь уже в школе стали шушукаться о том, что подросток ожесточился, и перешел черту. Его стали не только уважать, но и бояться. Оказывается переход от добра к злу не такой уж и продолжительный, а, порою, эта граница и вовсе размыта. Так случилось и с Семеном. Он не заметил, что стал похож на своих обидчиков как две капли воды. Да, он не задирал невиновных, а всего лишь мстил за физическую и моральную боль, которую испытал от издевательств этих двух отморозков. Но, сам того не замечая, опустился до их планки.

- Ну, что, будешь о пощаде молить? Или еще раз тебе дать хорошенько? – отправив в очередной нокаут одного из дружков, спросил юный боксер.

- Да, пошел ты! – сплевывая кровь, отозвался толстяк, и  в этот же момент ему вновь прилетело.

- Передай Колосову, что его очередь настала, - Семен, поддав в бок старшекласснику, пошел своей дорогой, оставив того лежать на земле.

Мама мальчика заметила, что его взгляд стал жестче.

«Растет Сема, и настоящим мужчиной становится. Бокс пошел ему на пользу», - подумала женщина.

До нее еще не дошли слухи, как он жестоко расправляется со своими обидчиками. Но в один из дней, мать Семена пригласили на беседу в школу.

- Здравствуйте, Зоя Акимовна! Вызывали? - недоуменно спросила родительница.

- Здравствуйте! Присаживайтесь! У меня вот какой к вам разговор. Вы давно по душам с сыном беседовали? – поинтересовалась пожилая учительница.

- Ну, мы каждый день что-то обсуждаем с ним. Новости мне рассказывает всякие. Кто какие отметки получает. Кто с кем дружит, - ответила мать, не понимая, чего от нее хотят.

- Это все хорошо! А по душам вы давно говорили? Что у него внутри творится? О чем он думает? Как вообще относится к жизни? – повторила свой вопрос классный руководитель.

Родительница растерялась и не нашла, что ответить, потом словно спохватившись спросила: «Да что случилось, Зоя Акимовна?».

- Случилось, да! И странно, что вы не ничего не замечаете. Отличные отметки – это прекрасно, но мало, для того, чтобы стать по-настоящему хорошим человеком. Чтобы его сердце было наполнено добротой и светом, великодушием и жалостью. Для этого нужно немногим больше, чем обычный контроль над его успеваемостью и поведением, - учительница на секунду замолчала, дав матери время на обдумывание сказанного.

- Семен в последнее время ведет себя очень агрессивно. Да, еще совсем недавно его терроризировали два старшеклассника. С ними и их родителями велись строгие беседы. Однако, Семен, в итоге, смог не только себя защитить сам и дать им достойный отпор, но и вызвать всеобщее уважение. А, с недавних пор, он стал их регулярно преследовать. Итогом таких встреч являются синяки и ссадины на лицах. Боюсь, что это зашло далеко, и Семен, похоже, испытывает удовольствие, причиняя боль другим. Прошу вас поговорить с сыном по душам. Не о его образовательных успехах в школе, а о том, что вообще с ним происходит. Иначе, вы упустите сына и получите умного, но жестокого и циничного человека, - седовласая женщина замолчала.

- Спасибо, вам, Зоя Акимовна! Я обязательно поговорю с Семеном, - заверила учителя мать.

- А, что папа? Он участвует в воспитании? – поинтересовалась та.

- Отец все время работает, уходит рано, приходит поздно. Поэтому, я - главный и единственный воспитатель в семье, - ответила женщина.

- Понятно! Все же, папа тоже несет ответственность за сына. Пусть хотя бы по выходным с ним пытается пообщаться. Ведь у мужчин контакт должен быть теснее. Чего нельзя сказать маме, сын обязательно поведает отцу. В этом и смысл отношений родителей и детей, - сказала педагог.

Они попрощались, и мама Семена вышла из школы. Вечером она завела разговор с мужем.
- Матвей, меня сегодня вызывали в школу по поводу Семена, - сказала она.

- Что произошло? Его снова «шпыняют» те хулиганы? – спросил мужчина.

- Ага, как же! Теперь он сам им проходу не дает, - ответила мать.

- Ну, так и чего плохого? За что боролись, на то и напоролись, - весело заметил Матвей.

- Учительница переживает за то, что Семен стал ожесточенным. Бьет их до синяков и ссадин, - заметила Светлана.

- И что? Он им спасибо, что ли говорить должен? А когда Семка приходил весь избитый? Поделом! – повысил тон мужчина.

- Да, нет же, как ты не понимаешь, Матвей, он ведь так до чего плохого докатится. Покалечит их, не дай Бог, и загремит в милицию, - запричитала женщина.

Отец задумался.

- А я тебе говорил, что не надо на бокс его отдавать было! Вот теперь получай, заслужила, - нашелся, что сказать мужчина.

- Зачем уже об этом вспоминать? Год, как ходит он туда. Делать-то что будем? Поговорить нужно с Семеном. Ты отец, он тебя послушает, - предложила женщина.

- Ладно, поговорю. Не переживай ты так, ведь ничего еще не случилось! – стал успокаивать жену Матвей.

- Когда случится, уже поздно будет…, – заметила она.

- Не наговаривай лишнего, - оборвал ее на полуслове супруг.

Когда Семен вернулся с бокса, отец позвал сына на разговор.

- Сем, как дела в школе? – спросил он.

- Все хорошо! – пацан заметно напрягся.

Отец не слишком часто с ним вел душевные беседы, если сказать, что почти никогда. За ним вечно следила мама.

- Маму сегодня в школу вызывали. Ты у нас, оказывается, хулиганить стал. Отрабатываешь удары, так сказать. Да? - спросил отец.

- Ничего я не отрабатываю, - стал отнекиваться подросток.

- Твоя учительница сказала, что после встреч с тобою, мальчики приходят с синяками и ссадинами. Ну, наподдал ты им пару-тройку раз, почему не остановишься? Они ведь теперь к тебе сами не лезут? – не отступал отец.

- Закрепляю результат! Пусть помучаются, как я, - выпалил Семен.

В глазах подростка в этот момент вспыхнули искорки гнева, и, похоже, с неким оттенком удовольствия. Мужчина не на шутку забеспокоился.

- Семка, так не пойдет! Нельзя бить людей и кайфофать от этого. Ты их проучил и хватит. Если будешь продолжать дальше руки распускать, придется тебе запретить ходить в секцию, - нашелся отец.

- И вообще, скрипку ты, когда последний раз в руки брал, а? – поинтересовался Матвей у сына.

- Давно! Пап, не запрещайте мне ходить на бокс. Мне там нравится, - попросил пацан.

- Ладно, посмотрим на твое поведение, - пообещал отец.

Это был первый взрослый разговор отца и сына за все время.

      Часть 14 «И скрипка, если потребуется, станет оружием»

Время бежало без оглядки. С того самого момента, как Семен проучил своих обидчиков прошло уже три месяца. Подросток продолжал заниматься в музыкальной школе на скрипке, а также и не забросил спортивную секцию. Ему удавалось совмещать возвышенное искусство с примитивным «мордобитием», как в народе, зачастую, называли бокс. Это еще раз доказывало, что симбиоз красоты и силы возможен и вполне гармоничен.

Нередко к юному скрипачу подходил директор Лев Григорьевич, чтобы пообщаться со своим талантливым воспитанником и передать привет его молодому тренеру.

- Семен, вижу, что ты бодр и весел, и это замечательно. Педагог по музыке Ольга Петровна очень довольна твоими успехами. Похвально, мой друг! А что у тебя с теми хулиганами? Разрешен конфликт? – поинтересовался пожилой мужчина.

- Да, Лев Григорьевич, разрешен. Они больше ко мне не лезут, - ответил Семен.

- Ну, и славно! Но ты секцию все равно не бросай, - заметил директор.

- Я и не собирался. Скоро будут соревнования. Валерий Львович сказал, что я тоже буду участвовать, - сказал Семен.

Вечером он вышел с занятий и направился до дома привычным путем. Когда подросток достиг гаражей, его встретила толпа старшеклассников.

- О, какие люди, и без охраны! – язвительно воскликнул Колосов.

- Да, он ведь герой! – подхватил Зверев.

- А, может он нам концерт покажет? – спросил третий верзила.

- Ага, «слабает» на скрипке, - добавил Колосов.

- Ну, что, «сбацаешь», музыкант? – издевался Зверев.

Хулиганы, сжимая кулаки, медленно обступали Семена. Он резко сделал шаг назад, и его спина коснулась холодной стены гаража.
В голове звучали слова тренера: «Если ты совершенно один, а вокруг тебя превосходящие силы противника, то ты должен встать так, что бы сзади тебя оказалось дерево или стена. Это первое – защити свои тылы!»

«Тыл я защитил, а теперь что?» - думал Семен.

«Когда толпа окружила спереди и сбоку, воспользуйся эффектом неожиданности - напади первым, сбивая тех двух, кто рядом. Так ты освободишь себе пусть к отходу - это второй совет!» - вспомнил он слова Валерия Львовича и в этот самый момент незнакомый Семену верзила замахнулся на него кулаком.

Удар пришелся прямо в лицо. В глазах потемнело, и подросток даже на миг потерял ориентир в пространстве и чуть не рухнул на землю от боли. В это время, Зверев со всей силы пнул пацана в живот, а Колосов пытаясь свалить с ног, оттаскивал того за воротник от стены гаража. Семен понял, что если сейчас ему это удастся сделать, то пиши - пропало.

И в одно мгновение изящный футляр со скрипкой превратился в мощное оружие. Подросток размахнулся со всей силы и треснул верзилу по голове. Тот, не удержавшись, упал навзничь. Второй и такой же силы удар пришел к Звереву. Толстяк обеими руками схватился за нос, из которого ручьем потекла кровь. Колосов, увидев, что его товарищи повержены, дернулся, было, в сторону скрипача, и в тот же миг был свален с ног мощным ударом инструмента. При этом, футляр со скрипкой также пострадал, но гораздо меньше своих оппонентов. Когда один из нападавших решил подняться, Семен прикрикнул, вновь замахнувшись на него довольно тяжелым кофром.

- Ну, что уроды, как вам такой концерт, а? Понравился? Может быть на бис? – Семен стоял над ними, размахивая скрипкой, а те лишь закрывались руками от очередных ударов.

- Ты больной, да? Им же убить можно? Тебя в тюрьму посадят, понял, – подал голос верзила.

- Знаю, что можно! Теперь и вы знайте, - бросил подросток, и, проигнорировав последнюю фразу, пошел, не оглядываясь, прочь.

Семен добрался домой. Родители его с нетерпением ждали, так как занятия уже давно закончились. Когда мама увидела, что он пришел с оторванным воротником куртки и разбитым футляром, а на лице красовался огромный синяк, она заплакала.

- Семочка, сынок, да что это такое творится? Тебе больно, да? – она хотела потрогать сына за лицо, но тот резко отстранился.
Папа стал кричать: «Я сейчас пойду, и все им ноги повыдергиваю! Совсем обнаглели! Они что думают, за тебя заступиться некому!?».

- А ты тоже горазд! Чего бьют-то тебя, словно боксерскую грушу? – кричал папа, и бегал по комнате, словно заведенный.

- И что ты там на своем боксе делаешь, если сдачи дать не можешь? – продолжал давить на сына мужчина.

- Ты же, вроде, разобрался с ними уже? Что за вторая серия? – спрашивал отец.

- Они толпой, что ли напали? - наконец, догадался мужчина.

- Вот, подонки! По одному так в кусты, а как «гопом» - так все герои! - причитал отец.

- Нет, ну, что за люди такие, а? Это же шакалье растет, не иначе, - продолжал бегать из угла в угол мужчина.

Лицо Матвея выражало сейчас такое негодование, что попадись ему в этот момент обидчики сына, он бы им задал такую трепку, что не приведи Господи, хотя и никогда не был сторонником рукоприкладства.

Мама стояла и плакала от жалости к ребенку и не знала, что сказать. Женщина была растеряна, а еще муж бегал и кричал, отчего всем становилось только хуже.

- А скрипка? Что с футляром? Они на нем прыгали, да? Он ведь весь измятый, - кричал папа, с удивлением разглядывая кофр.

- Нет, это, ни в какие рамки не лезет, - голос его снизился до хрипоты, и в этот момент Семен спокойно положил скрипку на пуф и тихо, но твердо произнес: «Пап, мам, успокойтесь! Меня теперь никто и никогда не тронет даже пальцем! А если попытается, то горько об этом пожалеет. Обещаю! Придется такому человеку очень непросто! А скрипка мне помогла, и никто на ней прыгал. Это она по ним прошлась! Надолго уроды запомнят этот концерт!».

Слова подростка были наполнены такой невероятной силой, что родителям даже стало не по себе. В его глазах было столько решительности и несгибаемости, что хватило бы на десятерых. Сейчас перед ними стоял не просто подросток – «шестиклашка», а вполне взрослый парень, который мог за себя постоять. Да, иногда, дети взрослеют гораздо раньше, чем им сами этого хочется.

«Боже мой, а сын-то вырос совсем, а я даже не заметил» - подумал папа.

С того момента он больше никогда не смел повышать на Семена голос.

Часть 15 «Мы с тобой одной крови»

Семью определяет, отнюдь, не кровное родство. Семья - это те, кто с тобой в огонь и в воду, кто за тебя готов пожертвовать всем и даже жизнью, когда именно тебя от всего сердца любят, а не за что-то, чего ты достиг. Семья – это когда ничего не требуют и не ждут, а только лишь, молят Бога, чтобы ты был жив и здоров, и у тебя все было хорошо! Семья - это когда ты умер, и она вместе с тобою. Все остальное - лишь обычная человеческая договоренность.

И если ты обрел именно такую семью, то знай, что сама Вселенная наградила тебя бесценным подарком. Береги его, ведь нет ничего на свете дороже самого близкого человека.

У Семена тоже была семья. Но родители лишь добросовестно исполняли свои прямые обязанности. Мама отвечала за хорошую успеваемость сына, за то, чтобы он был одет и накормлен, хотя, при этом, еще успевала зарабатывать какие-никакие деньги, на папе же целиком и полностью лежало основное финансирование и благополучие. Обычная среднестатистическая семья, коих множество.

Да, нужно признать, что ни одно семейство не идеально. В семьях спорят, борются, обижают, иногда, даже, перестают разговаривать друг с другом, но, в конце концов, со временем все налаживается, с одним лишь условием, если в семье между домочадцами есть любовь, а значит уважение, доверие и открытость. А еще, если есть любовь к семье, то она будет и к Родине. Ведь одно с другим неразделимо.

В погоне за социальным статусом у родителей Семена не оставалось никакого времени на душещипательные разговоры с любимым сыном. Да и о чем было особенно беседовать? Все и так было хорошо. А то, что они почти не контактировали, так это нормально, ведь отец и мать должны оставаться, прежде всего, заботливыми родителями, а всякие там разговоры о дружбе, доверии и понимании, считали глупой выдумкой вездесущих психологов.

Все ограничивалось лишь дежурными вопросами. Они изо дня в день были одними и теми же.

- Семечка, как дела в школе? – спрашивала с порога мама.

- Все хорошо! Получил пятерку по математике и по русскому языку за диктант, - отвечал Семен.

- Сем, а что приготовить завтра на обед? – интересовалась женщина.

- Давай котлеты с картошкой, - не задумываясь, говорил сын.

- А как у тебя на музыке? – пытала мать.

- Все нормально. Готовлюсь к концерту, - на ходу кидал подросток.

А вечером с работы приходил папа. Если он был не в духе или очень устал, то и вовсе не замечал Семена. Ну, а, если, все же силы были или находилось желание, то задавал почти те же самые вопросы, что и у матери.

И все в таком духе.

Женщина, попытав в очередной раз отпрыска, быстренько успокаивалась, ведь у сына все прекрасно и замечательно! А чего еще нужно-то? О каких таких душевных беседах идет речь? С ним ясно и понятно, а в семье царит мир и благодать.

Но, и Семену уже не требовалось от родителей никакой дружбы. Главное, чтобы не докучали, а он, со своей стороны будет хорошо учиться, что было для умного подростка привычным делом.

А, на душе было светло и радостно, от того, что у него появился самый настоящий друг, и даже, в некотором роде, старший брат - директор музыкальной школы Лев Григорьевич.

Счастлив тот, кто счастлив у себя дома. Но можно сказать и по-другому, а именно - твой дом там, где ты счастлив. И таковым чувствовал себя Семен, когда частенько заходил в кабинет к старому педагогу, и они подолгу разговаривали на разные жизненные темы. Наступал вечер, а подросток не хотел уходить. Ему было здесь очень уютно и спокойно. Они пили чай вприкуску с маленькими конфетками-подушечками в обсыпке из какао-порошка под веселым названием «Дунькина радость». И много-много говорили. Семен с большим вниманием слушал интересные истории из жизни Льва Григорьевича и не только о нем самом, но и о его знакомых, о друзьях-музыкантах и об огромной стране в целом.

Этот седовласый, с морщинистым лицом и живыми карими глазами, мужчина стал для него самым главным человеком в жизни. Семен мог спросить его обо всем напрямую, и ничего от него не утаивал. Лев Григорьевич в свою очередь тоже был с мальчиком всегда честен и откровенен. Он понимал, что подросток доверяет ему всецело и не имел право юлить и хитрить, как это зачастую делают взрослые по отношению к своим детям, для того чтобы добиться нужного результата, пусть даже во благо.
Они общались как равные, и не важно, что одному было чуть больше десяти лет, а другому далеко за семьдесят. Стар и мал по-настоящему находились в пресловутой точке сингулярности, где физические законы никаким образом не действуют, а привычные величины, описывающие пространство-время, неминуемо приобретают не свойственные им в нормальных условиях значения.

А началось это родство душ с того самого первого разговора, когда расстроенный и напуганный Семен пришел в кабинет директора и объявил о том, что собирается бросить музыкальную школу. Другой, может, отмахнулся бы, решив, что это вообще не его дело. Хочет бросить, пусть бросает. Но, только не Лев Григорьевич. Он почувствовал некий внутренний надлом в этом маленьком скрипаче, и, если прошел мимо в том момент, мог бы стать причиной страшной трагедии, но он не прошел. А может сама Вселенная его послала подростку?

Тогда они проговорили целых четыре часа, и старый педагог рассказал о щуплом пацане, который, также как и Семен, принял неравный бой, отстаивая свое место на земле. Именно тогда был положен старт новому мировоззрению Семена. Да, он после того жизненно важного разговора, еще немало получит тумаков, но душа его уже будет наращивать тот самый необходимый для защиты от зла панцирь. А кулаки, это уже, так - мелочи! В итоге, они значительно окрепнут и станут наносить точные и мощные удары, ввергая любого врага в позорное бегство. Ведь в них вложена сила не только самого Семена, но и маленького еврейского мальчика.

Пройдет немало времени с того легендарного разговора, но Семен будет о нем помнить всю свою жизнь. Ведь Лев Григорьевич станет для него не только мудрым наставником, но и самым близким и дорогим другом и ближе уже не бывает!

Есть прекрасная фраза: «Чем жив, кто дружбы не познал святой? Подобен он жемчужнице пустой». И ведь так оно и есть!