Сгораемый

Февраль 2016. Гоа, Индия.

Чтобы спасти наш народ, надо им пожертвовать…
У меня друг погиб. Вряд ли кто-то напишет о нем подобное эссе, хотя его короткая жизнь тянет на хорошее кино. Посвящаю тебе Тони, в честь нашей дружбы.

***
Люди не хотят привыкать к жизни в аду и стремятся найти лазейки. Прослушивают каждый трек своих 50-ти гигабайт музыки. Давят в себе желание пить водку с ананасовым соком и льдом с утра, не открывая глаз. Снова ложиться спать и просыпаться по той же причине.

Вавилон сгораемый. Эта истина неоспорима, но допускает дополнения. Люди построят новый Вавилон в любом месте, где поселятся в  поисках лучшей жизни. Внедрят привычные обычаи и выстроят систему.

Город солнца – это не более чем утопия, выдуманная мечтателями, лежащими на продавленном диване. Я хочу рассказать историю о человеке, который не лежал на диване, а исполнял самые безумные свои мечты. Такие люди не живут долго. Играют на удачу, и, частенько выигрывают.


***
События и встречи мы помним фрагментами. Цветами, предметами и темными кадрами пленки, что мы успели поймать щелчком затвора объектива нашего потертого временем глаза. Доказано, что глаза видят не тот мир, что, скорее всего, есть на самом деле, а тот, что хотят видеть. Тони во время это понял.

Я познакомилась с Тони на съемках фильма в Мумбаи. Парень в белой одежде, светлыми большими глазами и широкой улыбкой. Фильм снимали 4 дня, а после он уехал на другие съемки. Я отправилась домой в Гоа, где мы и договорились встретиться через неделю.

Тони приехал на встречу на байке. В белом. Красивый и свободный. Легко осознать свободу, когда руки развязаны, а терять, кроме своей драгоценной жизни, фактически и нечего. Дети, жадные до высших форм счастья, начинают с особым усилием стимулировать дофаминовые рецепторы, особенно, когда понимают, что счастье не купишь. Адреналиновая зависимость лежит в основе шизофрении. Высокие ставки, смелость и риски бывают, необходимы, если требуется снять с петель систему, даже если эта система банковская.

***
Мы подружились, он стал пару раз в неделю заезжать к нам с подругой в гости перед клубом или после тусовки.

Тони сидел напротив меня и мельчит американский табак в непальском миксболе из кокосовой скорлупы. Снова привез конфеты с рынка. Пока моя соседка по квартире заваривала чай, я доставала из холодильника его любимое варенье. Ложился на синий плед и засыпал прямо на веранде. Ночи в клубах и бесконечные съемки в болливудском кино его изматывали. Мы укрывали Тони пледом, оставляли на матрасе, закрывали дом и уходили.

- Родители умерли. Воспитывала меня тетка. Я ее мамкой называю. Она мне как мать. Варила мне в детстве точно такое же варенье из лепестков роз. Положи мне, пожалуйста, еще одну ложечку в чай.

Я зачерпываю алюминиевой ложкой густое варенье из банки и кладу в бокал с чаем.
- Мне бы яхту продать. Купил, а продать не могу. Стоит, ржавеет. Дела с индийцами вести сложно. Висят мне 300 тысяч с прошлого сезона. У меня на мейн стрит был свой ювелирный магазин. Отжали. Кстати, я тебе говорил, что жил около года в Кашмире?

Руки Тони покрыты татуировками. Кресты, четки и прочая символика. Белая, как чеснок, улыбка на фоне загорелого лица.


***
- Это тебе на память, инопланетяшка. Татуировки остаются с нами даже после смерти, - Тони убирает тату машину, мы сидим у него в комнате. За окном +35 тепла. Сейчас он соберется и он отвезет меня домой.

- Мы растаем мороженым на языках миллионов, после себя, оставляя лишь клоны, - процитировала я Ассаи.
- Иконы, девочка. Мы оставим после себя иконы.

Тони рассказал мне, как начинал карьеру в сфере общепита, после чего оказался в банковской сфере. Рассчитывать было не на кого. Тони пробивал себе дорогу лбом. Спустя месяц, после получения руководящей должности, отладил систему незаконного выведения денег.

- Сколько ты украл?
- Сидеть придется долго, если поймают.

Я не поверила ему. Это Индия и можно придумать любую биографию. Вид у него слишком милый и наивный для парня, которого искал интерпол. Жизнь так устроена, что в ней решаем только мы, сочиняем все сами.

Тони отбивал ритм вальса на клавиатуре и понимал, что каждый антагонист, добрый друг и случайный прохожий в синей олимпийке провинциального города – это он сам.


***

Любовь к дорогим мотоциклам и авантюрам отправила его на юг. Вечеринки и волны Аравийского моря изменили его жизнь. Будучи обаятельным юношей с честным взглядом и красивой речью, внушал доверие.

Педаль газа, рев двигателя, солнце в спину и риск подохнуть на скорости в 150. Жил по ксерокопии поддельного паспорта. В Индии так можно. И жил бы всю жизнь также по-доброму, наивно глядя в глаза, нес свою милую чушь:

- Детки до трех лет парят в воздухе. Ходят чуть над землей по пляжу. Мамаши понимают это и ловят их, пока никто не заметил, но я все видел.

Тони заказывал воду в шейке у океана и пил мелкими. Хотел кричать, срывая голос о том, что достиг маленького персонального просветления и все понял. Месяцы в горах на севере и пляже на юге сместили точку сборки. Все сбывается и приходит, чтобы исчезнуть. Он мечтал о том, чтобы пазлы сложились так. Мечта сбылась. Дом Тони был там, где лежал его рюкзак.

- Я отправила тебе смс, почему ты не отвечаешь?
- Не бывает смс. Пиши в facebook.
- Не бывает смс?
- Нет, не бывает.

***
Тони украл 20 миллионов и за день до обнаружения пропажи, купил билет в Индию, в один конец. Несколько месяцев прожил в Кашмире, на границе с Пакистаном. Сидел на зеленом холме, смотрел вниз, на индийскую Венецию, курил в день по пачке с шоколадным дымом и еще раз убеждался в том, что попытки оправданий перед собой тщетны. Россия смотрела на ничтожные лабиринты его иллюзий и каверзными вопросами направляла, чтобы он смог найти выход. Она, добросердечно помогала, просто делала это в свойственной себе манере. Холодно и прямолинейно. Сводками криминальной хроники, вызывающими новые приступы паранойи.

В летний сезон у тех, кто остается в Гоа, от тоски, жары и одиночества срывает крышу. Тони просил меня приехать в Гоа, после чего принялся исполнять совершенно безумную затею. Парень решил, что если попадет в индийскую тюрьму под чужим именем, его минует участь отбывать срок в России. Мужчины не возвращаются из трипов полностью. Утрачивают значимую часть личности в переходах. Парень украл деньги, технику и документы у знакомого, который великодушно пустил его переночевать. Мужчина обратился в полицию, пока Тони кромсал кухонным ножом индийцев в соседней деревне. Уходил от погони в лице пятнадцати полицейских на своем быстром байке. Когда его окружили, он бросился в океан и попытался уплыть.

Я не знаю почему он рассказал мне эту правду. Когда история вскрылась и его лицо сияло на всех новостных порталах, я была уже дома. Переписывались редко. Да что уж там, мы даже не простились. Новостные сводки пестрили заголовками о том, что в Гоа найден человек, которого последние несколько лет искал Интерпол. После года в гоанской тюрьме, Тони депортировали в Россию. Читала комментарии всех тех, кто его знал. В итоге оказалось, что дружил он с половиной Гоа, а правду рассказал ... только мне?


***
Я не знаю, где он теперь и жив ли. И не думаю, что мне нужно об этом знать. Жалеть никого не нужно, люди сами выбирают свой путь. Я иду в сторону пляжа и вижу Тони в каждом, похожем на него, дерзком мальчишке. Пространство заполнило пустоту, которую он оставил, а частицы его распределило поровну.

Некоторые люди реальны настолько, насколько ты в них веришь. Они летящей походкой идут мимо, но кто-то делает это медленно. Большинство возвращается или на самом деле никуда не уходит, даже когда кажется, что это совсем не так. Ты не прощаешься, а говоришь «Счастливо и до скорой встречи». Границы стерты, расстояний больше нет.


16 декабря 2022 года
Тони погиб. Ему было 39. Похоронен на "Алее Славы". На церемонии присутствовали его родные, друзья, официальные лица, ветераны боевых действий и почётный караул. Узнала я об этом через полгода.

Я гуглила его имя не чаще, чем раз в год. Узнать, может быть, есть новости. Новости были. Не каждого моего друга похоронили с именем в названии новостной заметке. Не каждого искал интерпол. Он оставил после себя, пусть не иконы, но память. Мне было не с кем обсудить, у нас не было ни 1 общего друга. Писать парню, которого он ограбил смысла не было. Устроила день памяти. Дописала это эссе, выложила его и уехала гулять.

Вечером шла домой под дождем с ветром, с несчастным зонтиком. Свернула на главную цлицу, и дождь с ветром моментально закончились. Красивая ночная улица, фонари отражались в мокром асфальте. Ко мне подошла девочка и подарила розу. Наверное, это и был ответ Антона. Ты не прощаешься, а говоришь «Счастливо и до скорой встречи». Границы стерты, расстояний больше нет.