Не открывай сундук!

- Ты знаешь о сундуке, в который лучше не заглядывать?

- А что он сделает, если заглянуть? Пальцы крышкой прихлопнет?

- Он-то ничего, а вот то, что прячется внутри…- Ритка выдержала многозначительную паузу, а потом с нажимом проскородила пятерней по стеклу.

Катя передернулась от противного звука.

- И что же внутри?

- Говорят, в старом сундуке покоится сухая голова…

- В смысле? С перхотью, что ли?! - Катя громко расхохоталась, а гулкий подъезд подхватил ее смех, разделил на отголоски и рассыпал по этажам. Пятому почти ничего не досталось.

- Тише ты! - Насупилась Ритка. - Будешь так ржать, нас на улицу попрут.

Точно в ответ на ее слова приоткрылась ближайшая к лестнице дверь, явив побитый жизнью дерматин и растрепанное подобие прически в щупальцеобразных извивах седины. Авдотья Ивановна высунулась из-за косяка, неодобрительно глянула на девчонок мутноватыми глазами, звучно хмыкнула и исчезла в квартире, воздержавшись от комментариев.

Катя продолжала беззвучно смеяться в ладонь.
 
- С тобой каши не сваришь, - Ритка разобиделась и отвернулась к окну.
Девочки устроились на подоконнике между первым и вторым этажами. Дом был настоящим ветераном строительной отрасли, поэтому окна в расшатанных деревянных рамах никто не спешил заменять новыми пластиковыми. Снаружи вовсю бушевала непогода: ветер гнул деревья почти к самой земле, точно поставил целью обмакнуть их макушки в грязное нутро луж. Ливень то с бешенством одержимого бился в стекло, то превращался в дождевую стену, за которой прятал окружающий мир, оставляя лишь обманчивые очертания.

Катя жила на третьем этаже, Ритка - на первом, но в соседнем подъезде. У обеих девочек дома был кто-то из взрослых, поэтому гости не сложились, а сидеть в своих комнатах поодиночке им не хотелось. Подружки собрались погулять в парке, однако погода самым бесцеремонным образом пресекла их променад. Пришлось засесть в подъезде. Ритка предложила скоротать время за страшными историями. Катя пожала плечами: она их не знала да и не понимала, чего там пугаться. Ежу ясно: все это выдумки, детский сад! Но молча таращиться на извергающийся с неба поток было скучно, и Катя пихнула Риткин локоть:

- Ну, чего дальше-то с этой твоей сухой головой?
- Ничего, - буркнула все еще дующаяся подружка. - Тебе ж неинтересно, ты ни во что не веришь, только высмеиваешь.
- Я больше не буду, - примирительно пообещала Катя. - Давай, рассказывай, кто положил голову в сундук. И зачем?
- Неизвестно, - глаза мгновенно простившей обиды Ритки загорелись азартом.
 
В отличие от подруги Ритка обожала ужасы и страшилки, а потому паслась на форумах в интернете, посвященных этой теме. Правда, ей пришлось прибавить несколько годков к своим недавно стукнувшим двенадцати, чтобы иметь возможность читать «взрослые» истории и оставлять комментарии, а фото для аватарки она тайком позаимствовала у старшей сестры.

- Очень давно, когда наш дом только построили, здесь поселилась женщина. Соседи ее недолюбливали: ходили слухи, будто она ведьма. Поэтому с ней никогда не здоровались и вообще старались обходить стороной. Порой из квартиры ведьмы доносились странные звуки: там будто сопел, ворочался и ворчал кто-то большой. Сначала думали - собака, хотя никто ни разу не видел эту женщину, гуляющей с животным. Но потом сосед зашел к ней по ее просьбе - починить полки и рассказал, что у ведьмы не то что собаки, мебели в доме почти нет! Только стены, оклеенные вместо обоев старыми газетами, кровать плюс пара тех самых полок. А газеты - та еще жуть: сплошные сообщения о пропавших людях, убийствах, которые не были раскрыты, кровавых ритуалах.

Жильцы стали еще больше бояться женщины. Между тем, звуки из ее квартиры доносились чаще и становились громче: иногда они напоминали не то чавканье, не то чмоканье. Люди, вынужденные проходить мимо двери ведьмы, чувствовали себя неуютно, особенно поздними вечерами. Многим чудилось, будто кто-то внимательно следит за ними через глазок на входной двери: становилось жутко, по спине пробегал холодок, и они старались как можно быстрее пройти к своей квартире. 
Но скоро стало еще хуже. Соседи пугались глазков в собственных дверях: они словно превращались в чужие глаза, которые наблюдали за хозяевами, и даже в самой дальней комнате не получалось спрятаться от жадного преследующего взгляда.
Люди шептались, что по ночам слышно, как за порогом квартиры ворочается и топчется нечто тяжелое. Открыть дверь и проверить, понятно, никто не решался. Так и жили они в постоянном страхе, не зная, что делать, как справиться с ведьмой.

Ритка поперхнулась. От шепота, который она усиленно насыщала зловещими нотами, пересохло горло. Катя за неимением воды протянула подруге жвачку. Та долго жевала, освежаясь мятным вкусом, пока слюна, наконец, не пришла на выручку, увлажнив слизистую.

- Дальше, дальше! - Трясла рукав Риткиной куртки Катя, проникшись историей: из подруги получилась отличная рассказчица.
    
- Дальше появились мертвые голуби. Они попадались повсюду: во дворе, в овраге за домом, на дороге. Жильцы пытались убедить друг друга,  что дело в машинах и уличных котах.

- Ну, наверно, так и было, - пожала плечами Катя, украдкой опасливо глянув в затемненный непогодой двор.
 
- Не-а, - сделав большие глаза, Ритка опровергла версию. - Если б птицы погибли из-за кошек, то просто валялись бы дохлые, а если б из-за машин, то раздавленные. Но они были целые. Зато без голов. И на земле рядом с птичьими тушками никто не видел ни единой капельки крови. У некоторых были выгрызены бока, словно какое-то чудовище вырвало кусок. Затем безголовые и бескровные трупики птиц жильцы стали находить на ковриках возле своих дверей. Кто-то рассказывал, будто ночами слышит, как хлопает дверь ведьминой квартиры, а по подъезду разносится приглушенное бормотание, словно вдалеке работает радио. И дверные глазки снова и снова превращались в потусторонние глаза, выбирающие жертву.
 
Люди очень боялись, однако все еще не решались на серьезные меры.
Но некоторое время спустя пропала девочка-первоклашка: просто однажды не пришла из школы. Ее долго искали. И нашли. В овраге, в самом буреломе. Без головы и совершенно без крови. А когда одуревшие от горя и страха родители подошли к своему подъезду, то в окне ведьминой кухни, выходившем во двор, увидели… голову своей дочери! Она стояла на подоконнике и смотрела прямо на них пустыми мертвыми глазами. Бантики и белокурые косички в крови, а губы растянуты в неестественной улыбке. Кто-то удалил девочке все зубы, остались только красные, будто воспаленные или изрезанные десна. Мама закричала и упала в обморок. А папа с соседями совсем обезумел от ужаса. Люди притащили с ближайшей свалки кучу разных досок и заколотили намертво дверь ведьминой квартиры, чтоб ни она, ни ее существо не смогли выйти наружу. Из ближайшей церкви принесли святой воды и окропили ею доски.

- Но ведь ведьма могла уйти через окно, - робко высказала предположение Катя, с каждой минутой она все пристальнее вглядывалась в сумрачность между перилами.

- Про окна речь не идет, - развела руками подружка. - Зато рассказывали, что сразу после того, как заколотили дверь, раздался страшный вой. Несколько дней никто не подходил к чудовищной квартире. Ближайшие соседи ведьмы вроде бы слышали возню и рычание, но в остальном было на удивление тихо.
 
Через две недели по подъезду пополз отвратительный запах. Тогда вызвали участкового, квартиру вскрыли. В комнате с газетными обоями лежал ведьмин труп. Без головы и без крови. Судя по всему, женщина умерла давно, потому что вонь стояла невыносимая! Больше ничего в квартире не было: ни загадочного зверя, ни голов - самой ведьмы и убитой девочки.
 
Тело увезли, а вот голову обнаружить не удалось. Ходили слухи, будто неведомое существо, жившее у ведьмы, оказавшись взаперти, не смогло найти себе еду и загрызло свою хозяйку. Головы же забрало с собой.

Подробностей истории люди не знали. Они просто радовались, что жизнь наладилась: никто не пропадал, не шипел, не крался в ночи, не следил за жильцами через дверные глазки, и мертвые голуби больше не валялись повсюду.
 
Спустя долгие годы местные мальчишки, игравшие в подвале в прятки, наткнулись на сундук. Они думали, что это клад, но когда открыли, то завопили от ужаса и кинулись наутек: внутри оказалась голова на тонкой иссохшей шее, такая бывает у мумий: ну, ты же видела?

Катя кивнула, и Ритка продолжила:

- Сморщенная, с коричневой кожей, закрытыми глазами и черными тонкими губами, с остатками темных волос. Совершенно высохшая.

- Обезвоженная, - сумничала порядком струхнувшая Катя.

- Ну, пусть обезвоженная, - не стала спорить Ритка. - Важно не это. А то, что голова на самом деле живая. Она только и ждет недотепу, который спустится в подвал, найдет сундук и встретится с ней взглядом - мальчишки вовремя успели убежать: в тот раз она осталась без добычи.

Не открывай сундук! Не смотри голове в глаза! Иначе она захочет занять твою шею!
Ритка резко выбросила руку, ухватив подружку за подбородок. Катя от неожиданности громко взвизгнула и, не удержав равновесие, ковырнулась с подоконника.
 
- Дура! - Крикнула она хохочущей Ритке.

Над лестницей снова распахнулась дверь.

- Расшумелись вы, девоньки, пора бы честь знать. Да и дождь прекратился, - Авдотья Ивановна хмурилась под шапкой кудряшек-щупалец. - Давайте-давайте, расходитесь! А то родителям пожалуюсь, - зловредно добавила соседка.
 
Девочки вздохнули, хором извинились.

- Все-таки ерунда эта твоя история, - падение с подоконника сделало реальность более ощутимой, и к Кате вернулся скептицизм.

- Ничего подобного, все - чистая правда! - Отрезала Ритка. - И ведьма была, ее многие видели, и голова существует. Там.

Она указала пальцем в пол, намекая на подвал при подъезде.

- Только надо пробраться в самую глубину, за отсеки и разный хлам.
- Глупости, - поморщилась Катя.
- Можешь сама проверить, - хмыкнула подруга. - Или трусишь?
- А ты пойдешь со мной? - Катя, закусив губу, посмотрела на Ритку.
- Нетушки, - замотала та головой, - я-то в историю верю! Не хочу меняться с ведьмой и лежать вместо нее в сундуке до скончания века, пока она будет жить моей жизнью!
- Чушь какая! - Презрительно фыркнула Катя.
Подружка рассердилась.
- Ну и топай тогда сама, только не плачь, когда ничего уже нельзя будет поправить!
- И потопаю! В подвал я, что ли, не ходила? А сказка твоя дичь дичайшая - страшилка для малышни!

Катя поднялась на пару ступеней и вдруг остановилась, оглянулась на Ритку - она заправила волосы за уши и фиксировала пряди любимыми черными заколками в виде паутинок.

- Если все правда, где именно жила эта жуткая ведьма?
- Разве я не сказала? - Хитро прищурилась Ритка, глядя на подругу снизу вверх. - На третьем этаже. В вашей квартире!
Не дожидаясь ответа, девчонка сбежала вниз, мурлыкая модный хит.

***

Катя злилась. В первую очередь, конечно, на Ритку с ее идиотскими шуточками. Мало того, что сочинила нескладуху про ведьмину голову, так еще и приплела Катину квартиру!

Вернувшись домой, Катя сразу спросила маму о предыдущих жильцах.

- Пожилая пара здесь проживала. Удивительно милые старички!
- А до них кто?
- Да не знаю… Вроде женщина одинокая. Тебе зачем? - Мама готовила ужин, и посторонние вопросы ее отвлекали.
- Так, - замялась Катя. - А про нашу квартиру говорили что-нибудь плохое?
- Плохое? В каком смысле? - Ложка замерла в маминой руке на полпути к салату.
- Нуу-у-у, может, жильцы странные или происшествия загадочные...
- Ах, вот оно что! - Усмехнулась мама. - Скучно жить в серых школьных буднях? Вынуждена тебя разочаровать: никаких необъяснимых явлений в нашей квартире не зафиксировано. Инопланетяне не прилетали, никого не похищали, суп из жильцов не варили. Самое страшное, что здесь случилось, это Алексей Степанович сверху со своей непреходящей любовью к футболу. Так что оставь фантазии. И вообще, чем маяться от безделья, лучше помоги накрыть на стол.
- Ага, сейчас! - Катя засмеялась, вздохнула с облегчением и побежала в  ванную мыть руки.

***

Ночью она ворочалась, безуспешно сражаясь с бессонницей. Стоило закрыть глаза, как сразу возникали картинки, навеянные Риткиной историей: темное нутро сундука и пергаментная голова, скрипящая зубами в бессильной ярости.
 
«Вот же привязался бред-бредовый, - бурчала Катя, вспотевшим колобком перекатываясь с боку на бок. - И ладно б чем стоящим запугать решила, по-настоящему криповым - вампирами там какими-нибудь, оборотнями, привидениями, или на худой конец маньяком. А она придумала сухую голову ведьмы! Ну, кто в такое поверит?! Сундук - а в нем голова, которая ждет - не дождется новую шею!»

Но, не смотря на попытки представить ситуацию в нелепом свете, Катя все равно боялась. И от этого еще больше бесилась, особенно когда представляла, что Ритка сейчас преспокойно дрыхнет да, небось, еще и улыбается во сне.

***

Невыспавшаяся Катя понуро побрела в школу, отсидела уроки - как срок отмотала, а выйдя за ограду, пулей устремилась домой, чтобы избежать непрошенных попутчиков.
Заходя в подъезд, она против воли взглянула на подвальную дверь, как обычно запертую. Искателям приключений препятствовал солидный, местами бурый от ржавчины замок. Ключ от негохранился у так называемой старшей по подъезду - пенсионерки тети Жени с пятого.

«Вот и хорошо, что закрыто», - удовлетворенно подумала девочка.

Тем не менее, страшилка о сухой голове не шла из мыслей. Досаждала настолько, что Катя стала рассеянной на уроках. Учителя делали замечания, говорили, что надо собраться, взять себя в руки: до осенних каникул осталась неделя - она же контрольная. Неужто хочется двоек с тройками нахватать и испортить оценки в самом начале года? Катя не хотела: плохие оценки означали отмену «премиальных» от родителей, и соврать, ежели что, не выйдет - мама всегда может заглянуть в электронный дневник. Девочка уныло подумала, что технический прогресс далеко не всегда на пользу.
 
Тем не менее, в руки себя она все-таки взяла: от контрольных не спрячешься. Да и неделя выдалась слишком напряженная, чтоб много думать о посторонних предметах. Она даже с Риткой совсем не виделась в эти дни, только изредка переписывалась в соцсетях и мессенджере, ибо подружка, хоть и жила в соседнем подъезде, но в школе училась другой.

***

Получив дневник с четвертными оценками, Катя, вполне довольная своими успехами, шла домой. Могла б постараться получше - поднакопить пятерок, ну да и четверки сойдут. Главное, «уды» и «неуды» не вклинились в их ряды.
   
Ироничное сообщение от Ритки настигло Катю, когда она покупала пирожные, чтоб отметить начало свободной от уроков жизни.

«Ну что, лазила в подвал? Или все-таки испугалась?»
«Ничего я не испугалась, просто не до того было!» - отстучала пальцем по экрану Катя. Внутри проснулось раздражение.
«Ха! Так я и думала - в штаны наложила! Расскажу вечером Русу, вместе посмеемся!»
- Не смей! - Свирепо прошипела Катя, но, опомнившись, отправила пышущий гневом смайлик с рожками.

На глазах выступили слезы: вот же предательница! Ритка-паразитка! Нашла таки способ привлечь внимание Руса, причем за ее, Катеринин счет! Представлять, как ребята вместе смеются над ней, было еще невыносимее, чем думать о подвальном сундуке с его жутким содержимым.

Рус, он же Руслан, был общим приятелем девчонок из соседнего двора и нравился им обеим. Катя в глубине души считала, что Русу ее компания приятнее Риткиной, но вслух этого благоразумно не озвучивала.

Девочка остановилась.Отерла тыльной стороной ладони влажные ресницы. Посмотрела на замок,необъяснимым образом притягивающий ее внимание. Казалось, ржавчины на нем стало больше: она разрослась, изъедая старое железо и помечая захваченные территории грязно-рыжими пятнами, похожими на выцветшую кровь.

Ключ. Нужен ключ…

***

Он достался Кате легче, чем можно было ожидать. Девочка заранее заготовила предлог, мол, родители попросили ее сбегать в подвал за картошкой и кое-какими вещами, однако этого не понадобилось: тетя Женя оказалась не самым ревностным хранителем.

Добродушная, миловидная, кругленькая со всех ракурсов пенсионерка обожала долгие разговоры с многочисленными приятельницами и от этой любви почти превратилась в полукосмическое одноухое существо, потому что второе ухо постоянно пряталось за телефонной трубкой. Иногда казалось, будто трубка приросла к тете Жене - настолько органично они смотрелись вместе.
 
Катя уловила реплики, адресуемые соседкой телефонному собеседнику, еще в процессе преодоления лестницы. Открывшая дверь тетя Женя сделала гостье знак заходить, не отрываясь от разговора.

- Вот и я говорю: ничего нормального в магазине не купить, еще и отношение к нам, пенсионерам, та-а-а-кое… - щебетала соседка, театрально закатывая глаза. Попутно глянула на Катю, сделав в ее сторону движение подбородком, мол, чего тебе?

- Мне бы ключик от подвала, - стесняясь, пискнула девочка: все-таки собралась присочинить. - Мама…

Но тетя Женя не потребовала объяснений. Шагнула в комнату, вынесла ключ на толстой веревке и вручила Кате.

- Спасибо! Я сегодня же верну! - Заверила девочка, хотя тетя Женя в гарантиях не нуждалась. Только кивнула и махнула рукой, дескать, до свидания.
 
- До свидания, - Катя отступила за порог, успев заметить на тумбочке возле базы радиотелефона раскрытый на середине блокнот. Значит, тетя Женя в эпицентре разговорного водоворота, и извлечь ее оттуда вряд ли кому-то под силу. Об отданном ключе она забудет ровно через минуту.

***

У входа в подвал Катя оробела. Воровато оглянулась в поисках свидетелей вылазки. Однако таковых набралось немного: трое дошколят в песочнице, которым до нее никакого дела, да редкие прохожие, сокращающие путь через двор.
 
До вечера было еще далеко. Это немного приободрило девочку: наверняка она успеет вдоль и поперек излазить подвал и сдать ключ тете Жене до того, как мама с папой вернутся с работы.

Катя прикрыла глаза, пополняя внутренние резервы храбрости.
 
Щелк! Удивительно: почти насквозь проржавевший замок легко повиновался повороту ключа. Девочка сочла это хорошим предзнаменованием. Дверь, словно почуяв свободу, бесшумно отошла от косяка. Уличного света хватало, чтобы различить за ней уклон потолка и ступени, уходящие в подвальный мрак.

Катино сердце колотилось со скоростью миксера, тем не менее, девочка решительно ступила за порог. Замок она предусмотрительно занесла внутрь и прислонила к стенке за дверью, дверь же притворила настолько, чтобы освещенная щель оставалась видна со ступенек, но не слишком бросалась в глаза снаружи.
 
«Ну же, иди! Чего ты паникуешь, как заполошная курица? Неужто и правда веришь в сушеную голову?» - мысленно подначивала себя Катя.

- Это быстро, - добавила она вслух тихим шепотом, - я только пройду туда и обратно, ну, максимум минут за двадцать.

Катя представила, как расскажет Русу о своем подвальном приключении, на которое ее подбила глупая Риткина страшилка. Рус, разумеется, обалдеет от ее смелости… Сердце приятно встрепенулось. Восхищение в глазах парня виделось Кате настолько живо, что она широко улыбнулась, и страх почти совсем отступил.

- В дальнем конце и прохода-то нет, - вспомнила девочка, - сундук там при всем желании не спрячешь.

Почувствовав себя вполне уверенно, Катя засветила фонарик на смартфоне и спустилась по ступенькам.

В темноте слышался звук текущей воды, где-то срывались редкие капли. Над головой тянулись трубы, уходящие в бесконечность темного пространства. Земляной, плохо утрамбованный пол под ногами неровно изгибался. Пару раз Катя споткнулась и вполголоса ругнулась, когда чуть не выронила телефон. Порой до слуха доносились неясные шорохи и скрипы. Девочка спиной чувствовала, как тьма позади густеет, уплотняется, повисает на трубах длинным лоскутами, как тянется следом… Щекочущее ощущение в затылке то и дело заставляло ее оглядываться.

За следующим поворотом начинались так называемые отсеки. Подвальное помещение еще при строительстве дома поделили на участки по количеству квартир в подъезде. Жильцы облагородили их, кто на что горазд, и теперь они походили на боксы. На каждом красовалась табличка с номером, указывая соответствие бокса квартире. Как правило, народ хранил здесь картошку, морковь, капусту и прочий долгоиграющий провиант. Еще в подвале зимовали велосипеды, коротали лето санки, а в придачу к ним обосновались приговоренные практические к пожизненному заключению вещи из разряда «уже не годятся, но выбросить жалко».
 
Катя бывала здесь прежде по житейским надобностям и сейчас, идя среди мирно соседствующих боксов, удивлялась: чего, спрашивается, она так перетрусила? Подвал у них достаточно чистый, крысиного сообщества не замечено, тараканы - и те в другом месте шуруют. Вот только с электричеством вечные проблемы, а в остальном…

Миновав деревянную самодельную дверь с номером своей квартиры, Катя отсалютовала ей, как старой знакомой. В белом свете фонарика боксы казались призрачными кельями, а цифры на них походили на неведомую очередность, в которой чудилось что-то роковое. На душе стало противненько и немного тревожно.
 
- Ну, что я говорила? Дальше ничего нет! - Торжествующе оповестила темноту девочка, остановившись у крайнего отсека.

Завернула за него и… буквально приклеилась к полу, ибо увидела еще одну дверь. Прямо в стене.

«Нет, быть не может! Я сто раз тут проходила!»

Катя навела фонарик на внезапно обнаруженный объект. И впрямь дверь. Сбитая из досок, без замка. Девочка, приблизившись, осторожно толкнула ее, молясь, чтобы та не открывалась. Но дверь открылась почти сразу, приглашая гостью ступить в неизведанную черноту.

- Как странно, я совсем не помню ее, - обескураженная девочка потерла лоб пальцами и невольно вздрогнула - такими они были ледяными.
   
«Не надо туда ходить! Ты молодчина - спустилась одна в темный подвал! Со спокойной совестью можешь возвращаться и рассказать своим друзьям, что ничего не нашла, назовешь вредную Ритку выдумщицей. Пусть сама перед Русом оправдывается, или лезет сюда! Никто не докажет, что ты не все осмотрела» - коварно нашептывал Кате внутренний голос. Но в ней всколыхнулось неуместное любопытство: какой секрет спрятан за дверью?
 
- Ладно, зайду и туда, если уж притащилась в подвал. Наверняка там тупик.
Проход  действительно протянулся на какой-нибудь пяток метров. Он был гораздо уже предыдущего: его хватало лишь на трубы, приподнятые над полом, - широкие и укутанные в блестящий материал, вдоль которых вполне свободно мог протиснуться не слишком крупный человек. Кате стало жарко: то ли от безвоздушности окружающего пространства, то ли от волнения.
 
- Как я и говорила, - резюмировала девочка, - ничего нет, кроме этих труб! Хватит с меня блужданий в потемках. Пора домой.
 
Послышался приглушенный смешок. Катя вздрогнула, ухватила смартфон обеими руками, выставила его перед собой, словно щит. Прислушалась. Тихо. Только капли где-то вдалеке разбиваются на брызги.

- Показалось, - неуверенно прошептала девочка.

Снова смех: короткий, зловещий, протяжно-шипящий, будто змея выбирается из старой кожи.

- К-к-крысы, - пискнула Катя, принялась водить рукой из стороны в сторону, всматриваясь в то, что выхватывал свет фонарика.
 
Трубы уходили в стену, за которой, наверно, располагался подвал соседнего подъезда. Кирпичная кладка в этом месте заметно осыпалась, а из полуразрушенного проема выглядывал край не то коробки, не то… сундука. Катя ахнула. Ноги подкосились, вынудив ее икать опору.
 
Прочь отсюда! Бежать! Скорее… Скорее!

Девочка справилась с непослушанием ног, но почему-то не убегала. Вопреки всем законам логики, ее манил обнаруженный предмет. Большой беды не будет, если просто посмотреть, да?..

С некоторым усилием Катя вытащила его из проема. Не совсем сундук. Скорее квадратная шкатулка. Похоже, деревянная, обита металлом, однако при этом не такая тяжелая, как можно было бы ожидать. Поверхность гладкая, словно шлифованная...
 
«Совсем как в Риткиной истории, - поразилась девочка небывалому совпадению, - ну и пусть! Не может же внутри взаправду голова лежать -слишком уж лютый бред! А вдруг в сундуке драгоценности, спрятанные кем-то из самых первых жильцов дома?»
«Неужели ты совсем не боялась?!» - перед мысленным взором Кати возник Рус - восхищенный и, кто знает, может, даже влюбленный.

«Ни капельки» - гордо отвечала Катя.

Полет воображения прервал стук откинутой крышки, показавшийся на редкость громким. Кто бы мог подумать, что она вот так запросто открывается? Хотя… Катя не могла припомнить, чтобы вообще прикасалась к ней…

Фонарик подмигнул. «Собирается садиться!» - запаниковала девочка.
Мыслям тут же ответил шелестящий вкрадчивый смех. Нет, это ни разу не обман слуха!
 
Катя медленно, как во сне, перевела взгляд в направлении звука.
Внутренность шкатулки (или все-таки сундука?) не обита тканью, а просто выстелена газетами. Черные буквы на желто-серой бумаге рябили в глазах и походили на копошащихся в муке жуков. Среди мельтешения заголовков и строк лежала человеческая голова.

Сухая, точно снятая с мумии.Потрескавшаяся темная кожа, тронутая тлением, обтягивает кости. Даже при фонарном свете заметны пятна и застарелые язвы. От волос осталось несколько прядей, облепивших череп. Края шеи оборванные, точно ее перегрыз кто-то огромный. Закрытые глаза.
 
То ли останки мертвеца, то ли выходка жестокого шутника.
 
Катя не могла ни крикнуть, ни двинуться с места. Фонарик отчаянно мигал.
Голова повернулась. Ее глаза распахнулись: совершенно живые настоящие глаза!
Зубы клацнули у самых Катиных пальцев, которые девочка в забытьи положила на край сундука.

Сквозь серию вспышек умирающего фонарика мелькнули острые клыки, нереально яркие белки глаз.

Катя завопила во всю мощь легких и помчалась, не разбирая дороги.

Из подвала она выскочила, как пробка из бутылки с шампанским, в тот самый миг, когда фонарик мигнул «последнее прости» и вырубился.

Девочка жадно ловила ртом воздух, не сознавая толком, что с ней произошло, что она видела… Или не видела? Просто какие-то ядовитые пары воздействовали на сознание, породив образ мертвой головы. Страшилки же только пугают, а не оживают!

Катя заглянула в подвал, напряженно вслушалась: никаких посторонних звуков. Надо скорее повесить замок, чтобы жуткая тварь не выбралась!
   
Заперев дрожащими руками дверь, девочка почувствовала, что ее немного отпустило. Поскорее сдать ключ тете Жене - и домой.
 
Как здорово, что еще светло!

Катя положила смартфон в карман куртки и только тогда заметила, что указательный палец левой руки кровоточит: кожа содрана, точно его поцарапали.
 
Или укусили.

«Глупости! Кто мог меня укусить в пустом подвале? Просто зацепилась за что-то, когда бежала».

***

Катя весь вечер просидела в своей комнате: на предложение одноклассницы Маринки прийти в гости ответила отказом, сославшись на простуду, а потом и вовсе выключила телефон. Ни с кем общаться ей не хотелось, особенно с Риткой. Последняя, однако, умудрилась прислать сообщение натурально перед тем, как Катя вышла в оффлайн. Спрашивала, конечно, про подвал, напомнила про встречу с Русом. Катя не стала изливать ярость, которой, впрочем, и не было в достаточном количестве: ее с успехом заменили утомление и страх.
 
«Я там была. Только что. Как видишь, живая. И голова моя при мне», - написала девочка и покинула чат, не дожидаясь дальнейших реплик.

- Катюша, что с тобой? - Папа, заметив, как она мусолит кусок хлеба, не прикасаясь к супу, озадачился. - Разве с таким настроением полагается выходить на каникулы?

- Все норм, - хмуро откликнулась дочь.

- Что за «норм»? - Сейчас же завелась мама. - Что у нынешних подростков за привычка уродовать слова? Язык перетрудить боишься?

- Не боюсь, - Катя положила ложку. - Мне не хочется есть. И вообще: я устала. Лягу пораньше.

Она ушла к себе, оставив родителей недоуменно переглядываться. Услышала, как папа вполголоса сказал маме:
 
- Возраст у нее такой. Не цепляйся к ребенку - перерастет.

***

Катя и правда собралась укладываться. Что еще остается? Книги не читаются, в интернете зависать лень, любимая музыка не привлекает, а при мысли о сериале становится тошно…

Диван она разложила непривычно рано: стрелки едва взялись отсчитывать одиннадцатый час. Подумала - и задернула шторы. Подумала еще - и перевела люстру в режим ночника. Потом с помощью одеяла превратилась в сверток, из которого наружу торчал только нос.
 
За окном задувал ветер. Начался дождь - барабанил по карнизу резко и отрывисто, точно выстукивал сигнал «S.O.S».

Неожиданно Катя заметила, что обои на стене немного отошли, и слегка поддела ногтем место стыка. Под новым слоем скрывался старый: перед глазами запрыгали мелкие черные буквы, сливающиеся в строчки. Газеты!

«Ее комната была оклеена вместо обоев старыми газетами»…

«Ведьма жила на третьем этаже, в вашей квартире!»

Неужели Ритка рассказала правду?!

«Мы купили квартиру у пожилой пары. До них здесь вроде бы жила одинокая женщина…»

Нет! Нет! Нет! Это не может быть настоящим! История про ведьму так же нереальна, как и голова в сундуке!
 
«Я просто сама себя накрутила, вот и грезится!»

Наотрез оказываясь размышлять дальше, Катя нырнула обратно под одеяло и забылась беспокойным тревожным сном.

***

Проснулась она от настойчивого стука и спросонья не могла понять, что происходит. Потом дошло: стучат в окно.

В окно? На третьем этаже?!

Катя подскочила на диване. «Дождь?» Но звук совершенно не напоминал падающие капли. Так стучат, когда просят впустить.
 
Девочка сжалась в комок. «А где же подсветка?» - взметнулась робкая мысль. Было темно: электронные часы на тумбочке показали три тридцать ночи.
 
Стук повторился. В свете уличного фонаря на фоне шторы обозначился округлый силуэт.

Это голова! Голова пришла за ней!

Катя дико закричала, ухватила первое, что попалось под руку, - роман о доблестном рыцаре Айвенго - и, зажмурившись, молотила книгой по силуэту.
 
- Получай, получай! Я не отдам тебе свое тело! Убирайся назад в проклятый сундук! - Орала перепуганная насмерть девочка.

Вспыхнул свет: родители, разбуженные воплями дочери, одновременно втиснулись в комнату.

- Катерина, что ты вытворяешь?! Что случилось?! - Мама обозрела зону «боевых действий».

Катин крик резко оборвался. Книга выпала из рук.

- Там голова, - всхлипнула девочка.- Мертвая голова хочет добраться до меня!

- Какая еще голова? - Простонала мама (папа молча таращился на обеих, не зная, как реагировать на подобные заявления, и вообще он пасовал перед женскими истериками). Рывком отдернула штору. На полу под подоконником валялся подаренный Кате месяц назад на день рождения круглый керамический светильник, разбитый вдребезги.

- Довольна исходом битвы, боец лампового фронта? - Иронично поинтересовалась мама.

- А подсветку кто выключил? - Растерянно спросила бледная взъерошенная Катя, совершенно позабывшая, что накануне в процессе уборки переставила свой подарок со стола на окно да так и не вернула на родину.

- Я, - признался папа. - Что за мода - свет по ночам жечь?
- А кто стучался в окно?!
- Вот он, - мамин палец указал на старый клен, росший почти впритык к стене дома: ветер нещадно качал его из стороны в сторону.

Катя понуро поплелась к дивану. Рухнула лицом в подушку. На плечо легла теплая папина ладонь.

- Детка, тебе приснился кошмар. Нужно просто успокоиться. Закрой глазки и представь что-нибудь приятное. Договорились?

Катя, перевернувшись на спину, снова молча кивнула.

- Вот и умница.

Папа поцеловал ее в лоб, укрыл одеялом и аккуратно выдворил ухмыляющуюся маму из комнаты.

***

Утром ночные события показались девочке чем-то ненастоящим.
 
Ноябрьское солнце слало улыбки прохожим, ласкало последним теплом перышки говорливых воробьев, купающихся в лужах - свидетельстве ночного ливня. Думать о плохом казалось совершеннейшим кощунством.

Ночное происшествие напоминало о себе черепками ночника - бывшей Катиной гордости, да газетной страницей под обоями. Ей объяснения Катя пока не нашла. Да не очень-то и хотела искать.

«Папа прав: надо просто успокоиться», - подумала девочка.
 
На кухне ее ждала записка от родителей, извещавшая: они отбыли к бабушке и вернутся вечером. К посланию прилагался список дел, которые Кате надлежало выполнить до их приезда. Она решила начать с похода за продуктами.

***

Мертвый голубь. Катя едва не споткнулась об него - жалкую, маленькую растерзанную тушку. Расправу легко было бы записать на счет кошачьей банды, если бы не отсутствие головы. Пустить в ход когти и зубы - это они запросто, но не в их обычае прятать части добычи. Хотя… Кате ужасно хотелось верить в виновность котов.

Недалеко от несчастного пернатого на влажной земле виднелся след - широкая гладкая полоса, словно оставленная мячом для боулинга. Завороженная девочка осторожно двинулась по направлению колеи.
 
След вывел к оврагу, над которым возвышался Катин дом. В жухлой коричневой траве он обрывался, хотя едва заметная примятость последней указывала на вероятное продолжение пути. Ниже овраг густо зарос кустарником. Катя пристально вглядывалась в его ветви, почти полностью растерявшие листву в бесконечной схватке с осенними ветрами, но ничего подозрительного не видела, а идея изучить предмет на более близком расстоянии не показалась девочке заманчивой.
Вдруг Катя вскрикнула и отступила на шаг.

Возле кустов лежала кошка. Девочка не сразу ее заметила, потому что пестрая рыже-бело-черная шкурка почти сливалась с опавшей, готовившейся зимовать листвой. Головы у животного не было.

Катя всплакнула. Она узнала кошку: Луша - любимица двора, пушистая, ласковая красавица. Ее подкармливали все, кому не лень, а Луша благодарно и шумно урчала, как маленький паровозик. «Кошка цвета осени» - так ее иногда звали из-за расцветки.

Кто?! Кто мог сотворить такое с безвредным зверьком?!

Впрочем, девочка знала ответ.

- Но как? Я же заперла подвал! Тварь не смогла бы выйти на волю, - сквозь слезы шептала Катя и вдруг ее пронзила запоздалая страшная мысль: замок-то она замкнула, но мертвую голову из сундука выпустила! А если кто из соседей пойдет в подвал?! Может, даже ее отец, или мама?! Господи, что она натворила! И все из-за Ритки-паразитки! Катя испытала жгучий прилив ненависти к подружке и сама испугалась - он хлестнул резко и больно, как плеть.
 
Еще Рус! Если б не желание порисоваться пред парнем, она бы и не подумала в одиночку сунуться в подвал - проверять правдивость страшилки!
Через пару минут девочка остыла: ей стало стыдно. Еще Ритка - ладно, а Рус-то вообще ни сном ни духом…

Катя шла домой и размышляла, что теперь будет. Неужели ведьма придет и за ее головой?

***

Маленькая светловолосая девочка лет семи в красном платьице в горох неспешно бродила по двору. Битком набитые кармашки оттопыривались, едва удерживая запасы. Девочка напевала, но слова сливались в сплошной гул. «Какая странная» - подумала Катя, наблюдая за малышкой.
 
Девочка сунула руку в карман, продолжая гудеть назойливый неприятный мотив. Разжала кулачок, рассыпав что-то по земле. К ней тут же слетелись десятки серых птиц, принялись жадно склевывать подношение - хватали клювами, запрокидывали головы, сглатывали…

Девочка продолжала освобождать карманы, и, когда Катя поняла что она сыплет, передернулась от отвращения. Малышка кормила птиц человеческими зубами. Они были желтоватые, алые у основания, словно только что вырванные, - кровь совсем свежая, все еще окрашивает пальцы.

- Я и тебе могу дать подарок, хочешь? - Девочка внезапно оказалась рядом и протянула ладонь, вымазанную красным.

Там лежали две серьги - зубы, нанизанные на черную проволоку с острыми концами. Катя в ужасе отшатнулась.

- Ну да, - малышка скорчила гримаску. - Как ты будешь носить серьги, если у тебя даже ушей нет?

Неожиданно Катя увидела себя я зеркале: в любимой темно-синей пижаме с котом, но над плечами было пусто. Ее голову держала в руках темная высокая фигура, стоявшая чуть позади. Глаза, черные от расширившихся зрачков, взирали на отделенное тело. Рот раскрыт в немом крике.
 
Вокруг бродили птицы. Точнее птичьи скелеты. Они все так же жадно заглатывали разбросанные зубы, не замечая, что страшный корм, ударившись пару раз о голые кости, падает обратно.

Малышка бросила им очередную порцию и широко улыбнулась, открыв красные, исполосованные беззубые десна.

Узкие женские руки с черными ногтями легли на Катины плечи.

- Это все теперь мое, - прошипел чужой зловещий голос.

***

Катя подорвалась, выскочила из постели, словно ее катапультировали. Каким-то чудом девочка не закричала, лихорадочно ощупала шею, плечи, лицо… Вроде все на месте - свое, привычное.

Катя старалась дышать размеренно, глубоко и постепенно успокоилась. Прошлепала на кухню: долго, со смаком пила холодную воду.
 
В квартире, к счастью, спокойно: неурочное пробуждение не потревожило родителей.
На обратном пути одолело смутное ощущение, будто за входной дверью кто-то стоит. Девочка замерла. Ни одного постороннего шороха, только слышно, как тренькают стрелки на настенных часах в прихожей.

Катя пригнулась и, крадучись, на цыпочках подобралась к двери, осторожно посмотрела в глазок. За ним висела чернота, и это было странно: обычно лампочки на лестничных клетках горели всю ночь.

Несмотря на тишину, ощущение постороннего присутствия усилилось. Кате почудилось, будто дверной глазок провернулся - как глаз в глазнице. Впрочем, это вполне могло оказаться обманом зрения. Однако следом раздался отчетливый сосуще-чмокающий звук. По двери с той стороны провели когтями. Глазок провернулся в обратную сторону и застыл, как подобает приличному дверному атрибуту.
Катя бегом вернулась в постель, забилась в угол. Ее трясло и мутило.

***

Она не помнила, как заснула. А утром обнаружила себя в одеяле на полу. Часы обозначили несусветную рань - восемь утра. Просыпаться в такое время в воскресный день - форменное преступление!

Ну и пусть, зато ей больше ничего не снилось. Катя растерла затекшую шею. Навострила уши. Вроде родители еще спят. Отлично!

Девочка, стараясь быть тише мыши, выбралась в прихожую и аккуратно отперла входную дверь.

На коврике валялся безголовый голубь. Учитывая, что кровавых пятен нет, бедная птица мало чем отличается от пустого сосуда.
 
Катя, преодолевая страх и брезгливость, завернула тушку в пакет и вынесла на помойку - нельзя, чтобы птицу увидели родители или соседи.

Все прошло без сучка без задоринки. Хоть какое-то везение…

***

На этом оно и закончилось. Умываясь в ванной, Катя обнаружила на шее царапину. Маленькую и на первый взгляд безобидную, вот только взяться ей там, ну, абсолютно неоткуда! Девочка долго рассматривала себя в зеркале, усиленно пытаясь придумать, где могла бы заполучить этакую отметину.

- Ты что, заснула? - Недовольный голос мамы сопровождался громким стуком.
Катя поспешила освободить востребованную территорию и ретировалась к себе, провожаемая подозрительным материнским оком.

***

Девочка старалась игнорировать перемены, но это было за гранью возможного, тем более что царапина увеличивалась.
 
Три дня спустя она разрослась настолько, что превратилась в полноценный шрам - вспухшая багровая полоса явно вознамерилась окольцевать шею. Чтобы замаскировать ее, Катя разыскала в недрах стола некогда выпрошенную у мамы черную бархатную ленту-чокер с подвеской-сердечком. Аналогичное украшение было у Ритки: год назад они решили носить одинаковые в знак своей дружбы, однако ни одна, ни другая так и не воплотила намерение в жизнь.
 
Катя не могла отделаться от мысли, что, когда красная полоса сомкнется, она лишится головы. Плакала по ночам в подушку: такого исхода ей совсем не хотелось. К тому же она замучилась вставать ни свет ни заря и убирать безголовые трупики голубей. Катя специально ставила будильник на пять утра, чтоб «прибрать», пока родители спят.

В довершение ко всему начались звонки. Днем, когда мама с папой были на работе, кто-то трезвонил в дверь, всегда заставая Катю врасплох. Несколько раз она все же подходила: мало ли, вдруг подруга, или сосед по надобности. Но в глазке она видела одно и то же - голубиные головы, насаженные на шпажки, как жуткие леденцы, с остекленевшими неподвижными бусинами глаз. «Стук-стук, стук-стук, стук-стук» - клювики мерно и монотонно тыкались в железную поверхность двери, а Кате чудилось, что она сходит с ума.

Девочка сбежала на улицу, но легче не стало. Там она воочию увидела свою преследовательницу из подвала. Прямо вот так, при свете дня, голова ведьмы выглядывала из-за заборчика клумбы и улыбалась Кате, обнажив кинжально острые зубы. Медленно облизнулась.

Выглядела она иначе, чем в сундуке: кожа налилась соком, губы покраснели, волосы стали густыми, черными волнами скрыв рваную шею: похоже, голубиная диета не прошла даром…

Подумав об этом, Катя истерически расхохоталась. Наверно, времени у нее почти совсем не осталось. Сколько ждать до смыкания шрама - день, два, пять? А может, конец наступит уже через несколько часов? Интересно, когда ее место займет ведьма, это кто-нибудь заметит?

***

- Как от нее избавиться?!

Ритка по-оленьи отскочила от кинувшейся наперерез Кати. Подруга набросилась, стоило только выйти из подъезда.

- С тобой все нормально? - Риткой овладело стойкое ощущение, будто они сто лет не встречались.

- Сама не видишь?! - Заорала потерявшая самообладание Катя. - Все из-за тебя!!!
Ритка взяла подругу за плечи и хорошенько тряхнула. Та перестала орать, зато рухнула на асфальт и разревелась.

- Ты! Ты втравила меня в эту историю своей дурацкой байкой!
 
- Да о чем ты? В какую историю?!

- Ведьмина голова следит за мной! Хочет занять мою шею! А ты про меня вообще позабыла! - Сложно было понять, что из этого обиднее.

Ритка отошла немного, посмотрела с опаской, не без основания предположив, что с подругой неладно: не рехнулась ли часом?
 
- Я сто сообщений тебе отправила! - Возмутилась Ритка. - Ты ни на одно не ответила. И звонки не проходят - телефон в отрубе! Я и Руса спрашивала, но, оказывается, ты даже ему не написала!

- А ты и рада, - всхлипнула Катя.

- Ничего я не рада! - Рявкнула Ритка. - Как раз к тебе шла: выяснить, что происходит!

- Правда? - Катин голос прозвучал столь жалобно, что у подруги комок застрял в горле: она кивнула, помогла Кате подняться.

Девочки обнялись.
- А что за ерунду ты несла? Про ведьмину голову…
- Если бы ерунду, - горестно вздохнула Катя. Расстегнула ворот куртки, сняла чокер. Смотрела, как расширяются серые Риткины глаза…

Шрам не только разросся: он начал как бы расходиться, разделяясь напополам, и постоянно кровоточил.

***

- Не может быть! Я ведь придумала эту историю, - бормотала Ритка, слушая рассказ о последних перипетиях Катиной жизни. - То есть не совсем придумала: слышала, как кто-то из пацанов рассказывал, ну, и от себя добавила жути - для эффекта… А про твою квартиру вообще просто так ляпнула - позлить.

- У тебя получилось, - мрачно констатировала подруга.

Девочки угнездились на старом месте: на подоконнике между первым и вторым этажом в Катином подъезде. К себе Катя ни в какую не желала подниматься, несмотря на Риткину компанию, а у последней дома безвылазно торчала бабушка.
 
- Ну, так и что делать-то? - Задала самый мучительный вопрос Катя.
- Не знаю, - Ритка выглядела потерянной. - Наверно, надо поймать эту ведьму и засунуть обратно в сундук…
- Как ты себе это представляешь? - Хмуро поинтересовалась Катя.
- Если честно, никак. Просто на ум пришло. А спросить не у кого… Ни один взрослый не поверит в подобную чертовщину…

В этот момент громыхнула подъездная дверь. С девчонками поравнялась Авдотья Ивановна. Внимательно изучив лица подружек, бабулька  хмыкнула:

- Натворили чего, али за здорово живешь подоконник обсиживаете?

- Мы… Натворили, - решилась вдруг Катя. - Я, в основном, натворила. Но вы все равно не поверите…

- А ты рискни, - неожиданно лукаво подмигнула пенсионерка.
 
И почему ее глаза прежде казались по-стариковски мутными? Наоборот: вон какие ясные, пронзительные - смотрят в самую душу.

- Идемте-ка, девоньки, - ласково улыбнулась Авдотья Ивановна. - Не сочтите за труд подмочь старушке: чайку заварить, припасы разложить. Там и побеседуем. Две головы хорошо, а третья - в помощь.

***

На кухне Авдотьи Ивановны девочки расслабились: почувствовали себя в относительной безопасности, гомонили наперебой. Старушка, прикрыв глаза, с видимым наслаждением посасывала кусок сахара, запивая его чаем, слушала, не перебивая.

- Скажите, неужели в нашем доме и правда жила страшная ведьма, которая убила голубей и маленькую девочку? - Взмолилась Катя, закончив рассказ.

- Ну что ты, милая, - Авдотья Ивановна погладила ее по волосам, грусть тронула черты пенсионерки. - Не было никакой ведьмы. Только одинокая и очень несчастливая женщина. Еще, пожалуй, горе, злоба и страх.

- А чудовище?

- И чудовища не было. Был маленький мальчик. Не похожий на обычных детей.
Старушка встала, подошла к окну и долго молчала, устремив взгляд вдаль, к нервной путанице обнаженных ветвей.
 
- Мальчик? - Ритка осмелилась нарушить паузу.

- Да. Я помню ту женщину. Она всегда носила черное, а губы красила красной помадой и виделась мне, семилетней глупышке, невероятно красивой, как импортная фарфоровая статуэтка! Ее звали Софьей. Она избегала людей, а те ее боялись, насочиняли всякого. У Софьи был сын, как сейчас сказали бы, с отклонениями. Родился такой. Слишком толстый, он не мог даже ходить, только ползал на четвереньках. Говорить совсем не умел - знай, чмокал, сосал большой палец, сопел. Лицо безбровое, без выражения. Но Софья, мне кажется, любила его таким. Возилась много. Она прятала его ото всех, гуляла далеко или вовсе ночью, чтоб никому на глаза не попадаться. Я нередко заседала на балконе допоздна, и видела их, слышала тихий Софьин говор. Странный мальчик в костюме напоминал диковинного зверя, мог иногда сбежать, возиться у кого-нибудь под дверью... Один его вид многих доводил до почечных колик.
 
В тот год на наш двор, как нарочно, обрушилась целая лавина неприятностей. Гусеницы пожрали все листья на деревьях в овраге. Это выглядело жутко: серые паутинные коконы, висящие, как гамаки между ветками, а в них копошатся белые личинки… И никак их не извести. Все лето такими простояли. Птицы, пытавшиеся есть эту мерзость, нередко умирали прямо на наших глазах. Да и жильцы многие болели почему-то. Среди соседей поползли слухи, мол, это ведьмины козни. Когда падали стало больше, совсем в панику ударились: байки плодились активнее, чем кролики, - невесело хохотнула Авдотья Ивановна.

- А гибель девочки? - Катя подняла глаза на старушку.

- Девочки… Девочка вопреки запретам родителей, да еще вместо школы, полезла в овраг, а там на самом дне протекал очень коварный ручей с глинистыми берегами и дном. Девочка поскользнулась и упала в него, да застряла так крепко, что не шелохнуться. Звала на помощь, пока не охрипла. Несколько часов просидела в ручье. К счастью, Софья вышла погулять с сыном, и нашла эту дуреху. Вытащила ее, повела помыться - в свою квартиру девочке было не попасть: ключ потерялся в процессе падения, а родители работали. Кто-то увидел это и устроил истерику, дескать, ведьма ребенка украла для своих колдовских ритуалов… Глина та, из ручья, имела необычный цвет, красный, причем довольно яркий: соседям перемазанная девчушка показалась окровавленной…

- Значит, ведьма не убила ребенка, а наоборот, спасла?! - Воскликнула пораженная Ритка.
- Но откуда вы знаете, что все случилось именно так? - Вторила ей Катя.

- Очень просто, - Авдотья Ивановна повернулась, улыбнулась гостьям. - Я была этой девочкой. Как раз когда толпа к подъезду шла, я у Софьи на кухне крутилась. Увидела в окно родителей, подошла рукой помахать. Только мелкая была - снаружи одну голову и заприметили… После, даже забрав меня живой и здоровой, никто из взрослых не поверил, что «ведьма» вреда мне не причинила, говорили, память стерла. Меня сразу отправили в деревню, а обезумевшие люди учинили самосуд: заперли в квартире Софью с сыном, и они умерли там страшной смертью. Как именно - не знаю: маленькую девочку не извещали, а когда я вернулась, их уже не было. Зато много говорили о какой-то голове. Я, правда, не верила.

- Но голова существует, - сказала Катя. - Она - не вымысел. Я ее видела!
Старушка вздохнула.

- Зло всегда возвращается и, увы, не разбирает правых и виноватых. Случается, оно принимает крайне причудливую форму.

- А как же я? - Катины глаза опять наполнились слезами.

Авдотья Ивановна принесла из комнаты деревянную шкатулку, достала оттуда флакон с прозрачной жидкостью и аккуратно промокнула жуткую рану.

- Ай, щиплется! Больно! Больно! Больно!!!

- Терпи! - Старушка легонько ударила девочку по руками, которые пытались воспрепятствовать манипуляциям. - Скоро пройдет. Это всего лишь святая вода.

Но не проходило. Кате становилось все хуже, а там и вовсе дошло до припадка: девочка упала на пол и забилась в судорогах. Пришлось в спешном порядке промокать шрам влажными салфетками, которые обнаружились в Риткиной сумке.   
Это сработало. Боль постепенно сдала позиции, Катино тело расслабилось. Шея ныла - не слишком приятно, но сносно. Одна радость - шрам, хоть никуда и не делся, но все же немного побледнел.

- Вона как, - пробормотала расстроенная пенсионерка. - Водой тебе, значит, уже не помочь…

- А чем помочь? Как сделать, чтоб голова отвязалась? - Ритке не было страшно, скорей интересно: не каждый день с мистикой сталкиваешься.

- Думаю, упокоить ее с миром.

Пока девочки озадаченно чесали затылки, Авдотья Ивановна достала холщовый мешочек и старую фотографию. На ней стройная изумительно красивая женщина в темном одеянии стояла, положив руку на плечо мальчику неприятного вида, похожему не то на медведя, не то на человека.

- Жуткий типчик, - вынесла вердикт Ритка. - Народ можно понять.

Катя мотнула головой, не соглашаясь, но высказываться не стала.

- Это единственное уцелевшее фото из прежней жизни, - промолвила пенсионерка. - А в мешочке - черная четверговая соль. Осталось только достать сундук. Ты сможешь найти его снова?
 
Катя уверенно кивнула. Она чувствовала себя значительно лучше.
- Только можно, на сей раз я пойду не одна?

***

Отправились втроем следующим же утром: промедление было чревато, да и каникулы близились к концу.
 
Операция «Сундук» прошла гладко: никто им не препятствовал, а вещица стояла на трубах, на том же месте, где Катя ее оставила, и в том же виде - с откинутой крышкой.

- Ничего себе! - Присвистнула Ритка. Вооруженная фонариком, она разглядывала внутренность. - И правда газетами выстелено! Все, как в истории! Только написано как-то совсем непонятно, буквы странные…

- Старинные, - поправила Авдотья Ивановна. - Дореволюционные еще. Тогда алфавит иначе комплектовался.

- А я обнаружила газеты под обоями в своей комнате, - поведала Катя. - Значит, ведьма… Ну, то есть Софья, действительно в моей квартире жила?

- Нет. В другой. В твоей жили Юрий Витольдович и Клавдия Илларионовна - славные люди, основательные. Старой закалки.

- Ну а газеты? - Настаивала девочка.

- Ох, милая! Ты ж не застала советского времени. Между тем, тогда все так клеили: сначала слой газет и только потом обои. Они бумажные были, для голого бетона не годились. Это сейчас выбирай - не хочу!

Катя тихонько засмеялась: до чего все просто объяснилось!

***

Сундук со всеми предосторожностями доставили к Авдотье Ивановне и распрощались до вечера. Провернуть задуманное следовало возле оврага, ближе к ночи. Во-первых, голова, скорее всего, скрывается именно там. Во-вторых, вряд ли кто посторонний станет крутиться в таком месте в темноте.

Прощаясь, неугомонная Ритка спросила пожилую женщину:

- А раньше ничего странного, связанного с ведьминой головой, не случалось?

- Ну, слухов-то несть числа бродило, - помявшись, ответила Авдотья Ивановна. - Да еще однажды, мне показалось, я видела Софью: просто в городе встретила. Спутать ее с кем-то сложно: очень уж характерная внешность. Та же красная помада и черное одеяние, и красота... Действительно какая-то колдовская, запредельная. Вот только ростом женщина была ниже, чем мне помнилось, и в кости пошире. Шея платком повязана, хотя Софья, сколько я ее помню, сроду платков не нашивала. От растерянности я даже поздоровалась: «Софья, - говорю, - вы ли это?» «Вы обознались» - холодно ответила дама в черном, хотя по глазам я поняла, что она меня узнала, несмотря даже на то, что я давно перестала быть семилетней малышкой.

- И-и-и? - Ритка подалась вперед.

- Она ушла, а я своим маршрутом двинулась. Больше мы не встречались…

***

Поздним вечером весьма нестандартный дуэт, состоявший из подростка и пенсионерки, спускался по склону оврага, к наиболее густому кустарнику. Продвигались медленно, ибо, кроме злополучного сундука, тащили с собой и другую поклажу.  Примерно за час до этого на кратком собрании в квартире Авдотьи Ивановны молодежь выслушала последние инструкции.
 
- Приманкой должна быть Катя, - говорила Авдотья Ивановна. - Софья нацелилась на нее. Времени, видимо, мало. Голуби и кошки поддерживают существование, но, чтобы продолжать жить, надо снова стать человеком. Раз шрам начал расходиться, как молния на костюме, значит, Софья освобождает для себя «свежую» шею. Попробуем использовать ее злость и спешку в своих целях.

- Но ведь она не помешала нам забрать сундук, - возразила Ритка, - значит, не боится опять оказаться внутри…

- Наверно. А может, сундук сам по себе, без сопутствующих, так сказать элементов, ее мало беспокоит. Собственно, и нам он не так уж нужен. Просто лучше спрятать его от греха подальше, да и сподручнее с ним.

И вот теперь Авдотья Ивановна и Ритка притаились между деревьями и кустами таким образом, чтобы видеть помойку, которая стояла на краю оврага, и, когда понадобится, быстро до нее добраться. Первая приготовила большое тканое полотно («Вымочено в святой воде», - пояснила старушка). Вторая держала наготове сундук, внутрь которого уложили фотографию Софьи с сыном. По периметру его просыпали четверговой солью.

***

Катя с набитым мусорным мешком направлялась к помойке, боязливо озираясь по сторонам. Слякотный черный ноябрьский вечер в принципе не внушал оптимизма, да в придачу еще брызгал противной моросью, словно плевал в лицо, а предстоящая встреча и вовсе заставляла поджилки ходить ходуном. Ритка и Авдотья Ивановна обещали появиться в нужный момент… Что ж, остается надеяться на их расторопность.

- Вечно мне достается самое противное, - вслух ворчала Катя, потрясая мешком. - Посуду мой - я, мусор на ночь глядя выноси - тоже я! А это, между прочим, примета плохая - денег не будет!

Фонари у подъездов уже загорелись, да и большинство окон желто сияли, помогая рассеивать мрак. Грязь неприятно чмокала под ногами, к тому же Катя умудрилась угодить ботинком в лужу. Чертыхнулась и осеклась. Ей померещился шуршащий звук, точно сквозь заросли вдоль подъездов пробирается кошка, ломая тоненькие надземные веточки.

Нет, не померещился! Хруст, треск, хлюпанье грязи…

- Кто тут? - Окликнула темноту Катя. Ответом ей был хрипловатый зловещий смех.
 
Девочка отступила к контейнерам, прижала мешок с мусором к груди. Завертела головой, пытаясь угадать, откуда ждать нападения и разом забыв про группу поддержки. Желание в ней трепыхалось одно: сбежать домой и закрыться на все замки.

Смех донесся из-за спины. Катя мгновенно развернулась на сто восемьдесят градусов. С крышки крайнего контейнера на нее стремительно бросилось что-то круглое.

Катя закричала, замахала мешком. На мгновение она увидела искаженное женское лицо: оскаленный рот, глаза, пылающие лютой ненавистью. Клыки клацнули, сошлись на воротнике, но Катя умудрилась ткнуть голове пальцем в глаз. Голова завыла и отпрыгнула.
 
Тут же острые зубы впились в кисть руки. Девочка, вереща, врезала по макушке ведьмы мешком, но тот, естественно, просто разорвался, засыпав обеих мусором.
Голова, утробно рыча и цепляясь зубами, взбиралась по рукаву пуховика к плечу. Катя внезапно ощутила боль в шее: было такое впечатление, словно ее вспарывают, как неровный шов.

- А ну-ка стой, Софья! Посмотри сюда! - Ритка выскочила из оврага, как чертик из табакерки. У ног поставила раскрытый сундук со старой фотографией. Она светила туда фонарем, чтобы изображение было ярким и заметным.

Ведьма застыла. Отвлеклась от жертвы всего на мгновение. Одуревшая от страха Катя отшвырнула от себя голову, будто мяч. Вроде в зубах у нее остался кусок пуховика…

В этот миг разом погасли фонари. За ними запульсировала желтизна в окнах, точно световые волны бились в конвульсиях. Секунда - потухли и они. Двор окутала непроглядная тьма…

- Девочки, где вы?! Все в порядке? - Голос Авдотьи Ивановны звучал до странности глухо, как из бункера.

- В порядке, - пропел голосок, который старушка не признала. На ее руку легли детские пальчики, потянули за собой.

Авдотья Ивановна повиновалась этому влечению, пошла аккуратно, наощупь.
- Катенька, ты? - Шепнула она.

- Я, Авдотья Ивановна! Не волнуйтесь.

Надо же, как она спокойна…

Рядом слышались хлюпанье и возня, кричала Ритка, хлопала крышка сундука.
 
- Я ничего не вижу! Катька, ты живая?! - Ошалевала подруга.
- Конечно, живая.
- Где эта тварь?!
- По-моему, там, где ей и полагается быть! Проверь сундук: он же у тебя?

Помнится, она поставила его рядом: Ритка ощупала артефакт. Закрыт!

- Вроде поймали, - хрипло выдавила девочка.

Вспыхнули светом фонари, будто глаза распахнули спросонья. Окна опять были желтыми и уютными…

- Получилось? - Ритка все еще прижимала руками крышку сундука. Внутри нечто бушевало, билось о стенки, мычало…

- Никак не угомонится, - в Катином тоне слышалась насмешка.

Ритка покосилась на нее, открыла рот, но не успела ничего спросить.
 
Авдотья Ивановна засыпала скважину для ключа четверговой солью. Потом они с Риткой старательно завернули сундук в полотно. Он почти сразу прекратил трястись, голова затихла. Катя в действе не участвовала, отодвинулась, делая вид, что проверяет целостность пуховика и отряхивает грязь.

- Всё? - Катя вернулась к ним с видом императрицы.
- Не совсем. Надо закопать ее подальше, поглубже в овраге, чтоб не выбралась, - утерев пот, сказала Авдотья Ивановна.
- А может, сжечь, чтоб наверняка? - Предложила Ритка.
- Ты хочешь запалить костер? Прямо во дворе?
- Зачем во дворе? В овраге! Там же никто не ходит и не помешает!
- Нет, детка, не стоит, - Авдотья Ивановна выпрямилась, потянула поясницу. - Проклятья плохо сгорают. Огонь нередко лишь приумножает силу ярости. Может такой пожар начаться, что мы все сгинем.

Ритка пожала плечами, дескать, как скажете.

- К тому же соль и вода постепенно заберут у Софьи черную силу, - добавила старушка. - Она уже не сможет оживать.

Катя улыбалась во весь рот. А Ритке было отнюдь не весело, несмотря на победу над ведьмой. Девочка никак не могла отделаться от мысли: что-то пошло не так, получилось слишком легко... И Катька странная! Она присмотрелась к подруге.

«Разве у Катьки были такие черные волосы?..»

***

Катя очнулась. Почему вокруг темно? И почему она совершенно не чувствует своего тела? Ни рукой, ни ногой не пошевелить… Что случилось? Они сражались с ведьмой. А потом? Ее, вроде, удалось загнать в сундуку…

«А я тогда где?!»

Катя приложила неимоверное усилие - хоть бы голову повернуть… Непривычно катнулась. Лоб уткнулся в стену. Деревянную стену! Нос забился пылью, пахло застарелой бумагой. Дерево и газеты…

«Я в сундуке!!!»

Истошный отчаянный крик Катиной головы проглотила толща овражной земли.