Не езди без билета

Есть у меня давний знакомый. Всегда он поддерживал правительство. Причем был поклонником твердой руки. Как-то с умилением мне рассказал, что в первые дни правления Гитлера был такой случай: вошли контролеры со штурмовиками в трамвай выявили несколько безбилетников. Вывели и прилюдно расстреляли. И закончил моралью: сразу прекратили ездить зайцем. Я слышал это и прежде, как передаваемую из уст в уста байку. Однако в газете читал, что такого факта не было в природе.   А газета не отвечает статьей на вещи, которые не становятся общественно значимыми. Значит, слух о расстреле безбилетников так засел в головы, что в газете опровержение напечатали. И сейчас в беседе с приятелем я усомнился в правдивости этого факта.

- Хотя бы потому,- сказал я своему знакомому, - что даже Гитлер старался все делать по закону. Другое дело, что законы его стараниями были изменены и стали изуверскими. Но даже при Гитлере в мирное время невозможно было   просто так без следствия и приговора суда прилюдно расстрелять людей. И только по причине отсутствия билета. Это ведь не евреев на оккупированной территории во время облав пачками расстреливать. И то, даже для таких внесудебных расправ, как расстрелы при облавах, были введены в силу специальные законы, позволяющие это делать.
 
Но мой знакомый моих аргументов не принял и еще раз с вдохновением и пафосом повторил, что вот так на людей быстро и эффективно повлияли. Типа «тише ораторы, ваше слово товарищ Маузер». Я спросил:
 
- А если бы у тебя вдруг не оказалось билета?

- А я всегда беру, - сказал он, - Я не такой.

- А если бы ты его просто выронил, не смог в кармане вовремя найти.  Ведь есть люди старые. Руки трясутся. Кто-то едет больной, кто-то с ночной смены.

- На всех не угодишь, - сказал мой знакомый, - Закон суров, но это закон.

  - А если бы начали расстреливать за проезд на красный свет?  Чем лучше безбилетного проезда и гораздо опаснее для общества?

- А я не езжу на красный свет.

- А если бы начали расстреливать за то, что жене изменяешь? По требованию жены. Обманутая жена часто готова убить изменника мужа, - я знал за своим знакомым такой грешок.

- Ну это совсем другое, - сказал он.
Почему другое? Почему за измену жене нельзя наказывать, а за отсутствие билета в трамвае нужно расстреливать. Если поддерживать порядок, так во всем.

Так мы с ним во время того разговора не сошлись во мнениях. Но когда он ушел, сказав напоследок, что билеты в трамвае на то и заведены, чтобы их брать, я подумал, что он ведь далеко не первый, от кого я слушал о расстреле безбилетников во времена Гитлера.  Эта байка ходила по России. Даже газета писала. И те, кто повторяли эту байку, говорили с энтузиазмом. Себя они, конечно же считали чистыми перед обществом, аккуратно берущими билеты. Ну подумаешь, кто-то из них выпивает, кто-то жене изменяет, кто-то тащит с работы, кто-то прогуливает.  Такие люди убеждены, что они законопослушны, их мелкие грешки простительны. А непростительны грехи соседей. Попытки наведения дисциплины при помощи кулака   традиционны для России. И даже когда решили построить новый мир и нового человека, начали с кулака. Объясняли, что иначе пока никак нельзя, против нас враг. Но продолжали, употребляя кулак.

Еще молодым, помню, был такой документ «Моральный кодекс строителя коммунизма». Призывы к населению ничего не дали.  Последним при социализме Андропов снова попробовал воспитать граждан при помощи кулака.  И некоторые потом, жалели о его скорой смерти. Не успел он построить образцовое общество. А по сути концлагерь. Но кулак бы и не смог.  Благими намерениями выстлана дорога в ад. В стремлении к мечте была с самого начала заложена червоточина. Это пришедшая с Кампанеллой, Сен-Симоном, Фурье, Чернышевским и Лениным убежденность, что можно вылепить человека- альтруиста. Отдающего всего себя обществу. Такого вылепить не удалось. Наоборот, опыт социализма показал, что добились противоположного. При капитализме, человек самозабвенно работает на себя, на свой карман. Человек, работающий мелкой капиталистической фирме, акционерном обществе тоже чувствует, что от эффективности его труда зависит процветание фирмы и старается работать. Может быть, в гораздо меньшей степени, чем тот, кто напрямую получает прибыль. А при социализме, где все общенародное, а по сути не твое, где все результаты труда обобществляются, а потом непонятно каким образом распределяются, человек вовсе не заинтересован в результатах своего труда. Но при неудаче экономически заинтересовать человека возникает большой соблазн построить людей в ряды и ввести армейские законы. Были же они при Кагановиче на транспорте.  Были же они на заводах во время войны. Благо, ничто не мешает. Всеми полями и фермами, заводами, газетами, пароходами правит единый центр.    
 
Многие, мне рассказывали о гитлеровском опыте с одобрением и упоением. Кто-то скажет, что не пристало Гитлера поминать в приличном обществе. Но когда с упоением говорят о сталинском опыте, об эффективном менеджере, который принял страну с сохой, а оставил с ядерной бомбой, это привычный нарратив. А как же ГУЛАГ и шарашки, переселения народа, антисемитская компания? Но вам объяснят, что Сталин – совсем другое дело. Он наш отец народов, руководил нашей страной. А Гитлер на нас коварно напал. Из этого объяснения следует, что враг он нам только потому что напал. Не напади на нас Гитлер, все бы было прекрасно. Да оно так и было. Он был нашим союзником в войне против Польши.   

А недавно я снова встретился с этим же приятелем. И он с воодушевлением рассказывал, как при Гитлере вырос уровень жизни. А когда я спросил о 43-45 годах, он ответил, что это не считается. Что прежде было все прекрасно. И если бы Гитлер по глупости не стал с нами воевать, Германия бы по сей день цвела.

- Но до нас он уже успел повоевать с половиной Европы, - уточнил я.

- Это мелочи. Он бы их всех задавил.

- И ты считаешь это цветением? А как же войны, концлагеря, планомерное уничтожение народов, захват Польши, бомбежки Англии. А как же беженцы, сожженные книги?

- Все это мелочи, - сказал он.  Сожгли при Гитлере какую-то стопку книг и из-за этого до сих пор плачут. Убежали те, кто мешал. Зато дороги построили. Экономику подняли.

- Ну так то, что тебе так импонирует в Гитлере и привело к тому, что он напал на СССР, - сказал я ему, -  Это закономерное звено в цепочке. В этом, собственно, суть его политики.

- Ничего подобного, - возразил он, - Мог бы не нападать. Мы могли бы по сей день прекрасно жить в дружбе. Не лезть в дела друг друга. И все дела. Договориться. Мы ведь обе – великие нации. Великие нации могут находить общий язык.

На этом обсуждение темы прекрасной жизни при Гитлере закончилось. Каждый  остался при своем мнении. И я бы об этом не стал писать, - частный случай. - если бы не одно. Я встречал много людей, разделяющих мнение моего знакомого. Считающих, что политика строится силой, что для граждан страны самое лучшее маршировать в колонне, и что величие нации в военном марше и дисциплине, сплочении вокруг великой цели, что ради великой цели на мелочи типа концлагерей, сожженных книг, и некоторых мелких покоренных стран не стоит обращать внимания.  А скажешь приверженцу таких взглядов, что это типичная фашистская идеология, он мало того, что обидится, тебя же фашистом и назовет.  Или жидобандеровцем.