Любовь все прощает - глава 24

               
 
  Растерзанная до предела, последними событиями, душа Алексея, казалось, была  уже совсем мертва. Жил он теперь как-то  пассивно, ко всему относился с безразличием, просто  по инерции,  безвольно подчиняясь обычному ритму жизни, ничего не замечая вокруг. Даже к своим домочадцам относился никак, а события за пределами двора, и подавно, не могли волновать его.
  В этот день, возвращаясь с работы домой, как и в прошлые,  едва отработав смену, после вчерашнего запоя, он направился к тете Марии, которая жила в самом начале улицы.
  Состояние похмелья, из недавних пор ставшее для Алексея  нормой, не избавляло его от ощущения страшной безвыходности. И он снова и снова пробовал довести себя до забвения, заливая свою душу алкоголем. Именно за этим он сейчас шел к этой женщине, тем более, что ему было по пути.
  Тетя Мария, как и баба Чайчиха, жила сама, в  на половину развалившейся хате. Ее единственный сын, еще в четырнадцать лет, заболел  полиомиелитом. И сколько тогда его не возили  к профессорам, спасти парня так и не удалось. А еще через два года шахта отобрала у тети Марии и мужа. В то время она, даже невозможно представить,  как нуждалась  в поддержке, но никого рядом не было. Близких,  или  родственников у нее никаких не осталось, так как она сама  выросла в детском  доме, а друзей, на новом месте, они  до той поры, еще не успели приобрести. Поэтому и не с кем ей было поделиться своим горем, некому было поплакаться. Сколько выплакала горьких слез, известно было только одному Богу. А когда на пенсию пошла стало еще тяжелее. Казалось бы, сколько одной нужно!? Так нет же, то забор завалился, то  крыша  потекла... Финансов не хватало, и под  страхом суда, начала тетя Мария  потихоньку гнать самогон. Постепенно приобрела постоянных клиентов  и,  осторожно, соблюдая конспирацию, принимала и новых... Вдруг почувствовав себя нужной, окрепла духом, считая, что делает  добро, что в тяжелую минуту помогает людям забыться, исцеляет больные души. Ей стало лучше и  легче жить материально, а главное – не так одиноко. Теперь к ней часто заходили  мужики, а бывает и женщины. С ней делились как на духу, своими бедами, искали поддержки, «спасения».  И тетя Мария, не ведая о своих грехах, радовалась своим  деяниям.
  Вот и теперь, когда Алексей постучал к ней в калиту, она, обрадовавшись, побежала к нему навстречу.
  -Заходи, заходи, сынок – ответив на  приветствие, пригласила она его в дом, - знаю я твою беду! Садись, я мигом...
  - Ой, тетя Маша, голова прямо раскалывается, -  потухшими глазами посмотрел   на нее  Алексей.
  - Сейчас, сейчас,  милый! Хороший у меня первак, опохмелишься и все как рукой снимет. – и тетя Мария забегалась вокруг стола. Выставила квашеную капусту, насыпала в миску, еще парующий картофель в мундире, поставила  шкалик с холодным квасом и достав из  буфета бутылку с горючим, взяла две рюмки.
  - И я с тобой выпью сынок, душу развею, может жизнь и лучше и веселее  будет казаться. 
  - Что-то со мной совсем  плохо. Я уже думаю, не поделано ли мне? – пожаловался ей  Алексей.
  - Чур на тебя! Скажешь еще.
  - А почему же тогда я жить не могу как раньше? Почему меня черные мысли до предела заели? Как мне опять вернуть покой?
  - Не знаю я этого сынок, выпей вот лучше, может и станет легче!
Алексей выпил рюмку, потом  еще и еще.               
  – Ладно тетя Мария, дайте мне бутылку с собой, да я пойду, - наконец, сказал он и направился к выходу.
  - Да сынок, - положив ему в карман бутылку самогона, согласилась она и провела своего гостя, который качаясь и спотыкаясь, заспешил домой. При этом  выражение лица  его было еще грустнее, чем до того как он сюда пришел. В это мгновение он действительно уже не о чем не мог думать. В голове у него вместо мыслей, теперь был лишь вакуум. И если бы на дверях не висел замок, отсутствия  Нади  и  детей он бы и не заметил.
  - Странно, куда это она  ушла?  - подумал он и с трудом, отворив двери  ввалился в дом. Едва не на четвереньках добрался до кровати и сразу же отключился. Утром проснулся от  жгучей жажды и открыв глаза, настойчиво закричал,
  -Надька, дай воды напиться!- и не услышав никакого ответа, снова закрыл глаза.  Немного  помолчав, опять повторил свое требование;
  - Ты, ракшуля, проснись, слышишь, я пить хочу! Но открыв глаза, он увидел перед собой стену, двинул назад локтем, желая разбудить не реагирующую  жену, но локоть провалился в пустоту.
  - Ничего себе! – вырвалось у него, - Надька, где ты?, - за горлопанил он на всю глотку, - воды хочу, хочу воды! Ты что ... не принесешь?
В доме стояла глухая тишина.
  - Ну подожди, ракшуля, я тебе это еще припомню!  Алексей поднялся и держась за голову, со стонами и  бормотаньем, расшатываясь прошелся по дому, заглядывая в каждую комнату. Нигде не найдя жену и удостоверившись, что детей тоже дома нет, он пошел на кухню. Не обратив внимания, на лист бумаги, который лежал на столе, он с жадностью, прямо с ведра наглотался воды и туда же нырнул головой.  Продержавшись, на сколько можно было задержать дыхание, Алексей с шумом вынырнул. Медленно, прижимая пятерней от макушки к подбородку  смахнул воду, и вдруг взвыв словно сирена, рухнул рыдая, на стоявший рядом стул.
  Это было страшное зрелище. Слипнувшиеся волосы торчали в разные стороны и беспорядочно, сосульками свисали на желто серое в малиновых пятнах, запухшее лицо. И без того уже страшное, оно  еще больше исказилось от рыдания.  К стекающей с него воды, присоединились еще и соленые ручьи слез.
  Боже, во что может превратиться человек! Что может сделать с ним жизнь, если ей дать  слабину!
Сейчас плакал не человек, а безвольное  падшее существо, плакала  бессильная душа, а управляла ею водка, а не сам Алексей. Он просто сдался. И было не понятно, куда же девался тот жизненно радостный, веселый, изобретательный, решительный,   всегда уверенный в себе мужчина?! Ему бы сейчас остановиться и задуматься!  Но ум его уже был ему не подвластен – так ведь проще ... Алексей поднялся, вытер слезы и  пошел искать куртку, чтобы забрать бутылку с самогоном, которую не смог одолеть вчера. Потом присел на кровать, погладил бутылку  и сделал вывод;
  - Все, без Надьки мне хана! Открыв  ее, с ухмылкою безумца, качаясь и что-то бормоча, он прямо с горла  вылил в себя половину ее содержимого.
 Первый раз за всю жизнь, без всякой на то причины, Алексей не вышел на работу.  А вместо того, «прочухавшись» опять пошел к тете Марии.
  - Теть Маша, мне нужен трех  литровый бутылек  водки, продадите?
А что там  у тебя за праздник? – спросила она, отдавая ему самогон.
  - Жена от меня ушла, буду обмывать!
  Тетя Маша, поняв, что делает плохо, попробовала опять  забрать водку, но было уже поздно. Он оградил  ее от бутылька, который зажал в руках и настойчиво заявил;
  - Не волнуйтесь, ничего плохого не будет. Хуже, того, что со мной случилось, уже не бывает!
  - Сынок, тебе не это сейчас надо, - попробовала она его убедить ...
Но он положил в ее руку деньги  и пошел прочь, не слушая ее наставлений.               
  В первый раз за  все время, пока она продавала водку, тетя Мария  почувствовала себя виноватой. Целый день после этого она не находила себе места. вспомнила все свои беды, вспомнила сына  и вволю наревевшись, решила пересмотреть свою жизнь. Решила, что водку будет гнать теперь, только для того, если ей надо будет кого - то нанять, что-то сделать для нее, и то если не будет хватать на это денег.               
  Алексей же, по пути, зашел в магазин, купил консервы, хлеба, качалку колбасы  и поплелся  домой, совсем забыв о работе. Несмотря на свое чаморошное состояние, Алексею  вдруг захотелось кому-то поплакаться такому, чтобы его не учили, а только сочувствовали. Заметив впереди Наташку, он очень обрадовался, решил, что это как раз то, что ему нужно. Он ускорил шаги, чтобы догнать ее.
 Девушка же с тех пор, как Надежда, после Вовкиних проводов, застала их с Алексеем в момент  безвинного и в то же время грешного  поцелуя, старалась не попадаться им на глаза обоим. Вот и теперь заметив Алексея, она свернула с дороги  поближе к домам, надеясь укрыться за деревьями. Но Алексей ее догнал.   
  - Привет, красавица! Ты так повзрослела  и похорошела, что тебя и не узнать! Ну как же это можно  пройти мимо такой обворожительной девушки?! – сделал он ей комплимент и сразу предложил;
  - Пойдем ко мне, я же тебе нравлюсь?! Посидим, поговорим - и он показал на бутыль, - я теперь свободный, Надька от меня ушла!
  Наташка освободив свои руки, отступила от него в сторону и  брезгливо окинув презрительным взглядом пропитанную  алкоголем  физиономию Алексея, кокетливо развернулась и насмешливо сказала;
  - Глядя на тебя теперь, я, будучи на месте Надьки, тоже ушла бы от тебя!
  - Подумаешь, - обиделся тот, глядя ей в след, - и опять его самолюбие было осквернено, и грустное настроение опять завладело ним. Он мгновенно осунулся  и подавленный поплелся домой.
  - Когда я был нужен своей Надежде, то ты мне и на фиг не нужна была! Я свою Надьку не на кого не променяю, - бормотал он себе под нос, - да только я теперь, вообще, никому не нужен! 
  Так и не дождавшись, Алексея на работе, Анатолий наконец заговорил об этом с Валентиной
  - Слышишь, Валь, ты ничего не знаешь? – Что-то Алексея  уже пять суток нет на работе, - ни слуху,  ни духу. Тобе не кажется  это не обычным?
  -Так что же ты молчишь? Там по-видимому что-то случилось, потому что это действительно очень не обычно! Надежда бы уже пять раз примчалась, если бы он просто заболел.
  - Да, ты права, о Надюхе я  как-то  и не подумал, - испуганно опомнился тот и прихватив пиджак  бросился к дверям.
  - Я прямо сейчас сбегаю, ладно?
  - Конечно, конечно, - взволнованно  согласилась  Валентина, в первый раз на какое-то мгновение, забыв о своем горе.
  Анатолий почти бежал по улице, мысленно накручивая себя,  с ужасом думал
  - Вымерли они там,  что ли? ... а что если  угорели? Ускорив шаги, с этой мыслью он приблизился к дому кумовьев. Сердце забилось еще тревожнее, когда он обнаружил, что калита у них открыта настежь. Во дворе было тоже тихо и  пусто. Жук встретил его тихим грустным повизгиванием. И это тоже дополняло и нагнетало страх от не известных  признаков каких-то новых обстоятельств.
Анатолий  постучал в двери и замер в ожидании, прислушиваясь к тишине. Так и не дождавшись приглашения, он нажал на затвор и толкнул дверь. Она без всяких  препятствий распахнулась перед ним, будто бы, приглашая  его во внутрь.
  Войдя  в прихожую  и почувствовав затхлый подвальный запах, вместо угарного газа, понял, что версия об угаре отпадает.
  - Ну что же тогда здесь случилось? От волнения пересохло в горле. Мертвая тишина, доставала до самого сердца. Заглянув в спальню и заметив в необычной позе, лежащего в кровати Алексея, бросился к нему. С разбитым в кровь  лицом, бледный, с запавшими глазами, он был похож на покойника.
Нащупав пульс и вдохнув в себя резкий запах перегара, Анатолий, наконец, успокоился. Но здесь же взорвавшись  от злости, он с яростью набросился на Алексея;               
  - Ану просыпайся, слышишь, просыпайся, кому говорю! Идиот, как ты меня напугал! Вот дрянь, вот дрянь! Но просыпайся же, кому говорят?! – Анатолий со всех сил тряс его, бил по щекам, хватал за слипнувшиеся  мокрые волосы, но тот не подавал ни каких признаков жизни. И если бы не дыхание, можно было бы засомневаться, что он, вообще, живой. Окончательно выдохшись и обессилев от нервных нагрузок, оставшись со своими мыслями наедине, Анатолий вдруг опустился рядом с кроватью, на которой лежало неподвижное отчужденное  тело Алексея, и глаза его заблестели от слез. И уже совсем тихо он прошептал
  - Что же ты делаешь, дружище?!  Неужели же твое горе страшнее моего?  Это же ты должен меня сейчас поддерживать, а не я тебя. – Он смотрел на  бездвижимое тело Алексея  и слезы тихо катились  по его  грубому, казалось бы непреодолимому, мужественному лицу. Это продолжалось не долго.
  - Так нельзя позволять себе поддаваться ни каким  жизненным испытаниям, потому что будет то же, что вот с ним. Слезами горю не поможешь, - подумал Анатолий и сам себе приказал;
  - Нужно что-то делать! – он потряс еще немного Алексея  и поняв, что это ни к чему не приведет, решил пока  оставить его в покое. Оценивая обстановку, он прошелся по комнатам. Первое на что он обратил внимание, так это дверцы  шкафа – Они были открыты настежь  и выдавали отсутствием вещей на полках, и
пустыми вешалками, то что хозяйка ушла  навсегда,  а не на время.
Чувствуя себя почти психологом, Анатолий попробовал понять причину того, что произошло между близкими ему людьми.
  - Ну что Надежда ушла от такого мужа, это понятно! – рассуждал он, - а вот что происходит с Алексеем? Почему он так изменился?  Если причиной стал тот случай в шахте, так он наоборот должен радоваться, что остался живым. Ничего не понимаю! С такими мыслями Анатолий заглянул на кухню, и то, что он увидел, привело его в ужас.
  - Вот так  нахозяйничал! – На столе  и под столом  валялись бутылки из под водки
Остатки еды которые были на столе закисли и зацвели, покрывшись серым мхом, пол прилипал к ногам. Ведро для мусора залитое рвотными массами заполняло всю кухню  таким зловонием, что дышать не заслонив нос было не возможно. Анатолию стало плохо. Быстро распахнув все окна и двери  настежь, заслонив  нос и подавляя в себе позывы на рвоты, он выбросил  ведро  в огород, подальше от дома.
  - Ну подожди, прочухаешься ты у меня!  Я тебе покажу, где раки зимуют! – ругался он, на чем свет стоит, обозлившись на  кума,- Так просто тебе это с рук не сойдет! Засучив рукава и вымыв ведра, Анатолий  натаскал воды, и  очистив  посуду от остатков еды,  залил ее водой  и  поставил на плиту, которую перед этим разжег.  Разбирая на столе, он увидел лист бумаги, залепленный костями  рыбы  и замасленный рыбьим жиром. Хотел было бросить в плиту, но его глаза выхватили очень важный, по его мнению, кусок текста:  «Прости и прощай»  Анатолий взял сухую тряпку, смахнул с письма все, что было можно и прочитал Надино письмо.
  - Интересно, а эта Свинья, хоть читал его? ... или хотя бы видел? Вряд ли.  Ему за водкой,  скорее было не до этого. Анатолий осторожно сложил письмо вдвое и положив  на полку, продолжил уборку. Потом проверив все  Алексеевы заначки, выгреб все с карманов, чтобы у того не осталось денег, повыливал водку, оставив всего пару рюмок  в бутылке, которая стояла под кроватью, чтобы было чем похмелиться и ушел домой.
  - Ну что там? – взволнованно встретила мужа Валентина.
  - Ой, да там такое!... Вообще, очень плохие дела, - ответил с досадой Анатолий,
  -  Алексей в глубоком запое, я его так и не смог разбудить, а Надежда  совсем от него ушла.
  - Как это ушла? – не поняла Валентина.
  - А вот  ушла и все! Забрала свои и детские вещи и ушла. Видно к родителям уехала.
  - Ничего себе! Такая же семья примерная была ... любовь же была завидная, так хорошо жили.
  - Так жили... жили ... – раздражено повторял Анатолий, заглядывая в кастрюли.
  - Слушай, нужно же что-то делать? Нужно как-то спасать их!
  - А я по – твоему, что делаю? Я сейчас как раз этим и занимаюсь! Ты лучше собери этому ахломону что-то поесть, и я опять побегу, чтобы не прозевать как прочухается. Хочу провести с ним воспитательную работу!
  - Толь, только ты смотри, палку там не перегни, разберись сначала.
  - Разберусь я, разберусь!... Не жди меня сегодня, я там заночую. А утром зайди туда, сменишь  меня, пока я на  шахту сбегаю  бесплатный  отпуск возьму.
  Пока не приведем в норму, оставлять его одного нельзя, да и воспитывать сейчас бесполезно – разве только морду набить, чтобы скорее  дошло.
  Забрав еду, которую ему приготовила Валентина, он поручил  жене зайти в аптеку и купить активированный уголь – пару упаковок и что-нибудь от головной боли. 
  Утром прихватишь с собой – будем лечить  кума. А сам заскочил  в магазин взял несколько упаковок чая и заспешил  к  «великомученику» на помощь.
  Чтобы привести Алексея в нормальное состояние, пришлось долго повозиться.
Первым  его вопросом  было
  - Кум, это ты? ... А где Надя? ...               
Письма он конечно же тогда не видел и не читал – действительно, за водкой было некогда! Тогда он. Вообще, ничего не видел вокруг. Потом ему еще долго пришлось  лечиться  у психолога и у невропатолога, чтобы понять все, что с ним  случилось!
  Он понял свою вину, ему было стыдно за свою слабость. Очень грустил за детьми и за женой, и хотя Надино  письмо  еще оставляло ему надежду,  он понимал, что сюда она больше не вернется. Поэтому решил, перед тем как ехать к Наде  с раскаяниями, сначала продать дом. И тоже навсегда оставить это место, которое принесло ему столько страданий. Чтобы проще было забыть, все что пришлось им здесь пережить. Чтобы начать свою жизнь с начала.
 Алексей расклеял везде объявления и ждал.