Рапух Часть 2 глава 12

Не имея больше никого, с кем бы я могла посоветоваться, я решила сходить к Евгению Петровичу. Естественно, что Рапух одну меня не отпустил. Всю дорогу я проделала молча. Рапух, видимо проникнувшись моим настроением, тоже помалкивал.
Но пожилого поэта я дома не застала. И калитка была заперта снаружи на замок. Может, уехал куда?

Я постучалась к соседям. Судя по приглушённым звукам, там кто-то был. Ждать мне пришлось довольно долго, но я не уходила. Дверь мне открыл пожилой, очень полный мужчина в домашнем плюшевом халате. Его лысая, шарообразная голова, дополненная складками двойного подбородка, очень походила на гусеницу майского жука, по какой-то надобности засунутую в человеческую одежду. Чёрные глазёнки, с трудом пробивавшиеся сквозь заплывшие жиром веки, наконец соизволили меня узреть.

- Чё надо? - не отпуская ручки калитки, произнёс он.
- Извините, а Вы не знаете, где Ваш сосед?
- А ты. Кто. Такая. Ему?
Мужик беззастенчиво, прямо в упор, стал меня разглядывать.
- Знакомая… - совсем стушевалась я.
- Вот, ходют тут знакомые всякие, а потом неотложку вызывай!

Мужчина поднял руку, и его указательный палец — сосиска обвиняюще уперся мне в лицо. Я испугалась.
- Евгений Петрович заболел? Что случилось? Где он?
- Да не галди ты, - сморщившись, окоротил меня сосед Евгения Петровича. - В стационар увезли. Сердечко прихватило, подумаешь…
- В какой? Скажите, пожалуйста! - взмолилась я.
- Да откуда мне знать! - разозлился мужик. Захлопнул прямо перед моим носом железную створку калитки и ушёл.
- Рапух, нам срочно нужно узнать, где Евгений Петрович! - сказала я. - Ты можешь позвать Гая?
«Пытаюсь, но пока ничего не выходит...» - расстроенным тоном ответил Рапух.

Я взялась обзванивать все близлежащие больницы. И, спасибо товарищу Интернету, через полчаса нашла. Евгения Петровича по какой-то причине увезли в соседний с нашим город. Пожилая, судя по голосу, медсестра, сжалившись, рассказала мне, что такой пациент у них, действительно, вчера появился. Я напросилась навестить. Медсестра ответила, что если я успею сегодня, пока она дежурит, то это вполне можно будет устроить.

Плюнув на домашние дела и работу, которая, по счастью, стала теперь удалённой, я помчалась. Забежала по дороге в магазин и, с пакетом фруктов, словно бабка ёжка на помеле, влетела в фойе больницы. Ожидания на этот раз меня не обманули. Седенькая медсестра, внешне очень соответствующая понятию «божий одуванчик», проводила меня прямо до палаты.

Евгений Петрович, увидев меня, приподнялся на постели.
- Ганечка, как хорошо, что ты меня нашла! Я ведь даже телефон из дома не взял! - словно извиняясь, сказал он.
- Ничего, ничего. Вы поправляйтесь только. Я и без звонка к Вам ездить буду!
- Ганя, девочка, беда у меня! - на глаза Евгения Петровича навернулись слёзы. - Гай пропал! Двое суток уже нет!
«Да, и я почему-то не могу его дозваться...» - услышала я тревожный тон внереала, который до сих пор сидел в моём кармане с «окошком».
- Вы не переживайте так, Вам нельзя... Мы обязательно его найдём!
Я, как могла, обнадежила пожилого поэта.

- Евгений Петрович, мне очень нужен Ваш совет, - снова заговорила я, только лишь он успокоился. И выложила своему старшему другу все до мельчайших подробностей. И про новых соседей, и про Зерно Света, и про летучих ГаРа. Не забыла и про свои неоднозначные ощущения, связанные с самими Тихоном и Ириной.

Евгений Петрович молчал довольно долго. Я не мешала. Понимала, что кроме такого, умудренного опытом и годами человека, мне больше посоветовать не сможет никто. Наконец он заговорил.

- Знаешь, Ганя, как-то уж слишком быстро всё завертелось. Как только ты стала встревать в уже сложившийся порядок вещей, который, по всей видимости, вполне Гротеня устраивал, тьма активизировалась. Причём в очень сжатый срок. Я допускаю, что Старейший тоже не лыком шит. И он решил защитить тебя. Но, почему именно ты? А, например, не Фат. Или Омут? Или… Да сейчас тех, кто уходит на сторону Гротеня, в разы больше, чем раньше! С чего это именно тебя решено охранять так усиленно? Странно… - пожал плечами пожилой поэт. - Ты с соседями своими осторожна будь. Доверяй но, как говорится, проверяй. И Гай так неожиданно пропал ещё… Ой, не к добру всё это, Ганя…

Тут в палату зашла уже знакомая мне медсестра. Тоном, совершенно не сходящимся с образом «божьего одуванчика», сказала, что больше не может позволить мне тут находиться.
- Завтра приезжайте. А на сегодня аудиенция окончена. Больному пора на процедуры, - сказала она.
- Евгений Петрович, я обязательно найду Гая! Звоните мне! - поднимаясь с табуретки, сказала я.
Оставив на тумбочке пакет с фруктами и бумажку с номером телефона, я вышла.

- Рапух, если я правильно поняла, Гай пропал вечером того дня, когда я ушла от них, верно?
«Нда… Странные совпадения...»
- И что-то мне подсказывает, что я знаю, где его искать.
«И где же?»
- Поехали. Будем проверять догадки.
Я отчего-то решила, что нужно срочно навестить одного моего старого знакомого.

Прямо из больницы, вызвав такси, я отправилась на улицу Дальнюю. Выйдя у соседнего с Фатовским дома я, расплатившись, отпустила машину. Калитка дома бывшего «собкора» была приоткрыта.
- Гай так и не ответил тебе? - спросила я у внереала. - Не чувствуешь, нет его где поблизости?
«Есть какие-то смутные ощущения присутствия. Но точно не скажу, - ответил внереал.

Крадучись, я обошла дом вокруг и заглянула в окно кухни. Там, судя по всему, никого не было. Дверь тоже оказалась приоткрытой. Я, как можно плавнее потянув на себя, открыла её настолько, чтобы хватило протиснуться.
Стараясь не шуметь, рыбкой скользнула в дом. Уже с прихожей было понятно, что хозяин никогда не утруждал себя уборкой. Вещи, совершенно забыв своё назначение, разбрелись по углам и пытались самостоятельно найти себе место. Пахло какой-то кислятиной и, почему-то, дымом. Хотя, помнится мне, Фат не курил. Или это от печки?

В большой комнате никого не было. На паласе всюду валялись скомканные и порванные листы с рукописным текстом. Часть таких же листов, которую, по всей видимости, пытались сжечь, плавала в здоровенном тазу. Обугленная и залитая водой.
- Так вот откуда дым, - сказала я сама себе.

Подняла один из попавшихся под ноги листов и поднесла к глазам. И словно вернулась на двенадцать лет назад. Знакомые строчки из того самого, уже известного мне «романа» Фата. Так вот что он так усердно писал все последние дни!

Вдруг в спальной, дверь в которую я сразу не заметила, раздалось какое-то кряхтенье. Вошла я туда, держа перед собой попавшуюся под руки кочергу, и обомлела. Прямо на полу, связанный отрезком знакомой синтетической веревки, сидел Фат. Услышав скрип двери, он поднял голову и уставился на меня. Взгляд его блуждал из стороны в сторону. Во рту Кеши торчал кляп. Я побоялась развязать его. Только вытащила тряпку.

- Все. Все меня предали… - произнёс он шёпотом.
- Кто? - не поняла я.
Фат сфокусировал свой взгляд на моём лице и в глазах его мелькнул огонёк узнавания.
- Ганна… Эх, Ганна, Ганна… - губы его скривились.
Я затаила дыхание, боясь, что он замолчит.
- Вы, наверное, пришли за моим романом, да? Вы подумали, и решили помочь мне, да?

И вдруг, набрав полную грудь воздуха, Фат заорал:
- А вот нету больше моего романа, нету! Всё! Смяли, растоптали, сожгли! А-а-а…
Он замотал головой из стороны в сторону.
- Она… Она…
- Кто, Кеш? - решилась уточнить я.
- Да какое вам всем до нее дело! Я хотел, чтобы… А теперь…
Кеша опустил голову на грудь и замолчал.

- Кто здесь был? Кеша, ну говори, ну, пожалуйста! - пытаясь заглянуть под свесившуюся до носа нестриженую чёлку Фата, спросила я.
Но тот лишь отрицательно помотал головой. Затянувшуюся паузу вдруг прервал странный звук, доносившийся, по всей видимости, из кухни. Словно по железу царапали чем-то острым. Я, бросив Фата, поспешила туда.

- Кто здесь? Гай, это ты? - еле сдерживая дрожь, спросила я.
Скрежет повторился. И он явно шёл от печи.
- Рапух, ты чувствуешь что-нибудь? Это не опасно? - спросила я внереала, протянув руку к топке.
«Темноты не чувствую. Хотя, здесь столько эмоций витает, завязнуть как в паутине можно!» - отозвался мой внереал.

Я повернула ручку железной дверцы, открыла печь, и оттуда на пол вывалилась седая от древесной золы галка. Выглядела она плачевно. Одно из крыльев явно сломано. А клюв птицы стягивал кусок прозрачного скотча.

- Боже, Гай, что это? Да кто же это так? - вскрикнула я.
Очень осторожно, стараясь не навредить ещё больше, я отлепила скотч и освободила клюв птицы.
- Гай хороший, - едва слышно произнесла галка, явно меня узнав. Так как ни вырываться у меня из рук, ни клеваться она не стала. Или настолько ослабла?

Я почувствовала, что мой внереал завозился в кармане. Но плотная ткань не давала ему так легко выбраться. Рапух попросил меня достать его. Потом завис рядом с галкой. Я держала её на коленях, сидя прямо на холодных досках пола.
Чуть коснувшись опахалом птицы, внереал вскрикнул:
«Ой, горячо!»
- Рапух, миленький, ну что, что? - заволновалась я.
« Я чуть не обжёгся! Гая тут нет. Но то, что эхо его снов такое горячее, говорит о том, что он жив. Только вот, где он? Почему не отвечает на зов? И кто же всё это сотворил? Взять бы эхо снов, да посмотреть! Да кто ж мне разрешал? Ты извини, Ганна, я боюсь, не смогу это сделать. Не сгореть бы...»

Я не стала настаивать на каких-либо своих соображениях. Внереалу виднее, что в этом случае можно, а чего нельзя.
Осторожно завернув галку в висевшую на веревке наволочку, я засунула раненую страдалицу себе за пазуху. Рапух отправился обратно в карман, а я вернулась в комнату к Фату.

- Иннокентий, говори немедленно, кто тут был! - потребовала я.
Кеша поднял голову и посмотрел на меня так, словно до этого я сюда не заходила. Икнул и, потеряв сознание, свалился на бок.

Поняв, что больше я тут вряд ли что узнаю, я развязала Кеше руки и пошла вон. Повернув в сторону остановки, я зашагала вперёд. На глаза мне наворачивались слёзы. Гладя несчастную галку по голове, я ласково уговаривала птицу не бояться.
- Это самый лучший доктор. Он тебя обязательно вылечит, вот увидишь, - чуть слышно бормотала я. Пройдя мимо колодца, я вдруг услышала голос Рапуха.

«Ганна, Стой!»
- Что такое? - отвлеклась я от раненой птицы.
« Повернись! Колодец!»
Я обернулась. Замка в кованых «ушах» не было. Тяжёлая крышка из горбыля была сдвинута, образуя щель, вполне достаточную для того, чтобы туда мог кто-то пролезть.
«Похоже, ключик всё же нашли...» - вкрадчиво сказал Рапух.
- Похоже, - согласилась я.
Мы оба понимали, что распилить дужку «чудовища», висящего тут ранее, ни теоретически, ни физически невозможно. Разве что поднять всю улицу на уши.

Мне захотелось раздвоиться. С одной стороны, галку срочно требовалось доставить к ветеринару. А с другой, очень чесалось последовать в колодец за этим «кем-то».
Мои терзания прервал Рапух: «Я останусь тут и прослежу, а ты отнесёшь носителя Гая и вернёшься. Согласись, что будет странно, если галку принесёт к врачу гусь. Пусть даже к очень хорошему ветеринару...»
Перечить своему другу я смысла не видела.

«Вытащи меня. - сказал он. - Только погляди, чтоб людей вокруг не было».
Кроме нас на улицу в этот момент вышла худенькая, шустрая бабулька. Я дождалась, пока она, выпустив на прогулку обитателей своего птичника, пошла за пшеном. Положила перо в траву.

Вскоре со стороны Волги прилетел гусь. Рапух замаскировал его среди гуляющих любимцев ушедшей старушки. И сказал, явно прочитав мои тревоги: «Я обещаю, что до твоего возвращения я никуда не денусь. И, в отличии от некоторых, ни в какой колодец лезть не собираюсь! Иди».

- Я скоро! - пообещала я и, придерживая руками галку за пазухой, быстрым шагом заторопилась в ветклинику.

Это была единственная в городе больница для животных, работавшая допоздна. Наш любимый с Вертой доктор уже закрывал ставни, когда я ввалилась в дверь.
- На сегодня всё, Ганна, приходите завтра, - сказал он.
Но, когда я в красках рассказала ему как нашла галку с замотанным скотчем клювом и сломанным крылом, сдвинул в негодовании брови и запер дверь изнутри.

- Дайте мне его! - жестом Айболита протянул он ко мне руки. Я знала слабость нашего доктора к птицам. У него самого в квартире жил спасённый из рук мальчишек одноногий свиристель.
Ни минуты не колеблясь, я достала из-за пазухи свёрток с галкой и вручила доктору. Он, внимательно осмотрев птицу, слегка расслабился.
- Слава Богу, всё поправимо. Крыло мы починим. Думаю, даже летать сможет через пару - тройку месяцев. А больше я ничего такого не вижу.

Я облегчённо вздохнула.
- Оставляй. Я сейчас ассистенту позвоню. Он же прямо в этом доме живёт. Завтра придёшь, - сказал мне «Айболит». - А больше ты нам пока не нужна. Телефон у меня твой, если что, имеется.

Он взял меня за локоть и развернул к выходу. Я, рассыпаясь в благодарностях, вышла на крыльцо и пообещала завтра забрать галку. Доктор опять нахмурился.
- Пока не будем уверены, что всё идёт как нужно, птица останется здесь. И это не обсуждается!
- Я же только хотела… - решила оправдаться я.
- А вот навещать можете хоть каждый день! - подытожил ветеринар. Заметив моё смущение, подмигнул: - Всё хорошо, прекрасная маркиза, всё хорошо… Завтра ждём! И закрыл за мной дверь.

Я стала спускаться с крылечка ветклиники. Навстречу мне уверенным шагом поднялся по ступенькам ассистент доктора. Я, успокоенная тем, что сделала для носителя Гая всё, что только могла, заторопилась обратно.

Еще не доходя до поворота на улицу Дальнюю, я услышала голос Рапуха: «Ганна, быстрее! Где ты там ходишь? Ты мне нужна!»
Завернув, я увидела, что гусак моего внереала вдоль забора идёт в мою сторону. А бабулька, уже покормившая своих «пташек», начала загонять их домой. Только вот один, по её мнению, отбившийся от стада, почему-то отказывался идти в нужном направлении. И теперь эта парочка, всё более ускоряясь, приближалась ко мне.

- А, вот ты где! - изобразила я потерявшую птицу хозяйку. - А я думаю, куда он делся?
- Так это ваш? - остановилась запыхавшаяся бабуся. - А я то старая, всё думаю, почему он домой не идёт?
- Мой, мой.
Я даже взяла гуся на руки, дабы окончательно убедить в этом старушку.

Огромная, тяжеленная птица недовольно повернула ко мне голову. Но, спустя мгновение, даже положила её мне на плечо, изображая покорность и признательность. Старушка, окончательно убежденная в моих словах, разочарованно вздохнула.
- Знатный гусачок! Ваш. Значит, мои все дома. Ну, вот и славненько!

Бабуся развернулась и затрусила к своей калитке.
«Наконец-то! - воскликнул Рапух. - А то я уже думал, что мне в птичнике ночевать придётся!»
- Ты же пошутил, верно? Ты же вполне себе спокойно мог улететь! - возмутилась я, поудобнее перехватывая сползающего вниз гуся.
Рапух не привык оправдываться.

«Остынь! Я тоже нервничаю! - услышала я в ответ. - Как там галка?»
- Доктор обещал, что всё будет хорошо. А что у тебя?
«Без изменений. Пока тебя не было, ничего и никого, - ответил мой «разведчик». - Можешь опустить гуся, а то ему на руках не нравится».
Отпустив птицу восвояси, Рапух снова отправился в карман моего комбинезона.

- Слушай, - спросила я внереала, - а если мы так ничего и не дождёмся? Солнце уже село. Я есть хочу. Заглянуть бы в колодец, но для этого хотя бы фонарик…
Произнося это, я вспомнила, что видела фонарик на полу, в прихожей Фата.

Вернувшись в дом номер сорок семь я, действительно, нашла валяющийся у порога так нужный мне прибор. К счастью, он светил. Причём, достаточно прилично. Услышав шорох, заглянула в комнату. По ковру на четвереньках ползал Кеша. Он собирал целые страницы и, складывая их в стопку, причитал:
- Романчик мой! Книжечка моя драгоценная! Я тебя восстановлю, я тебя починю. Будешь ещё лучше, чем раньше. И спрячу. Чтоб больше никто тебя не обидел!

«Очухался», - проворчал Рапух.
Хотя я и не считала Кешу достойным сопереживания, но видеть его в относительном порядке мне было отрадно.

Вернувшись к колодцу, я решила рискнуть. Оглянувшись по сторонам, я убедилась, что меня никто не видит. Тот, кто спускался в колодец до меня, был не намного толще, так как я еле протиснулась.
Лестница стояла почти вертикально и уходила достаточно глубоко.

Спускаясь всё ниже и ниже, я обводила лучом фонарика гладкие стены колодца. И, наконец, наткнулась на боковой ход, который уходил куда-то вглубь. Там было темно и тихо.
- Рапух, как ты думаешь, идти, не идти? А вдруг фонарик погаснет?

Мои размышления отвлёк какой-то блик на поверхности воды. Я ступила ещё на пару ступеней пониже и наклонилась. В свете фонарика я увидела качающуюся на волнах стеклянную пробирку, заткнутую скрученным обрывком белого листа. С трудом дотянувшись, я выловила её и поднесла к глазам. Внутри пробирки было…

- Гай! Рапух, скажи, это ведь он, да?
Смоляное галочье перо со скрученным и растрёпанным опахалом, запертое в стеклянной тюрьме, признаков жизни не подавало.
«Давай наверх! Немедленно!» - скомандовал мой внереал.
Я сунула пробирку в карман с Рапухом и полезла вверх. Фонарик, превратившийся из помощника в обузу, отправился в капюшон куртки. Дело пошло веселее. Снаружи уже совсем стемнело.

Перебравшись через бревенчатый верх колодца, я отошла от него подальше. Сорвала большой лист лопуха и, опустившись на колени, достала из кармана пробирку с пером. Выдернула зубами неподдающуюся затычку и осторожно вытряхнула Гая на лист. Тронула пальцем отливающее синевой опахало. Оно не шевелилось.

Подсветила лопух положенным на землю фонариком. Затем достала из-за пазухи флакончик с просветлённым соком.
- Я всё правильно делаю, Рапух?
«Да, всё так. Это даст ему сил и восстановит утерянный свет. Будем надеяться, что мы не опоздали. Да и носитель его жив».
- Сколько капель нужно?
«Давай начнём с одной, а там видно будет».
Я, волнуясь так, что флакон в моих пальцах задрожал, капнула элексиром на перо. Одна капля… Вторая… Третья… Ничего не происходило. Но я не привыкла сдаваться так просто. Девятая капля принесла желаемый результат. Опахало галочьего пера разгладилось и приобрело прежний лоск. Перо даже как-то «подросло» на пару сантиметров.

- Ф-ф-фух! - выдохнула я восторженно.
«Стоп. Пока хватит», - сказал Рапух.
Я закрыла пузырёк пробкой и сунула в разрез ворота. Через минуту по чёрному перу будто бы пробежал ветерок, и оно, замерцав золотистыми искрами, медленно поднялось вертикально. В графитовой ости появилась бусина глаза. Вот глаз открылся, моргнул и увидел нас. Фиолетовая его радужка в ослабевшем уже свете фонарика почти скрылась за широким зрачком.

«Спасибо, друзья», - раздалось в моей голове.
Голос Гая очень напоминал голос Евгения Петровича.
«А где мой носитель? Вы нашли его? Что с ним?» - спросил Гай.
- Не переживай… те… Всё в порядке. Только крыло сломано. Но его починят. Доктор сказал, что даже летать можно будет… Месяца через два, - ответила я.

Я почему-то совсем не удивилась, что теперь уже два «внереаловских» голоса звучали в моей голове.
- Ребята, давайте только сразу договоримся, что говорить вы будете по очереди, а то я за себя не ручаюсь, - попросила их я.

«Не переживайте, Ганна. Как только я коснусь своего человека, Вы мой голос слышать перестанете», - успокоил меня Гай.
«Гай, а кто тебя так? И что вообще произошло?» - спросил Рапух, опередив меня.
- Да, Гай, расскажите!

Но Гай вдруг попросил нас замолчать.
«Сейчас сами узнаете! Рапух, неужели ты не чувствуешь? Ганна, прячьтесь, быстрее!»

Я выключила фонарик, схватила Гая, оглянулась кругом, и ринулась за ель, растущую перед одним из домов. Крышка колодца сдвинулась в сторону ещё на несколько сантиметров. За бревенчатый край ухватилась чья-то рука. Следом показалась голова. В неверном свете луны, то и дело загораживаемой налетающими тучками, понять, кто это, было довольно сложно.
Но эта высокая, щуплая мужская фигура была мне явно знакома.

«Наш «помощничек», - подтвердил мои догадки Гай. - То-то он мне сразу не понравился!»
Веня, с трудом вернув крышку колодца на место, вытащил откуда-то сбоку тот самый замок. Вставил его в петли, запер. Сунул ключ в карман и нетвёрдой походкой отправился вдоль улицы в сторону поворота.
- Догнать? - спросила я своих друзей.
«Не стоит», - ответили оба разом.

Я, держась на приличном отдалении, пошла следом за Вениамином. Часа через полтора, проводив его до дома и убедившись, что он уснул, тоже отправилась восвояси.

В тот вечер даже Верта встретила меня осуждающим взглядом. Время уже подходило к полуночи.
- Извини, родная моя! Уж такая у тебя хозяйка! - беспомощно развела руками я. Погрела в микроволновке стакан молока, залила им «заблудившуюся» в холодильнике гречку и, наконец, наполнила ей уже уставший ждать милости желудок.
- Всё ребята. Вы как хотите, а я спать, - проговорила я, обращаясь к внереалам.

К постели я дошла с закрытыми глазами. Меня очень интересовало, что же произошло в доме Фата, и как Гай оказался в колодце. Но мозг уже отказывался воспринимать что-либо.