Вспять

От троеточий двоеточий. От вопрошающего слух,
Я восклицаю: буду площадь. Толпою мне - гвоздики рук.
Кузнечик скачет, он на воле. Певец молчит, чернее букв.
Немой слепым, как голубь в море. Не долетит, белее губ.
Века, века умножим скорби в печали Страшного Суда.
Мне приговором будет море. Чернее Черного. Всегда.
Чернее бледного Отелло, чернее угля и золы,
Чернею черною рукою по чернокнижному воды.
Из зазеркалья современность, но зеркалами старины
Увижу дом, усадьбу, леность и руки няни. Так нежны.
Свежи, свежи воспоминанья. И мелодичен перезвон
Домашней звонницы часовни, где эхом бродит детский сон.
В ней погребенья, час могилы, для членов рода моего
Тут прадед, местных бед Аттила. Читатель битв - с Бородино.
Там поэтесса - свет чернилов, писатель, тонкая душа.
Ее стихи такая милость. Такая бледная стезя.
В них Байрон, Пушкин, Данте, Гете и святцы, кто в кого крещен.
Всем имена святых. Но, братцы, какое мне? Я -почтальон.
Сплошное вышло панибратство и панисестринство, тесно.
Расплылся я по древу предков.  Несет чернильное весло
Но коромыслом было детство и гимнастическим - бревно.
Девчонку я любил, соседство. Ее косички и седло.
Волненье памяти потухло. Чего писать? Куда бежать?
Глазам - седое безрассудство. Не развернуться прошлым вспять.