Кино, да и только...

                Кино, да и только...
 
                Рассказ-сценарий для "Ералаша"

      Мама  шестилетнего  Мишки обзавелась новеньким смартфоном.  «А старый куда?  Подарю-ка я его сыну,  - подумала она, - Рановато ему ещё, но пусть пока без сим-карты тренируется. На следующий год в школу, тогда по-настоящему пригодится».
     Мишка подарку  радовался не долго  – включал, выключал экран, прикладывал к ухо и говорил «алё, алё», но никто  не отвечал. Это ему быстро  наскучило.  Он уж было совсем остыл к маминому подарку, как здесь отец  открыл ему замечательный секрет мобильного телефона. Оказывается, с его помощью можно фотографировать всё, что захочешь и  даже  снимать   кинофильмы.    Кинофильмы Мишка обожал, правда, смотреть ему пока разрешали только мультфильмы. Он видел, что взрослые смотрят другие картины, где действуют  живые люди. Ему  хотелось  тоже бы посмотреть, но родители, отправляя его в детскую к надоевшим уже машинкам, корабликам и солдатикам, твердили:  «Мал ещё, вот подрастёшь - будешь смотреть» 
       Но однажды ему всё-таки разрешили посмотреть настоящий игровой фильм про живущего   на вокзале мальчика и   механического человека. Мишка забыл про всё и про всех, так он увлёкся событиями  на экране.   После этого он  быстро освоил хитрость    снимать кино на подаренный  телефон,  втайне  мечтая снять фильм, похожий на ту замечательную картину. 
      А здесь наступило долгожданное лето, и семья отправилась провести несколько дней на даче у дедушки. С утра  мама взялась привести в порядок грядки, отец  готовил снасти для вечерней рыбалки, дедушка что-то пилил  в саду. Мишка принялся снимать всякую всячину, что попадалась  на глаза – порхающих над цветником бабочек, жука деловито копающегося в куче перегноя.    Вдобавок и толстый дождевой червь из той же кучи попал в объектив Мишкиного телефона.  Впрочем,  как можно  снимать  букашек-таракашек, когда в Мишкиных глазах стоял  мальчишка с механическим человеком из того кинофильма?  Да где здесь взять такого мальчишку? А про механического человека и думать забудь.
      Ближе к полудню дед отправился отдыхать в дом. Мама на корточках продолжала возиться с помидорными кустиками. «Дай-ка я сниму маму, –  вздумал Мишка. –   Всё-таки  интереснее,  чем снимать этих  безмозглых букашек».

       Но   мама не проявила ни малейшего желания стать примадонной Мишкиного ролика.  «Видишь, какая я – в старой одежде, не накрашенная, непричёсанная и уставшая, а я хочу  в твоём фильме быть красивой, –  пояснила Мишке мама,  –    Пойди пока на  отце с дедом потренируйся».
    Отец с дедом, хотя ничего против участия в Мишкином фильме не имели, но посоветовали ему начать с птичек, бабочек и, даже, предложили запечатлеть суету муравьёв. Дед же, с него станет,     по обыкновению пустился в рассуждения, мол, начинать надо с малого и стремиться  к зияющим вершинам киноискусства.
     Хотя муравьёв Мишка снять не догадался, но с твёрдостью в голосе заявил, что  этап птичек и букашек он благополучно прошёл  и ему  уже пора перейти на людей, чтобы снять настоящее кино.
 – Тогда иди снимай маму - получится настоящее кино.   Назовёшь фильм «Трудовые будни нашей семьи», – решительно  предложил Мишкин отец.
 –  Я так и хотел, но мама отказалась сниматься. Говорит, что она некрасивая.
 –  Вот те и на! Как это  некрасивая?! – воскликнул папа,  –  Что же она  молчала? А я, дурень,   взял,  да и женился на ней! 
 –  Хе-хе-хе! – захихикал  лежащий на кушетке дед,  –  Она некрасивая, а мы  с тобой, сынок,  красавцы! Ты то ещё сойдёшь, а вот я, засушенный Марлон Брандо – трепещите  красотки прошлого века!   
  –  Ну хорошо, - пошёл на попятную отец, –  А как же ты нас будешь  снимать?
  –  Как-как, сниму, да и всё. . .
  –  Как бабочек что-ли?  Порхать нам не дано, –  не преминул вставить своё Мишкин дед. –  У тебя, Михась, не фильм получится, а какая-то  чепуха. Кто его смотреть будет?    Ты уж, милок, что-нибудь придумай, сюжет чтобы какой-никакой  был. Раз взялся нас  снимать, то будь добр положить сценарий на стол, –  понесло Мишкиного деда, –  а мы его прочтём  и будем кумекать, сниматься или в отказ идти.
 –  Ну ты дед куда загнул, он ещё ни читать , ни писать не умеет, – урезонил  деда отец Мишки.
 -  Михась, ты придумай что-нибудь забавное, а мы с дедом тебе подыграем.  Давай иди, как придумаешь – приходи. Мы в твоём полном распоряжении, раз мама в артистки не захотела. 
  Не прошло и пяти минут, как Мишка влетел в комнату  с криком:
 –  Придумал, папа! Сниму кино про  ограбление.   Будет очень забавно!
 –  Ого, куда тебя сразу занесло! – воскликнул  дед. –  Нуар, значит, будет у нас! А мы  его заставляем  птичек - букашек снимать.  Сразу предупреждаю, согласен играть только  лежачую роль, что бы у меня было полное алиби, как у престарелого и недееспособного пенсионера. Кстати, сладкий мой, кого же ты  грабить собираешься? 
 –  Кого-кого? – рассмеялся Мишкин отец, – Тебя, дед, конечно – не соседей же.
 –  Как ты, папа, догадался? – удивился Мишка. – Только это будет уже не мой дедушка, а хозяин дома.  Ты же, папа, будешь у него охранником. 
 –  Внучок,  может не надо меня грабить, давай договоримся полюбовно, мы ведь как–никак  родственники, вживаясь в роль ограбленного, заканючил дед. –  Скоро у меня пенсия – так и быть, отстегну я тебе чуток для карманного бюджету. Нехорошо это - грабить честных людей…
 
    Мишкин отец, оставив спиннинг, продолжал смяться,  не подозревая о том, какую роль  уготовил ему Мишка в своей картине.   Тем не менее,  толи  ему уж очень понравился Мишкин  криминальный    сюжет, толи   он хотел   скорее выпустить  кинематографический пар из  Мишкиной головы, чтобы ему не мешали готовиться к вечерней рыбалки, но бразды подготовки к съёмке картины он решительно взял в свои руки.
 –  Так! Дед, что там у тебя наверху стянуть можно?
 –  Да ничего… Разве что, джинсы на стуле висят,  малонадёванные трёхлетней выдержки. Если стянут, жалко конечно, но долго тосковать по ним не буду.
 –  Решено, Михась – будем грабить  дедовы джинсы.   
 –  Да дедушка! Не переживай! Это же понарошку. Как фильм снимем, так я их сразу тебе верну.
 –  Надеюсь, внучок.  Радует, что тебе джинсы мои великоваты будут. Разве что на продажу, или отцу передаришь…
 –  Так!  Кончайте базар! Снимать так снимать! Давай  Михась, говори, что мы с дедом  должны делать ! 
 –  Итак, дедушка. Ты хозяин дома,  спишь на диване.   Храпи , чтобы всё было взаправду. 
 –  Понял, Миша.  В кинематографе это называется   грубый натурализьм. Детям до десяти не смотреть, иначе научаться храпеть раньше положенного возраста.  Мотай на ус пока дед тебя учит
 –  Папа, ты - охранник , ремонтируешь спиннинг. Меня, ну бандита, значит,  не видишь.  Я тихо крадусь наверх, забираю джинсы и убегаю.  В этот момент дедушка просыпается и видит , как бандит убегает  и  начинает тебя  ругать за то, что ты меня проворонил.  Ты бросишься за мной, а я уже убежал. Ты возвращаешься к хозяину с опущенной головой. На этом фильм кончается. Классная картина получится.
 –   Выходит, что я в дураках остаюсь, – заартачился Мишкин отец,  –   Дед не при делах, он натурально храпит без задних ног. Вся ответственность на мне . . .
 –   А за что я тебе зарплату плачу?  –  возмутился дед,  –  чтобы ты свой спиннинг ремонтировал в рабочее время?!   Я тебя ещё уволю, если бандита не поймаешь и джинсы мне не вернёшь. . .
 –     Не-е-е! Я так не согласен… Пусть спиннинг будет дедов, а я  ремонтирую по его указанию. . .
 –   Ну папа! Это же всё понарошку!  Как вы с дедушкой не понимаете?
 –   Да это у тебя, внучок, настоящий триллер выйдет! На Оскара потянешь. – воодушевился дед тем, что роль  ему досталась  лёгкая, – Да и нам с отцом, глядишь, чуток перепадёт на табачок. Нас то не забудешь тогда?
                Мишка ничего из слов деда не понял, но не забыть пообещал, чтобы дед с отцом попусту не капризничали.
 
 –  Кстати, господа киношники! –  картинно шлёпнув себя по темечку ладонью, воскликнул Мишкин отец. –  А  кто же будет оператором нашей замечательной постановки, если все играют свои роли. Оператора у нас нет, получается. Разве, что снимать по кускам и монтировать, но это высший пилотаж, и  нам он явно не по зубам.
 –    А то пусть Михась думает, он у нас уже сценарист, режиссёр и актёр, пусть будет и оператором до кучи…, – нашёл выход из положения дед.
 –   Но такого в мировом кинематографе ещё не было! – восхитился дедовым предложением Мишкин отец.
 –   Не было, так будет! Согласен, внучок, на оператора ?  Но за ту же зарплату.
 –   Дедушка,  а оператор  что делает? 
 –   Приплыли! И этот человечек взялся снимать кино! С кем я связался? Поясняю, внучок, кратко – оператор бегает с кинокамерой  и всё подряд снимает. Потом из всей той  кучи обрывков, что он наснимал, режиссёр пытается собрать картину.  Одним словом, снимает на камеру. Понятно я изложил?
 –  А-а-а! Так это я сразу решил снимать сам, в этом-то и самый интерес. . .                -   Видите, как всё просто решается, когда человеку 6 лет. Ну что же, внучок,  тогда начинай  съёмку, как там у вас, у режиссёров, командуй - «Мотор!».
     Мишка, махнув рукой, видимо,    в знак того, что  съёмки начались,  выскочил из комнаты.  Дед, повернувшись  на бок и чуть прикрыв глаза чтобы хорошо видеть процесс   собственного ограбления,  переливчато захрапел. Мишкин отец демонстративно  уткнулся в спиннинг. Прошло достаточно времени, но Мишка не появлялся. Дед,  устав храпеть, поубавил актёрскую прыть. «Что он там заснул? – не выдержал томительных секунд и Мишкин отец». После этих слов, как по команде, в дверном проёме появился  Мишка с вороватым выражением лица и мобильником в руке. Надо отдать  должное,  ему удавалось одновременно совмещать в себе  три кинематографические ипостаси.  Как актёр, он прижимаясь вначале к откосу двери, тихо проскользнул вдоль стены и, крадучись по кошачьи, стал подниматься по лестнице на второй этаж.  Как оператор, он заснял на мобильник  погружённого в ремонт спиннинга отца и храпящего на кушетке деда.   При этом,  он, как бы за кадром, шёпотом  комментировал события:  «Охранник  ничего не видит и не слышит, хозяин дрыхнет.  Самый удобный момент».

        Сам процесс воровского изъятия дедова имущества протекал вне поля зрения Мишкиного  отца и деда. Они покорно ждали  своей участи быть ограбленными – из роли не выпрыгнешь. Правда, дед, начал ворочаться на лежанке, с трудом сдерживая острой желание вскочить и поймать воришку с поличным.  Представьте себе его положение – вас грабят, вы видите, но ничего поделать не можете.

     Но вот дело свершилось  -  на лестнице появился главный герой триллера.   Под мышкой у него дедовы джинсы. Он бесшумно    спускается по деревянной лестнице,  нашептывая при этом что-то  в телефон.   Наступает кульминация  действа – побег.  Мишка, вдруг, отбросив всякую осторожность, кинулся в дверь и исчез за ней. Возможно, такой ход он придумал заранее, чтобы придать  экспрессии  и взорвать скучноватый сюжет,   быть может, получилось само собой, чтобы    ошеломить охрану и улизнуть с добычей.  И, знаете, последнее сработало!  Хозяин и охранник, не ожидая  взрывного развития событий, какое-то мгновение пребывали в оцепенении. Но тут деда всё-таки прорвало.  Накопившиеся у него  эмоции, связанные с его ограблением, громовым голосом прорвались наружу:
 –  Держи  воришку!  Мои джинсы спёр!  Такой мелкий, чернявый, михрютка с моими джинсами и мобилой  в руках! Эх мои джинсы пропали, я три  года не  вылезаю из них, они мне как родные! Спёр прохвост!     А ты растяпа, охранник, тебе, елки-палки, слонов в зоопарке охранять.  За что я тебе зарплату плачу?! Бегом догоняй, без джинсов не вертайся!

     Мишкин отец оторопел от  нелицеприятного пассажа деда в свой адрес, да ещё таким голосом, словно у него не джинсы увели, а сундучок с  золотыми слитками и не понарошку, а взаправду. Он, как подпружиненный вскочил и бросился в погоню.    Результат решительных действий  Мишкиного отца   по «горячим следам»  не замедлил сказаться. Снаружи раздался    Мишкин вопль:   А-а-а  больно-о-о!.  В дверях появился ухмыляющийся  Мишкин отец, в правой руке которого извивался  схваченный за ухо Мишка. Мишка продолжал орать благим матом.
 –   Вот хозяин Ваши джинсы! А этого прощелыгу куда изволите?
 –   В чулан его, под лестницу, а я полицию вызову. Приедут, пускай разбираются с ним. . .
 –   Не хочу в чулан! Не хочу в полицию! Такого у меня в сюжете нет! – истерически вопил Мишка.
 
     В  этот острый момент съёмки  Мишкиного кинофильма  в кадре появляется постороннее лицо. Настоящие   режиссеры всегда, когда такое происходят во время  съёмок, негодуют изрядно. А Мишка наоборот обрадовался – в дверях появился встревоженная Мишкиными воплями мама. Отец сразу освободил покрасневшее Мишкино ухо, которое Мишка, всхлипывая, сразу стал растирать рукой.
–   Что здесь происходит? Миша, что с тобой? Почему ты кричал? Почему плачешь?
–   Да они в чулан хотят меня  запереть, а дед полицию вызвал, –  сквозь слёзы  пожаловался Мишка.
–    Вы что ненормальные?!  Папа?! Смалились с ребёнком! Вот и оставь дитё с вами, до слёз довели!
 Мишкин отец виновато потупил глаза, а дед начал хитрить:
–   Да это же мы, доча, кино снимаем. . . Миша предложил снять триллер. . . А где триллер, там и вопли, и слёзы, и бандиты, и злодеи, и полиция. . . Как же без этого?  Кому понравится картина  без всего этого? Об Оскаре и не мечтай, а Миша Оскар хочет завоевать. Да, внучок. . .
–    Какие злодеи? Какие бандиты? Какой Оскар, папа?! Не выдумывай пожалуйста! Это же не шутки – ребёнок плачет.
Но всё же после дедовой отмазки   мамино лицо, хоть не  стало добрее, но сделалось спокойнее.   
–  Миша, вы действительно кино снимали? –  строгим голосом потребовала подтверждение дедовых слов  мама.
Мишка, держась  одной рукой за ухо, другой   размазывая слёзы по щекам, вначале молча утвердительно покивал головой. Но потом, вспомнив о  своём горящем ухе, чулане и полиции,   спохватился и начал  пояснять:
–   Ну. . .  По сюжету  бандит ограбил хозяина . . .
–   Кто ограбил? Какого хозяина? Ничего не понимаю, –   перебила его мама.
–   Ну, я утащил у дедушки джинсы.  Он в картине хозяин, а я бандит. . .
–   Что у вас за игры такие  недетские, чему вы учите мальчишку,  –  обратилась мама уже к Мишкиному отцу.
–  Это же не игра была, рыбка моя, – пытаясь примирительно обнять жену за талию подсластил горькую пилюлю Мишкин отец, – Дед верно сказал.  Снимали фильм  по сценарию Михася,  он всё придумал – молодец.  Не мы с дедом. . . Ты же отказалась у него  сниматься, а мы согласились, теперь виноватые. . .
–  Да, но не так же, чтобы с криками и до слёз. . . А рыбка твоя, дорогой мой, тебя со спиннингом в речке  ждёт не дождётся, пока ты забавляешься со  старым и малым,  –  решительно  отстранилась от мужа Мишкина мама.
–  Ну, хорошо, сынок. А почему ты визжал как голодный  поросёнок, и плакал? – продолжила разборку Мишкина мама.
    Мишка уже не хныкал  и  перестал тереть рукой потерпевшее  ухо.  Ему даже понравилось, как дед с отцом рассказали маме об его фильме. Но обида на них ещё не прошла и требовала сатисфакции.
–  Ну и вот,  по сюжету я должен был  убежать с джинсами и всё,  фильм закончился. Но я не убежал…
–   А что же ты не убежал? – уже с интересом к Мишкиному сюжету спросила мама.
–   Ага, попробуй убежать от папы!  У него вон ноги, какие длинные, а у  меня, глянь,  короткие, – выставив для достоверности ногу, жалобно ответил Мишка. – Вот он меня и поймал за ухо, а я заорал,  ведь больно.  А потом они с дедом  решили посадить меня в чулан и вызвать полицию, а я испугался. Но это уже  они сами придумали, хотя получилось хорошо, по настоящему.
 
 -  Вот это слова настоящего режиссера!  –   воскликнул  дед, – Вот за это я тебя, Миша, сразу зауважал и буду теперь всегда сниматься в твоих фильмах.
 -  А ну вас! Клоуны вы все, а не киношники!  Только время с вами зря трачу! – махнула рукой мама и вышла за дверь. 
В комнате остались дед, Мишкин отец  и надутый Мишка.
 –  Ты не обижайся на нас Миша, увлеклись мы с твоим папкой. Заразительная штука эта –кинематограф, что снимать , что смотреть. Волшебство какое-то, порой не отличишь где правда , а где вымысел. Бывает вымысел  больше похож на реальность, чем сама реальность.  Великая сила!  А то, что так закончился твой фильм, –  правильно, хотя ты и пострадал немного. Ведь восторжествовала справедливость, что в обычной жизни не часто случается. Вор был пойман и понёс заслуженное наказание. Когда подрастёшь, обязательно увидишь  один великий русский кинофильм. В  фильме том  прозвучали простые, но   очень правильные слова: «Вор должен сидеть в тюрьме!».
 
    А на  улице недалеко от дачи Мишкиного деда  встретились две пожилые дачницы.
 –  Абрамовна, слышь, Петровича ограбили, соседа нашего. . .
 –  Что ты говоришь?! Господи Исуси! Спаси и помилуй!
 –  Да, да! Сама слышала, как Петрович кричал  и полицию вызывали . . .
 –  И что же утащили?
 -  Что-то ценное, Петрович сожалел очень. . .
 –  Это же надо, средь бела дня. . .
 –  Ой, Ильинишна, извини. Побегу, а то у меня там дача открыта. . .
 –  А я же иду Петровича навестить, как он там после ограбления…
 –  Может, Ильинишна,  не надо пока. . .
«Ага, – подумала  Ильинишна, – я тогда лопну от любопытства,  и так десять минут еле вытерпела».
 –  К вам можно, Петрович? – постучав в открытую дверь, спросила Ильинишна и вошла не дожидаясь приглашения.- Здравствуйте. . .
 –  А-а-а! Ильинишна пожаловала! Давненько не заходила, просим-просим, соседушка, –  приветливо откликнулся Мишкин дед.
 –  Петрович, ты уж прости меня, грешную. Слышала, что ограбили тебя. . .  Соболезную. . .  Вот ироды проклятые!
После слов Ильинишны в комнате  воцарилась тишина, которую нарушил Мишкин дед.
 –  Видишь, внучок, как кино надо снимать! Человек даже не видел его, но услышав игру актёров,  принял всё за чистую правду.