Пока земля еще вертится, отрывок

За несколько дней до празднования Дня физика Андрей с одним из соседей по комнате в общежитии долго бродил по Гостиному Двору. Что-то они нашли на прилавках, что-то приобрели у сновавших мимо них спекулянтов. Накануне праздника, нацепив на себя обновки и оглядев свое отражение в стоявшем в вестибюле общежития старом трюмо, Андрей засмущался – чересчур уж элегантен был смотревший на него из зеркала молодой человек.
– Может, не нужно пиджак с галстуком надевать? – неуверенно спросил он у приятеля, тоже производившего осмотр собственной персоны.
Почесав затылок, тот решил:
– Ладно, давай, снимем галстуки. А пиджак ничего, пусть будет, все равно помнут, пока доедем. Жалко-то как! – он испустил протяжный вздох.
Утром в час пик дорога от общежития в Старом Петергофе до Васильевского острова, где в то время учились физики, и впрямь была непростой – сорок минут езды в переполненной электричке до Балтийского вокзала, с Балтийского до университета двадцать минут в набитом под завязку автобусе. Пока доедешь, самый модный костюм превратится в жеванную тряпку. И не защитит даже верхняя одежда – в пальто Андрея, сшитом бабушкой, все пуговицы давно уже были выдраны «с мясом», один из карманов наполовину оторван. А в другое время не поедешь – после часа пик в расписании электричек наступает долгий перерыв.
Подумав, Андрей предложил:
 – Поедем на перекладных.
Да, был еще один путь – до Нового Петергофа на автобусе, оттуда на двух трамваях. Путь нудный, долгий, холодный, зато для костюмов безопасный. Чтобы воспользоваться этим путем, следовало подняться на час раньше, но на что не пойдешь в День физика!
Добравшись до университета в своем первозданном виде, Андрей с приятелем вновь с удовольствием оглядели себя в больших зеркалах вестибюля и даже успели занять два приличных места в зале. Потому что вскоре уже не то, что сидеть – стоять было негде.
Где-то неподалеку от них периодически охали два звонких девичьих голоса, оглянувшись в ту сторону, Андрей увидел двух симпатичных девушек, вцепившихся в спинки кресел, чтобы не упасть. Обе хихикали и испускали веселые стоны, когда кто-то в очередной раз толкал их, пробираясь на занятое приятелями место.
Приятель Андрея, вспомнив о своем новом импозантном обличии, набрался наглости и, с ухмылкой глядя на подружек, выразительно похлопал рукой сначала по своему колену, потом по колену Андрея – присаживайтесь, мол. Подружки, ничуть не смутившись, тут же начали к ним пробираться.
И вот уже Андрей, красный, как рак, замер, боясь вздохнуть и не зная, куда девать руки, чтобы не дотронуться до ерзавшей у него на коленях девчонки. В нос ему то и дело лезли ее пахнувшие шампунем светлые кудряшки, он крутил головой, нервничал, боясь чихнуть, и лишь немного успокоился, когда на сцену вышел секретарь комитета комсомола университета Саша Молоканов.
– Сегодня, – торжественно начал он, – мы отмечаем День физика в девятый раз. Девять лет назад, двенадцатого апреля шестьдесят первого года, вся наша страна праздновала величайшее событие в истории человечества – полет человека в космос. После этого физики Ленинградского университета решили в этот день ежегодно устраивать свой праздник. Встал вопрос, как его назвать…
Девица на коленях Андрея повернула к нему сияющую мордашку.
– Я с химфака, – шепотом сообщила она, – с первого курса, у нас тоже первого числа был День химика. Меня Олей зовут, а тебя?
 Андрей шикнул на нее, призывая умолкнуть, но из-за ее шепота ему не удалось расслышать следующие слова Молоканова и понять, из-за чего в зале засмеялись. С досады он чуть не скинул ее с колен – мало того, что с чужого факультета приперлась, так еще смотреть и слушать не дает.
– …физики МГУ, – говорил меж тем Молоканов, –начали торжественно праздновать день рождения Архимеда и назвали его Днем Архимеда. Поскольку наш университет гораздо старше московского, наши физики решили назвать свой праздник Днем бабушки Архимеда. Однако тут возникла некоторая загвоздка, – под смех и веселые выкрики из зала Саша обескураженно развел руками, – согласно замыслу, самой торжественной частью является выбор главной героини праздника, бабушки Архимеда. Но кто из представительниц прекрасного пола согласится на титул «бабушки»? И, не найдя выхода, – под взрывы хохота он возвысил голос и почти выкрикнул: – Не найдя выхода, после долгих размышлений решено было назвать наш праздник Днем физика, а ежегодно избираемой главной героине его присваивать титул Мисс Физики. Итак, приступаем к выборам Мисс Физики!
Зал взорвался аплодисментами, Андрей из вредности усиленно хлопал в ладоши у самого уха светловолосой Оли, от души надеясь, что у нее заложит уши, и она куда-нибудь переместится с его колен.
И вот начались выборы Мисс Физики. Претенденткам задавали остроумные вопросы и получали от них столь же остроумные ответы. Ответившие лучше всех оставались, проигравшие сходили со сцены, получая от ведущего утешительные призы. Наконец объявили конкурс болельщиков – той, чьи друзья шумели громче всех, давали дополнительное очко.
Андрей вскочил с места, едва не уронив Олю, закричал затопал. Успев не свалиться и с трудом устояв на ногах, она взглянула на сцену и увидела смуглую девушку с гладко причесанными волосами и серьезным лицом.
– Она с четвертого курса, – проорал ей в самое ухо Андрей, – умница, теоретик, у нее уже печатные работы есть!
Ольга с благоговением взглянула на смуглую девушку и тоже затопала, закричала. Это их с Андреем сразу сблизило, хотя в итоге в Мисс Физики выбрали другую девушку – веселую, бойкую и нагловатую. После присуждения приза она сняла парик и оказалась переодетым парнем. По залу пронесся смех, смешанный с ропотом возмущения.
– Пошли отсюда, не хочу больше смотреть на это безобразие, – сердито сказал Андрей, повернувшись к сидевшему рядом с ним приятелю, но обнаружил, что тот куда-то исчез, а вместе с ним исчезла и подруга Оли.
– Они уже давно ушли, – пояснила наблюдательная Оля, – пошли тоже? Занятий у вас сегодня нет, сейчас все равно все разбегутся – кто в буфет, кто пиво пить.
До чертиков злой на бросившего его приятеля, Андрей буркнул:
– Ладно, пошли.
В раздевалке почти никого не было – проголодавшийся народ ринулся в буфет. Андрей бы тоже туда сходил, но у него оставалось всего полтора рубля – на них, вполне можно было дотянуть до стипендии, но только, если не обжираться в буфете. Помимо этого, в кармане его пальто лежали два леденца, которые накануне продавщица в столовой дала ему вместо сдачи, они вполне годились для того, чтобы в данный момент заморить червячка.
 Из здания НИФИ (научно-исследовательский физический институт), где проходил праздник, они вышли на Университетскую набережную, и здесь Андрей собрался распрощаться с Ольгой, но ему это не удалось. Заглянув ему в глаза, она спросила:
– Пройдемся немного по Невскому?
В принципе, в день праздника можно было потратить лишний пятак – не давиться в автобусе, а пройти до Гостиного Двора, там сесть на метро и доехать до Балтийского вокзала. Поэтому Андрей со снисходительным видом пожал плечами.
– Ну… пойдем, ладно.
Перейдя Дворцовый мост, они пошли по Дворцовой площади. Ольга попыталась нарушить молчание:
– У вас интересно, – робко заметила она, – но у нас на празднике больше поют.
– А, ну да, – рассеянно ответил Андрей, раздумывая, прилично ли будет одному съесть полученные вместо сдачи конфеты, или следует поделиться. 
 Войдя под арку, Ольга, продолжавшая судорожно подыскивать тему для разговора, вдруг вспомнила, что именно в этом месте делалась революция, и указала пальцем в сторону Эрмитажа.
– Представляешь, каково им было здесь бежать?
– Кому? – не понял Андрей.
– Ну, тем, кто брал Зимний. Революционерам. Бежали под выстрелами, по открытому месту.
– А, ну да.
 Его пальцы нащупали два леденца, и голод стал еще нестерпимее. Наконец он не выдержал – вытащил конфеты из кармана и, скрепя сердцем, предложил одну Ольге:
– Вот. Угощайся.
Она расцвела.
– Ой, спасибо.
Они побрели в сторону Московского вокзала. У Гостиного Двора Андрей вновь хотел распрощаться и юркнуть в подземку, но Ольга, все еще сосавшая конфету, предложила:
– Может, сходим в кино?
– Ну… посмотрим. Сейчас везде одна ерунда идет.
Не признаваться же ему было в отсутствии денег!
Они миновали кинотеатры «Аврора», «Титан» и «Колизей», везде, взглянув на афишу, Андрей с таким презрением морщил нос, что Ольга не решалась высказать желание посмотреть идущий там фильм. На Литейном она робко заметила:
– Может, как-нибудь в театр сходим? Я ведь у нас на химфаке в профкоме, могу там бесплатно билеты достать.
Предложение звучало заманчиво, особенно та его часть, где упоминалось о бесплатных билетах. Андрею пришлось побывать в театре всего два раза в жизни – в школьные года, когда их класс возили в областной центр на представление в честь какого-то праздника. Приятных впечатлений эти поездки у него не оставили, поэтому за семь месяцев учебы в Ленинграде желания вновь посетить храм Мельпомены он не испытал. Однако бесплатные билеты – совсем другое дело.
– Ну… достань, если можно.
Ольга обрадовалась.
– Тогда я посмотрю, на какое будут. У тебя есть телефон?
– Откуда? – Андрей пожал плечами. – Я в Петергофе, в общежитии.
– Ну… тогда позвони мне завтра сам, ладно? Слушай, – она набралась смелости, – а ты не хочешь ко мне сейчас зайти? Я здесь рядом живу, три остановки. Я обед вчера приготовила – борщ, азу с картошкой.
Андрей с силой прижал ладонь к животу, чтобы не заурчало, и с деланным равнодушием в голосе согласился:
– Ну что ж, продемонстрируй свои кулинарные способности. Ты с родителями живешь?
– Нет, снимаю комнату на Восьмой Советской.
Пока они шли к ее дому по Суворовскому проспекту, Андрей узнал, что Ольга из Севастополя, отец у нее военный, сейчас служит в Германии, и Ольга каждое лето ездит туда к родителям. Ее квартирная хозяйка Полина Игнатьевна – приятельница ее покойной бабушки. Она вдова какого-то знаменитого архитектора, поэтому после смерти мужа ее не стали уплотнять, а разрешили оставить вторую комнату. Эту-то комнату она и сдает Ольге за тридцать пять рублей в месяц.
«Тридцать пять рублей! – с ужасом подумал Андрей. – Это же вся студенческая стипендия. Интересно, сколько получают ее родители, что они столько платят?»
– Твои родители так много получают, что столько тебе присылают?
Это вырвалось у него невольно, спросив, он сразу сконфузился, но Ольга словно и не заметила его бестактности.
– Не знаю, сколько они получают, – беспечно ответила она, – и они мне не присылают, а переводят на сберкнижку, я беру, сколько мне нужно. Ты чай любишь или кофе?
***
«Болдинская осень» в Пушкинском театре Андрею показалась скучной, поначалу он не решился сказать этого Ольге, но она и сама потом говорила, что скучает. Зато спектакль «Трамвай желание» в театре на Литейном привел обоих в восторг.
Ольга доставала бесплатные билеты у себя в профкоме довольно часто. В «театральные» дни после занятий они встречались у Московского вокзала – Андрей доезжал туда на троллейбусе, Ольга добиралась на метро (химфак университета находился на Среднем проспекте). Оттуда шли к Ольге, обедали и отправлялись в театр. По окончании спектакля он сажал ее на троллейбус, а сам спешил на электричку на Балтийский вокзал. И каждый раз, помахав ему из окошка троллейбуса, Ольга уныло думала:
«Сколько же так можно? Неужели он никогда не сообразит хотя бы поцеловать меня на прощание? Неужели мне первой его целовать? Но как? Я ведь никогда не целовалась»