Однажды в тайге

            Вестимо, тягостно в тайге в сумеречный час. Пора, когда и конь под тобой, и верная охотничья собака, что бежит впереди, изрядно подуставшие за бездорожный долгий день, хором торопят тебя, скорей добраться до места ночевки и отдыха. Чудаки, неужто думают, что хозяин в «понарошку» не спешит до тепла? Чудаки, одним словом. Однако, признаться, попутчики табунщика правы. Впрочем, они правы всегда. 

        Лишь холодная луна бездушно тянет через сопки и тайгу свой молочный неживой просвет. Тут уж не оплошай, не теряй эту крайнюю отрывисто белеющую нить.

         Ночное светило колыхающими тенями укрывает хрупкие тундровые тальники, серебристым неводом укутывает молодой ягель. Заботливая хозяйка ночи, однако. Лишь одиноко клубится серпантином сизый дымок из ноздрей запыхавшегося коня под охотником. Петр Никодимович, вестимо, торопится. Он безмолвно ворчит, подгоняя коня. Нынче шибко припозднились. День на «пустышку». Так и не нашел коневод отбившихся от табуна лошадей. Их следы, петлявшие по косогору, потерялись в сумрачной траве. Темнеет, скорей найти убежище, где переждать холодную ночь.

       Он знает, что не далеко отсюда, за тем синим распадком, стоит – горбится, зияя точечными глазками - окошками, глубоко ушедшая в землю давно брошенная людьми охотничья избушка. Надобно найти эту избушку, как никак защитит от шального ветра. Еще, по умолчанию, там наверняка железная печка - буржуйка, значит, будет тепло. Вестимо, по неписаному таежному закону, он найдет когда – то оставленные путниками охапку сухих дров. Да и выбора нет, другой заимки нет на десятки верст вокруг.

        Вот только одна досада… Недобрая об этой ветхой избушке стелется людская молва по тайге – не хорошее место, гиблое. Не зря люди обходят заимку стороной, не прячутся в ней в слякотную ночь.

          Там, говорят шепотом, издавна обитает злой дух в обличии человека! Говорят, что энтот дух весь в белом, худой, аж кости насквозь матово просвечиваются. Трепещут от дуновения человеческого дыхания длинные смоляные волосы… Да, сказывают, это, должно, дух молодой девушки, заблудившей и сгнившей в тайге в давние годы.

       Бедная, однажды под осень ушла искать отбившегося от колхозного стада теленка. Либо молодая телятница отвечала головой за сохранность вверенной государством коллективной живности. Ушла и пропала. Не вернулась. Говорят, что искали девушку, по вековому таежному обычаю, тридцать дней и тридцать ночей. После решили, что она сгинула в тайге. Помянули добрым словом. После, даже она найдется вдруг, то она уже не живой человек, а нечисть, вселившаяся в теле девушки. Люди длинным посохом выгонят ее вон из урочища.

        С тех самых печальных пор тихо шепчутся люди – дух той девушки путнику, забредшему в избушку на ночлег, покоя не дает. Приходит она ночью во сне иль, в наяву, никто точно сие не скажет. Дух витает над спящим, ветром шепчет непонятное, руками – спрутами тянет за ноги на земляной пол. Вдруг рассердившись, хватает напуганного донельзя человека за ноги и выбрасывает за высокий порог избушки. Иной раз наперво зло пошутит, в кружку с чаем бросит мерзлый кусок навоза. Может запросто перевернуть колченогий стол…  Потому охотники - путники, летом ли, в зимнюю стужу ли, разбивают палатку на некотором отдалении, даже собаки не лают, нервно скулят. 

         Кто не знает на бескрайних просторах тайги имя бригадира коневодческой бригады Петра Никодимовича? Человек он бывалый. Большой труженик. Удачливый охотник. Само собой, член коммунистической партии, депутат наслега. Он человек, по уставу обязанный не верить в потустороннюю темную силу, всяким там страшилкам. К тому же, владеет недюжинной силой, длинный маут, со свистом пуночки взлетая от его твердых рук, тотчас пригвоздит в прыжке скачущего коня.
 
            Табунщик уверенно заходит в избушку. Скоро язычками пламени оживляется печь – буржуйка, с хрустом куражится ледниковая вода в чайнике.  Ждет своего череда большой кус мяса. Наперво, гость, по вековому обычаю, накормил священный очаг жизни – огонь лепешками и маслом огонь.  Его угощение раздобрит невидимых здешних обитателей. Уставший человек ложится отдыхать на скрипучую лежанку.

     Глаза слипаются, тело расслабляется. …вдруг, будто бесшумно распахивается дверь, обитый кожей пестрого теленка, впуская холодный клубок морозной дымки. Тотчас охотник почувствовал, будто шершавое дуновение куражится по его лицу. Открывает глаза, видит, что в клубах сумрачного тумана проявляется нечеткое в начале очертание человека… Сгорбленный, костлявые руки тянутся к нему, длинные седые волосы. Только вот… Там, где у человека глаза, у него – зазывающие зияющие пустоты. Он безмолвен, но откуда – то из близкого далека, в распаленный мозг ошеломленного увиденным человека острым колом входит неживой голос: - Ыч-чуу… Хоо-лодно! Добрый путник, помоги… Мне холодно… Я устала… По белу свету… Скитаться между небом и землей… Помоги… Обрести покой… Найди меня и похорони… Петр Никодимович не знает, что ответить, страх сковывает его, он молчит…
- Человек, рано утром… Иди на запад… Там… Под корявым сухостоем овраг… Там… Собери меня… Не оставляй ничего… Все собери… Потом передай прах земле… похорони по - людски… Теперь спи, но помни, что я сказала, -  пелена тотчас улетучивается, лишь запах сырой травы все еще щекочет ноздри человека.

        Коневод рано утром встает, наспех пьет чай. Он помнит эти странные слова из полуночного воздуха. Как в такое поверить… Умом понимает, коли так, обязан исполнить последнюю просьбу мертвой девушки. По совести и по обычаю. Берет лопату, топор и мешок. На всякий, командует охотничьей собаке оставаться сторожить в избушке. Ноги человека, будто ведомые невидимой притягивающей силой, сами уходят на запад.

      Верно, скоро коневод натыкается на корявый сухостой. Наклонившись, видит под ним разбросанные в густой траве пожелтевшие от времени останки человека. Тут же валяется череп со следами клыков хищных зверей. Потемневшие, от времени хрупкие человеческие кости он бережно собирает в мешок. Острым ножом снимает дерн, чистит от корневищ кустарников и долбит мерзлую землю… В вырытую могилу осторожно опускает человеческие останки, укрывает чистой тканью… После Петр Никодимович долго стоял над могилой. Беззвучно просил у всевышнего, Пусть отныне усопшая душа бедной девушки упокоится на вечные времена. Земля ей пухом.

         Человеку тепло на душе от простой мысли, что есть, оказывается, на земле нечто, не подвластное разуму и времени … которое привело его сюда и помогло этому мученику уйти туда, где его вечный покой.  Получается, есть неведомая сила в природе, и она беспокоится о всех, кто однажды приходит на срединную землю … до его ухода в мир иной.