Трудно быть богом

ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ

50-лет назад умер Вацлав Нижинский

Напечатано: «Русская мысль», № 4313, 13-19.04.2000.

© Мстислав Князев

В 1910-е годы Нижинский покорил Европу и, с некоторыми оговорками, обе Америки. «Культовую», как сказали бы сейчас, фигуру танцовщика запечатлевали не менее «культовые» Пикассо и Роден, а мейсенские мастера – отливали в фарфоре. Его называли «богом танца» (во всей истории мирового балета этого эпитета по достоинству удостаивались О. Верстрис до Нижинского и Р. Нуреев – после).

Скучно рассуждать о том, насколько Нижинский был «обязан» карьерой С.Дягилеву. Не стоит забывать, что прославленный импресарио платил членам своей антрепризы плохо и с задержками (и после разрыва с ним танцовщик смог организовать собственную труппу только благодаря гонорарам, получаемым от Ага Хана). Первое же выступление «Русского балета» без своего премьера в Париже в 1914 г. отчетливо показало, что Нижинский и есть «Русский балет».

Длинная шея, петербургская выучка, способность к непрерывным пируэтам и личное обаяние позволили танцовщику развить уникальный пластический стиль, окрещенный» маньеризмом Нижинского». «Кульминацией его искусства был прыжок, - писала Р. Вест, свидетельница выступлений «Русского балета». – Он подпрыгивал в воздух и, казалось, оставался там несколько секунд. Его лицо и тело намекали на то, что он собирается подняться еще выше, проделав древний индийский трюк с веревкой, будучи при этом самой веревкой, ввинтиться в небо сквозь невидимый потолок и исчезнуть. Но в следующий миг он опускался вниз – и в этом была вторая загадка – медленнее, чем поднимался ввысь, приземляясь также мягко, как олень, расчищающий снежную преграду».

С начала века в искусстве танца происходили постоянные поиски новых систем движения. (Так, А. Дункан рассказывала, как в начале своей карьеры она часами простаивала в темноте, держа руку на солнечном сплетении и проникая в забытые источники «естественного движения».) К созданию собственной хореографии стремился и Нижинский.

Летом 1910 г, бродя по залам Лувра, он понял, что хочет  «оживить» египетские барельефы и греческую вазовую живопись. Он найдет способ движения «в профиль», позволяющий танцовщикам превращаться из одной статической группы в другую. Поже исследователи определят эту новацию как первый шаг к абстракционизму в танце. Человеческие фигуры дегуманизировались – танцоры превращались в элементы композиции; а сам танец стало возможно представить в оппозиции к музыке – или без нее.

К 1913 г. были созданы все основные роли Нижинского. (Балеты с его участием: «Павильон Армиды», Видение розы», «Петрушка», «Шехерезада», «Нарцисс», «Голубей бог», «Послеполуденный отдых фавна», «Весна священная» - станут «знаковыми» не для одного поколения танцовщиков.) В том же году в Буэнос-Айресе он венчался с Ромолой Пулской, которой суждено будет провести вторую половину своей жизни в борьбе с нищетой и отчаянием, не покидая Вацлава в постигшей его беде.

Нижинский намеревался танцевать до 35 лет, занявшись затем хореографией, собственным фондом и балетной школой. В сентябре 1917 г., в 29 лет, он выступил в последний раз, решив не появляться на сцене до конца войны. Чета Нижинских укрылась в горах Швейцарии. В Альпах Вацлав прочел «Ecce Homo» Ницше. Здесь же возникла идея «Ночной бабочки» - балета, который должен был показать красоту любви и ее разрушительную силу.

Внезапно тривиальности повседневной жизни показались Нижинскому бессмысленными. Его рассудок закружился в вихре вопросов, «не имеющих ответов»: в чем смысл жизни? Зачем он родился? Почему Бог допустил войну? Скучает ли он по матери, сестре, России, балету, аплодисментам? Мозг Нижинского бился словно в лихорадке. Он изобрел «дворник» для автомобилей и самозатачивающийся карандаш. Обдумывал механические проблемы и пытался усовершенствовать систему записи танца (оригинальные хореографии Нижинского так и пропали для будущего). Скупал краски и пастели. Вдруг вместо портретов и сценического дизайна на его полотнах появились «странные» черно-красные глаза. Зимой 1918-19 гг. он начал заносить свои мысли в дневник, найденный затем Ромолой и изданный ею в 1936 г.

Однажды один из слуг сказал Ромоле: «Помните, я Вам рассказывал, как в детстве был на посылках у г-на Ницше? Я нес его рюкзак, когда он отправился поработать в Альпы. Мадам, перед тем, как его забрали, он действовал и выглядел так же, как г-н Нижинский сейчас». Вацлав ходил по деревне с большим золотым крестом на шее, останавливая прохожих и отправляя их в церковь…

Его показывали проф. Э. Бдейдеру, который для описания умственного беспорядка, «характеризующегося аутическими мыслями», изобрел в 1911 г. термин «шизофрения». (Кстати, аутические симптомы сочетаются с высокими достижениями в развитии таких специальных интересов, как счет, танец, механическое конструирование). Возили к Юнгу и Фрейду – Фрейд сказал, что психоанализ в подобных случаях бессилен.

«Бегство от реальности» продлится 30 лет; треть этого срока Нижинский проведет в лечебнице. Бессобытийность его жизни нарушится выставкой картин, «порожденных ‘чуждым’ разумом» (Лондон, 1937). Об искусстве Нижинского, обладавшим «танцующим ритмом», писали как «о непосредственном выражении бессознательного».

Вторую мировую войну Нижинские провели в Венгрии, куда в марте 1945 г. вошли советские войска. Великого танцовщика пытались «вернуть на родину», но попытки эти, слава Богу, закончились ничем.

Смерть пришла к Нижинскому 8 апреля 1950 г. В его жизни смешались эпос и трагедия, слава и забвение, успех и несчастье. Трудно быть богом.