Марк

     Глава 1

Много лет отработала учителем музыки Анна Анатольевна в своей родной школе. Музыка, искусство, поэзия, литература, театр — всё, чем была она увлечена, осталось тут, с её учениками. Мужа перевели на работу в другой город, и вопрос встал ребром.
— Ну как я брошу своих детей? — в который раз спрашивала она себя и мужа.
— Ты пойми, это сегодня они твои. А завтра уйдёшь — и никто из них не вспомнит, как тебя звали. Придёт новая учительница, и дети так же будут петь. Ну что ты как маленькая? В другом городе такая же школа и такие же дети. Ты, наверное, постарела, если так боишься перемен.
— Ничего не боюсь! Четверть доведу и ребят доучу.
— Никто не спорит.
Это на словах оказалось все просто, на деле все обстояло иначе. Директор не хотела брать к себе в штат неизвестно кого. Анна Анатольевна всех подменит, всегда выручит болеющих учителей, закроет «окно», если нет учителя. Всегда безотказная, молчаливая, бесконфликтная.
— Ну, может, останетесь? Ведь там никого у вас нет? И родных нет? Да и вы уже не в том возрасте, чтобы менять города и работу, — уговаривала директор подчиненную.
— У меня муж в другом городе.
— Да у миллиона семей муж в другом городе. Будете ездить к нему на каникулы. Представьте себе, он у вас вахтовик! — настаивала, не желая сдаваться, директор.
— Представьте себе, что ваш муж вахтовик! — неожиданно для себя парировала Анна Анатольевна.
— А что, очень даже и хорошо! Отдохнёте: стирать не надо, утюжить ежедневно рубашки не надо, кормить не надо. Смотрите сколько плюсов!
— В таком случае, Вероника Мартыновна, и замуж выходить не надо! У нас с мужем совместных двадцать три года. И за эти двадцать три мы ни разу не расставались. Я очень хорошо понимаю вас как руководителя, детей доведу до конца четверти и уеду.
— Ну, вот что, торопиться мы не будем. Найдёте себе замену и уйдёте со спокойной душой. А почему именно сейчас, когда вам за сорок, нужно куда-то срываться и лететь? Там ведь сладко не будет, и никто вас не ждёт. А я вам тут место дала, кабинет, должность.
«Скажи ещё, на улице подобрала как бездомную собаку. Как будто до этой школы у меня не было высшего образования и опыта в работе», — пронеслось в голове у Анны. Но вслух учитель музыки сказала другое, она была очень интеллигентной и тактичной женщиной, поэтому ответила:
— Спасибо, мне очень приятно, что вы обо мне думаете, заботитесь и цените.
Спустя четырнадцать дней Анна Анатольевна уволилась по собственному желанию. А Вероника Мартыновна, которая так «пеклась и заботилась» об учительнице, даже не дала потрепанной грамотки, провожая уволенную недовольным взглядом из канцелярии.
Город К. встретил Анну Анатольевну сдержанно. Сразу появились вопросы от работодателя: «А почему в середине учебного года?» «А зачем?» «Что на прежнем месте случилось?» «Вы пробный урок проведите с неуправляемым классом, мы посмотрим на ваше мастерство».
Анна Анатольевна всегда тщательно готовилась к урокам, рассказывая ребятам о великих композиторах, она добавляла детали из жизни, которые были интересны.
— Когда Людвиг Ван Бетховен потерял слух, то мало кто из его друзей догадывался об этом.
— Как же он это скрывал?
— У него был слуховой аппарат? — посыпались вопросы учеников.
— Людвиг научился читать по губам. С самыми близкими, конечно, он общался с помощью тетрадей. До наших дней дошли и сохранились из 440 тетрадей всего 139, но они бесценны, как и все великое, что оставил после себя композитор. — Анна Анатольевна села за инструмент и сыграла «Лунную сонату» Людвига Ван Бетховена.
— Вы приняты,— сказал Виталий Романович, — директор новой школы. — Мне настолько понравился урок, что даже расхотелось идти к себе в кабинет.

— Ну, как твои дети, школа? — поинтересовался муж, встречая жену на пороге.
— Обычная школа, обычные дети. Ты как в воду глядел, все они одинаковые: и директора, и дети, и школы.
— Привыкнешь, зря переживала.
Из прежней школы еще несколько раз звонила заместитель директора Наталья Ивановна и интересовалась, как устроилась Анна Анатольевна и не желает ли вернуться назад. Но Анна Анатольевна уже окунулась в пучину серых рабочих будней. И вскоре уже и думать забыла о том, что когда-то жила в другом городе и работала в другой школе. Те же концерты, те же песни, те же композиторы смотрели на неё со стен уютного кабинета и улыбались, как бы приободряя, что всё будет хорошо. На очередном уроке она заметила выделяющегося из толпы одноклассников подростка — бунтаря. Ученик не хотел работать.
— Да он всегда такой, мешает нам учиться и срывает уроки, — ответила за него староста, отличница с длинными косичками.
— Ну, ничего в этом удивительного. Ведь имя Марк произошло от Марса, Бог войны, воинственный, вот он и воюет со всеми. А на самом деле, Марку хочется любви и внимания. Верно?
Подросток, который ещё минуту назад кривлялся и передразнивал всех ребят, затих и до конца урока не шелохнулся. Обычно учителя кричали, грозились вызвать мать к директору, говорили, какой он вредный и непутёвый, такой же, как и старший брат. А тут всё было совершенно наоборот.
На педсовете Анна Анатольевна села поближе к классному руководителю Марка и спросила: «Что с мальчиком происходит, может, ему помощь нужна»? Классный руководитель, она же преподаватель географии, школьный психолог, рослая упитанная женщина, смеясь, ответила:
— Да, ничего особенного. Весь в старшего брата, такой же оболтус. Ничего не делает, мать с ними не справляется, наркоманка. На первое сентября пришла в школу обкуренная и под наркотой.
— Муж есть?
— Не знаю, сожительствует с кем-то.
— Бедный ребёнок.
— Ой, я вас умоляю, у нас полстраны таких бедных. Всех жалеть себя не хватит!
В актовый зал вошёл директор, и все учителя, как послушные ученики, замолчали, уткнувшись в тетрадки, готовые записывать замечания и нововведения.
— Познакомьтесь, коллеги, с новым учителем музыки Анной Анатольевной. В этом году ей повезло, она у нас без классного руководства, но на следующий год мы обязательно его дадим. — Все дружно рассмеялись, учитывая, какая это непростая нагрузка. — Тут нужно знать абсолютно все: почему ребёнок не идёт домой, почему сбежал из дома, где он находится в час ночи, в какой компании, с какими друзьями. Пьяный родитель может написать в общий чат, какая учитель сволочь, что не будет скидываться на общие фото, и так далее и тому подобное. И тут просто нужны железные нервы, а по-другому никак, — говорил директор. — Но мы все закалённые, мы из стали, выдержим!
Педсовет окончился, а Анна Анатольевна думала о Марке. Она подошла к учительнице начальных классов поинтересоваться у той, как учился Марк.
— Одним словом — брошенный, ребёнок. Мама еще та наркоманка, ходила и закладки раскладывала ради лёгких денег. Почему не посадили, не знаю, видимо, откупилась как-то или штрафом отделалась. Да и сам Марк с ней же ходил и делал эти закладки.
— Странно, — удивилась Анна Анатольевна словам Екатерины Павловны, — но ведь её должны были лишить родительских прав. В таком случае и старший сын, возможно, употребляет?
— Да, скорее всего! Нигде не учится, колледж бросил, девятнадцать лет нигде не работает!
— А где они проживают?
— Кажется, с бабушкой на ее пенсию, в ее квартире.

Глава 2

На следующий урок Анна Анатольевна обратила внимание на то, что все ученики 5 «Ж» класса ушли в столовую, а Марк остался в кабинете.
—Ты почему не идёшь в столовую?
— Не хочу.
— Сколько у вас сегодня уроков?
— Семь.
— Иди я тебя угощу кое-чем. — Учительница достала из сумки плитку шоколада, горсть очищенных грецких орехов и протянула ученику.
— Спасибо, большое спасибо, — несколько раз произнес худенький с прозрачной кожей подросток.
Он воспитан. Всегда здоровается даже на улице, встаёт при виде учителя, — отметила про себя учительница и внимательно посмотрела на внешний вид. Мальчик был опрятен, ухожен и одет в чистую одежду.

— Ты знаешь, — поделилась дома с супругом Анна, — я так переживаю за этого ребёнка. — Он пытается выжить в этом мире взрослых. В семье, со слов учителей, мама употребляет наркотики. Но даже в школе нет гуманности, никто ему не протянул руку помощи. Я удивляюсь, насколько люди обозлённые. Да, возможно, мама и делала закладки для наркоманов, но причем тут ребёнок? Почему ему никто в школе не помогает? Все только и делают, что унижают, оскорбляют. Он в классе изгой, никто с ним не общается.
— Не переживай, ты протянула ему руку помощи, значит, он не пропадёт в этой жизни.
Но Анна Анатольевна не успокаивалась, вечером, ей позвонила подруга из Англии, Жанна. Когда-то они вместе учились в одном классе, сидели за одной партой, потом вместе пошли в педагогический университет. А потом судьба распорядилась так, что Жанна по интернету познакомилась с успешным бизнесменом и уехала заграницу. А Аня осталась работать в российской школе, сеять в детские умы разумное, доброе, вечное.
— Ты не представляешь, как я переживаю за своего ребетёнка, — делилась она по телефону с подругой. — Славный, хороший, голодный. Я его кормлю. Подросток растёт, ему нужно правильное и разнообразное питание, нагрузка в школе большая. Говорю ему: «Главное, не воруй и не ходи по мусоркам».
— Тебе, ей-богу, нечем заняться, — отвечала Жанна, позёвывая. Ты свою карму закрыла на сто процентов, на том свете зачтётся. Ну, поговори с директором какого-нибудь кафе, пусть хотя бы один раз в день его там кормят. Уж там еды остаётся достаточно. Тебе-то с твоей копеечной зарплатой учителя совсем не с руки. Не знаю, у нас в Англии с этим проблем нет. Есть для бездомных пункты приёма пищи и ночлега. И в магазинах товар после 20:00 идёт по сниженным ценам.
Аня промолчала — она вспомнила бомжей, дерущихся возле мусорки за булку засохшего хлеба. Говорить больше о насущных проблемах с Жанной не хотелось. Ну, не поймёт сытый голодного, как ни крути.
— А чем ты занималась? — задала она вопрос подруге, чтобы хоть как-то перевести разговор в другое русло.
— До обеда спала, потом смотрела мелодрамы. Пошла по магазинам, прогулялась. Дел, знаешь, тоже хватает, за домработницей надо присматривать, с собакой погулять. Вот и день прошёл.
— Ну да! — вздохнула Аня, думая о своём.
Предмет музыка в школе проходил один раз в неделю, это не русский язык и не математика. Обучение прекрасному, искусству — на этот предмет отводится всего лишь сорок минут в неделю. Анна Анатольевна хотела видеть ребёнка чаще. Своих детей с мужем не было. Сначала продолжительная болезнь, потом беременность, потом внезапная операция, во время которой она потеряла ребёнка. Теперь все ученики школы были её детьми. Каждого она гладила по голове, по-матерински прижимала к груди и думала о том, что таким мог быть её сын или дочь. Поэтому себя она видела только учителем в школе. Она ждала с нетерпением следующего дня, когда встретит Марка снова. Но то у неё не совпадает расписание, то разные этажи, то загруженность, то дежурство, и не было времени искать его по кабинетам.
Через неделю на своем уроке она увидела ребёнка с распухшей рукой.
— Марк, что случилось?
— Подрался с мальчишкой из другой школы.
— Что не поделили?
— За дело, за справедливость.
— Послушай, ты никогда никому ничего не докажешь. Каждый человек остаётся при своём мнении. Любой спор или драка привносят в нашу жизнь только зло и удваивают его.
— Зато я его побил, и он понял!
— Ты ничего не доказал, он ничего не понял. А обозлился против тебя! А если его родители заявят на тебя в полицию? Ты об этом подумал?
— Не заявят, он трус! И получил по делу!
— Ты повредил руку, нужен врач. А если перелом?
— Я сам её вправил, — и мальчик снова с силой дёрнул себя за кисть и скривился от боли.
— Ты же мой хороший, мой ребёнок! Иди я тебя обниму и покормлю. — Анна Анатольевна протянула заранее приготовленные бутерброд и сок. Ребёнок с жадностью накинулся и съел всё в одно мгновение. — Приходи ко мне каждый день на перемене. Я буду тебя кормить! Ищи меня по школе, на этаже. Я буду твоим другом!
— Вы? — удивился ученик. — Брат сказал, что все учителя враги и всех надо ненавидеть.
— Это не так, ты же знаешь, бывают исключения из правил. С учителями нужно дружить. Они добрые, они всегда поймут и помогут.

— Зачем ты это делаешь? — не унимался дома муж. — Пусть этим занимаются органы опеки и попечительства, социальная защита населения, полиция, отдел по делам несовершеннолетних, в конце концов. Да не жалко мне никаких денег. Просто если он живёт в семье наркоманов, то рано или поздно тоже им станет. Ну, ты же знаешь: с волками жить по-волчьи выть, и не я это придумал.
— Он такой славный, милый.
— В тебе говорят материнские чувства и жалость к нему, как к брошенному щенку на помойке.
— Мальчик очень одарённый и воспитанный.
— Я удивляюсь, вся школа на него жалуется, и только у тебя он одарённый и спокойный.
— Посмотри видео, как он поёт, я готовлю его на конкурс «Юные таланты».
— И правда… отлично, кого-то он мне напоминает.
— Только не говори про Юру Шатунова.
— Нет, скорее всего, Алексея Гомана. Такой же скромный, обаятельный блондин, а голос и вправду хорош. Почему руки за спиной?
— Подрался, правду кому-то хотел доказать.

На следующий день Анна Анатольевна захватила полную сумку еды: картофельное пюре с котлетой, салат морковный, вафли и термос с горячим чаем.
— Так и будешь носить полные сумки? Не проще ли в столовой за него оплатить?
— Пусть домашнего поест, да и в столовой он будет себя неуютно чувствовать, где все гнобят. А так, тихонечко сел у меня в кабинете, поел, и никто не увидел, и лишних вопросов не задаёт. Ему и так неудобно, стесняется. Знаешь, у меня складывается впечатление, что классный руководитель его ненавидит. Как увижу, всё время ему читает нотации в коридоре, дергает, отчитывает.
— Может, мальчишка отвратительно себя ведёт? Ты сама говорила, дерётся.
— Я хорошо разбираюсь в детях. Он не такой! Он воспитанный и на добро отвечает добром и лаской. А на зло — звереет. Вообще этот мальчик очень чистый, светлый и душа у него добрая! Как у Данко, помнишь, «Горящее сердце». Чтобы осветить людям путь, он разорвал грудь и достал своё сердце... Каждый день проезжая мимо церкви, я мысленно прошу у Господа, чтобы дал ему возможности выжить в этом непростом мире взрослых. Выжить и стать достойным человеком! Молюсь, чтобы Бог его хранил и оберегал. Ведь неизвестно, что у него в семье. Но рубашки отутюжены и чистые, значит, бабушка о нём заботится. Просто денег не хватает на еду.
— Понятно. Ты уже про свою старую школу и не вспоминаешь. — Муж улыбнулся и поцеловал жену по-отечески в лоб. — Удачи тебе в школе с твоими детьми, — сказал он, уходя на работу.
— И тебе удачи!
Не успела учительница музыки войти в класс, как второклассники обступили её плотным кольцом и стали по очереди тянуть руки в поисках крепких объятий.
— Вы мои хорошие, дайте мне раздеться и в класс войти! А то я с ног свалюсь, — заулыбалась Анна Анатольевна.
— Не понимаю, почему они все к ней тянутся, — глядя на неё, разговаривали в коридоре учительницы литературы и английского языка.
— А что тут непонятного? Классного руководства нет, двойки не ставит, всех жалеет, своих детей нет. Вот и играет в «хорошенькую».
— Ага, мне кто-то из детей сказал, что на её уроках можно спать, и она даёт им выспаться!
— Ну как ты поспишь, когда музыка играет и все поют? Не знаю, я как ни пройду мимо её кабинета, всё время поют и музыка звучит.
День пролетел как всегда насыщенно и незаметно. В чате учителей директор сообщил о том, что сегодня экстренно состоится совещание. Анна Анатольевна снова подсела поближе к классному руководителю Марка.
— Вы знаете, Марк подрался, у него что-то с рукой.
— У меня их тридцать два оболтуса, и каждый день они дерутся, лишь бы не писать и ничего не делать, — зло улыбаясь, процедила сквозь зубы она же психолог, она же классный руководитель.
«Господи, ну почему ты таким людям даёшь возможность работать в школе? Ведь через них дети и становятся злыми и обозлёнными, как волчата, на весь белый свет. Ведь она не то что заглянуть в душу ребёнка не может и помощи-то от неё никакой не жди! Вот тварь! Прости, Господи!» — подумала про себя Анна Анатольевна и отсела подальше. После педсовета она подошла к заместителю директора.
— Зоя Степановна, в школе медсестра есть?
— А что случилось?
— Пятиклассник ходит уже вторую неделю с опухшей рукой, и классный руководитель мер не принимает.
— Медсестра приходит один раз в неделю. Завтра будет, пусть ребёнок подойдёт. Она даст направление к врачу.
— Хорошо, спасибо.

— Анна Анатольевна, а вы были правы, у меня перелом в двух местах. — Марк подошел с загипсованной рукой. Он улыбался и смотрел на неё счастливым взглядом. — Вчера на снимках доктор увидел. Теперь буду ходить с гипсом, вот!
— Ты мой ребёнок. — Она прижала его к груди и тяжело вздохнула. — Две недели ходил с переломанной рукой и терпел боль. Господи, где человечность? — непонятно к кому обратилась учительница, задавая этот вопрос. — Иди кушать, я голубцы принесла. Сразу все не съедай, оставь на вечер. Я много принесла. После четвертого урока поешь бананы.
— Бананы? — удивился Марк.
— Кушай, кушай. — Анна Анатольевна отвернулась, чтобы не расплакаться. — Хочешь, завтра принесу тебе беляши?
— А это что такое?
— Это пирожок с мясом и луком, вкусный...

— Ты не поверишь, я боюсь его спросить, сколько раз в день он ест. По-моему, только тогда, когда я приношу. Остальное время ходит голодный, — говорила Анна, мужу укладываясь спать.
— Ну, вот видишь, ему была нужна помощь, и Вселенная послала тебя. Не переживай, всё хорошо.
— А наступят летние каникулы и что тогда?
— Будешь кормить на крыльце школы.
— Ты лучше ничего не смог придумать?
— Да пошутил я, ложись спать. Поздно, завтра вставать рано.
— Я молюсь за него, чтобы в выходные ничего с ним не случилось, чтобы живой и невредимый пришёл в школу. Увижу его издалека, и сердце радуется.
— Спи, родная, спи.

Глава 3

Через неделю учительница музыки сообщила о том, что отправила видео, как поёт Марк, на конкурс «Юные таланты». Все ученики пятого класса недоумевали. Никто с Марком не общался, классный руководитель говорила, что он оболтус, недалёкий, ленивый, плохой. А тут отличников оставили за бортом, а какого-то Марка записали и отправили на конкурс.
— Какая несправедливость, — возмущалась отличница Лизонька.
— Ну как этого плохиша можно взять в любимчики? Я не понимаю… — услышала Анна Анатольевна, войдя в класс.
— Дети, — она обратилась ко всем сидящим в классе, — плохих людей нет, есть плохие поступки и плохое поведение. Если судить о человеке, то не нужно собирать сплетни, а только то, что вы видели своими глазами! На моих уроках Марк работает, поёт, никто уроки не срывает, и вы это видели! Если к человеку относиться с добром, то и он вам добром ответит. Это как с собакой: будете бить, и она вас укусит. У Марка есть способности и талант, надеюсь, что он обязательно займёт призовое место. Сегодня отмечается всемирный день психолога. Вы знаете о том, что есть телефон доверия?
Марк поднял руку:
— Звонят те, у кого проблема с психикой. Нам Лариса Васильевна сказала.
— Звонят те, кому срочно нужна помощь. Кого не понимают в семье, обижают, бьют, жестоко обращаются. В конце концов, позвонить могут те, кому тяжело, больно и грустно. Запишите номер, чтобы вы его знали. — Анна Анатольевна смотрела на Марка.
— У меня нет телефона.
— Запиши на обложке дневника. Если нужно будет позвонить, ты сможешь попросить набрать номер любого взрослого и, поверь, никто не откажет.
После уроков, собираясь домой, Анна Анатольевна увидела, как к директору вошёл Марк с женщиной, вероятно, с матерью. Женщину она не разглядела, только увидела со спины.
«Неужели урок сорвал? — пронеслось в голове. — Ладно, завтра увижу, спрошу».

День был нескончаемо длинный. 5 «Ж» дежурил по этажам. У каждого было выделено место, и никто из ребят не имел права с него сойти. Ученики начальной школы бегали, сшибая углы и друг друга. Старшеклассники, закрывшись в туалете, курили электронные сигареты. Психолог, она же учитель географии, она же классный руководитель 5 «Ж», бегала по школе, расставляя своих пятиклашек и заставляя их следить за порядком.
— Я сказала тебе не сходить с места и стоять у туалета! — грозно гаркнула она, грубо схватив ученика за руку с гипсом. — Вот и стой до конца перемены, тут и весь день до окончания уроков и недели, это твое место!
 Девятиклассники подтрунивали и смеялись, стараясь ущипнуть и причинить боль дежурному. В углах длинного коридора висели видеокамеры, но весь вопрос был в том, были ли они работающими? Школьники отборно матерились, дрались, не обращая на них никакого внимания и чувствуя безнаказанность и вседозволенность.
Мимо в свой кабинет музыки прошла учительница.
— Марк, зайди ко мне после уроков.
— Хорошо, Анна Анатольевна.
Уроки длились бесконечно, болела голова. Классная орала как с цепи сорванная. Дома лежала мать под действием наркотиков в невменяемом состоянии. Никто его не понимал, кроме учительницы музыки. И сейчас ради неё он старался из последних сил стать хорошим и послушным, ради неё ходил в школу.
— Марк, как твоя рука? Береги руки, тело, не дерись, я тебя прошу! Садись, поешь, здесь горячие пельмени, ещё не остыли. — Голодный ребёнок ел и, вытираясь салфеткой, пять раз сказал спасибо. — На здоровье, расти большой. Зачем маму вызывали? Снова подрался?
— Нет, на классную огрызался.
— Зачем?
— Она меня ненавидит и всем про меня чушь несёт.
— Да, это очевидно. Запомни одно: я буду тебя всегда кормить! Расскажи мне про маму.
— Мама работает официанткой в вагоне-ресторане, уезжает на месяц, потом приезжает.
— С кем ты живёшь?
— С бабушкой, братом. Брат нигде не работает, хочет стать репером и уехать в Питер.
— А бабушка?
— Она на пенсии, мы у неё в квартире живём. Ну, я побежал?
— Беги, мой хороший. Иди я тебя обниму, ты же мой ребёнок! — Слёзы навернулись на глаза, она заглянула в глаза ребёнка, они тоже были наполнены слезами, и он захотел скорее уйти, чтобы не разрыдаться, как маленький мальчик, на её груди.
Он врал про маму, её работу и от этого на душе было тяжело. Тяжело врать тому, кто тебе доверяет. А ещё он боялся к ней привязаться, так всегда бывает: сначала всё кажется хорошо, а потом обязательно будет плохо. Уж он это точно знал! Марк боялся, что любимая учительница начнёт задавать вопросы, касающиеся семьи, и поэтому всегда торопился поесть и сразу уйти.
Она тоже поняла по его глазам, что он обманывает, и пошла дальше искать правду. После очередного урока Анна Анатольевна спросила у Фаины Фаисовны, знает ли она Марка.
— Конечно, знаю, — ответила учительница начальных классов. — Его старший брат нигде не учится, сидят все на бабушкиной пенсии.
— А с мамой что?
— Онкология у неё, четвёртая стадия. Рак челюсти, обезболивающие не помогают, вот и сидит, поговаривают, на героине. Жаль её.
От этой новости у Анны Анатольевны зашлось сердце. Она вышла на улицу и села на скамейку. Домой брела медленным шагом.
«Как я могу ему помочь? Чем я смогу ему помочь? Если класс гнобит, учитель ненавидит, все против него такого маленького, голодного и беззащитного».
— Благодаря тебе он ходит сытым. Ну хочешь, купим ему вещи? — предложил муж, выслушивая новую версию о семье ребёнка и непростой жизненной ситуации.
— Нет, у меня не укладывается в голове, как из его матери психолог сделала наркоманку? Так очернить человека нужно уметь. Ни в сказке сказать, ни пером описать. Нужно познакомиться с его мамой и поговорить срочно.
— Зачем?
— Может, им продукты купить, ещё какая-то помощь нужна.

ознакомительный отрывок из повести "МАРК".