Как посмотреть

               

- Я больше не могу, я устала и вообще мне всё надоело, - жаловалась дочка-пчёлка своей уже не молодой маме-пчеле.

- Ты заболела? – испуганно вздрогнув спросила та.

- Да нет же, ты, как всегда меня не слышишь, повторяю, мне всё на-до-е-ло, каждый день одно и тоже, – с хмурой прямотой настаивала строптивая дочка.

- Что значит одно и тоже? Ты сейчас о чём? – насторожилась мама, почему-то вспомнив свою сестру, улетевшую прошлым летом в неизвестном направлении.

- Я о нас, каждый день, ни свет, ни заря, мы тащимся за этим чёртовым нектаром к этим чёртовым цветам, завязям и соцветьям, ненавижу, –

- Боже мой, - с волнением в голосе воскликнула мама – девочка моя, не горячись, у тебя переходный возраст, потерпи, смотри какой у нас замечательный дом, дружная семья и заботливый хозяин Василий Иванович, золотой редкий человек, дай бог ему здоровья, - здесь мама вздохнула, досадуя в основном на себя, на свою вечную занятость делами насущными и неспособность за отсутствием времени привить в дочери незыблемые ценности. Ей всегда казалось, что есть понятия, которые не требуют дополнительных пояснений, смотри на других, делай, как все и не морочь себе голову разной чепухой, а ещё радуйся жизни, возможности полноценного творчества …

- А я не хочу радоваться тому, что радует тебя, – неожиданно прервала сложившийся поток приоритетов дочка, видимо прочитав мамины мысли, – и где ты видишь творчество, слова красивые на придумывали и верите во всю эту чушь. Ты хоть раз видела себя со стороны? Работаешь, аки, аки … - пчёлка задумалась в поиске сравнения, – слон – улыбнулась она, определившись, - ведь есть и другие занятия, более творческие, разнообразнее в конце концов, – дочка пристально смотрела на мать.

- Разнообразнее … - растеряно повторила та – но мы не способны на другое, мы созданы не покладая ног собирать нектар, наслаждаясь плодами своего труда, в этом наш талант, – мама старалась быть убедительной, – в ином мы бесталанны.

- Плодами твоего труда наслаждается Василий Иванович и ему подобные, – зажужжала раздражительно молодая пчела – для нашего поколения - это очевидно и неприемлемо, нас удивляет ваша трудовая «зашоренность», мы так жить не хотим и не будем – громко сказала она и другие пчёлы с недоумением на неё уставились, прервав кружение.

- Но, если не мы, то кто, - незамедлительно отреагировала мама – ты понимаешь, что в случае невыполнения пчелиного предназначения развалится вообще всё, семья, уникальный продукт, вековая наследственность, развалится система ценностей, – сгруппировавшиеся пчёлы озадаченно примолкли, обдумывая сказанное.
 
- Ну и пусть, - снисходительно улыбнулась молодая пчела – они и так развалятся, без наших усилий –

- Почему? – дружно поинтересовались готовые к вылету пчёлы, скопившиеся у выхода из улья.

- Климат меняется, цветов скоро не останется, - дочка презрительно прищурилась, оглядывая безмозглых родственников, - и потом, бесконечные опрыскивания и опыления химикатами не проходят бесследно, – она благополучно перехватила инициативу, поставив семью в однозначный тупик. Никто из них не задумывался о смысле жизни так глубоко, полагаясь в основном на урожай, опыт и здравый смысл. Некоторые из особей озадаченно застыли, организовав пробку.

Внезапное движение воздуха развеяло нахлынувшие сомнения.

- Что это у нас тут происходит, что за столпотворение? – раздался откуда-то с небес голос Василия Ивановича, - непорядок, задержки нам ни к чему, быстренько за работу пока нет дождя, совсем разленились, – он вытащил рамку с сотами, стряхнул её, недовольно качая головой, и внимательно осмотрев вернул на место в улей. Странно, однако, подумал пасечник в лёгкой обескураженности оглядывая пасеку, капризничают они видишь ли, носишься с ними, как с детьми малыми, достали, то не так, то не эдак, выгнать к чертям собачьим в лес, будут тогда знать, лодыри. И успокаиваясь на мысли, что всё в его руках и в любой момент он может избавиться от пчелиного беспокойства Василий Иванович вдруг вспомнил о настоявшейся в погребе ядрёной холодной медовухе.
 
- Позже подумаю, пока и так сойдёт, – улыбнулся он, засеменив к погребу.

                Конец