Любовь все прощает - глава 26

   
 
  За окнами было еще темно, когда настойчиво  постучали в калиту. Собака разрывался от лая, едва не срываясь с цепи. Надя, глянув на часы, с досадой подумала
Кого еще там принесло в такую рань, и чего им не спится? Господи, я же только заснула, еще целый час могла бы поспать! Но услышав, как мать скрипнула дверью, Надя облегченно вздохнула и отвернувшись к стене, опять закрыла  глаза.
Но собака залаяла еще сильнее, и в коридоре послышались голоса.
  - Нам без Нади нельзя, - услышала она, и поняв, что это к ней, потянулась за халатом.
  - «Она же дружила с Генкой» 
  - Почему дружила? Я и в настоящий момент с ним дружу ! – вышла она на встречу прибывшим.
Женщины переглянулись и растерянно посмотрели на нее, не зная с чего начать. Их взгляд был на столько испытывающим, что Надя растерялась.
  - Мы к тебе  с просьбой. Нам... - начала  одна  и замолчала.
  - Генка погиб, - на одном дыхании выдала неминуемую, дикую новость - вторая.
   Женщины, миленькие, я знаю, только не Генка это, а его племянник погиб. Сегодня  будут его хоронить, - растерянно поправила их Надежда.
  - Да нет, Надя, Генка погиб, сегодня ночью в шахте, - уже более настойчиво повторила  та же женщина. Мужчины рассказывали, что когда они спускались в шахту в клети, он был рассеяным,  все о племяннике рассказывал. Очень переживал, а тут, как на зло, что-то клеть заело между горизонтами. Генка  по-видимому подумал, что это уже остановка  и вышел в открытый шурф. Они даже не успели отреагировать, так быстро это случилось, понимаешь? 
Надя замерла как вкопанная и только через некоторое время, поняв, наконец, всю трагедию, того что случилось, она бросилась к матери и упав ей на плечо горько заплакала.
  - Мама, что это?... Почему?... Почему я все время теряю близких и дорогих для меня людей?
Мать гладила дочь по спине и ее глаза тоже стали влажными.
  - Никто этого не знает, доченька, У каждого своя судьба.
  - А Вера уже знает? – спросила Надежда, вспомнив о Генкиной семье.
  - Мы поэтому и пришли к тебе. Никто не хочет идти к ней с такой новостью. А мы ей совсем чужие, она нас не знает. В такую минуту нужно, чтобы рядом был близкий человек. Ты вот, не к нам бросилась, услышав такую новость, а к маме упала на плечо, чтобы поплакать! Вы же дружите, а друг должен быть рядом не только в радости... Собирайся Надя, нам надо успеть пока она не ушла на работу.
  - Но я не смогу, разве вы не видите, что я тоже слабая, а Вере поддержка нужна.
  - Сможешь... ты должна это сделать! Говорить будем мы, но главное, ты будешь рядом. Давай, поспеши.
И Надя, с поникшею головой, покорно поплелась  за незнакомыми женщинами.
Шли молча. Мысли путались у нее в голове, и настойчиво возвращали к одному и тому же  вопросу
  - Что это, еще одно испытание? А может жизнь, преднамеренно  подчеркивая, делает  выбор, чтобы испугать меня? – Тогда Толик и Виталик, теперь я  и Генка?
Что же хочет от меня жизнь? Чему она хочет меня научить?                От таких мыслей голова разламывалась. и вдруг Надя поняла.
  - Она хочет меня сломать, как и Алексея! Нет, ничего у нее не выйдет! Я сильная! Я все выдержу ей назло! Я смогу... И хотя сердце болит от потерь, я не сдамся, пока оно еще бьется у меня в груди! Надежда смахнула с глаз слезу и выпрямилась.
  Когда они подошли к Генкиному дому, окна в их квартире уже светились. Вера встала рано, потому, что ей до работы нужно еще было успеть отвести своих малышей в детский садик. Она предусматривала хлопотный и тревожный день в связи с похоронами племянника, но никак не ожидала еще более страшной, еще более близкой для нее беды.
  Когда она открыла дверь перед женщинами, то подумала, что это пришли к Генке  по поводу духового оркестра. И как только те вошли в дом, она, не дав им сказать ни слова, заговорила первой.
  - Вы не волнуйтесь, мы чужих не подводили, а это же свой... Гена Максима так любил!... С ребятами он уже договорился еще вчера, а на сегодня  обещал взять отгул, поэтому наверное и задержался. Не волнуйтесь - духовой будет вовремя!
 Успокаивая прибывших, она поспешно одевала детей.
  - Вера, - остановила ее женщина, та, что была более решительная. А Надя  поспешила подстраховать ее, пряча глаза полные слез  она  крепко обняла  свою подругу и тихо прошептала на ухо - крепись моя  дорогая!
  - Вера, - продолжила  начатую фразу вестница  страшной новости, - Гены больше нет, он погиб сегодня ночью...
 И без того большие глаза Веры, стали еще больше. В них вспыхнул огонь протеста. Потом лицо  исказилось от боли и страдания, она побледнела и медленно начала опускаться на пол, выскальзывая с Надиных рук.
  - Вовка, быстрее... Где у вас лекарство?
  - Вот, - испуганный, ничего толком не понимая, мальчик подал пластмассовую  шкатулку.

  Одна из женщин облила Веру холодной водой, и стала над ней махать полотенцем, а вторая – побежала  к соседям. Соседи не заставили себя долго ждать.  Дав им указания, Надя собрала все адреса близких и родных  погибшего и забрав детей, повела их в детский сад. Предупредив  девчат, что сегодня дети останутся на круглые сутки, она побежала отбивать  телеграммы Верыным родственникам.

 У единственной Генкиной родственницы, двоюродной тети, сегодня была своя беда. Она  хоронила своего единственного сына. Других  родственников у Веры  в настоящий момент  поблизости не было и Надя благодарила женщин, которые зашли за ней, раньше, чем пойти к Вере. Они посторонние люди и могли бы не ходить в поисках близких, а пойти доложить ей ее беду и гора с плеч. Надя собиралась быть с Верой до конца, но с работы ее не отпустили - не с кем было оставить детей.

  - Кто ты такая? Ты же не родственница! - грубо оборвала ее  заведующая, но взглянув в Надини заплаканные глаза, она попросила прощение,
  - Прости Надюша, но не отпущу тебя еще и потому, чтобы никому не было  обидно. Потому, что кроме тебя, отпрашивались еще трое - Дыкань, Муравская и Марчучка. Потому, что Генкиным  другом, себя  здесь, почти каждый второй считает! А у нас здесь не машины, не станки, не инвентарь какой-то, что может полежать и подождать...- Дети у нас малые, они не могут ожидать, их нужно вовремя накормить, вовремя вывести погулять, вовремя уложить спать... С ними работать нужно! Наде ничего не оставалось, как согласиться, но душа ее была не на месте.

 Вечером, после работы, Надя опять зашла к Добролюбовым. чтобы убедиться, что Вера не сама, и  что помощников у нее  достаточно. Генку уже привезли с морга  и Надя его не узнала. Голова его была полностью раздавлена  и лицо  широкое и плоское, казалось совсем  не принадлежало Гене. Надя не боялась покойников, но сейчас в первый раз ею завладел  ужас. После такого зрелища, Надя боялась идти домой одна, тем более, что она еще не успела отойти после  того случая, который случился с ней вчера  вечером. Заметив  Марчучку  среди  собравшихся, она присоединилась к ней.

  - Валя, пойдем домой вместе.
  - Да, я тоже боюсь идти домой сама, - согласилась она.
  На следующий день, похороны назначили на час дня, учитывая просьбы жителей поселка. На площадь в центре вывели усилители и включили похоронную музыку. Весь поселок был в трауре. В это время закрыли все магазины, мастерские, конторы, и даже в детском саду, уложили детей спать, оставив в каждой группе по одной  няне, вышли на площадь провести погибшего в последний путь. Генку, несмотря на его огромный рост и  значительный вес, друзья несли на руках. И хотя кладбище было далеко за поселком, от машины они отказались, отдавая ему дань уважения, любви  и преданности!

 Среди провожающих, Надя увидела и своих  родителей. Она  со слезами на глазах, присоединилась к ним.
  - Какой значительный человек, покинул этот свет! – тихо прошептала, обращаясь к дочери, Анна  Сергеевна, - как теперь нам всем будет не хватать его!
  - Да, мама, его действительно всем будет не хватать! – согласилась Надежда, вытирая слезы.

 Похоронная процессия  двигалась медленно, останавливаясь почти через каждые  двести метров.  А в центре простояла целый час, давая возможность попрощаться с Генкой тем, кто  знал  и  любил его, но не мог провожать до конца.
   Духовой оркестр захлебывался от «рыдания» И все новые и новые  толпы людей проходили мимо гроба. Всю дорогу люди усыпали цветами.
 Нести гроб было очень трудно  и на каждой остановке  ребята сменяли друг друга, и на каждой остановке, оркестр надрывно  будоражил мозг, нарушая кратковременную  тишину во время  шествия. Веру напоили сильным успокоительным и она, едва переступая ногами, шла за гробом, поддерживаемая близкими. По направленных в пустоту,  выцвевших от слез глазах, было  видно  полное отсутствие ее сути  в этом мире.

  - Генка, Генка, что ты наделал? Ты ушел за племянником, оставив своих детей сиротами, - думала Надя, - Как же теперь  твоей Вере будет трудно их поднять! Сам вырос в сиротстве  и детям твоим теперь такая же судьба досталась! Как в мире много несправедливости!... Надя вспомнила слова заведующей.
  - Да, Генка, действительно был, не только ей другом, его любили и уважали почти все! Таким людям  нужно вечно жить, а он взял и ушел.

 Сегодня утром, на работе, Надя  попросила родителей, забрать детей раньше. А Светлана  пообещала, что с теми – что останутся, она управится и сама. Благодаря этому, у Нади появилась возможность  отпроситься  и теперь она могла провести  своего друга до последнего прощального момента. – Был и нет, Боже, как это страшно! 

   Убитая  горем, до предела опустошенная, вместе со своими родителями, возвращалась она домой. Еще из далека, возле колодца, она увидела ярко красную  пожарную машину и много людей.
  - Гляньте, что там такое? – обратилась  она к родителям.
   - Не  понятно... Что-то наверное случилось, -  выразил свое предположение  отец и они ускорили шаг.
 
   Пожарная  машина выкачивала с колодца воду. Здесь же стояли милицейская машина и скорая помощь.  Люди о чем-то перешептывались.
  - Что здесь случилось? – тихо спросила Надежда.
  - Да вот, вытянули с колодца утопленника. Но говорят, что он, вроде бы  не сам утопился,  а его сначала прирезали, а потом уже бросили в колодец.
  У Нади по спине пробежал холодок.
 
Так вот, что я могла увидеть в ту ночь! Будь я тогда  немного поближе, то может и я сейчас была бы в этом колодце, - в глазах у нее вдруг потемнело и она покачнулась. Отец вовремя поддержал ее  и забрав  своих  женщин, повел их домой.
  - Мало того, что они мужчину убили, так они еще и колодец испоганили, уродцы  вонючие! - выругался  отец.                Наконец,  добравшись до дома, Надя упала в кровать и долго неутешно рыдала.                Мать было попробовала ее успокоить, но поняв, что делает только хуже, оставила дочь одну и увела за собой и отца.

  - Пусть поплачет, ей станет  легче.
 
Теперь у Нади потянулись дни, заполненные печалью. Ее нервная система, совсем  расшаталась. Несмотря на то, что Генка был ее другом, его лицо, которое она запомнила  во время похорон, не оставляло ее и преследовало  на каждом шагу. Этот ужас не давал ей покоя и она еще долго не могла заснуть по ночам.

 После сорока дней, Вера  рассчиталась, забрала детей и уехала в Лисичанск  к своим родителям.
Вокруг Нади было полно хороших людей, но на столько близких, как  семья
Добролюбовых, пока еще не было, и она опять почувствовала себя одинокой.
О том, что она тогда сама  едва не стала жертвой, Надя  никому не рассказывала, боясь кому-то  доверить свою тайну. Тех двоих, от которых она, тогда чудом спаслась, выловили и прямо в клубе был показной суд. Дали им по двенадцать лет тюрьмы. На поселке об этом, было много разговоров, но Надя на суд не пошла, боялась, что может не выдержать и  случайно попасть в свидетели, а она этого ни коим образом не хотела.

 Долго и очень тяжело заживали душевные раны. От Алексея так и не было ни каких новостей. И только деньги, которые он высылал каждый месяц, говорили о том, что он о них еще не забыл.

 Пока не наступило время  огородов, мать, желая как-то Надю отвлечь от плохих воспоминаний, и страшных дум, взялась за тряпки.
  - Надь, скоро уже будет совсем тепло. По-видимому наступило время нам с тобой пересмотреть наш гардероб? Может что-то подремонтировать, или пошить что-то новенькое? Я вот здесь свое драповое пальто распорола, может ты пошьешь мне с него сарафан? А как потеплеет, я буду в нем бегать в магазин.

  - Ладно, только, я думаю, лучше пошить что то  новое – согласилась Надежда,- я вот получу зарплату, и сходим в магазин.
 
  - Но мне не нужно нового, такой хороший драп, жаль что  зря пропадет. А у тебя руки золотые... Мне бабы и так завидуют, говорят, что я  красиво одеваюсь!
А новое мы тебе наберем. Это тебе красивой быть надо! Кавалера тебе найдем, не сидеть же теперь до старости одной. Другие вон по нескольку раз замуж выходят, пока найдут себе такого как надо и ничего.

  - Ну мам, ты думай, что говоришь! Для чего мне кавалеры, я пока еще замужем, и мужа своего люблю!

  - Но разве что, только пока заочно. Где он твой муж? Что-то я его не вижу. «Люблю» говоришь? А он тебя  любит? Я что-то в этом очень сомневаюсь!...  Да и ты хороша. Если ты его любишь, то нужно было  и сидеть возле него! Не гнал же, сама уехала! А теперь вот сама, не к кому и голову прислонить!...Охо хо – хо - хо, не понимаю я вас молодых, - покачала  головой Анна Сергеевна, - гордые, сами себе усложняете жизнь, а потом страдаете!
 
 Надя ничего не сказала в ответ, а только молча смахнула слезу и отвернулась к окну.
Заметив это, мать опомнилась.

  - Вот успокоила! – подумала  она, и бросилась к дочери, - прости меня доченька, глупая я баба, но смотреть на тебя больно. Думаешь я не знаю, как ты по ночам плачешь? Мне  очень хотелось бы тебе помочь, если бы я только знала как! Ну хочешь, я поеду и узнаю, как он там?
Надежда вдруг  резко обернулась и в глазах у нее был испуг.
  - Нет, нет, мама, ни в коем случае! – она подошла к матери и обняв ее, твердо заявила
  - Не волнуйся за меня, вот увидишь, я обязательно буду счастливая!      
               
                продолжение следует.