de omnibus dubitandum 122. 79

ЧАСТЬ СТО ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ (1921-1923)

    ГЛАВА 122.79. ПОПЫТКА РЕАНИМАЦИИ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ…

    Историю, утверждают классики марксизма-ленинизма, творит народ. Но почему-то так сложилось, что пишут у нас ее исключительно «бесцветные люди в штатском». Стоило только, высказать недовольство, по поводу учебников, как тут же заработала соответствующая госкомиссия, задачей которой стала разработка концепции принципиально новых пособий по истории Беларуси.

    Чем же провинились прежние учебники выпуска 1993 года? Да, прежде всего тем, что их авторы попытались в микроскопических дозах реанимировать историческую память своих соотечественников. Но, увы, память, а тем более историческая, для многих власть предержащих — ахиллесова пята, которую они намеренно прячут в «госхране» за семью печатями.

    Казалось бы, зачем скрывать факты, о которых знают миллионы? Но так как все в мире преходящее, то и историческая Память постепенно с уходом в лучший мир прежних поколений превращается под воздействием тех же "бесцветных людей в штатском", в новую откорректированную, отшлифованную до неузнаваемости и переливающуюся всеми красками радуги форму сознания. Точнее, даже в мифологию, в которую со временем начинают верить и сами органы, внедряющие при помощи многочисленных средств связи и коммуникаций эту «веру» в массовое сознание. А люди, потерявшие историческую память, легко заглатывают пустую идеологическую наживку лжи, попадаясь на удочку лицемерных и циничных политиков, готовых делать свою карьеру на любых идеях, лишь бы они находили отклик в среде зомбированных и запутанных людей.

    Народ, который забывает прошлое, становится беспомощным в своем историческом бытии. Этот тезис хорошо усвоили власть имущие, и поэтому первое, что они делают, взобравшись на вершину политического Олимпа — так это, ампутируют память народа.

    С ампутированной памятью народ превращается в манкуртов — рабов, не помнящих своего прошлого. Манкурты тем и ценны, что они не знают, кто они, какого рода и племени, не помнят своего имени, детства, отца и матери. Не имея собственного Я, манкурт становится безопасным для своих хозяев, так как у него никогда не возникает мысли бежать или бунтовать. Ибо для рабовладельца самое страшное — бунт рабов. Раб всегда потенциальный мятежник. А манкурт — это приятное исключение, так как он не знает непослушания, его не надо стеречь, держать охрану и предупреждать его тайные намерения. Манкурт, как собака, признает только своих хозяев, с другими он даже не разговаривает. Все, что ему поручено, делает старательно и точно, как было приказано. Манкурт выполняет самую тяжелую и грязную работу или такую, которая требует только терпения. Его следует лишь немного кормить, и тогда он безропотно служит зимой и летом, не жалуясь на одиночество и невзгоды. Нет ничего выше для него, чем приказ хозяина.

    Вот почему так старательно оберегает и стерилизует власть историческую память. Она, память, хоть своим содержанием и удалена в прошлое, но изучается и исследуется во имя будущего. Чтобы способствовать благу народа и не повторять ошибок, сделанных предшественниками. Одним словом, не наступать на одни и те же грабли.

    Попытка преодолеть однозначность в оценке событий, произошедших в Беларуси, и в частности в Барановичской области в 20-50-х годах XX века, а также попытка воссоздания многоцветной картины происходящего, высвечивания из темноты давно минувших дней фигур, действующих в тот период. Путь к истине видится не в навязывании читателю собственного мировоззрения, а в изучении фактов, спокойном сопоставлении точек зрения и в научной дискуссии.

    Россия проводила политику сговора с Германией за счет Польши. Основой германо-русского сближения должен был быть 4-й раздел Польши. СССР вел двойные переговоры — одни с Францией, а другие с Германией. Он, как видно, предпочитал разделить Польшу, а не защищать ее. Такова была непосредственная причина Второй мировой войны.

                У. Черчилль.

    Польско-советская война 1919–1920 гг. поделила Беларусь на две части: восточную и западную. Результатом сговора Польши и Советской России 18 марта 1921 г. явилась оккупация этнических белорусских территорий: Гродненской губернии, Новогрудского, Пинского, частично Минского, Слуцкого, Мозырьского уездов Минской губернии, Виленского, Дисненского, Лидского уездов Виленской губернии. Общая площадь захваченных территорий составила 107 тыс. кв. км (по другим данным — 98 815 кв. км) с населением 3,5 млн. человек (согласно некоторым источникам 3 171 627 человек). Среди них — 2,5 млн. белорусов, которые плотно заселяли Новогрудский, Гродненский, Белостокский, Слонимский, Пинский, Барановичский поветы.

    Белорусское население составляло также преимущественное большинство в Виленском, Брестском и Кобринском поветах {Национальный архив Республики Беларусь. Ф. 242. Оп. 1. Д. 7. Л. 697. (Далее — НАРБ)}. В 1931 г. на «кресах всходних» проживало уже 4,6 млн. человек, среди которых белорусы составляли 65 %, поляки — 15 %, евреи — 11 %, украинцы — 4 %, литовцы — 2,5 % {Гісторыя Беларусі. Мн., 1998. С. 475}.

    Решение «белорусского вопроса»: Варшава — Москва — Берлин (1921–1939).
       
    Включительно по 1939 г. между Советским Союзом и 2-й Речью Посполитой активно шла борьба за белорусские территории. В Мутных водах (так переводится Москва с финского), где рассматривали Западную Беларусь как плацдарм для подрывной деятельности, направленной на ослабление соседнего государства, использовали, что было не единожды, вопрос притеснения белорусов для оказания силового давления на польское правительство.

    Уже с апреля 1921 г. в Варшаве активно заработала первая советская резидентура. Более двух лет ее возглавлял Мечислав Логоновский [Мечислав Антонович Логоновский в 1925 г. был переведен на дипработу. Репрессирован в конце 30-х годов. Реабилитирован посмертно].

    Как показывает анализ архивных документов 1921–1939 гг., Кремль, добиваясь возвращения «своих» территорий, использовал следующие методы:
• создание и финансирование промосковских организаций и партий;
• травля и ликвидация неугодных белорусских политиков;
• использование церкви для распространения коммунистических идей;
• силовое подчинение Москве белорусских партизанских формирований, дислоцировавшихся в Польше;
• террор и провоцирование польских властей на проведение карательных операций против белорусского населения;
• разложение белорусских общественных организаций и партий путем внедрения в их ряды сотрудников советских спецслужб;
• использование в собственных целях германских национал-социалистов.