Жан Мулен. Первый бой. 4. Jean Moulin... Combat. 4

Уважаемые читатели!
Часть четвертая.
Мы  продолжаем публиковать русский перевод книги
JEAN MOULIN
PREMIER  COMBAT

Pr;face du G;n;ral de Gaulle
LES ;DITIONS DE MINUIT

Замечания и мнения, а также предложения о публикации в бумажном (книжном) варианте просим направлять на емейл:
sweeta45@mail.ru

С уважением
Франсуаза Бертран
Николай Сологубовский
27 мая 2023 года




ЖАН МУЛЕН

ПЕРВЫЙ БОЙ

Предисловие генерала де Голля


© 1947. LES EDITIONS DE MINUIT, для бумажного издания.
© 2013, LES EDITIONS DE MINUIT, для электронного издания www.leseditionsdeminuit.fr
ISBN 9782707326928

Перевод Николая   Сологубовского и Франсуазы Бертран

Продолжение.  Часть четвертая.

JEAN MOULIN. "PREMIER COMBAT".
Жан Мулен. ПЕРВЫЙ БОЙ.
Русский перевод. Часть 1.
https://www.sologubovskiy.ru/books/8561/

Жан Мулен. ПЕРВЫЙ БОЙ.
Русский перевод.1
http://proza.ru/2023/05/26/643

JEAN MOULIN. Le livre "PREMIER COMBAT".
Partie 1.
https://www.sologubovskiy.ru/books/8535/

JEAN MOULIN. « PREMIER COMBAT ».2.
Жан Мулен. Первый бой.
Русский перевод. Часть 2

http://proza.ru/2023/05/26/1310
https://www.sologubovskiy.ru/books/8562/


JEAN MOULIN. "PREMIER COMBAT". Partie 3 
Жан Мулен. ПЕРВЫЙ БОЙ.
Русский перевод. Часть 3.
https://www.sologubovskiy.ru/books/8563/
http://proza.ru/2023/05/27/1134


Часть 4


17 июня. 3 часа утра.

Непрерывный шум грузовиков, прерываемый характерным грохотом гусениц танков, вырывает меня из сна.
Шум не стихает, я спускаюсь в сад, откуда открывается вид на бульвар Сент-Фуа. Ночью с севера в город безостановочно входят  тяжелые машины и танки.
Движение продолжается до бесконечности: друзья или враги?
Я выхожу и пытаюсь услышать в шуме крик или приказ,  которые меня просветят. Но ничего я не услышал.
Чтобы положить конец моему страшному сомнению, я кричу этим солдатам, чьи смутные силуэты я смог разглядеть в темноте: «Вы французы или немцы?»  -  «Французы!» - ответили мне несколько голосов. «Что с вами?» - спрашиваю. В ответ: «Драпаем…»
Я остаюсь   в полной темноте, пока длится движение. Затем начинается мучительный проход пехоты. Они продвигаются группами, колоннами, измученные, не говоря ни слова.
Потом группы исчезли. Появляются, с трудом передвигая ноги, одинокие солдаты.   Небольшая группа остановилась рядом со мной, чтобы отдышаться. Они измучены, физически и морально. «Что вы хотите, — говорит один из них, который как бы выражает мысль   своих товарищей, — нас заставили  отступать, отступать постоянно. Мы сражались и снова можем  драться. Но мы изнурены этими  маршами-бросками,   без цели и часто без командиров...
 «Да! Если бы было серьезное контрнаступление, все ребята выполнили бы свой долг и до конца... Но сейчас все поздно, и я    думаю, что все потеряно... Это конец!..»
 Я пытаюсь их подбодрить и говорю, что  за Луарой  они займут позиции и что  будут держаться… «Могли бы вы сказать правду?» — слышу я в ответ.
Это последние свободные французские солдаты, которых мне довелось увидеть только  долгие месяцы спустя.

 6 часов.

Меня будят почтальоны, которые сообщают мне, что   прибыли монсеньер Лежар и г-н Беснар, которых я просил приехать. Я поспешно надеваю форму, чтобы присоединиться к ним.
 Немцы редко входят в города ночью, но теперь они   прибудут очень скоро. Ничто теперь не помешает им сделать это, кроме нескольких Сенегальцев, которые, как говорят, великолепно сражались и заставили немцев дорого заплатить за свое наступление.
Решаем дождаться немцев во дворе Префектуры. Епископ Лежар справа от меня, Беснар - слева, мы обмениваемся грустными размышлениями о событиях. Мы стоим лицом к флагу,   развевающемуся как всегда над въездными воротами. И ловим себя в мыслях  о том, что пристально смотрим на него, как будто хотим наполнить им свой взор, насытиться  надолго его видением ...
Внезапно раздается шум моторов. Это первые мотоциклисты, которые проезжают мимо, не без удивления глядя на трех персонажей, бесстрастно застывших  под французским флагом.
Сейчас 7 часов.
Бронемашины  немцев  замедляют скорость  перед зрелищем, которое мы представляем, но не  останавливаются.
Вскоре перед нами тормозит большая машина, из которой выскакивают  несколько офицеров. Они отдают военный салют.
К нам подходит офицер, который определенно является старший по званию, и по-французски спрашивает, кто мы такие.
Я заявляю, что   префект и что рядом со мной находятся представитель Церкви и мэр  Шартра.
И добавляю: «Военная ситуация приводит вас победителями в наш город. Мы подчиняемся  закону войны, и я могу сказать, что порядок не будет нарушен, если вы со своей стороны дадите нам гарантию, что ваши войска будут уважать гражданское население, особенно женщин и детей. »
На что офицер мне отвечает: «Вы можете быть уверены, что немецкие солдаты будут уважать население. Я считаю вас, господин Префект, ответственным за порядок и прошу вас остаться здесь. Скажите всем своим подчиненным, что война для них окончена.»
 Они немедленно уезжают. Монсеньер Лежар и г-н Беснар остаются рядом со мной, чтобы составить последние инструкции для  населения в соответствии с моими обязательствами.
Мы слышим, как без остановки катится сюда  вражеская бронетехника, которая должна занять город и продолжить наступление. Маленькая улица Колен-д'Эрлевиль, которую мы видим перед собой, находится за пределами основных дорог, и   на ней лишь несколько отдельных машин, офицеров и солдат, идущих пешком.
 Среди них - немецкий офицер  и гражданский, идущие рука об руку в нашу сторону.
Кажется, я узнаю гражданского. Я не ошибаюсь: это наш пекарь! Я не ошибся, заподозрив его...
Теперь он насмехается над нами и представляет нам   своего спутника: «Мой приятель, хороший парень. Он хотел бы посетить собор. Он очень любит, знаете ли…»
Офицер с моноклем в глазу оскаливает зубы.
Мы молчим. Я понимаю, что, даже не посоветовавшись друг с другом, никто из нас не ответит этому подлому шпиону.
 Немец понял, и через некоторое время именно он попросил по-французски у монсеньера Лежара разрешения посетить собор.
Он дает разрешение и заявляет, что, кроме того, собор всегда открыт для богослужений.
Ответ правильный, но в глазах прелата я вижу все унижение христианина и Француза.
Утро прошло без серьезных инцидентов. Я остаюсь в Префектуре и присутствую при захвате двух моих автомобилей, старого «Берлие» и «Рено», эвакуационной службой, чья первая задача — отремонтировать или отбуксировать  автомобили в ремонтные мастерские.
Я возражаю, что  это не военная техника, и протестую против произвольного захвата. Мои замечания  остаются без ответа.

10:30
хЯ пользуюсь относительным спокойствием, чтобы посетить офисы, которые теперь убраны и в порядке. Я размещаю там сотрудников Почты, которые оказывают   услуги для приходящих.
 Я попросил мэрию сделать то же самое со всеми добровольцами, которых она могла собрать.
 Наши беженцы теперь надлежащим образом размещены и, как и жители Шартра, гарантированно снабжены продовольствием. Основные государственные службы продолжают работать.
Таким образом,   агрессору  противостоит социальная организация, с которой он должен считаться. В любом случае это   избавит нас от сотен пропагандистских плакатов, которыми пестрели  некоторые города: «Забытое правительством население, верьте немецкому солдату! »
Лишь несколько дней спустя, чтобы поспекулировать на тему    что правительство нас бросило,   некоторые из этих плакатов появились на стенах  нашего города.

 14:30

Совершаю в штатском обход  города. Грузовики продолжают прибывать  и   паркуются   на свободных местах.   Бульвар Сент-Фуа, бульвар Шасль, бульвар де ла Куртиль, на берегу  реки Эр, на площади Друвер, на набережной Шарбонье. Большая концентрация техники  на набережной площади Эпар. Разъезжают мотоциклы и легковые автомобили, обгоняющие тяжелые колонны.
Команды телефонистов разматывают километры проводов, которые они прикрепляют на дома, деревья, фонарных столбы...
После танков в город прибывает   много артиллерии.  Марширует пехота,  с оружием на плече и касками на ремне.
В небе патрулирует несколько самолетов.
Гражданские встречаются редко, они идут быстро. Тем не менее, я встречаюсь с  несколькими друзьями. Обмениваемся новостями. Сегодня утром по прибытии немцы кричали всем встречным гражданским: «Война для вас окончена!» Это предписание. К тому же, я получил его сам.
Теперь они распространяют весть о капитуляции французской армии, о бегстве Рейно и Манделя в Англию. Когда они могут подойти к группе французов, они заставляют их слушать  радио в своей машине на немецком языке, а затем переводят по-своему. Лишенные радио, никто не имеет возможности проверить то, что они говорят.
Но о чем немцы не говорят, так это о зверствах, которые они уже совершили в департаменте.
От надежного человека, приехавшего на велосипеде с севера департамента, я узнаю, что в Люре сегодня утром  они застрелили восьмидесятитрехлетнюю женщину за то, что она протестовала против  их вторжения в  ее дом.
У меня, в последующем,  будет   возможность официально подтвердить это преступление, которое оказалось более подлым, чем я думал.  Жертва - вдова мадам Буржуа, урожденная Поше, родом из Люрэ, где она проживала.
На рассвете 17 июня 1940 года в его дом врываются немцы. Мадам  Буржуа стойко протестует против этого вторжения. По приказу своего главаря немецкие солдаты хватают ее и тащат в сад. Ее привязывают к дереву и расстреливают на глазах дочери, умоляющей не делать этого.
Но на этом жестокая чудовищность этих новых варваров не оканчивается. Нацистам потребовались новые, более утонченные издевательства: немцы запретили дочери мадам Буржуа снять тело матери, которое должно  висеть  двадцать четыре часа на дереве. Более того, они заставляют дочь самой выкопать могилу для матери, находясь,  пока длится это мучительное издевательство,  рядом с ее трупом.
Таким образом, в тот самый час, когда высокопоставленный немецкий офицер заверял меня, что немецкая армия будет уважать гражданское население департамента, военные этой немецкой армии совершали это гнусное преступление против восьмидесятитрехлетней женщины!

(Продолжение следует)


Рецензии