Никто. Нигде. Никогда

- Есть там кто-нибудь?
Ответа нет. Если бы плотник прислушался, то обнаружил за деревянной дверью негромкое нервное дыхание и шевеление. Но его дело было не прислушаться, а спросить и заколотить. Деревянный сельский туалет неподалёку от водонапорной башни. Поскольку спросил плотник громко, второй раз повторять не стал, а быстренько заколотил дверь толстыми обрезными досками. Зачем, плотник и сам не знал. Ему дали задание, он его выполнил. Предварительно, как полагается, задал вопрос. Вколотив последний гвоздь, двинулся по следующим делам. Но в заколоченном туалете кто-нибудь был! Этот кто-нибудь был чрезвычайно застенчив, а плотник спросил так громко, властно, да ещё и с характерным акцентом, что бедный кто-нибудь промолчал. Кто это был? Поэт, с нежно ранимым сознанием? Режиссёр, влюблённый в свой гений, не желающий на подобные вопросы отвечать каким-то там плотникам? Девушка, хорошенькая и добрая, недавняя выпускница педагогического колледжа? Даром проживший жизнь дяденька, которым всю жизнь командовали плотники с властным голосом, отовсюду гнали и попирали? Одним словом некто оказался запертым, точнее заколоченным в одиноком сельском туалете рядом с водонапорной башней. Позвать на помощь? Но тогда вернётся плотник, конечно же, освободит, но обязательно спросит:
- А чего же не отозвались, когда я спрашивал? Доски вот из вас испортил!
Что на это ответить? Невнятно шевелит губами, краснеть, виновато кланяться? Спросит то он беззлобно, просто чтобы спросить... Это и не плотник может быть, но точно такой же участковый полицейский или железнодорожник. Будет недоумевать чего это вас заколачивали а вы молчали? Да ещё в таком месте? А потом, конечно же, всем расскажет, как заколотили в покосившемся, сгнившем сортире городского поэта. Столичного режиссёра. Милую скромную девушку, которая собирается преподавать в местной школе английский язык. Какого то старого плешивого козла, которому только в сортире и место.
 Вот так сидел в невольно плену некто и раздумывал. Молча. Даже если там, на воле, слышались чьи то шаги. Чего ждал пленник или пленница? Того, что сортир развалится сам собой, поскольку и так был ветхим? Но это произойдёт не раньше, чем через пару месяцев, всё это время придётся провести время над дерьмом, в том числе над своим собственным? Иного выхода не было. Пленник или пленница чувствовали, что сейчас они никто. И находятся нигде. Нету их. Не могут поэты, кинорежиссёры, скромные девушки коротать время рядом с дерьмом. Старый неудачник может, даже наверное, должен, но очень не хочет. Посильнее скромной девушки и режиссёра с поэтом. Мимо прошли сразу несколько человек. С собакой или даже с двумя. Никто и нигде испустил вздох, но ни люди, ни собаки его не услышали. Когда они были уже далеко, пленник или пленница изо всех сил ударила по заколоченной двери, по ветхим стенам. Сортир закачался. Ещё один удар, потом сразу два, три...
  Вечером того же дня плотник вместе со своим начальником проходили мимо водонапорной башни и обнаружили, что от стоявшего рядом сортира почти ничего не осталось. Он рухнул, распался на гнилые доски. Запах от него шёл теперь чуть ли не на километр.
- Я же заколотить просил? - повернулся к плотнику начальник.
- Я и заколотил, - честно отозвался плотник.
- Ладно, - махнул рукой начальник, - Его давно сносить надо было. А то кто-нибудь в него точно провалился бы!

 Вот так то! Никакой кто-нибудь не провалился и теперь уже никогда не провалится. Поэт в это время подъезжал на поезде к родному городу. Кинорежиссёр играл в карты с оператором и ассистентами. Милая скромная девушка осматривала класс, в котором собиралась преподавать английский. Старый неудачник находился в очередном неудачном месте и клял всех и вся? Кто из них был недавним пленником сортира, но сумел таки самостоятельно вырваться на волю, не моля о помощи первого встречного-поперечного? Никто. Вообще никто нигде никогда. А сортир сам развалился. Но в момент, когда начальник удовлетворённо ответил, что теперь никто точно в дерьмо не провалится и девушка, и поэт, и режиссёр, и неудачник одновременно икнули, хотя находились весьма далеко и не могли слышать сказанного... В самом деле, ничего нет хорошего не только провалиться в дерьмо, но и подолгу проводить с ним рядом время, даже если оно твоё собственное.