Ай, да поэт Фёдор Глинка!

Ай, да поэт Фёдор Глинка!
Как так скрупулёзно точно можно угадать-описать через века-расстояние нашу современную жизнь?!
Около десяти лет назад прочитал в"ЛГ", и "всё перевариваю в своей мыслительной печи"...
С некоторым сокращением делюсь со своим уважаемым читателем...
В русской литературе XIX века есть произведения, остававшиеся неопубликованными и практически неизвестными вплоть до нашего времени, причём некоторые из них могли бы заинтересовать именно читателей XXI века. В новой публикации из цикла "Мировая словесность: взгляд из XXI века" речь идёт об одном из таких произведений. Это поэма одного из крупнейших поэтов пушкинской поры Ф.Н. Глинки "Видение Макария Великого". О ней рассказывает доцент филологического факультета МГУ В.Л. Коровин, специалист по истории русской литературы XVIII–XIX вв., впервые опубликовавший эту поэму в 2013 г.

175 лет назад, в 1840 г., была написана одна довольно странная и не­обычная для своего времени поэма. Она не была тогда опубликована и вплоть до нашего XXI века оставалась практически неизвестной. Её автор – Фёдор Николаевич Глинка (1786–1880), старший современник Пушкина, переживший даже Некрасова, участник и историк войн с Наполеоном, один из руководителей декабристского "Союза благоденствия", автор некогда знаменитых "Писем русского офицера", самобытный лирик, отличавшийся глубокой религиозностью, о котором Пушкин однажды заметил, что он "изо всех наших поэтов… может быть, самый оригинальный". В прологе – видоизменённый эпизод из жития преподобного Макария Египетского (IV в.), который однажды узрел беса, идущего с мешком, полным лакомств, для уловления нерадивых монахов. Остальное – плод поэтического вымысла и раздумий самого Глинки, длинная речь беса, принуждённого открыть Макарию то, что написано "у сатаны в тайных книгах" о будущем человечества. В 39 параграфах "вертлявое существо" говорит об успехах науки и техники, сопровождаемых всесторонними изменениями в укладе жизни человечества – в общественных и семейных отношениях, в языке, мышлении, литературных вкусах и т.д.  В итоге, конечно, падение нравственности, полная утрата веры, сатанинская гордыня, само­обожествление и гибель "будущих великих человечков". Макарий, выслушав предсказания беса, возвращается к молитве в нерушимой тишине египетской пустыни. Упования святого духовидца обращены не к будущему человечества, а к тому, что находится за пределами его земной истории.
методы в медицине и литературные моды и т.д.
Вот как начинается речь беса:

У сатаны читал я в тайных книгах,
Что на земле настанет дивный век,
Когда, умом водимый, человек
Постигнет все искусства и науки:
Он сочинит убийственный снаряд,
Вздыхающий огнём и ураганом
Перед лицем неисчислимых полчищ.
Но хитростью он больше удивит:
Он птицею без крыльев полетит,
Без парусов на кораблях помчится
И без коней поедет в колесницах;
<…>
И на морях нырять, как рыба, станет,
И по волнам в сандалиях пойдёт,
И, тонущий в разврате, в топях жизни,
Неутопим останется в морях!

А вот почти наудачу выбранные фрагменты о новых средствах связи, экономической науке и банковском деле, которые станут обычны для людей:

На воздухе и под землёй снаряды
Перенесут их суетную мысль,
Передадут желанья тех людей
Через моря и горы и пространства…
И полетит невидимым гонцом
Из града в град их мысль быстрее птицы,
И часто целая судьба народа
От одного вещателя к другому
Перелетит над головой народа
Иль под его ногами проползёт,
А он своей судьбы и не заметит!..

* * *

И Божий гром уловит человек,
И молнию с пути ея сведёт…
И будет сам бросать ручные громы
И города, и флоты разгромлять;
А между тем, хвастливый разрушитель,
Утонет весь он в замыслах торговых –
И сделает науку из торгов;
И в барыше его вся будет радость…

* * *

И роскошь-змей во всю свою длину
Обхватит их и, в три кольца, кругом
Опутает, сожмёт и станет мучить,
И вымучит последние достатки…
<…>
И будут все бездонными ларями;
И будет век тот – век долгов и ссуды:
Обман с приманкой лака да полуды!

Как видно, поэта волнуют не сами эти явления, а выражающееся в них или поощряемое ими нравственное состояние людей, которое его как раз и пугает.

Исчезнет всё, что прежде веселило; –
Пойдут везде суды да пересуды;
Всему пойдёт и смотр, и пересмотр,
И, на свои всё меряя лишь мерки,
Во всё утратит веру человек
В те времена не Веры, а проверки!..
Предания все будут попраны,
И станут все чего-то лишены!..
И – недовольные и роптуны,
Нападчики, задиры, крикуны –
Начнут на всё и хмуриться, и дуться,
И подо всё подкапываться злостно; –
Зато тогда никто уж и ничто
Не усладит их горький желчи…

Даже достойные человека занятия, по Глинке, окажутся сомнительными, потому что мотивация для них будет недостойной. Например, занятия историей и труды по изданию энциклопедий, даже вполне добросовестные.

И будущность закроется от них; –
И ринутся они терзать былое,
Раскапывать прошедшего архив,
Судить людей давно отживших. Дерзко
Подписывать усопшим приговор.
Расшитые предания страницы,
По-своему, догадкой подновя,
Они сошьют иглой ума с желаньем
Всё выцедить и выжать, и издать
Стеснённое издание былого.
Но это всё одной корысти ради,
А истину возьмут лишь за предлог!..

Особенное возмущение Глинки, естественно, вызывают новые литературные вкусы:

Во все свои писания тогда
Внесут они ужасные картины
И страшные об ужасах рассказы,
Чтоб шевелить чувствилища души
И возмущать бесперерывно душу:
Каких тогда неистовств не опишут! –
Каких уродств и скаредностей гнусных…
<…>
Разврат семей, разврат из таин ночи,
Всё выведут с усмешкой на показ,
Чтоб молодёжь прочла все тайны жизни
Ещё у самого порога жизни
И, потеряв на будущность надежду,
<…>
Сидела бы, как путник при пути,
Едва покинувший свой отчий дом
И уж кругом обокрадённый ворами!..

В сущности, "Видение Макария Великого" представляет собой ряд нравоописательных очерков самого общего характера, которые с успехом могут быть применены и к его времени, и к будущему, о котором он думал с тревогой, т.е., например, к нашему XXI веку. Вот ещё несколько цитат, о которых предоставляю судить читателю, насколько современно они звучат сегодня.

* * *

И жён краса уже не тронет их,
Тех юношей надменно-недоступных,
Всё знающих, готовых всё решить; –
И опостылят им семейны узы,
Возненавидят брак: он им прискучит!
Неволею союз тот назовут
И кинутся в раздолье жизни вольной –
В цветущие безбрачия болота…
<…>
Тогда семьи значенье уцелеет
Лишь у одной волчицы по лесам…
Они своих детёнышей законных
По-прежнему стеречь и защищать
С самопреданностью, с любовью станут;
А человек – учением надменный, –
Сломив завет венчального кольца,
В ловницы жён пойдёт минутным гостем,
Без имени супруга и отца…

* * *

Развыкнутся все навыки и свычки
И разнародятся народы… И
Смешение – стихией общей будет:
Смешение одежд, поверий, нравов;
И станут все – не он, не ты, а что-то,
И назовут общественностью это,
Хоть общего не будет ничего…

* * *

И будет век – сердитый этот век –
Век лютости и кислой остроты,
Век судорог общественных и смут!..
И сеючи на нивах жизни ветер,
Сторицею пожнут с них жатву бурь!..

* * *

Испортят весь порядок букваря,
И, в быт людей введя свой дух опасной,
Всяк, к первенству любовию горя,
Захочет быть отборной буквой гласной;
И, поругав безгласных и согласных –
(Всегда уступчивых, всегда бесстрастных) –
Все станут гласными. Все закричат,
И криками наполнится земля…
Никто тогда уже не будет слушать,
И всякий станет только говорить!
И будут тех времён пречудных люди
Многоглагольны все, но скудодельны!..

В предисловии Глинка обращался к читателям, говоря о себе в третьем лице как об авторе этой "сумрачной" поэмы: "Не называйте его ни раскольником, ни старовером. Он просто наблюдатель, и если рисунки и очерки, им выставленные, затронут вашу любовь к какому бы то ни было времени и порядку вещей, то сознайтесь, что, видно, они – эти очерки – верны с подлинником: иначе вы не обратили бы на них внимания!"

Владимир КОРОВИН