Они живут. Удивительное рядом

Утром Люся на кухне мне объявила, что сил у неё больше нет вести неравную борьбу. Тем более, что эту войну начала не она, и под нашествием озверевшего и обнаглевшего противника она проигрывает на всех фронтах. И в большой комнате, и на балконе, и в ванной, и особенно на кухне. Поэтому она призывает меня в помощь. Правда, у меня были совсем другие планы на сегодня, но видя, как Люся жалобно на меня взглянула после своих слов, я, конечно же, выдавил из себя: «Я уже готов!»

В это время открылась створка шкафа, висящего над кухонным столом. Люся так была занята своими мыслями и нарезкой моркови для супа, что даже головы не повернула. Но я-то заметил. И с замиранием сердца поднял вверх глаза. Два временно проживающих выхрюндика сидели на полке между пачками разных круп и внимательно наблюдали за нашей беседой. Мне даже показалось, что взгляд у выхрюндиков был как бы осуждающим. Я не стал вдумываться, что бы это означало, потому что Люся закончила резать морковь.  Вытерев руки о передник, она уже взялась за разделочную доску, но перевела глаза на меня, а потом и на открытый шкаф.
– Почему это шкаф у меня открыт? – удивлённо произнесла Люся. Её взгляд пробежал по полкам. У меня просто сжалось сердце. – Может, рассохлись дверцы?
Это уже относилось ко мне.

Я пожал плечами и склонил голову набок. Люся оставила разделочную доску и, встав на табуретку, закрыла дверцы шкафа. Я успел только заметить, как отпрянули вглубь мои временно проживающие. Дальше Люся вернулась к своей разделочной доске и с ней подошла к кастрюле, стоящей на плите. Как вдруг наверху, в шкафу, послышалась какая-то возня, а потом что-то упало. Люся обернулась, машинально отправляя резаную морковь в кастрюлю.
– Ты слышал? – спросила она, видимо, у меня. – Нет, ты слышал? – повышая голос, Люся уже точно обращалась ко мне. В шкафу опять что-то зашуршало.
– Ну и что там происходит, дорогой? Муравейки пытаются крупу перетащить в свою норку?
– Люсь! Я давно хотел тебе рассказать, но вот всё как-то не решался. Ты бы мне просто не поверила! Да кто угодно не поверил бы. Я сам…
Я не успел продолжить свою тираду, вдруг дверца шкафа опять сама открылась.
– Да что же это такое! Ну, ты мог бы посмотреть? Я же не могу всё время прыгать как кенгуру, закрывать эти дверцы. Может, защёлку поменять?
– Да я же и пытаюсь тебе сказать…

Я оборвался на полуслове, потому что открылась и вторая створка. Я поднял глаза. Два испуганных выхрюндика сидели среди пачек гречки. Кетчуп упирался своими ручонками в одну наклонившуюся в его сторону пачку и не давал ей завалиться на него. Мистер Брукс со своей стороны упирался в Кетчупа, не давая завалиться ему под напором этой пачки. Они во все глаза смотрели на говорившую Люсю. А Люся во все глаза смотрела на эти пачки и получается – на них. А я уже готов был пуститься в пространственные рассуждения о выхрюндиках и их месте в эволюции человечества. Но Люсю волновали дверцы, а не жители этого шкафа.
– Хорошо, любимая, я обязательно отремонтирую.
А сам подумал: «Ну, почему прямо сейчас вот не может ничего произойти, на что бы Люся отвлеклась и на некоторое время не оставила кухню?

Но ничего не случилось. Люся уже отвернулась к своей кастрюле и что-то там добавляла. Я взглянул опять наверх на выхрюндиков и приложил указательный палец к губам. Выхрюндики не шелохнулись и застыли в своих позах.
– Милый! А тебе не показалось, что у нас в квартире мышка бегает? – внезапно нарушила молчание Люся.
– Как это? Не может быть! – пробормотал я первое, что пришло на ум. – Может, это не она?
На мои слова Люся резко повернулась от кастрюли и посмотрела на меня как на дурака.
– Ты, милый, сейчас о чём? – сузив глаза, протяжно продолжала она. – Я же сказала, мышка!  Или ты думаешь, что пакет с сахаром наши гуляющие муравейки прогрызли? Они, вон видишь, к чему стремятся? Правильно, к булочке. Но не к сахару!

О, я знал этот взгляд. Хорошо знал! Слушая Люсю, я, не переставая, продолжал смотреть на выхрюндиков. У них были многозначительные лица. А у Кетчупа ещё и хитроватое. Они, что ли?
– Надо нам котика завести. У Нади как раз приплод  у её Нюськи подрос. И никакой мышеловки не надо! – вдруг выпалила Люся.
Меня как будто током трясануло. А мои выхрюндики так испугались, что сидели обнявшись, сильно обхватив друг друга руками.
– Не, ну ты это серьёзно, что ли? – попытался я выяснить настоящий настрой Люси.
– Серьёзнее не бывает! Завтра же котика и заберу. Пусть на хозяйстве находится. И следит, если некому.
Да! Настрой был самым боевым. Уже не сдвинешь.

– Так может, я и послежу? Так с ним же гулять надо будет, и это, к врачу возить… – я говорил какую-то чушь, лишь бы что-нибудь говорить.
– Уже наследился. А если будет нужно для обеспечения здорового климата в нашей квартире кого-то выгуливать, значит, пойдёшь котика выгуливать, – безапелляционно заявила Люся, слегка приглушив голос. Ну, не был я сейчас настроен на выяснение принципов здорового климата. А Люся, по всей видимости, закусила удила. Так и хотелось продолжить – и погнала, и погнала… Но если вовремя не остановится, может дойти и до выжженной земли. Я в последний раз попытался так, ни на что не надеясь, предложить, что пришло на ум.
– Ловушку можно было бы поставить.
– Не надо уже никаких ловушек. Тебя бы в ловушку посадить и посмотреть… Мне ещё трупов в твоих ловушках не хватало! Даже и мышиных. У нас будет котик!
– А может, он и с муравейками справится?
– Надо будет – справится! Как учить будешь…

И тут зазвонил телефон. Люся, такая вся раскрасневшаяся, оставила свою кастрюлю, бросила на стол ложку и быстрыми шагами отправилась в прихожую. Наконец-то я мог уделить внимание и выхрюндикам. Они были сильно напуганы. Я встал на табуретку и поднялся к шкафу. Вытащил из-под Кетчупа наклонившуюся пачку с гречкой и убрал из шкафа.
Выхрюндики с испугом продолжали наблюдать за мной, не произнося ни слова.
– Ну что, братцы! Нас ждут весёлые деньки!
– А правда, Палыч, Люся котика к нам жить приведёт? А нам что же делать? – Кетчуп сделал жалостливое лицо.
– Мне вас жалко, конечно. А с другой стороны, если посмотреть, у вас здесь мышь бегает, а я ничего не знаю. У вас тут муравьи почти что по вам бегают, а вы молчок! Как будто это вас и не касается. Не ваш же это дом! А пачку зачем с сахаром порвали? Что, нельзя было аккуратно сверху открыть? Вот вам и результат!

Выхрюндики  слушали меня, свесив свои маленькие ножки со шкафа, сложив свои ручки между коленками, как первоклассники.
– Палыч! И что же нам делать-то? – негромко повторил вопрос Кетчупа мистер Брукс.
– Вот это правильный вопрос! Надо подумать. Времени немного. Люся настроена агрессивно. Я даже уже и не помню, когда она такая была.
– Ясно, – проговорил опять мистер Брукс. Он посмотрел на Кетчупа и сказал уже ему:
– Давай думать, что мы можем сделать с мышью и как будем изводить перепончатокрылых насекомых.
Не успел он это проговорить, как на кухню ворвалась Люся и бросилась к своей кастрюле.
Я же, как ни в чём не бывало, встал на стул и закрыл створку шкафа.

– Давайте, быстрее думайте. А то мне придётся тоже переместиться в этот шкаф к вам.
Я говорил тихо, почти шептал. Кетчуп просто брызнул от смеха.
– Ты, Палыч, сюда не поместишься, – всё ещё с широкой улыбкой проговорил он, – даже если тебя сложить в три раза.
– И я об этом же. Почему и прошу помочь.
– Милый, ты что-то сказал? – вдруг обозначила себя Люся, закрывая кастрюлю крышкой. – А то у меня всё тут кипит и шкварчит. Так что ты сказал?
– Я сказал, что твою мышку мы изведём и без Надиного котика. Да так, что она сюда и дорогу позабудет. И муравейков отучим есть наш хлеб и ползать, где им хочется!
Я это отчеканил, чтобы сразу отрубить возражения. Наверно, вид у меня был достаточно грозным. Наверно, такое лицо было у Марка Антония, когда ранним утром его покинули легионы перед решительной схваткой с Октавианом Августом.
– Ну, ну. Давай, изводи, – только и проговорила моя Люся, наверное, ощущая себя Октавианом.

В это время опять открылась одна створка злосчастного шкафа, и я увидел удивлённые лица моих временно проживающих. Люся после своего вообще-то обидного «ну, ну» выключила газовую плиту, сняла передник и гордо проследовала в комнату. Я также, не раздумывая, проследовал за ней, оставляя обоих выхрюндиков думать о нашей совместной участи.
Больше в этот день я с ними не общался. А наутро, когда забодяживал  утренний кофе и резал к нему бутерброд с сыром, я решил заглянуть в шкаф, где проживали выхрюндики. На моё удивление, полки были пусты. Но оно быстро прошло. Они частенько покидали своё временное жилище, исчезая даже на неделю по своим, только им известным делам. А я не спрашивал – знаю, что если захотят, сами и расскажут.
Потом я о них напрочь забыл и вспомнил только ближе к вечеру, когда мы с Люсей вернулись с городского рынка.

Только войдя в квартиру, мне было поручено разбирать сумки, а Люся, сняв верхнюю одежду, бросилась к телевизору смотреть свой нескончаемый сериал. Я воспользовался ситуацией, поставив сумки на кухне, слазил в шкаф. Открыв створку, я увидел торчащую ногу в стоптанном ботинке. Она явно принадлежала мистеру Бруксу. Открыв вторую створку, я удостоверился, что второго выхрюндика не было. Мистер Брукс спал, положив голову на руку. Так как у меня времени на общение было мало, то я попробовал потянуть рукой за ботинок. Ботинок оказался вещью осязаемой! И мистер Брукс пополз по полке. Голова у него сползла с руки и упала на деревянную полку. Видно, почувствовав, что что-то не так, мистер Брукс, поднял свою голову и воткнулся в меня своими сонными глазами.
– Что ты делаешь, Палыч? Куда это я еду?
Я отпустил ботинок Брукса, пытаясь осмыслить произошедшее.
– Где второй?
– А, вон ты о чём? На выполнении твоего задания.
Я многозначительно поднял глаза, делая вид, что что-то вспоминаю. Для солидности, наверное.
– Что? И есть успехи? – съязвил я.
– Да. Мы практически решили ваши задачки. Вот Кетчуп сейчас доделает и всё!

Я спустился со стула, а мистер Брукс наконец-то пришёл в себя и сел на полке.
– Я, конечно, понимаю, что ты спросонья, но и вытягивать из тебя что-то совсем не намерен. Может вернуться Люся и увидеть, как я разговариваю сам с собой. Усёк?
– Что значит – усёк, на человеческом языке? – задумчиво спросил мистер Брукс.
– А то, что я тебя сейчас закрываю. А вернётся Кетчуп, погремите чем-нибудь. Я хотел заодно спросить, да как-то не выходило – вы что же и через двери можете проходить? И через стены?
– Палыч! Есть вещи, которые мы не любим обсуждать. Но так как ты особенный, я тебе отвечу. Да, мы можем проходить! Но делаем это в очень крайних случаях. Может, раза два-три за всё время. Это очень болезненно, Палыч. Достаточно болезненно. Поэтому мы стараемся использовать, как вы, люди, выражаетесь, дедовский способ. Двери, форточки, балконы. А потом, нам особой нужды покидать выбранное помещение нет. Вы же нас неспроста называете домовыми. А не уличными, не парковыми, не речными. Значит, защищаем этот дом, а не бегаем без надобности по улицам. 

Я стоял, смотрел вверх на мистера Брукса, которого я не узнавал. Так много и долго он никогда, сколько мы были знакомы, не говорил. И это, как оказалось, нас сблизило.
– Хорошо, мистер Брукс. Ждём Кетчупа.
Опять мне пришло на ум, что если бы меня кто-нибудь увидел со стороны, например Люся или же кто-нибудь из старых товарищей, например Володька Кириллин, что бы они подумали, а может, и врача вызвали.
Я оставил мистера Брукса ждать своего сотоварища. Ближе к вечеру, когда я смотрел футбольный матч, на кухне что-то упало. Как будто разделочная доска слетела с крючка на стене. Я вскочил как ошпаренный и двинулся на кухню.
– Ты чего это? – не отрываясь от компьютера, спросила Люся.
– Я это, компот попить, – сказал я первое, что на ум пришло.
– А-а, давай, давай, – отозвалась Люся.
Какой компот, где компот, а есть ли он на кухне, этот компот? Люся уже месяц никакого компота не варила.

Придя на кухню, я убедился, что доска точно с крючка слетела. Я её поднял и уже хотел повесить на место, как мой взгляд упал на кухонное окно. На подоконнике сидел Кетчуп и улыбался. Он весь сиял и выглядел победителем.
– Вижу, вижу, что у тебя есть новости. Только вот скажи мне, Кетчуп, как ты вошёл в квартиру? – спросил я выхрюндика. Вопрос о проникновении моих соседей в квартиру меня продолжал волновать. Улыбка как-то на лице Кетчупа померкла.
– Так Люся же выходила к соседке на третий этаж. Я и проскочил.
Да, точно выходила. Ну, ладно.
– И что ты мне хочешь поведать?
– Палыч! Твои задания выполнены, ¬¬– отрапортовал Кетчуп. Слушая его, мне вдруг в голову пришла сумасшедшая мысль. Я даже испугался сначала.
– Слушай, дружок. А давай мы споём!
– Что сделаем? – переспросил Кетчуп.
– Споём. Песню споём. Победную. Задорную.

Кетчуп в замешательстве молчал и смотрел на меня, видно, ожидая, что же я ещё придумаю.
– Да-а! Вот чем выхрюндики от людей отличаются – петь они не умеют! Верно – не могут. Я сочувствую вам.
Кетчуп молчал.
– Так, ну ладно! Песни песнями. Так что же у нас в знаменателе? – эмоционально проговорил я.
Кетчуп, как и всегда, с лёгкой улыбкой, покачивая головой, иронически наконец-то сказал:
– Мышка больше не придёт. И именно эта мышка. Я делаю ударения – именно эта. За других я не отвечаю. Скорее всего, у неё случился инфаркт, а может и сотрясение мозга, после того как она раз шесть подряд билась о разделочную доску, пытаясь проскочить в дырку в полу нашей квартиры. Я проследил её путь к норке, в которую она еле-еле добралась. Норка у неё у алкоголиков, как вы называете жителей 45 квартиры. Я даже заглянул в неё. Прибежав, она легла на бок и никак не могла отдышаться. К нам она больше не придёт. Я-то знаю! И чего это люди так презрительно относятся к этим зверушкам?

Рассказ Кетчупа так меня увлёк, что я забыл про Люсю и компот. Я даже представил, как вздымаются бока у лежащей серой мыши. Живописно. Брррр! О чём это я? Удивительное оказалось рядом.
– Ну, и что дальше? – продолжил я. – Давай, не томи!
– А дальше я в эту же квартиру отправил многочисленный отряд муравьёв. Люди-то там неплохие. Пьют тихо и пьют. Дверь почти всегда открыта. Значит, скрывать нечего. Я перехватил муравьёв на половине этажа, да и увёл их в 45 квартиру. Никто там скандалить и эмоционировать не стал. Им и не важно, кто хлеб доедать будет. Теперь весь клан перепончатокрылых там и столуется. Всё ближе ползать, чем к нам!

Я подошёл к раковине, по краю которой совсем недавно ползали муравейки. Никого! Ни одного ползущего. Вот ведь! Всё так просто.
– Палыч! А можно попросить капнуть капельку варенья. А то ж когда вы ещё в холодильник залезете! А мне самому дверцу не открыть! А хочется!
Ну, полный бред! Но какой-то неестественно явный. Я взял чайную ложку, открыл холодильник и вытащил баночку с вареньем. Набрав в ложку немного варенья, я положил её на углу стола. А сам немедленно вышел в комнату к Люсе. Она уже отодвинулась от компьютера и отвалилась на спинку кресла.
– Всё, Люся! Мышки больше нет. Она ушла от нас на третий этаж.
– Конечно. Здорово, – отозвалась на мои слова Люся, вытаскивая из чехла очки и перелистывая книгу о здоровом питании.
– И муравейков тоже больше нет. Они тоже от нас ушли и обещали больше не возвращаться.
– Тоже хорошая новость, – опять проговорила Люся, открыв страницу с рецептом приготовления какого-то салата.
Я не стал ей больше мешать, решив, что моя миссия по истреблению живности в квартире полностью выполнена. Удачный выдался день. Все довольны.

На следующий день, вечером, Люся принесла в квартиру маленького пушистого чёрного котика.

Русавкино, январь 2022 г.