Я буду ждать на темной стороне. Книга 3. Глава 35

Едва первые позывы голода были удовлетворены, Новаковский снова бросился делиться с окружающими своими воспоминаниями, перебирая в памяти моменты встреч с той или иной особой, рассказывая обо всем так, что его побасенки невозможно было слушать без смеха.

Что-то подобное происходило и во время нынешних посиделок в суши-баре, когда устав перечислять водившиеся за клиентами его «агентства» казусы, он описал вкратце подробности своего случайного столкновения с матерью Эрики. Некой Долорес Ивановны. И имев честь оказаться втянутой накануне в конфликт с её несносной дочерью, Евангелина внимала каждому слову, представляя себе все происходившее как наяву.

Дело было поздним вечером. Закончив с расклеиванием рекламных объявлений в самом дальнем районе города, Егор как раз возвращался домой, когда застряв где-то на середине пути из-за вьюги, водитель микроавтобуса был вынужден высадить пассажиров на одной из остановок, предоставив им возможность добираться до дома пешком, так как техника не успевала чистить дороги.

Оказавшись застигнутым врасплох, Новаковский совсем было повесил нос, покидая салон общественного транспорта, но тут же вспомнив, что у него не осталось денег на такси, которое вряд ли могло приехать за ним в такую непогоду, закусив удила, он был вынужден продолжить свой путь до дома пешком, как это сделали другие пассажиры, не став спорить с судьбой. Благо, идти ему было недалеко. ОН должен был преодолеть каких-то пару кварталов, но из-за летевшего в лицо снега пеший путь давался нелегко, а тут ещё мороз ударил как никогда, замораживая казалось само дыхание.

Так, продвигаясь рысцой вдоль сугробов, он не заметил, как его догнала какая-то тетка, и, приняв его ошибочно за какого-то знакомого, вскоре с ним поравнялись, катясь по дорогам подобно снежному колобку. Что она забыла здесь, в такой момент, о том Егор не имел ни малейшего понятия. Но у него было предположение, что машина этой особы застряла где-то вместе с водителем в снежном заторе, и, приняв решение добраться пешком до жилищного комплекса, где обитали её родственники, у которых можно было переждать непогоду, женщина не думала останавливаться, пока не достигнет цели.

По крайней мере, такое сложило о ней мнение у Новаковского, как только метель немного утихла и в небе появилась луна, осветившая своим слабым светом дорогое убранство незнакомки, — шубу, стоившей наверное как их с отцом квартира. Только тогда Егор понял, что имеет дело не с простой особой, а, как минимум, женой какого-то чиновника, разбогатевшего, разумеется, не с помощью праведного труда, а на сомнительных сделках.

Поздоровавшись с ней на автомате, Егор ускорил шаг, пытаясь избавиться от навязчивого общества этой чокнутой тетки, с которой ему было не по пути, когда назвав его почему-то Феликсом, она попросила провести её до следующего переулка, откуда до дома её знакомых было рукой подать, потому как преодолевая подобный путь по скользкой дороге самостоятельно, она рисковала в любой момент растянуться на земле так, что мало ей потом бы не показалось.

Деваться было некуда. Так что сам не до конца понимая, зачем он это делает, и ради чего расшибается в лепешку, недолго думая, Егор подхватил будущую «тещу» под локоть, и чудом не свалившись с ней в ближайший сугроб, отправился  в ближайшее путешествие, загоревшись желанием узнать, где же все-таки жила часть родни Эрики, чтобы иметь возможность пресечься с ней в будущем в этих местах.

Ясное дело, в вечерних сумерках было не так хорошо видно дорогу, а уж близорукость этой женщины говорила сама за себя. Так что не боясь оказаться разоблаченным, Егор был рад прикинуться закадычным другом Лисова, лишь бы вытянуть из своей новой знакомой побольше информации о её дочери Эрике. И надо же было ему пресечься с ней именно здесь и сейчас! Ни минутой позже, ни минутой раньше. Впрочем, самому Егору было не привыкать отзываться на чужие имена.

Тем не менее, как ни хотелось ему раскрутить эту женщину на более откровенную беседу относительно Эрики, но будучи одет при температуре минус шестнадцать градусов так, словно на улице была плюсовая погода, в следующий момент он пожалел о своем решением. Потому что как не пытался он ускорить свой шаг, чувствуя, как холод пронизывает его одежду, прожигая кожу, Долорес Ивановна едва тащилась по сугробам, запыхавшись во время ходьбы так, будто её заставляли не идти, а бежать. Со временем она превратилась для него в очередную обузу, и, пытаясь как можно скорее избавиться от её общества, Новаковский начал засыпать женщину вопросами относительно жизни её дочери, маскируя свое любопытство под ненавязчивый интерес. 

Так, скользя по обледеневшим дорогам, пару раз она умудрилась снова поскользнуться, и, не распластавшись на дороге только из-за своего молодого спутника, который крепко удерживая её под локоть, тащил эту женщину-колобка за собой, Долорес Ивановна была рада посвятить его в самые тайные стороны жизни Эрики, искренне уверовав, что перед ней находится именно Феликс и никто иной, и что сделав определенные выводы с их беседы, он донесет её слова до сведения своего друга, чтобы поспособствовать воссоединению двух сердец.

Её муж был категорически против такого зятя, но видя, как убивается её дочь из-за этого Лисова, Долорес Ивановна, в конце концов, была вынуждена её поддержать, готовая пойти на все, лишь бы прекратить страдания своего чада. Так что впервые в жизни выслушав так много подробностей о жизни той, кто давно запала в его сердце, в голове её попутчика начал невольно созревать план его дальнейших действий относительно внедрения в это семейство, если сам Лисов в силу каких-то причин откажется сходиться с Эрикой повторно. Однако став невольным свидетелем чужой жизни, Егор был неприятно уязвлен замечанием Долорес Ивановны, которая была не против, чтобы этот негодяй начал опять уделять её дочери гораздо больше внимания, чем раньше, ища причину для примирения.

Тщетно пыталась она выведать у него истинную причину их ссоры. Никоим образом не желавшей именно такого развития событий, Егор отнекивался как мог, утверждая от лица Феликса, что не так часто видится со своим другом. И опасаясь, как бы эта женщина не заподозрила подставу, начав расспрашивать его о таких вещах, которые моментально бы вывели его на чистую воду, а сама она в два счета догадалась бы о том, что имеет дело не с Феликсом, а с каким-то посторонним типом, прервав её дальнейшие расспросы, он пообещал ей поговорить с Лисовым и передать ему её слова напутствия, чем привел свою попутчицу в искренний восторг.

Пораженная его самоотверженным поступком, дальнейшую часть пути Долорес Ивановна провела в молчании, долго раздумывая над его обещанием, когда подсев на своего любимого «конька», Егор принялся плести такое, что окончательно запутавшись к концу пути в этих интригах,  он был вынужден прикусить свой язык, дабы не пообещать этой даме что-то ещё.


Спустя пару часов мороз достиг своего пика, хватая за руки и нос так, что Егора на протяжении этого времени не оставляло ощущение, будто его живьем посадили в морозилку холодильника, предварительно закрыв за ним дверь. Как ни крути, но Егор в очередной раз пожалел о том, что судьба подарила ему именно такую попутчицу.

Будь он в дороге один, он бы нашел способ быстро согреться, периодически похлопывая себя по ногам и рукам для возобновления их чувствительности. А так ему приходилось сдерживать свои порывы и просто терпеть холод, не совсем четко представляя себе, как мог он опуститься до такого в присутствии постороннего человека.

Он вздохнул спокойно лишь тогда, когда она соизволила все-таки оставить его в покое, сворачивая в знакомый двор, после чего вздохнув с облегчением, он Егор помчался с удвоенной скоростью к своему подъезду, довольный тем, что несмотря на мороз, к концу пути ему все же удалось уговорить её передать привет Эрике от него лично и Лисова, который был ни сном, ни духом о проделке одногруппника.

Пообещав сделать все так, как её просили, кивнув ему на прощание, Долорес Ивановна чуть снова не поскользнулась перед воротами соседнего двора. И даже не догадываясь, с кем на самом деле она общалась на протяжении всего пути, развернувшись, женщина зачикиляла в сторону многоэтажных домов, стараясь не задерживаться под их крышами, откуда ей на голову мог упасть с крыши лед.   

Остаток вечера компания провела в кино, куда Евангелина выбралась впервые в жизни с того памятного момента посещения кинозала всем классом ещё в школьные годы. Сама она туда ни разу не ходила, а Лисов почему-то не спешил водить её по таким местам, тем более в его жизни сейчас происходило свое «кино», значительно превосходившее по спектру эмоций и накалу страстей работы именитых сценаристов.

С Новаковским была иная ситуация. И продолжая переживать немалые потрясения в реальной жизни, в школьные времена Егор любил «побаловать» себя просмотром на ночь всякого «трэша», словно испытывая на прочность собственную психику.

У него была какая-то подсознательная зависимость от «триггеров». Так что не спеша отказываться от возможности лишний раз пощекотать себе нервы, норовя получить дополнительную эмоциональную разрядку, он снова и снова принимался за просмотр подобных картин, не осознавая до конца их разрушительное воздействие на человеческую психику, но всегда умудряясь при этом захохотать в далеко не самое подходяще мгновение.
   
Особенно были ему по душе всякие некротриллеры с элементами черного юмора, а также пародии на ужастики с маньяками и личностями с психическими отклонениями, после просмотра которых он долго потом не мог заснуть, бессмысленно пялясь в потолок спальни в надежде призвать к себе сон. Так что привыкнув делать упор на неформальный выбор, находясь в тот момент в компании, где его предпочтения могли прийтись по вкусу не каждому, выбросив из головы собственные хотелки, он был вынужден довольствоваться весьма посредственной романтической комедией, так как ничего другого на экранах того времени не шло.

И не обратив внимание в силу своей рассеянности на отметку «+18» на самой афише фильма, Егор был потом неприятно удивлен, как только на экране замелькали кадры, которые лично он предпочитал смотреть в одиночестве.

Особенно впечатлили постельные сцены Драгомарецкого, которому до сих пор не хватало духа посмотреть подобные фильмы втайне от своей бабки. И когда перед его взором появилась картина весьма  пикантного содержания, от которых он был готов сгореть со стыда, не зная, куда себя деть, лишь бы избежать подобной пытки, он с трудом удержался от желания сползти под сидение своего кресла и сбежать с кинозала, расталкивая все и всех на своем пути.
Куда прохладнее отреагировали на происходящее девочки. За исключением Мельчуцкой, немало «просветившейся» за счет этого фильма. Что же касается Евангелины, пройдя на собственном опыте немало, некоторые из представленных на экране сцен она посчитала чересчур откровенными, либо они специально были поданы режиссером под таким соусом, чтобы произвести неизгладимое впечатление на пресыщенных зрителей и сыграть на их инстинктах.

Нет, она подозревала, что фильм с подобным названием не будет лишен пошлых сцен, но что все будет настолько откровенно… Это стало шоком даже для неё. Особенно хорошо это было заметно по Мельчуцкой, которую фильм впечатлил до такой степени, что конкретно на этой сцене она даже перестала жевать попкорн, погрузившись с головой в происходящее на экране. В противном случае ей грозила бы участь подавиться.

Лишь когда происходящее там достигло своего апогея, пытаясь хоть как-то разрядить напряженную обстановку, Гольдштейн принялась закрывать глаза ладонью Новаковскому, которому не нетерпелось досмотреть, чем все закончится, тщетно пытаясь донести до её сведения, что ему как раз таки закрывать ничего не нужно, потому что в своем возрасте он много знал о таких вещах и на данной почве его уже ничем не удивишь. Продолжая стоять на своем, Зоя все-таки помешала ему в подробностях досмотреть данный эпизод, оставив одногруппника в покое, когда до них донесся голос с соседнего ряда, где один парень делился с другом впечатлениями от повторного просмотра данного фильма:

«Год назад я уже видел первую часть данного творения, но самый прикол был в том, что я смотрел этот фильмы после бессонной ночи, проведенной в паре с белым порошком, на диких отходах. И то был момент, когда ты и главный герой жили почти на одной волне!»

Домой компания возвращалась на «ладе-седан». Точнее такой марки оказался автомобиль таксиста, приехавшего забрать их из этого места в промозглый вечер.

На улице как раз начался холодный проливной ливень со снегом, и, побрезговав ехать на столь позорной машине в иную пору суток, девочки согласились отправиться по домам и на таком транспорте, лишь бы не стоять на сквозняке у входа в торговый центр и не мерзнуть.

Отказавшись составить им компанию, (точнее они с Зонтиновым не влезли в это приземистое такси), Новаковский был вынужден распрощаться с остальными прямо там, устремившись домой прямо под проливным дождем, пока ему не посчастливилось выйти на одну остановку.

Но то ли в такую пору там не ходили трамваи, то он просто мало ждал, замерзнув там так, что от холода у него начали стучать зубы, Егор надвинул капюшон своей куртки до самых глаз, после чего оглянувшись по сторонам, будто до последнего надеясь, что сейчас из-за угла покажется что-то похожее на общественный транспорт, не выдержав, таки отправился прочь, поставив перед собой цель добраться до дома пешком.
 
Путь отсюда до его района занимал немало времени, однако успев порядочно промокнуть под дождем ещё на остановке, он не побоялся отправиться в дорогу на своих двух, уверенный, что хуже, чем есть сейчас, уже не будет. 

Вечер достиг своей кульминации, плавно превращаясь в ночь. И слегка потерявшись в непроглядной мгле, которую было не в силах развеять даже уличное освещение, Егор был вынужден воспользоваться фонариком на своем телефоне, освещая с его помощью свой непростой путь. Преодолев пару кварталов, спустя время он остановился на полпути, осматриваясь по сторонам и проверяя правильность выбранного им направления.

Мрачная местность вокруг парня не пугала. Наоборот, вдохновляла на очередные свершения. Дождь к тому моменту как будто уменьшился и над его головой расступились тучи, однако по-прежнему продолжая ощущать себя персонажем какого-то ужастика, Егор шагал вперед, нигде не останавливаясь, пока свет луч света его фонаря не лег на чье-то тело, валявшееся вдоль обочины проспекта.

Со стороны это выглядело так, будто перебрав со спиртным, этот пьянчужка прилег отдохнуть, выбрав в качестве постели придорожную канаву. Неудивительно, что никто из редких прохожих не спешил поднимать его с земли и ставить на ноги. Другое дело Новаковский.

Все-таки как ни претило ему узнать, кто именно валялся в столь нехорошем месте, однако прикинув для себя, что во время обыска этого типа можно было неплохо поживиться, Егор направился прямо к нему, слегка приглушив свет своего фонарика.

Проведя рекогносцировку местности, но не обнаружив поблизости ни одного постороннего лица, которое помешало бы ему свершить задуманное, он подошел к этому пьянице и тронул носком своей обуви его облепленную грязью голову. Незнакомец был жив, но слишком пьян, чтобы самостоятельно выбраться из этой канавы, где ему грозила опасность умереть от переохлаждения. Направив свет фонарика ему на лицо, Егор принялся самым тщательным образом всматриваться в его черты, и, не имея ни малейшего понятия о том, кто именно лежал перед ним, прежде чем приступить к обыску, он на всякий случай затеял с ним ненавязчивый диалог, тем самым проверяя степень его вменяемости.

— Добрый вечер, гражданин! — снизойдя до официальщины, обратился Егор к пьяному телу, от которого за версту несло спиртом. — А в честь чего это вы решили сегодня наклюкаться?

Мужчина что-то пробулькал в ответ, однако не расслышав толком ни единого его слова, Егор был вынужден склониться над ним, с вожделением уставившись на его карманы, где по-любому должны были находиться бумажник с купюрами и банковские карты.   

— Сколько? Пятьдесят грамм? — напустив на себя удивленный вид, проронил он, опуская свою руку на плечо пьянице. — Да кому ты рассказываешь!

После чего схватив его немилосердно за шкирку, со словами: «А ну, вставай!», Егор попытался безуспешно поставить его на ноги:

— Развалился тут, как кобыла. Давай бегом! Подъем! Сам-сам-сам... Буду я ещё руки о тебя марать…

Однако как ни старался он привести в чувство этого типа, несмотря на все приложенные им накануне усилия, тот отказывался подниматься с земли, найдя себе пристанище в виде палисадника под головой вполне подходящим местом для ночевки, когда не на шутку рассвирепев, Новаковский вдруг пнул его слегка в бок носком своего ботинка.

— А ну, подъем! — негодовал Егор, тщетно пытаясь справиться с упрямым ханыгой, когда из кармана пальто этого «умирающего лебедя» выпала визитка, но прежде чем сунуть её обратно туда, Егор успел прочитать на нем мельком инициалы, принадлежавшие их губернатору, то бишь отцу Эрики. — Николай Петрович, вы?!

Застыв на месте с его документами в руках, Новаковский вновь уставился на физиономию пьяницы, словно отказываясь признавать в этом человека столь высокопоставленное лицо. В таком состоянии что нищук, что чиновник, все выглядели одинаково. Отличалось только качество одежды и количество денег в кошельке.

До последнего отказываясь признаваясь в лежавшем перед ним теле известного скандального губернатора, Егор невольно смутился, на всякий случай отпрянув от него. И не зная, как повести себя дальше, потому что обнаруженный им человек оказался не просто чиновником, но ещё и отцом девушки, чей образ навсегда запал ему в сердце, он невольно почесал затылок, не обращая никакого внимания на ненастную погоду вокруг:
 
— Ой, как неудобно получилось… — растерянно пробормотал Новаковский, не зная, что ему теперь делать с найденными визитками: то ли выбросить их в ближайшую канаву, то ли сунуть обратно в карман его пальто. — Не узнал. Не узнал, Николай Петрович… Богатым будете.

Чувствуя себя в окрестностях данного района совсем как дома, возвращаться в родные пенаты губернатор не спешил. Осталось только выяснить, каким образом он умудрился здесь оказаться, вдали от семьи, да ещё и без охраны вокруг.

Зарядное устройство в его фонаре почти заканчивалось, поэтому с возней вокруг отца Эрики следовало поторапливаться.

Недолго думая, Егор снова присел рядом с ним и стянув с его запястья дорогие наручные часы, тотчас спрятал свою находку в кармане собственной куртки, после чего потянувшись за телефоном губернатора, со словами: «Надо подложить что-то Николаю Петровичу под голову... Чтобы ему было удобнее лежать», с мнимо-скорбным выражением лица вызвал за его счет такси, надеясь расплатиться с водителем чудом найденной в карманах брюк чиновника наличкой. Этой сумму должно было хватить ему на дорогу туда и обратно. После чего ухватив губернатора за плечи, он приподнял ему голову, располагая его так, чтобы мраморный камень послужил ему в качестве подушки до прибытия такси.
Путь к губернаторским пенатам занял не много времени. Либо так показалось самому Новаковскому, ведь он редко пользовался услугами такси.

А ведь поначалу водитель и вовсе отказывался его вести, решив, что он попал в скверную передрягу и из него пытаются сделать дурачка. Однако стоило Егору показать ему документы найденного им пьяницы, убедившись наконец, что этот парень не врет, пожав плечами, будто снимая с себя ответственность за  дальнейшие события, таксист нехотя помог ему загрузить это тело на заднее сидение авто, подбирая маршрут для совершения поездки в района, где жили, в основном, семьи приличного достатка и не было допуска простым смертным.

Находясь в предвкушении встречи с Эрикой, Егор был уверен, что она обязательно его узнает. Во всяком случае должна была узнать после того случая, связанного с его случайным вмешательством в непростую ситуацию, когда он помог ей избавиться от нежелательного поклонника.

Убежденный, что теперь ему точно нет нужды скрываться и судьба предоставляет ему возможность не просто полюбоваться этой девушкой издалека, а даже вступить с ней в вербальный контакт, пообщаться, так сказать, на отвлеченные темы, он никак не мог дождаться прибытия на место, подбирая в уме слова, которые собирался произнести в ответ на благодарность за спасенного главу семейства. Но нафантазировав о себе в дороге немало лишнего, по прибытию на место, он был разочарован, потому что все произошло совсем не так, как он хотел.

Встретив его с порога, Эрика окинула равнодушным взглядом не вязавшего лыка отца, после чего позвав мать, чтобы вместе перетащить его в гостиную, приготовилась захлопнуть дверь прямо перед носом Новаковского, когда представившись ей, он напомнил этой девушке о том инциденте, где они приняли вдвоем самое активное участие, по полной измываясь над телом её обидчика. То ли узнав его, то ли наоборот, приняв его за какого-то сумасшедшего, Эрика, однако, почему-то поспешила захлопнуть перед ним створку. И не спеша покидать свое пристанище, она ждала, когда этот парень спустится с порога и уйдет прочь, пусть и его голос поначалу показался ей весьма знакомым, будто они могли где-то раньше встречаться, мимоходом пресекшись друг с другом.

Оставшись стоять за парадной дверью, но уже с обратной стороны, Егор не спешил покидать территорию этого жилища. Так что если бы не просигналивший ему таксист, который наверняка бы предпринял вторую попытку навязать этим людям свое общество, рассказывая в подробностях, где именно и когда соизволил надыбать на пьяного губернатора.   
   
Постояв ещё какое-то время на пороге, искренне надеясь, что злосчастная дверь сейчас откроется и его пустят внутрь, Егор бросил взгляд на часы, после чего решив, что ему, пожалуй, ничего такого больше не светит, так что ждать у моря погоды бессмысленно, он приготовился спрятать свой телефон, когда на его экране высветился незнакомый номер. Посчитав, что Эрика каким-то образом решила выйти с ним на связь, (хотя она даже не знала его номер), просияв, Егор принял звонок, и, приготовившись выслушать от неё кучу благодарных слов за совершенный подвиг, слегка присел на месте, услышав голос какого-то незнакомого мужика. 

— Приезжайте и забирайте вашего деда, не то мы отправим его в спецприемник! — доложил  ему какой-то серьёзный типчик, после чего смутно пытаясь сообразить, что вообще происходит, и что именно этот незнакомец имеет в виду, Егор как ни в чем не бывало прыгнул в такси, позабыв вскоре о губернаторе и его неблагодарной дочери.

Теперь перед ним маячило новое приключение, а пережитое им каких-то полчаса недоразумение благополучно кануло в небытие, о чем ни капли не жалел.   

Книга 3. Глава 36

http://proza.ru/2023/05/31/728