Несмеяна

— Как спалось-почивалось нынче, царевна-душенька? Женихи заморские, поди, всю ноченьку снились? – громко приговаривает над ухом одна из дворовых девок, подавая мне кувшин с холодной колодезной водой – умыться. Остальные мамки-няньки причитают хором, дескать, «такое нежное личико нужно только теплой водицей тешить, дабы не обветривалось». Чудные они. Всё одно сейчас румянами да белилами намажут, кто там разберет, какое у меня лицо — обветренное или нет? Водой же ледяной я умываюсь, только чтобы глаза поутру не так шибко слипались.

А женихи – хоть заморские, хоть наши, мне не снились. Я вообще не вижу снов. Говорят, это цветные движущиеся картинки, которые по ночам приходят. Девки дворовые часто шушукаются, делясь, кому что необычное либо забавное снилось накануне. Как послушать их россказни, так сны – просто какая-то непонятная чепуха.

Выхожу из своей светелки, окруженная толпой мамок-нянек. Почему они всегда такие шумные? Навстречу нам бросается придворный шут Ермошка. Подпрыгивает на кривых ногах и нарочито тонким голосом кричит:

— Эгей, царевна-душенька! Почто грустишь-печалишься? А вот я тебя позабавлю потешкой веселой, вчерась только придумал! – и, не дожидаясь моего ответа, запевает:
— Дед кудрявый, без волос – тоненький, как бочка! У него детишек нет – только сын да дочка!

Моя свита хохочет над песней шута, а я пытаюсь понять: если дед кудрявый – как он может быть без волос? Носит парик, как вельможи аглицкие? А если бездетный, то откуда у него сын и дочка? Неродные?

Ко мне подбегает слуга и, кланяясь в пояс, передает батюшкин приказ – тотчас явиться к нему к приемный зал. Вздохнув, велю своим мамкам-нянькам замолчать и следовать за мной в царские покои. Опять меня будут представлять всяким царевичам да принцам, опять они будут нелепо себя вести, рассказывая бессмысленные истории.

Я знаю, что за глаза придворные кличут меня царевной Несмеяной: мол, ходит день-деньской хмурая да сердитая. Батюшке же почему-то не нравилось такое прозвище, и он издал указ, который гласил: «Любой родовитый да неженатый человек, ежели рассмешит царскую дочь, то получит ее руку и полцарства в придачу».

С той поры в царских палатах не переводились желающие стать зятем батюшки. Кроме меня у него ведь нет детей, а значит, после его смерти всё царство я унаследую. Не знаю, хорошо это или плохо. Управлять людьми хлопотно. Зато я с цифирью дружу – частенько к нашему казначею захожу, чтобы помочь подати пересчитать да записать в царские гроссбухи.

Сижу подле батюшки и слушаю выступление очередного королевича, который плетет небылицы. Батюшка и бояре смеются, мне же хочется поскорее вернуться в свою светелку. Устала я от толпы. Внезапно в зал вбегает, выпучив глаза, расхристанная матушкина служанка Федотья и, прервав жениха-баятеля на полуслове, голосит:

— Ваше величество, радость у нас великая приключилась! Матушка-царица наконец-то от бремени разрешилась! Наследником!

Все люди вокруг вскакивают и начинают очень громко кричать, размахивая руками. А я размышляю: «У матушки сын родился? Мой брат? А это хорошо или плохо?.. Наверно, теперь он царство унаследует вместо меня? Тогда, пожалуй, это хорошо…»