А что, если

                А что, если…

   День сегодня выдался облачным и ветреным, но очень подходящим для лесных прогулок людям, которые больше всего в этих прогулках ценят малолюдность, одиночество. Уже не молодой мужчина с удовольствием прогуливался по почти пустым аллеям природного парка. Рабочий день, да и хмурое небо с низко нависшими облаками, отпугивали потенциальных любителей лесных прогулок. На встречу попадали совсем редкие прохожие, которые, как и герой моего рассказа, никогда не обращали никакого внимания на природные катаклизмы. Тёмно-зелёные одеяния летнего леса, покачиваясь от дуновения ветра, были очень похожи на волны слегка рассерженного моря, свежий и густой аромат диких трав щекотал ноздри прохожих, но самое главное – совсем отсутствовали назойливые попутчики гуляющих – комары.
   Мой герой медленно, очень медленно переставляя ноги внимательно всматривался в расхожие во всех направлениях тропиночки, каждая была ему знакома, каждая напоминала о давно прошедшем. Иногда он останавливался и подолгу стоял на одном месте, как будто вспоминал о чём-то. И не удивительно, все эти дорожки и тропинки были исхожены ним вдоль и поперёк. Сколько тепла они возвращали сейчас ему, сколько видений, очень давних и не очень, появлялись перед его глазами. Иногда усталое, осунувшееся лицо озаряла широкая, по- детски беззаботная улыбка, иногда по морщинистым щекам катились тяжёлые слёзы памяти. «Господи, зачем так долго ведёшь меня по земной жизни, зачем я тебе ещё нужен, неужели я ещё не всё сделал на этом свете?» Он, не торопясь, но всё дальше и дальше удалялся в глубь огромного лесного массива. На встречу ему попалась моложавая женщина, толкавшая инвалидную коляску с сидячим на ней молодым человеком лет двадцати. Было видно, что ей эта прогулка даётся не легко, во всём чувствовалась её усталость, но она продолжала делать выпавшую на её долю не лёгкую, мучительную работу. А как этому юноше каждый раз смотреть, как его мама надрывается, ради того, чтобы он имел возможность просто посмотреть на людей, на этот лес, что бы мог насладиться ароматами лета. Ведь в его жизни это, по-видимому, единственная отдушина.
   Мой путник опять остановился и долго смотрел во след этой, хлебнувшей горя, пары. «Эхе-хе-хе, вырвалось из груди, разве имею я право жаловаться на свою жизнь, на свою старость и свою усталость. Господи, если ты только есть, дай мне, не верующему, силы и возможность исцелять больных и убогих, исправлять заблудших и потерявшихся среди нас. Дай возможность мне уменьшить число страдающих на этой земле, раз сам не хочешь заниматься этим.»
   Женщина с коляской уже давно исчезла из виду, а он всё стоял и разговаривал с тем, в кого никогда не верил, но ясно понимал, что какой-то разум нами всё же управляет. И даже если мы всего-то герои какого-то романа, у него всё равно имеется автор, пусть жестокий, пусть не справедливый, пусть безжалостный, не стремящийся уменьшить страдания земные, но, всё-таки, разум.
   Дойдя до второго шлагбаума, путник остановился перевести дух. Ноги гудели от усталости, но он теперь не обращал на них никакого внимания. Присев на край этого заграждения, мужчина опять поднял голову к верху, долго и внимательно всматривался в багрово-синие тучи, словно надеялся увидеть там что-то особенное, ранее не встречавшееся. Сильный порыв ветра взъерошил его волосы, но прежде чем ему удалось привести их в порядок, с небес обрушился очень сильный ливень. Стена водяного потока пыталась смыть сидящего с его места, но этот упрямый, видавший виды путник даже не шелохнулся. Он только поднял воротник своей насквозь промокшей рубашки, как будто это могло его защитить. Близкие раскаты грома подсказывали ему, что он находится в самом эпицентре стихии, но разве этим можно было напугать его, прожившего длинную и очень интересную жизнь в этом, очень непростом и враждебном ко всему живому, мире. А синеватые потоки всё лили и лили на его седую голову сотни литров холодной воды, словно пытались таким образом испытать силу духа этого человека.
    Раскаты грома потихонечку удалялись, дождевая атака становились всё слабее и слабее. Вдруг, совершенно неожиданно, показалось солнышко. Отдельные моросящие капли, отставшие от своей тучи, ещё продолжали сыпаться на голову сидевшему на мокрой и холодной трубе, а его руки уже закатывали штанины вымокших брюк и снимали такие же пропитанные ливнем сандалии. «Да, погулял», только и промелькнуло в его голове.
   Обратная дорога, на удивление, показалась куда короче и быстрее. «Не уж-то меня услышали?». С удовольствием шлёпая своими босыми ногами по свежим лужам, он обратно, с надеждою, поднял глаза к синему небу, на котором красовались сразу две радуги: – Неужели Ты всё-таки есть?
   Что-то тёплое начало быстро расползаться по его груди. «Что это, Божья милость, или я просто согреваюсь от быстрой ходьбы?» Его неверие в божественную сущность, кажется дало трещину. «Могло ли такое случиться, да ещё и со мною. Нет-нет, этого в принципе не может быть. В принципе.»
   Уставший, до нитки промокший человек, быстро передвигаясь по лесной аллее, пристально всматривался в боковые ответвления своей дороги. Он очень надеялся встретить глазами ту несчастную женщину и её больного сына. «А что, если у меня получится…»
   Подойдя к дороге, отделявшую лесной массив от жилых домов – остановился, дымящийся от испарения асфальт был совершенно пуст. Ни одного автомобиля. Зайдя в подъезд, первым делом, освободил свой почтовый ящик от множества никому не нужной макулатуры. «Зачем только бумагу переводят, никогда не сможем жить в достатке с таким бизнесом». Нажав кнопку своего этажа на панели лифта и почувствовав, как его подымает вверх, опять призадумался, «наверное именно так души человеческие покидают эту жестокую землю». Обращая внимание на мокрый от стекающих с него капелей дождевой воды на пол лифта, добавил, «это мои земные годы, сколько вас ещё у меня то осталось».

   С.А.С.