Братья Гончаруки

БРАТЬЯ ГОНЧАРУКИ.
АВТОР ПРОИЗВЕДЕНИЯ - АЛЕКСАНДРА РУДЭН. 04.07.47. (Раннее - Полевая Алла Владимировна) ПЕНСИОНЕРКА. Г. ТЮМЕНЬ.

Часто человек думает о том, что накопительство денежных средств и сбор многочисленного имущества - сделает его беззаботно счастливым в дальнейшей жизни. Это истина для тех, у кого нет души и мысли их порхают на счетной машинке, не выходя из панели. Но и тот человек, который летает в облаках, тем более, не планирует завтрашний день - счастливым быть не сможет. Для человека, чтобы он был счастливым, нужна серединка его душевного состояния. То есть, всего понемножку и счастья, и любви и отчаяния - тогда он с достоинством понесет свой крест по жизненной дороге. Серединка – это ли постоянная величина?  А все остальное, больше или – меньше. Увы… Ничего в жизни нет постоянного, все течет во времени и жизнь человека меняется.  И тот, кто накопил знания о жизни – как богатство, ему за плечами в рюкзаке их не носить. Счастлив ли он? Молчание, ответом на этот вопрос ему ответит жизнь в конце его пути.
Федору, примерно так, говорил отец и приговаривал:
- Ты, Федька, не гонись за большим рублем, а выстрой ступеньки к этому рублю. И иди медленно и уверенно к нему. А пока мал, учись жизни не только по книжкам, а по жизни других людей. Главное, когда вырастишь, чтобы умел  кроликов накормить и забить их, выделить шкурки и сшить себе или жене шапку.  Главное в жизни - поэтапный процесс.  Чтобы умел топор держать в руках и делать с ним такие выкрутасы, что другой, только острым ножом мог бы это сделать.  Вот, к примеру, закинули тебя на необитаемый остров, что бы ты с собой взял?
- Веревку и мыло, - улыбаясь, ответил сын.
- На все нужно объяснение.
- Ну, веревку для того, чтобы закинуть на дерево и повеситься от тоски.
- А, мыло зачем?
- Чтобы веревка мягче легла на шею.
Отец почесал лоб и сказал.
- Видать моя наука тебе в голову не идет. Поселилась она у тебя в другом месте. Нужно ее с жопы выбивать. Скидывай штаны, буду ремнем тебя пороть.
- Не надо, батя, - взмолился двенадцатилетний сын.
- Еще раз спрашиваю, что ты возьмешь в дорогу?
- Голову свою, смекалку и знания, которые я почерпнул из книжек, от людей и от тебя.
- Правильно. Садись, помоги мне обувь починить.
- Когда я вырасту, то чинить буду обувь за деньги в мастерской.
- Не когда ты вырастишь, когда будешь иметь большой рубль, то будешь давать заработать другим людям, чтобы им веселее жилось на свете. А сейчас твой большой рубль еще за горами, так что садись и чини свои тапки, а я тебя научу, как правильно нитку крючком захватывать.
К своей женитьбе Федор умел практически все работы выполнять по дому, по огороду и еще успевал давать советы своим сверстникам. К примеру, как починить утюг или транзистор. Зинаида, жена его, очень гордилась мужем. И было у них три сына - Трофим, Степан и Ванюша.
Как в сказке было сказано: «Имел царь три сына. Два, и так - и сяк, а младший, вовсе был дурак», так и в жизни Федора - младший сын Ванюша рос, не то, что дураком, но с отклонением от разума старших братьев. В детстве Ваня смотрел на небо и считал облака, а потом подставлял ручонку к солнцу, как будто он ловил луч и закидывал его в рот. Жевал.
- Ванька, что на этот раз тебе луч солнца преподнес?
- Раков.
Когда детей звали на обед, то дети говорили маме.
- Ванька раков наелся, а теперь спит на завалинке. Везет же дурачку, траву не будет рвать для кроликов, -  сказал Степан и покрутил у виска пальцем.
Федору не нравилось то, что старшие сыновья потешаются над младшим и поэтому он держал постоянный контроль над добрыми отношениями братьев с помощью ремня.
- Трошка и Степка, еще раз услышу брань на Ивана, пожалеете, что вылупились на этот свет. Он ваш брат и ваша кровинка. Он не такой, как все, перерастет. Вы из одного теста сделаны. Если он дурак, то вы не умнее его. Всем говорите: «Наш Ванька чувствителен к Природе и поэтому он такой.  Поняли вы меня?»
Боясь гнева строгого родителя, мальчишки кивали головой. В школе Трофим и Степан учились хорошо, а первокласснику Ивану учеба не шла в голову. Весь первый класс Ванька смотрел на облака через окно, а не на учительницу. А на перемене он говорил детям:
- Посмотрите на облако, оно похоже на Барсика, собаку учительницы.
Дети бежали жаловаться учительницы в том, что какое – то облако похоже на собаку самой учительницы.
- Глупость он сказал, а вы - не повторяйте за ним. Скорее оно, облако,  похоже на собаку старого Оськи, парикмахера.
Так, как жизнь протекала в деревне, то дети всех собак знали на переучет, а потом запоминали их хозяев, которые выскакивали из двора с палкой, когда они дразнили их собак – Жулек и Барсов. Другие имена для собак не приживались в деревне. Был, когда – то пес Рекс в деревне, отравился неизвестно чем. Была и сука Венера, хозяйка назвала ее так, в честь нерадивой невестки, которая сбежала с заезжим заготовителем в город. Сука померла не разродившись, с тех пор Барсы и Жульки, злое собачье племя обитали у хозяев.  Ваня гневался на учительницу, за то, что в облаке не признала свою собаку. Он на перемене бежал к брату, который учился в третьем классе и жаловался ему.
- Они ничего не понимают, не обижайся. Беги, поиграй с ребятами, а после уроков я зайду и мы восстановим справедливость, - сказал Степан.
- Еще три урока мне ждать, облако уйдет. Ну, тебя.
И он мчался к Троше жаловаться на сверстников.
- Они меня дураком назвали.
- Что?
И Троша уже мчался к первоклассникам.
- Кто сказал на брата плохое слово?
Дети жались к парте и молчали.
- То – то. Ваня наш очень чувствителен к Природе. Старый Оська сказал, что он будет гениальным ученым.
Федор гордился своими сыновьями, в том числе и Ваней. Он понимал, что Ваня уродился со слабым умом и с красивым телом.  И такой сгодится в жизни сын, он же не совсем дурак, а сам себе на уме и считает отец его то, что учебу он еще наверстает. Он лично водил его к психотерапевту, тот сказал.
- Отклонений не вижу. Все поры года знает, много рассказывал мне о синицах, и сколько перышек имеет черных она. Не интересна ему наука, то есть школьная программа.  Ждите, когда проснется он. А чтобы не вырос красавцем жеребцом ленивым, не давайте ему ленится, загружайте работой.
И Федор, каждый день придумывал работу для Ивана, так,  чтобы она не была тяжелой, но и занимала много времени.
Как – то Зинаида в третьем классе Ивана, заикнулась об интернате.
 - Там его профессии научат и в городе пристроят, а тут, что он будет делать, когда вырастит?
- Сапожником будет, почту разносить будет, марки будет слюнявить и наклеивать на конверты. Всякие профессии нужны. Об интернате забудь.
 Зинаида говорила своим подругам.
- Первенца родила от любви к Федору, Степка присосался сразу после родов Троши, а Ваня, вообще не планировался, так как двое маленьких детей замучили меня своим писком и третьего ребенка я не собиралась рожать.
Втайне она ездила в район, чтобы освободиться от третьей беременности. Но, Федор узнал и поймал ее возле больницы.
По выражению лица Федора, Зинаида поняла то, что муж недоволен ее поступком и молча пошла за ним в машину.
Родился Ваня яйцеголовым. И врач сказала, мол, массажируйте голову, пока она мягкая и к году будет - как у всех. В народе говорят, что такие дети - очень удачливыми в жизни бывают. В детстве он не сильно отличался от босоногих сверстников. Ну, молчаливый, ну, задумчивый, сам в себе жил и никому особенно он не мешал. Раздражало Зинаиду одно. Почти до первого класса Ваня сосал указательный палец правой руки. И в первый класс он пошел - в левой реке держал букет, а указательный палец правой руки был во рту. Смотрел в окно и сосал палец до тех пор, пока не заметила старая учительница. Она подошла к нему и предложила пососать ее палец. Ваня перевел взгляд на ее старый искалеченный палец с черным ногтем, и он от отвращение к нему отодвинулся на край лавки.
- Ваня, увижу еще раз - насильно заставлю облизать мой палец.  Да, ты еще не знаешь, где я им ковырялась.
Ваню вырвало на парту, представив, где она еще может ковыряться, так как сам иногда пользовался им по нужде, когда не было бумаги газетной на гвоздике. С тех пор он ненавидел руки учительницы и конечно, больше не нуждался в услугах своего указательного пальца руки.
Дети подрастали и это радовало Федора. В доме уже крепко установился достаток. Он работал и его жена Зина работала продавцом в магазине. Правда, оклад был маленький, но каждый вечер она приносила двести грамм докторской колбасы, хлеб, печенье и разных фруктов, как дополнительный заработок. Нет, она не считала это воровством, так как думала, что покупатель чуть - чуть поделился с нею продуктами, проходивших через весы. На этот случай у нее было две магнитных пластинки, одна - для местных сварливых жителей, другая - для заезжих потребителей и местных пьяниц - неумех. Их обманывать на тридцать грамм - это был не убыток, а маленькое недоразумение. Зина ловко манипулировала пластинками, когда заходил покупатель в магазин и вовремя их приставляла к тарелке весов. А порой, она приносила пищу не по двести грамм, а по килограмму, все зависело - от спроса продукта.
В конце рабочего дня она пластинку убирала с весов и со спокойной совестью шла домой. Федор работал водителем в соседней деревне на молокозаводе, и тоже имел дополнительных заработок. Он поднимался в пять утра и ехал собирать молоко у хозяйских коров, платя копейки за литр хозяину, не занося в ведомость литраж и сдавал кладовщику за половину себестоимости молока.  А, тот, как левый товар передавал в цех для дополнительного заработка мастера. Порука была круговая и маленький гешефт приносил ощутимую пользу семье. Они могли с семьей выехать в район по выходным дням, погулять по рынку, сходить в кино, поесть вдоволь мороженного и Зина откладывала в сундук деньги, как сказать - на не предвиденные расходы. Семья Гончарука жила легко и свободно. Но, жизнь была изменчива, как флюгер на их доме, который вертелся, как ужаленный на ветру и только в спокойную погоду он находил свой покой. Первым развалился МТС в деревне, где жила семья Гончарука и для мужиков со своей деревни и соседних деревень уже не было работы. Гончаруки еще держались, но и молокозавод объявил себя банкротом. Деревня сразу опустела. Молодые, оставив детей у бабушек, уехали в город на заработки, а семейные мужики среднего возраста с невезения запили и материли директора МТС, что тот не имел денег - выдать им пособие по случаю разорения. А, купил новую «Волгу» и перебрался с семьей жить в областной город. Место встречи у  мужиков, по- прежнему был ангар на подворье МТС. Ходили они туда, как на работу и приценивались на то, что было брошено в ангаре. Пока чесали они затылок, приехали люди из города и увезли все станки и прочее электрооборудование. Ангар был пуст и от этого мужики уже потеряли всю надежду, что им кто – то выдаст работу.  Просыпаясь утром они не знали, что им делать и куда идти, так как приехали молодчики - за полдня разобрали ангар и на машинах куда – то увезли его. Остался один фундамент, как напоминание о стабильной жизни сельчан. Раннее богатый совхоз объявил себя банкротом. Люди не понимали, как все это могло случиться. Земля та же, трава та же, посеяли они для силоса рожь и ячмень, скотина в коровниках, в городе люди не перестали желать кушать, только - вози туда молокопродукты, сельскохозяйственные овощи и жди колоссальных перемен в сельском хозяйстве. И они наступили, дешевле было купить овощи заграницей в аграрных странах, чем обрабатывать свои земли.
Снова приехали в деревню молодые крепкие люди и объявив всем, что скот принадлежит им, погнали своим ходом стадо в город под нож. В домах голосили женщины, проклиная мужей своих за то, что те не могли отстоять совхозное имущество. Еще немного женского воя и мужики, взяв топоры пошли бы на дорогу, отнимать скот, уходивший в город. Но, то ли к их счастью, то ли к осторожности, заболела главная воительница деревни, которая умела так искусно голосить, что голосом своим она зарабатывала деньги на похоронах, оплакивая покойника. О ней говорили в деревни так: «Нашу Маньку на границу поставить и тогда солдат там не нужно держать и кормить, своим воем она оглушила бы не только пограничников  союзных, но и приближенные поселения, на тысячу километров была бы мертвая зона. Какая экономия была бы в наших вооруженных силах».  Как – то сразу денег в семьях не стало и люди жили со своих огородов. Счастливы были те, у которых были живы старики, а те получали пенсию, а это были живые деньги, помощь хозяйству. Деревня нищала не только материально, но и духовно. В домах не было смеха, а значит  это то, что там не жила радость и любовь.  Незаметно для окружающих моложавые женщины, сразу превратились в старух, а молодых женщин вовсе не было в деревне. По земле шагали девяностые годы.
Мужики просыпались и сразу говорили о том, где же заработать деньги.
- Может в город уедим? – спрашивал Никита у жены.
- Куда, а дом на кого оставим? Ты мужик, у тебя больше извилин в голове, думай, как принести копейку в дом.
И мужики думали, собираясь в бане то у одного, то у другого на советы.
- Может перекопать трассу, что мимо проходит и тогда на нас обратят внимание, работу дадут.
- Дадут еще бесплатное питание, в придачу отдельные нары, - сказал Оська, который не пил самогон, а приходил для того, чтобы умное слово сказать, так сказать, выразить себя в кругу мужиков.
- Дорогу нельзя трогать. Она государственная, - продолжал Оська.
- Тогда, где взять деньги? – спросил Андрей, друг Федора, который не посещал посиделки, у него была работа.
-Где – где? В манде. Вон кабель тянется к ферме.  Медная проводка там. Срезать и сдать ее, как металлолом, будет копейка на карандаши детям.
- А, совхоз чей был? Значит и эта проводка государственная.
- Оська, а не пошел бы ты к тетке Маньки еще за бутылочкой.
- Платить нечем.
- А,  ты ей завитушки накрути, маникюр сделай на ногах, - сказал Андрей и засмеялся.
Все мужики давились с хохоту, представив грозную тетку Маню с кудряшками на голове.
- Темень людская, на ногах делают педикюр, а не маникюр, - обижено сказал Оська. Он дождался, пока не прекратиться смех, сказал:
-У меня прививка стоит с детства – не воровать, так как мать отсидела пять лет колонии, за два кармана зерна, которые вынесла из элеватора, что бы нас накормить.
- Когда это было? Сейчас не те времена, - огрызнулся Никита.
- Говорят о том, что люди поменялись. Неправда это. Люди меняются тогда, когда изменяются законы. А они мало отличаются от прежних, значит то, что мышление не поменялось у них. Только дай им команду «фас» и снова будете отвечать за проводку по полной программе. Тюрьма, это не Канары.
-  А, ты был на Канарах?
- Сын, был. Написал письмо мне, - сказал Оська.
- А, тогда ясно, что ты контра, - сказал Никита.
- Пойду, я от греха подальше. Андрей, забудьте о проводке, весит она и пусть весит, может она висеть годами, а как не станет ее, сразу спросят, где она, мол, делась.
Оська ушел, а Никита сказал:
- На фига он сюда ходит? Не пьет, а только воздух в бане портит, старый еврей.
Андрей задержал стакан в руке и мутными глазами посмотрел на Никиту.
- Это ты мне брось. Оська не еврей. Это теща его чистая жидовка.
- А, я думал, что она его мать?
- Карловна? Мать первой его жены. Сын его уехал в Израиль. Вторая его жена местная, из соседней деревне и дочери у него беленькие в мать, в Настю пошли.
- На фига он старую жидовку с собой таскает, если жена первая умерла, сдал бы ее куда – ни будь.
- Ты, Никита разум пропил уже. Карловна - ходячая энциклопедия. Его дочек учит немецкому языку.
- Зачем, они для нее чужие?
- Для нее – да, а для внука ее – это его сестры. Род внуку таким образом увеличивает. Почитай, вся родня в Киеве в Бабьем Яру легла при немцев. И хватит о Оське говорить, хороший он мужик, хотя трусоват немного. Он мой друг, кто против него, тому в рыло дам. Понял, Никита, - сказал Андрей и залпом выпил мутную жидкость.
- Понятно.
- Мужики, я устал от вас. На сегодня хватит. И завязывать нам нужно посиделки, мы же не бабы, только тарахтеть и никакого дела не делать. По домам, бурьян идите рвите на огороде, хоть какая – то польза будет семье, - сказал Андрей, вытирая рот рукой.
Мужики разошлись по домам, а через неделю, кто – то срезал кабель, полтора километра, идущий к ферме.
Люди заволновались. Немного завидовали смельчакам, так как у тех появятся деньги. Месяц прошел и никто не беспокоил их. Даже участковый, ничего не говорил о срезанном кабеле, так как не знал ничего. Проезжая в другую деревню, он заехал на фундамент бывшего ангара.   Кум сказал ему, что на МТС валяется щебень, никем не востребованный. Участковый подъехал к маленькой кучке щебня и прикидывал, то ли тачкой его ночью вывести, то ли машиной, тогда нужно платить еще соседу за грузовую машину, которая стояла без дела.  Сосед пил и по какой – то причине он не сдал в МТС машину, так она и залегла у него в бурьяне,  никто не требовал ее у него. Участковый вздохнул и посмотрел на столб с кабелем,  подходящий к МТС. Его там не оказалось.
- Мать честная. Какая паскуда срезала кабель и я об этом не знаю.
Он завел мотоцикл и поехал рядом со столбами.  Кабеля не было аж до самого поворота на дорогу.
Участковый вернулся в деревню и подъехал к дому самого ответственного и добропорядочного человека. Это был дом Федора. Его дома не оказалось. Ваня мыл ступеньки на крыльце.
- Где отец?
- Уехал в район устраиваться на работу, мама на работе в магазине, Троша у Карловны изучает законы, Степка ковыряется в гараже в старом «Москвиче».
- Ваня, я спросил только об отце…
- Знаю, что спросите о мамке… Сразу о всех вам я ответил. Я мою ступеньки, так отец мне приказал. Дом уже вымыл.
-От дурачок, - прошептал участковый, садясь на мотоцикл.
- От такого слышу.
- Что ты сказал?
- То, что вы услышали.
- Ваня, а каким законам Трошу Карловна обучает?
- Нашим.
- Во, дают. Ты случайно не слышал о том, кто срезал кабель в МТС.
- Вся деревня об этом только и говорит.
- Я, как всегда узнаю в последнюю очередь. И кто срезал кабель?
- Тот, у кого острый нож был.
- Ваня, а в какой хате разделывали провод?
- В бурьяне, возле дороги.
- Ты видел?
- Старушка одна в магазине другой старушке об это говорила.
 Участковый сообщил в район и наехало много милиционеров в деревню. Разыскали они тот бурьян и там валялся нож, кем – то из воров потерянный.
Далее, дело раскрытие преступление пошло быстро. Все узнали нож Никиты, который, когда – то служил в морской пехоте и нож имел его вензеля. А, тот под нажимом выдал Ивана и Андрея. Был суд и мужиков за воровство посадили в тюрьму.
К тому времени, Федор работал уже в межрайонной базе водителем и начальник ему разрешал машину брать домой, а с утра приезжать на ней на работу. В этот день он приехал уставшим, загнав машину во двор, пошел в дом. Ребята еще со школы не пришли, жена была на работе и он прилег на кровать, вздремнул. Проснулся от сигнала во дворе. Федор вышел на крыльцо.
Во дворе стоял участковый.
- Везет тебе, Федор. Не успел молокозавод развалиться, как ты нашел другую работу.
- Везет тому, кто везет на себе заботы и обязанности перед семьей. С чем пришел?
- Нужно сено привести, накосил я на лугу для буренки. Съездим на твоей машине.
- Москвич мой до сих пор не отремонтирован, нужен новый карбюратор, да и сена в легковушку не положишь.
- А, эта?
- Это не моя.
- Тут, дел на час…
- И не проси. Не хочу работу терять, она кормит моих пацанов.
-  Не сговорчивый ты. Что Андрей и Иван пишет?
- Ничего не пишут. Не до меня им.
- Я знаю, почему они тебе не пишут. Это Ванька твой навел на мысль о остром ноже. Я на коленях искал нож в бурьяне и нашел.  И место, где они проводку разрезали Ванька мне указал.  Чистоплюи. А мужиков по наводке твоего Ваньки посадили.
- А чего ты его слушался, не в себе он был, когда говорил, что услышал. Так ты поехал и проверил, а потом доложил выше, а ведь мы в один класс ходили, взял и пожалел бы мужиков. Теперь специально ворочаешь все на Ваню, хочешь отбелится?
- Работа у меня такая. Ну я пошел… Привет в письме передавай одноклассникам.
Федор уже не мог спать. Он пошел в сад, убирал листья, ведь стояла уже холодная осень и некоторые молодые деревца, он обвязал соломой. Домой стали возвращаться дети.
- Папа, тебе помочь в саду?
- Где Иван?
- Плетется где – то за нами.
- Я что вам говорил? Не оставлять Ивана одного.
Степан побежал за Иваном. Они вернулись вместе.
Федор спросил:
- Ваня, рассказывай, как ты рассказал участковому о ноже.
- Он спросил и я ответил.
- Ты сам видел, как мужики резали провод?
- Нет. От старушки услышал.
- От старушки… А если бы она указала на меня, ты что же участковому рассказал бы?
- Да. Троша сказал, что любое зло нужно пресекать.
- Ах, Троша, - сказал отец, снимая ремень.
Он несколько раз ударил ним Трофима по спине.
- За что, отец?
- За то, что плохо воспитываете Ваньку. А ты где был, Степан?
- В гараже. Не хотел участкового видеть и поэтому не вышел.
- Значит, Ваньку оставил с этим упырем наедине?
 Федор несколько раз ударил Степана по спине.
- Ну, теперь твоя очередь, Ванюша, чтобы знал, где что говорить.
Ванька стоял остолбеневший. Его еще никогда не били в своей жизни. Он медленно подвигался к отцу, не смотрел на него, а на солому, окутанную деревцо.
Перед Федором возникли два сына.
- Не позволим тебе бить Ваню, - кричал Степан и схватился за ремень
руками.
- Мне уже пятнадцать лет, и я тебе не позволю быть брата, - выкрикнул Троша, его руки тряслись.
Федор опустил руки и выронил ремень. Степан подобрал его и передал отцу. Отец сел на колоду и заплакал.
- Теперь можно и умереть, - сказал он, вытирая слезы. – Вижу, что не оставите друг друга в беде и Ваньку никогда не бросите. Да, уже выросли, наказывать вас я больше не буду ремнем, только, словом.
Пошли в дом, поговорим обо всем.
 Сзади него на деревце загорелась солома.
- Елки – палки, сигарету я не затушил? Я же не курил. Ребята, что это было?
 - Спасать дерево нужно, тащи воду, Степан.
Огонь на соломе стал затихать и погас.
Степан прибежал в сад с полным ведром.
- Это Бог меня наказал, - сказал Федор и пошел в дом.
- Ванька, признайся - это ты так сделал? – спрашивал Трофим у брата.
- Не знаю, я не хотел этого.
- Отцу мы не скажем, не переживай, - сказал Степка. – Знаешь, Троша, за те минуты, которые нависли над Ваней, я кажется повзрослел и теперь, я понимаю отца, когда он всегда нам говорил о том, чтобы мы Ваньку не оставляли бы, когда поймаем большой рубль за хвост.
- Я это давно понял. Ты, Ваня наш брат и мы тебе будем помогать жить.
- И заберете меня в большой город?
- А, что мы переедем в большой город? - спросил Троша.
- Да.
- Твои слова, да в уши Богу.
Федора Гончарука в деревни называли «хохлом». Хотя, как и его предки, он никогда не был на Украине. Не любили его бабы у которых мужья уже спились и завидовали жене Федора, что та, живет, как барыня и ничего по дому не делает, муж и сыновья справляются с не хитрой работой, а она знает, что деньги пересчитывает и прячет их под замок в сундук. Деревня уже отмирала и школа закрылась, ребята перешли учится в другую деревню, которая была за пять километров от их дома, следуя по дороге. А наискосок, через лесок, было полтора километра. И не всегда дети слушались отца безоговорочно. Бывало, что отец не мог их забрать со школы, так как был, где – то в рейсе и не успевал вернуться к назначенному времени, то они шли через лесок, а отцу лгали о том, что в лес они не сворачивали, а шли все пять километров по дороге.
- Это не правильно лгать, - говорил Ваня.
- Это не ложь в ущерб другому, это наш обман, чтобы отец спокойно мог работать.
Стояли морозы.
 - Наверное, не учатся в школе дети, тридцать градусов во дворе стоит.
- Прошлый раз, они не поехали в школу, меня учительница ругала, - сказал Федор. – Пусть собираются. Да, поживей.
Школа была открыта и старшеклассники учились. Оставив детей, Федор со спокойной душой уехал на работу. Занятия провели по сокращенной программе и детей отпустили сразу после обеда домой.
- Троша, тебя уже братья ждут. Ты мальчик серьезный, отцу все некогда заехать и поговорить со мной на счет Вани. Поговори ты с ним. Ты оканчиваешь десятый класс, а он в седьмом учится классе. Мальчик хороший и вежливый. Но, не тянет он программу. Забрали бы вы со школы его, зачем мучить мальчика?
- Ставьте ему тройки.
- Их заработать нужно. О тебе и речи не идет. Степан с ленцой, но учит что – то.
- Пожалуйста, пощадите Ваню. Он хочет быть таким, как мы. Ему важно учится с нами. Мы уйдём со школы после окончания, и он уйдёт с нами. Мы ему обещали, не бросать его. Он не пойдет дальше учиться, но ему важно не отставать от нас.
- Ему не поступить никуда, что он будет делать?
- Марки клеить языком на конверт.
- Странная у вас логика Гончаруки. И отец меня просил об этом. Поговорю с учителями. Но, после выпускного твоего, заберите Ивана, а теперь иди, тебя братья ждут, - сказала директор школы.
Они завернули на сокращенную дорогу, которая шла через лесок.
- Троша, почему печальный? О чем с директрисой разговаривал?
- Так, ни о чем.
- Хватит врать, о Ване? - спросил Степан, когда Ваня ушел далеко вперед.
- О нем.  Хочет она, после моего получения аттестата, чтобы он ушел со школы.
- Хивря.
- Не смей. Она женщина и учитель. Неплохой учитель, к тому же директор школы.
- Куда будешь поступать?
- Карловна говорит, что из меня получится хороший адвокат. А может быть, в педагогический институт на иностранный язык мне пойти учиться. В школе легко дается английский язык, Карловна меня научила на немецком языке говорить.  Даже на иврите могу сказать несколько фраз.
- Повезло тебе, умная голова отца вся досталась тебе.
- А, тебе достались его умные руки. Разбираешься в машинах. Не хуже автослесаря. Смотри, Ваня остановился, что он увидел там.
- Наверное, кто – то слепил на поляне снежную бабу.
Они подошли к Ивану, который ростом был с ними. Степан хотел уже пошутить на счет того, что Ваня скоро станет выше их. Он увидел, что на поляне пятеро волков гоняют зайца, вернее уже не гоняют, а играют ним, подкидывая его вверх, другие, раскрыв пасть, пытались его поймать.
- Это вы? Тихо отходим назад, - сказал шепотом Ваня. – Ветер в нашу сторону не дует. Они нас не слышать нюхом.
Они стали тихонько отступать от поляны, и неуклюжий Степан наступил на сухой хворост. Ветка треснула со звуком и один из волков отошел в сторону, присматриваясь к ним. Он ощетинился и оскалил зубы. Другие волки перестали играть белым зайцем и ушли в кусты.
- Побежали на дорогу, - сказал Степан.
- Они нас окружают, а этот идет на нас. Берите палки сухие в руки. До дороги не успеем добежать. Ванька, держись, - крикнул Троша и подошел к Ивану вплотную. – Степка становись спиной к нам. В пасть руку заталкивайте, язык волку рвите. Не бойся Ваня, мы с тобой, - сказал Троша, посмотрев на брата, тот был красным, как варенный рак. Волк уже мчался на них, вдруг он остановился и не удержав равновесия, споткнулся, перевернулся и вмиг стал на ноги. Шерсть на нем горела. Волк не мог ничего понять, завернул голову на свою спину, пытался сбить зубами пламя, ничего не получилось и он со всего духу помчался из поляны. Из кустов, выскочили другие волки и не обращая внимание на ребят, помчались за пылающим огнем собрата – вожака.
- Их было пятеро, еще один, где – то прячется он.
Загорелся сухой от мороза куст и из нее повизгивая выскочил волк.
Он побежал в сторону убежавших волков.
Трофим трепал Ваню.
- Очнись. Как это получилось у тебя? Не поверю, что ты не ведаешь, как?
- Я разозлился и надулся весь.
- Ты испугался?
- Когда один стоял, то очень испугался за вас, а когда вы пришли, то я уже ничего не боялся.
- Пошли скорее домой. Волчьи законы, помчались догрызать своего собрата.
- Они не вернуться сюда. Инстинкт самосохранения. Папе не рассказывать? - спросил Ваня.
- Нет, сам понимаешь, мы ослушались его и если бы не ты, то мы могли все до утра погрызенные волками – окоченеть, еще худшее с нами могло бы случится.
Федор приехал поздно домой. В доме вкусно пахло.
- Курочку решили извести, а ведь не праздник сегодня.
- Ребята возвращались домой, какая - то машина сбила зайца. Ребята подобрали, сами все сделали, вымочили в уксусе, сами приготовили жаркое.
- А шкурка где?
- Она порванная вся была, спалили они ее в бане.
- Теперь и помереть мне можно, все ребята могут делать, без меня  они не пропадут.
- Типун тебе на язык. Кривой Оська приходил одалживать деньги у тебя.
- Почему не дала? Они всегда вовремя отдают.
- Не трешку, а серьезные деньги просит.
- Поужинаю и пойду, узнаю, может быть,  Карловна преставилась.
- Типун тебе на язык, приходила она с утра сегодня в магазин. Чего ты о смерти стал часто говорить? Не собрался ли ты помирать? Смотри мне, а то выпорю тебя сейчас за дурные мысли, - сказала  Зинаида.
- Ой, не надо. Не буду больше говорить, - смеясь, сказал Федор.
После ужина он пошел к другу Оськи, узнать все новости деревни и страны, так как он один смотрел регулярно новости по телевидению. И один из деревни, он так думал, читал газеты, привезенные из района, всем остальным в деревни не было дел до новостей, лишь бы свои не возникли в семье. Однотонная жизнь давно всех сельчан устраивала.
Оська встретил друга с радостью.
- Вот пришел я, дорогой друг, одолжить у тебя денег. Хочу к весне продать свой «москвич» и купить «копейку» новую, - сказал Федор.
- Карловна сказала бы так, что у тебя еврейские закидоны, просишь встречно у того, кто у тебя просит.
- А,  тебе, Оська, зачем деньги? Замуж Карловну выдаешь?
- Карловна, это прилагательный персонаж. Понял я, что не одолжишь мне денег.
- Может быть, и одолжу, поведай мне, зачем они тебе?
- Сын письмо прислал и вызов девочкам сделал, то есть сестрам на поездку в Израиль.
- Так они же у тебя русские, от Насти.
- Русские – то, русские, а поживи с детства с Карловной, станешь думать, как она. Я иначе не могу изъяснится, если не задам встречный вопрос на вопрос собеседника. Она кого хочет, может перевоспитать. Поживи у нас месяц и будешь говорить на иврите. Не веришь? Твой Троша бегло говорит на иврите. Это Карловна с ним, только на этом языке и говорит.
- Троша, есть Троша. Любопытный к знаниям с детства. Ты же девок своих к евреям посылаешь. Одна, краше другой. Перепортят их евреи. Они охочие до русских девок.
- А, тут у нас в деревне нет кому их перепортить? Я да ты - мужики остались. А остальные - пьянь и рвань. Не дай Бог зятя такого заиметь. Сын мой, Сема, нашел бы там им женихов из приличных семей.
- Я вам поражаюсь. Семен уже на Севере работал начальником на буровой вышке. Денег греб лопатой, живи и радуйся. А он бросил все и уехал в Израиль.
- Прости Федя, тебе этого не понять. Это называется ностальгией по родине, которую ни разу не видел. Фамилия у тебя украинская, далекие предки были украинцами. А тебя тянет побывать на Украине?
- А, что я там забыл? Они славяне и мы славяне, братья и так сойдет, простит меня родина предков, за то, что я не считаю нужным ехать туда. Я тебя понял. Может быть, Карловна права.  Тебе на дорогу нужно дать денег?
- Нет, Сема прислал им деньги на дорогу. Одеть бы их по приличней. Карловна шить умеет платья с финтифлюшками.
- Понял, дам я денег, а когда отдашь мне? Мне до весны нужно получить обратно.
- До весны и отдам, - пообещал Оська. – Не веришь, посмотри.
Он полез под кровать и вытащил два чемодана. В одном чемодане, который не закрывался торчал тюк отличного черного атласа. В другом чемодане были искусственные цветы из черного атласа.
- Это - ромашка, а это - роза, ландыш черный, красивый?
- Очень красивые цветы, а почему черные, раньше ты белые делал на свадьбу невестам?
- Где эти невесты?  И свадеб мало, кто заказывает, раза три в году делаю белые цветы. А похороны бандитов ежемесячно. По три заказа в месяц. Ночами сидим ландыш вырезаем. Уже не ждем заказов, впрок готовим. Любят в городах хоронить в белом парчовом гробу и черные цветы по нем пришивают. Это мода такая. Так что, с лихвой тебе отдам деньги. Обещаю.
- Атлас хороший. Дорогой?
- Кто его знает, приволок один в малиновом пиджаке тюк и заказал двести ландышей и сто роз. Я ему говорю, что много приволок он материала, а он мне ответил, дарю тебе на память. Нежданно и не угадано, а я стал собственником этого тюка. Хочешь, я отрежу тебе на рубашку.
- Сдурел, что ли? С похоронного материала, еще рубашки я не носил. Верю, что отдашь деньги, так как недавно в городе разборки произошли, так что и раньше отдашь.
- Держать не буду деньги, отдам.
Оська отправил своих дочек заграницу и они там вышли замуж. Засобиралась и Карловна. Деньги Оська вернул Федору, как и обещал.
 Была ранняя весна, выходной день. Зинаида затеяла стирку, Федор с утра уехал в город за запчастями к старому Москвичу, который все время останавливался на дороге, ломался. Троша со Степкой пошли в гости к старой Карловне, она готовилась к выезду к внуку.
Ваня пошел на реку, смотреть, как вскрывается лед под солнцем.
В дверь кто – то постучался. Зинаида вытерла руки о фартук, пошла открывать их. Пришла соседка, которая жила на улице через четыре дома.
- Зинаида, одолжи муки, а то твой магазин закрыт.
- Вчера торговала до ночи, а сегодня у меня после обеда будет ревизия. Завтра с утра я открою магазин. Тетя Поля, а чего без пакета пришла, куда я тебе насыплю.
- Мне чуть – чуть, рыбу пожарить. Витя с рыбаки приехал.
- Как он у тебя приживается?
- Не легко. Пока сидел, его жена из городской квартиры выписала.
Вот и приехал он ко мне. Сын все – таки.
- Да. Ничего, как – то будет, - сказала Зинаида, отсыпая муку из мешка в свой пакет.
- Я заплачу, когда мы со стариком получим пенсию.
- Да, Бог с Вами. Лишь бы Витя уже образумился. Давеча зашел с другом в магазин, а я испугалась. Попросил в долг папиросы. Я ему дала.
- Да. Не работает он нигде. Да и работы нет в деревне.
Тетя Поля ушла, а Зинаида пошла за дом кормить курочек. Ей показалось, что стукнула калитка. Она пошла к ней, но никого не было видно и крючок был на калитке закинут изнутри двора. Покормив курочек она зашла в дом и увидела, что с сундука сорванный замок. Кинулась к нему, искала пакет с деньгами, его там не оказалось. Она, обомлев, села на пол возле сундука. Пришел Ваня домой.
- Стучу тебе, а ты не отвечаешь, пришлось через забор прыгать. Что с тобой, мама?
- Ваня, у нас кто – то деньги украл. Я знаю кто. Это тетки Полины сын. Она приходила на разведку, дома ли я, одна ли.
- Пошли, отберем свои деньги.
- Беги за братьями к Оське.
Взволнованные ребята прибежали домой.
- Надо по горячим следам, сразу. Позвонить участковому, чтобы приехал.
- Ты, Троша иди и позвони из сельсовета. Пусть приезжает он и разбирается, - сказала мама Троше. – Ну, пойдем, а вдруг это не Виктор украл и так настрадался парень, а мы его под подозрение.
Вышла соседка с ведром.
- Тетя Нина, ты все время у окна сидишь. Не видела ли, кто к нам через забор перескочил.
- Нет.
- Ко мне тетя Поля недавно приходила, муки одолжить.
- А, я думала, что деньги они пришли одалживать.
- Они. Она была не одна? – спросил Степан.
- С сыном она приходила и еще какой – то парень с ними был.
- Они вместе по дороге ушли?
- Поля ушла домой, а те отправились в ту сторону. Наверное, к Маньке они за самогоном пошли. А, что случилось, Зина?
- У нас деньги украл кто – то.
- Разве у тебя можно украсть? Говорят, люди, что ты их метишь.
- То – правда. Я переписываю в тетрадь все номера купюр.
- Мама, я схожу к бабе Мани, узнаю какими они деньгами рассчитывались.
- Сходи, сынок. Ваню возьми с собой, а я отца подожду. Возьмите зонты, дождь пошел.
Дети ушли, а Зинаида всплакнула.
Тетя Нина из своего навеса прокричала:
- Откуда у вас манеры. Зонты возьмите. Только у вас в деревне есть зонты для всех.  Кто угодно мог украсть у вас деньги. Дядя Толя, что слева живет. Не раз завидовал вам и вашей дружной семье. Я могла бы украсть, если бы смогла через забор перелезть. Вы Гончаруки, вот где у всех сидите. Ты мне в магазине, каждый раз на десять грамм муки недовешиваешь, вот и боком вышли эти мои копейки вам.
Зинаида поднялась с крыльца и зашла в дом, не стала пререкаться с соседкой.
Она еще издалека услышала рев машины Федора. Зина выскочила под дождь.
- Мама, ты куда? – закричал Степан.
- Папа едет. Показалось.
 к дому подходили сыновья. Она вернулась в дом с ними.
- Переписал номер?
 - Тетка Манька отдала сто рублей. Она удивилась, что они не ждали сдачи.
Зина схватила деньги и побежала в дом. Тыкая пальцем в тетрадь, она нашла номер купюры.
 Она вышла во двор и присела на крыльцо, ребята окружили маму.
- Я дозвонился к участковому. Сказал он, когда стихнет дождь, тогда приедет к нам.
Федор посигналил и Степан открыл ворота. Он вышел из машины. Увидев почерневшую жену, он кинулся к ней.
- Зина, что случилось?
- Деньги у нас все украл сын тети Поли.
- Как?
Зина рассказала о том, как пришла тетя Поля к ней, что сказала соседка ей, и показала деньги.
- Они нашими деньгами за самогон расплатились.
- Надо пойти и поговорить, - сказал Федор.
- Я вызвал уже участкового. Все по закону нужно делать. Подождем его, - сказал Троша.
- От Витька, дурак. Снова посадят. Ты, Ваня оставайся с мамой, а я с Трошей и Степаном пойду к тете Поли. Может быть, добровольно они отдадут деньги.
Федор долго долбился в ворота. Наконец – то тетя Поля открыла дверь дома и вышла на крыльцо.
- Здравствуй, тетя Поля. Не буду много говорить, отдайте деньги по - хорошему.
- Какие деньги?
- Те, что твой сын из сундука у меня украл. Посадят дурака снова.
- Чего придумал, за мукой я приходила. И все.
- Не хотите по – хорошему, будет вам всем по – плохому.
Тетя Поля спряталась в доме. Федор не отходил от ворот. Она снова вышла с пакетом и бросила его через забор.
- Подавитесь вы своей мукой, - выкрикнула она и снова ушла в дом.
 Федор растерянно смотрел на рассыпанную муку, которая мокла под дождем.
- Ах, вы дряни. Открывайте дверь, иначе я перелезу с сыновьями через забор и тогда будет вам мука. Это же хлеб, а ты его в болото кинула.  Выходи, Виктор.
В доме голосила тетя Поля.
- Не ходи, Витя. Не ходи, сынок.
На крыльцо выскочил Витька.
- Чего мучаете мать? Чего надо?
- Верни деньги. Зина все купюры переписывала и вы нашими деньгами рассчитались за самогон. Тетя Маня молчать не будет, если дойдет дело до суда.
- Пошел ты…
- Щенок, я перелезу через забор…
- Попробуй только, - выкрикнул Виктор и скрылся в доме.
- Пошли  домой, папа, будем ждать участкового. Никуда они не денутся, пьяные уже.
- Да, с пьяным не договоришься.  Пошли, заведем машину и станем возле их дома, а то промокли уже.
 Они отошли от ворот.
Неожиданно калитка открылась и из ворот выскочил босиком, в одних трусах Виктор с ружьем в руках.
- Чего, взяли?
- Оставьте деньги на две бутылки, а деньги остальные отдай, - спокойно сказал Федор.
- Витя, мы участкового вызвали, отдай деньги, и мы скажем ему, что нашли их, Ванька переложил, мол, - сказал Трофим.
Витька выстрелил в Трошу. Пуля прошла мимо его головы.
Троша, поскользнулся на грязной дороге и упал.
- Сынок, ты жив? – еле дыша, спросил Федор.
- Жив, папа. Надо уходить.
- Ну, что получил фашист гранату, - на все горло кричал пьяный Виктор.
 Из дома вышел незнакомый парень.
- Хорошо, что дождь идет, все по домам сидят.
- Одного я уже кокнул.
- Кончать нужно и других. Все равно посадят, хоть оторвемся в волю. Деньги у нас есть.
- Сейчас.
Виктор стал на одно колено, прямо в грязь и прицелился в Степана.
- Не смей, - закричал Федор и загородил собой сына.
По дороге с криком бежала Зина.
- Витя, на стреляй.
Федор повернулся на крик жены и услышал выстрел. Он упал на руки Степана.
Троша поднялся и кинулся к отцу.
Подбежала Зина и наклонилась над мужем. Троша увидел Ваню, сжимающего в руках топор.
Он шел на Витьку.
Троша бросился к Вани. Тот был красным, как варенный рак. Виктор испугался Ваню с топором и перезарядил ружье, выстрелил. Пуля разорвалась в стволе и Витя упал. Сзади него уже полыхал объятый пламенем дом тети Поли. И только тогда, соседи оторвали лица от окон, бросились тушить дом Полины. Незнакомый парень, друг Виктора убегал от пылающего дома по улице, а на встречу ехал участковый, держа пистолет наготове, так как он подъезжая, услышал выстрелы. Он целился убегавшему незнакомцу в ноги, а из - за плохой дороге с выбоинами, попал ему в грудь. Остановился, подошел к лежащему парню в луже, увидел наколки на руке, пробормотал.
- Мой клиент.
Вытащил его из лужи и поехал дальше.
Дом тети Поли полыхал костром.
Тетя Поля выла над раненым сыном. Зинаида над мужем, который стонал. Она опомнилась и сказала Степану.
- Заводи машину, повезем отца в больницу. Грудь прострелена.
- Он меня спас, мама.
- Иди, сынок. Каждая минута дорога. Троша, останься с Ваней. Успокой его.
Степан подъехал к лежащему на земле Федору. Сыновья положили его на  сиденье.
- Ты справишься, сынок, поехали, - сказала Зина сыну. – Троша, идите домой.
Машина отъехала, Трофим взял за руку Ивана, повел к своему дому.
Соседи галдели.
- Вот, Гончаруки. Своего спасают, а этот парень подыхает. Поля, ты бы голову ему приподняла.
Подъехал участковый.
- Что случилось.
- Пуля разорвалась в стволе и прикончила Витьку.
- Федора еле живого повезли в больницу.
- Кто на кого напал?
- Федька со своими сыновьями, разборки устроили. А Витька отстреливался.
- Этому уже не поможешь и дому тоже, горит, как скаженный. Все, кто что видел, прошу прийти в сельсовет и показания давать, - сказал участковый.
 Все стали расходиться по домам, и только Витька лежал на руках у обезумевшей матери от горя, с обезображенным лицом. Дождь продолжал хлестать. По дороге шел одинокий старик. Ему уже кто – то сообщил о гибели сына и потери дома. Он еле передвигал ноги, прошел жену и сына, подошел  к догорающему дому.
- Баня целая и слава Богу. Есть где нам жить со старухой.
 Он подошел к жене.
- Бери его за ноги, мать. В баню отнесем. А потом я пойду заказывать гроб сыну.
- Деньги все сгорели.
- Какие деньги?
- Те, что Витька украл у Федора.
- Почему не отдали?
- Парень тот помешал, а наш хорохорился перед ним.
- Того тоже, кто – то укокошил.
- Что теперь будет?
- Жить будем, как сможем в бане. Дом нам уже не отстроить. Похоронить нужно и того парня. Ничейный он. Пусть в одной могиле лежат, раз другой жизни не выбрал Витя.
Степан гнал машину. Федор застонал.
- Потерпи, скоро приедем.
- Зина, останови машину. Поговорить хочу с сыном в последний раз.
- Останови, - сказала мать.
- Степан, ты был мне самым близким сыном, крестьянская косточка у тебя есть. И самым надежным. Троша тоже хороший сын, но он слишком грамотный и тонкий, может сломаться, если ты ему не поможешь. Оставляю тебя за себя. Не оставляй братьев. Ванька без тебя пропадет. Обещаешь мне.
- Обещаю.
- Помираю я, Зина. Помни, я был тебе хорошим мужем. Но не горюй долго. Замуж выходи, сама двор не потянешь, если ребята уедут учиться.
- За кого замуж? Не говори глупости. Заводи машину, Степан.
- Хоть, за Ивана. Скоро должен вернуться. По дури своей сидит, жалеет очень. Жена от него ушла. Он работящий…
- Поехали, сынок.
- Степа, что в дорогу с собой возьмешь?
- Голову точно дома не оставлю. Знание возьму с собой, все то, чему ты меня научил в рюкзак не положу, держу в голове, - плача говорил Степан и медленно машину он тронул с места.
- Все сказал. Теперь, можно и умереть. За братьев ничего не сказал.
- Я их не оставлю, папа не умирай.
Он затормозил и припарковался к обочине.  Зина положила голову Федора к себе на колени и заголосила.
Степан, глотая слезы, включил зажигание и поехал в больницу в надежде того, что есть еще крохотный шанс спасти отца.
   Участковый просидел два часа в сельсовете в ожидание свидетелей. Никто не пришел. Он доложил в район о происшествии. Зашла дежурная.
- Звонил сын Федора Гончарука, сказал, что папа умер по дороге в больницу.
- Жаль мужика. Толковый мужик был, молодой еще. Сколько ему. Да столько, сколько и мне – сорок лет, - сказал участковый.
- Господи, как – то нужно помочь семьям. Дом тети Поли сгорел.
- Вот и походи, поговори с людьми, скажи, чтобы сознательными были и помогли тете Поли, а Гончарукам не надо, это сильное племя, выживет и без нашей помощи, - сказал участковый.
На поминки Федора после похорон пришел Оська с женой и тещей от первого брака. Молча выпили.
Оська сказал:
- Если что, то на меня можешь полагаться, Зинаида.
- Спасибо.
В дверь кто – то постучал.
- На поминки никто не стучится в дверь, а молча приходят, коль дверь открыты.
- Это чужой. Степа открой дверь человеку.
Со Степаном зашел молодой мужчина.
- Я следователь из районной прокуратуры. Знаю, что не вовремя пришел.
- Чего уж там, - сказала Зина. – Заходите. Мы Гончаруки, нас бьют, а мы от этого крепчаем. Не сломаемся от ваших вопросов. Да, ребята?
Те, закивали головой.
- Садитесь к столу, молодой человек, - сказала Карловна. – Как вас зовут?
- Максим Иванович.
- Помяните, Максим Иванович нашего Федора. Прекрасной души был человек.
- Вы мама Федора?
- Это моя теща. Но, наша семья очень уважала семью Гончарука. И Федю, в первую очередь. Всегда нам денег одалживал.
- Вот, я и пришел насчет денег спросить. Народ говорит, что не было у Гончарука денег, это ребята поругались, а Федор пошел разбираться.
- Вот как, наговорят из зависти они. Небось радуются, что деньги сгорели? Завидовали ему все, его стойкости завидовали, что был он предприимчивым человеком, без дела не сидел, а нужны были деньги, он хворост на веники в лесу с ребятами ломал, вязали они веники и сдавали их заготовителю, кроме того, постоянно ездил на работу в другую деревню, а потом - в район. Я сам всегда удивлялся его стойкости и ребята такие же. К примеру, Трофим выучил за год немецкий язык у Карловны. Только на нем и говорят с Карловной и бегло иврит знает.
- Зачем тебе? – спросил следователь. – Прости, это здорово. И писать можешь на немецком языке?
- Говорить могу, на английском языке и писать могу.
- Вот так дела. Тебе цены нет, ты можешь зарабатывать деньги, прямо сейчас.
- Школу нужно закончить сначала. Два месяца осталось.
- Так помяните Федора?
- Да, обязательно. Не знаете, где можно комнату снять, на три дня?
- Можете у Гончаруков остаться, а можете у меня снять комнату, девчонки мои уехали, так пустуют их комнаты.
- Пожалуй, к вам пойду я, дело еще не закончено.  Мне бы отдохнуть, с самого утра я на ногах. Писать много нужно.
- Я вас проведу к нам, - сказала Карловна, вставая из – за стола.
- Такой день тяжелый, мы тоже пойдем, Зина, - сказала жена Оськи.
- Да –да, - подтвердил Оська.
- Степан проведи всех до калитки.
Степан возле калитки сказал:
- Не обижайтесь на маму. Не в себе она. Да и Ванька перестал говорить с нами, после трагедии с отцом.
- Спасибо, Карловна, за то, что платье черное за ночь вы сшили из атласа для мамы, а нам жилеты черные сделали. Спасибо, что пришли помянуть отца.  Максим, завтра на все вопросы мы ответим Вам, а сегодня, дайте нам время справиться с потерей.
Степан вернулся в дом, все по – прежнему сидели за столом и молчали. Нарушила тишину Зинаида.
- Сыновья мои и Федора. Нет с нами папы и я не знаю, как мне дальше жить. Зато я знаю, как вам дальше быть. Спрошу Ваню. Это ты сжег дом старикам? Я давно замечала, когда ты сердишься, то на полотенцах остаются прожжённые пятна.
Иван молчал.
- Понятно.
- Если он, то он этого не хотел, он испугался за нас и поэтому разозлился. Когда он надувается, как красный шар, то всегда что – то происходит. Он в лесу нам спас жизнь, - сказал Степан и сыновья рассказали маме, как они в лесу наткнулись на стаю волков.
- Я поняла. Ваня остается со мной, а вы ищите свое место по жизни.
- Степа еще школу не закончил.
- Год остался, пойдет работать и вечером в городе будет заканчивать школу. Поймите меня, если я вас сейчас не толкну, то я стану матерью эгоисткой и за тарелку супа, которую буду преподносить вам, я буду покупать свое спокойствие, а вас замаливать, а вы будете меня жалеть и не оставите меня. Нет, я не хочу вам такой доли, как у погибшего Витьки. Ищите свой путь в жизни.
- Ты нас гонишь? – спросил Троша.
- Не гоню, мою волю вы знаете, а когда вам уехать – решайте сами. На дорогу и первое время денег вам дам. А теперь спать, устала я очень.
После окончание школы, Троша в районе случайно встретился с Максимом Ивановичем.
- Трофим, узнал меня? - спросил Максим Иванович.
- Да. Дело ведь закрыли.
- Я рад тебя видеть. Признаюсь, был смущен, что деревенский парень умеет бегло говорить на немецком языке. Я сам образовываюсь в иностранных языках и мне они с трудом даются. Пошли ко мне в прокуратуру, поговорим.
- Некогда мне. Приехал записать Ваню к психотерапевту.
- Не говорит.
- Молчит.
- Куда надумал поступать.
- В город уеду со Степкой, а там посмотрим. В юридический хотел институт поступить.
- Только в Москву уезжайте, - сказал Максим Иванович. – Там больше шансов работу найти и у тебя есть перспектива. Со знаниями иностранного языка, после института в любую кантору, которая работает с иностранцами можешь пойти работать. Я сам мечтаю туда перебраться.
- Не знаем с чего начинать. В Москве нет знакомых.
- Я помогу. Начни с института, я дам тебе адрес преподавателя юридического института, он поможет тебе койку в общежитие выбить.
- А Степку куда?
- Под койку. Лишь бы ты нос всунул в институт, а там договоритесь. Ну, что лады?
- Какой интерес у вас к нам? - спросил Троша
- Заумно сказал. Хочу помочь умному парню. Выйдешь в большие люди, мне когда – то поможешь, если будет нужда. Да и Степка у тебя толковый парень, со своими руками не пропадет он. А,  Ваня, пусть с мамой живет. Сколько ему лет?
- Пятнадцать лет. Слаб он до знаний.
- Ничего, будете жить в Москве, покажите его врачам. Сколько лет маме?
- Сорок один год.
- Молодая еще. Если бы я был старше или она моложе, то точно женился на ней, понравилась она мне. Десять лет разница, большая.
- На нашу маму у вас духу не хватит. Маленькая ростом, а сил у нее столько, на десятерых женщин хватит.
- Я заметил это. Писать тебе адрес?
- Пишите.
Максим Иванович достал блокнот, вырвал листок и написал адрес и телефон.
- Возьми, я сейчас и позвоню другу. Гарантию даю, что он мне не откажет. Смело покупайте билет на Москву и по этому адресу, дайте телеграмму о том, что выезжаете, он вас встретит.
- Спасибо.
- Скажешь спасибо, когда закончишь институт. Если что – то не так, звоните мне. Тут домашний и рабочий телефон.
Зинаиду известие о том, что сыновья ее уезжают жить в Москву, не смутило, ни одна мышца не дрогнула на лице. Весть она встретила со спокойным лицом.
- Значит, Максим помог. Мир не без добрых людей.
- Мама, ты ему нравишься.
- Заблуждение и только. Почти неграмотная женщина и он - следователь прокуратуры. Не совместимо, да и молод он для меня.
 Ваня все время не отходил от братьев и тыкал себя в грудь.
- Пойду работать, квартиру снимем и заберем вас к себе.
Ваня поднял указательный палец вверх.
Степан понял и ответил:
- Через год я лично приеду за тобой. Пиши нам, хорошо?
Иван кивал головой, а в глазах у него стояли слезы.
 Настал день отъезда. Зинаида закрыла магазин и они поехали на Москвиче на железнодорожный вокзал.
- Прав у тебя нет, мама. Как доедете назад?
- А, мы вечером поедем, когда схлынет народ. Ваня же водит машину, да и я немного вожу. Не переживайте.
Перед самой отправкой на вокзал прибежал Максим с букетом цветов и подарил Зинаиде.
- Вы смеетесь надо мной, я только - что похоронила мужа, в трауре хожу, а вы мне цветы дарите, - с  возмущением ответила Зина, отодвигая букет цветов от себя.
- Простите, не подумал. Куда букет теперь?
- Мы его в поезд возьмем, веселей ехать будет, , сказал- сказал Трофим и забрал букет из рук Максима.
- По приезду, позвоните мне. Договорились.
- Да. Договорились.
Они попрощались и пошли на посадку в вагон.
Степан повернулся, чтобы помахать Ване рукой.
Лицо у Ивана было надутое и красное.
- Троша, Ванька сейчас спалит вагон, в который мы входим.
Троша повернулся и посмотрел на Ивана.
- Мама, Иван…, - закричал на все горло Трофим.
Мать пила воду из пластмассового стаканчика, увидев красное лицо сына, она брызнула ему в лицо газированной водой и сразу стала наливать с бутылки в стакан воду. Иван повернулся к ней и смотрел на нее безумными глазами. Зина снова вылила на его лицо воду, Иван закрыл глаза и стал падать. Максим подхватил его и аккуратно уложил на полотно перрона.
- Зина, ты что делаешь? Он потерял сознание.
- Прости. Пощупай его пульс. Дышит, слава Богу.
Дверь в тамбуре открылась и Трофим закричал.
- Мама, нам спрыгнуть с поезда?
- Потерял он сознание. Уезжайте.
- Позвоните мне, как приедете, - закричал Максим.
- Хорошо, - сказал Трофим.
- Поговорили и хватит. Меня оштрафуют, что тамбур открыт у набирающегося скорость поезда, - сказала проводница.
- Спасибо.
- Ну, что там, - спросил Степан, держа сумки и готов был спрыгнуть в любую минуту с поезда.
- Вот дурачье, зачем прыгать, если стоп – кран есть. Идите на свои места.
- Трошка, что там?
- Запалил бы вагон наш Ванечка. Рассердился, что мы уезжаем, а его с мамкой оставили. Как она догадалась водой ему в лицо спрыснуть?
- Он лежал. Не умер ли он?
- Без сознания. Максим их не оставит. Нравится ему наша мамка.
- Чего ты сдурел, она же старше его лет на десять.
- Давай мы с тобой не будем обсуждать мать, мы же не бабы базарные. Все будем воспринимать положительно и только с ее слов. Договорились?
- Договорились, пошли места свои отвоевывать, а то дядька уже сел к окошку.
 Прошло три года. Трофим учился в институте и подрабатывал переводами. Степан работал крановщиком на стройке, зарабатывал не плохие деньги и они сняли себе жилье. Мама писала редко. Иван вообще ни единого слова не написал братьям, а они ежемесячно отправляли письма ему и деньги.
Мать писала о том, что Ваня работает на почте почтальоном и стал говорить, а она по-прежнему  работает магазине заведующей и продавцом в одном лице. Писала о том, что сватается Иван к ней, друг Федора. Дала ему срок, накопить деньги на ремонт «Москвича» и поэтому он пашет у нового русского на стройке и редко бывает у них. Ваня по – прежнему мало говорит, но за то, он обзавелся пару молодками, которые помыкались в городе, вернулись с детьми домой, без мужей. Деревня немного стала обновляться. Новый русский построил два цеха по переработке овощей, значит появилась и работа для местных жителей.
- Я Ване обещал приехать через год, а получается уже четвертый год пошел, как мы не были дома. Девятнадцать лет ему и женщин имеет, а мы с тобой два олуха, все пашем и укореняемся в Москве. Ты, Троша нашел бы москвичку. Пойдешь уже на четвертый курс, почти свободен от учебы.
- Пока не закончу институт и думать не буду о женщинах.
- А, я, наверное, женюсь на Алене. Славная дивчина.
- А, я куда?
- Ладно, подожду, пока ты институт не закончишь.
- Съездить бы домой, с дядей Ваней поближе познакомился и брата поведал бы.
- Я не могу, на двух работах пашу.
- Ладно, будут зимние каникулы, я съезжу домой, - сказал Троша.
После Нового года Трофим без уведомления приехал домой.
Во дворе гавкала злая собака. «Надо же, мама всегда говорила нам, что собака бесполезное животное, как и кошка», - подумал Троша.
- Эй, хозяйка, твой сын блудный вернулся. Открывай ворота.
Зина выскочила из дома.
- Трофим, сынок, почему не сообщил мне ничего, мы бы встретили тебя. Иван машину подремонтировал.
- Какой Иван, старший или младший?
- Что? – мать схватилась за сердце и присела на крыльцо.
- Что – то не то я сказал?
- Пошли в дом, чтобы тетя Нина не слушала нас.
Они зашли в дом.
- Где Ваня?
- Так уехал он с Ли.
- Кто такая Ли?
- Тут цирк приезжал, а она иллюзионист. Как будто из Китая. Ну, Ваня и втрескался по уши в эту женщину.
Они из Владивостока оказались, но она китайка. Тут такие фокусы показывала, что вся деревня ходила смотреть. Ваня ездил в район, чтобы увидеть еще раз ее. Приехал расстроенный, так как они уже уезжали в другой город.
- Как они оказались в деревне?
- Поломался их автобус на трассе, а Иван старший их на тракторе привез в деревню. Вот, чтобы время зря не проходило, решили потешить сельчан и отблагодарить за ремонт автобуса. А тут Первый начальник узнал из района о них, большие деньги им заплатил, и они еще неделю выступали в районе. Ваня каждый день ездил на их представления.
- Что? Что дальше?
- Перед Новым годом приехало такси. Зашла в дом миниатюрная женщина и спросила Ивана. Иван вышел, весь бледный. Они во дворе, о чем – то переговорили. Он зашел и сразу стал собираться.
- Я уезжаю с Ли, мама, - сказал он.
- Как, на каком основании.
- Я люблю эту женщину и хочу быть рядом с ней.
- Но ей лет тридцать пять, а тебе девятнадцать.
- Не важно. Отпусти меня, мама. Если я не уеду, то уйду в лес и больше никогда не вернусь.
Я позвала Ли в дом и спросила ее планы на будущее. Она мне ответила, что полюбила Ваню с первого взгляда.
- А как его не полюбить, красавцем стал. Выше ростом всех братьев. Холенный, белолиций.
- И что дальше?
  -Я благословила их и они уехали, пообещала Ли позвонить нам из Москве. Ли, то ли имя то ли фамилия – не знаю.
- Мама, ты почему нам не позвонила.
- А, что изменилось бы. Ничего, только вас сорвала с места. Да она, как мальчишка, худенькая и маленькая.
- Где его теперь искать?
- Не надо его искать. Защитит себя сам. Как рассердится, все вокруг него огнем полыхает.  Что – то не так будет, спалит ее на фик. Я ее предупредила об этом. Она засмеялась и сказала, что он прирожденный иллюзионист. А как контролировать себя, она его научит. О нем еще заговорят, как о личности заграницей. Собирается на три года в Китай она и с собой Ваню заберет.
- Ну и дела. Одно утешает только, что надуется, покраснеет и себя в обиду не даст.
- Ну да. Не надо его искать, сам объявится, если захочет.
- Ну, а как ты живешь мама? Четвертый год дядьке Ивану мозги крутишь. Плохо ведь одной жить.
- Плохо. Это молодым быстро нужно, а мне увидеть в Иване толкового мужика нужно. Вроде с моей поставленной задачей справляется. Машину подремонтировал, баню перекрыл, электричество в доме поменял и деньги не плохие получает на стройке. К весне я думаю мы сойдемся и будем вместе жить. Ну, а как вы? Невест имеете?
- Пока нет. Пашем на себя, чтобы удержаться накрепко за Москву. Степану на стройке выделили комнату и то уже легче. Вернусь, будем переезжать туда, в его квартиру.
- Когда же ты будешь иметь свое жилье?
- Закончу институт, уже предложение есть от несколько фирм, за знания двух иностранных языков. Спасибо Карловне, привила мне любовь к ним.
- Карловна молоток, сама переехала и перевезла Оську с русской женой. Теперь они все купаются в Мертвом море. Сумела. И Оська - русский и жена тоже, но уже прижились там.
- Побуду у вас пару дней и поеду домой.
- Правильно сказал. Москва — это уже твой дом.
- Мама, как устроюсь, я вас с дядей Ваней перевезу поближе к Москве, чаще видеться будем.
- Поживем, увидим.
Трофим вернулся к Степану в квартиру. Милая молодая девушка открыла ему дверь.
- Алена?
- Да, Алена, а как ты узнал?
- Степа мне все уши прожужжал на счет тебя. Зайти можно?
 - Это твой дом, а я гостья. Степа в магазин побежал. Вчера мы допоздна засиделись с твоим другим братом и его женой, а сегодня утром провели их на самолет. Они в Китай улетели.
- Жаль, я его не застал.
- И Ваня очень жалел, даже всплакнул на прощание.
 Дверь загремела.
- Троша, как хорошо, что ты приехал. Ванька наш такое отчубучил. Одевайся. Алена, заказывай такси. Поедем на новое место жительства.
- Куда это?
- За город. Все расскажу на месте тебе.
Они проехали пятьдесят километров по трассе. Заехали в комплекс, заправиться.
- Выходи, это наше поместье. Аи,  жена Ивана подарила ему на свадьбу, вот этот комплекс. Тут и заправка, и мастерская, о которой я мечтал, мойка, гостиница и кафе и все функционирует. Так как они уехали в Китай на десять лет, то Ваня сдал нам с тобой по договору все это. Двадцать процентов ему будем отстегивать в банк, а восемьдесят процентов наши.  Из них мы все расходы берем на себя. Вот договора.
- Сказка.
- В гостинице, весь первый этаж под наше жилье.
- Она что дочь миллиардера?
- Ничего о ней не знаю. Ваня любит ее и ладно.
- Десять лет. За это время тебе нужно собрать деньги на свою мастерскую.
- Я об этом тоже подумал.
- Я только могу юридическую работу выполнять по этому комплексу.
После окончание института, Трофим по совету многих, открыл свою юридическую кантору и его субсидировал Степан. Это не была братская помощь, это был долг выдан надежному человеку. Потихоньку, Трофим обзавелся своими иностранными клиентами. Он возвращал деньги Степану и уже копил деньги на хорошую квартиру. Деньги завязались за деньгами и прочно удерживались в его кармане. Степан женился на Алене, а Троша никак не мог найти себе достойную жену, а честно признаться, он не влюблялся ни в кого. Женщины были у него по вызову и одни и те же, которым он хорошо платил и следил за тем, чтобы те не ушли к другому клиенту. Это были женщины семейные и замужние. Их было четыре и раз в неделю, они обманывали своих мужей, деля ложе с Трошей в его квартире. Он чувствовал себя холостяком и это состояние ему нравилось.
Часто ему звонила мама. Жаловалась на то, что Иван ничего ей не пишет из Китая. Иван им тоже не писал, по телефону звонила Аи   и тогда она его заставляла говорить с братьями. Троша успокаивал маму, говоря, что Ваня всегда был ленивым человеком и поэтому у него такое отношение к ним. Маме было уже около пятидесяти лет, когда неожиданно она позвонила Троше ночью.
- Троша, не знаю, как тебе сказать об этом. Стеснялась. Я от Ивана ношу в своем чреве двух близняшек. УЗИ показало. Лежу сейчас в больнице на сохранении. Приезжала соседка, Иван избил своего одноклассника – участкового. Посадят снова дурака, и я тут еще рожаю.
- Как это получилось?
- Это жизнь. Ты, наверное, не знаешь, что от близости мужчины и женщины могут родиться дети. Вон у Степки уже двое, а тебе уже скоро тридцать лет с лишним подкатит, а ты все не женат.
- Может быть, мне приехать, мама, защитить Ивана. Скажи только.
- А сможешь, не в ущерб себе.
- Смогу. Еще ни разу не был в отпуске по - настоящему. Я ведь сам себе хозяин, могу позволить это.
Он вылетел утром на малую родину, предварительно позвонив брату.
- Степка, мама рожает. Ты знал об этом?
- Что – то Алена мне говорила, да некогда мне было. Господи, пусть себе рожает, ты, что - ей запретишь?
- Что с нами произошло, а ведь, я  давал папе клятву, что не оставим мы друг друга ни в беде,  ни с радости. Давно нет вестей от Аи и Ивана. Не знаем адреса в Китае и нам как будто все равно. Избавились от Ивана, обрадовались деньгам Аи. Только номер телефона Ивана есть, который не отвечает. Я еду к маме. Там, где – то Иван накосил дел, грозит ему тюрьма. Еду его защищать.
- Вернешься, позвони.
Иван сидел в СИЗО и Троша пошел сразу к Максиму Ивановичу.
- Как я рад тебя видеть, Троша. А мне все не удается… Дослужился до старшего следователя.
- Пришел сказать тебе, большое спасибо. Легкая рука меня направила на путь истины. Я доволен своей работой.
- Каким ветром занесло тебя в район?
- Мама рожает, ты знал об этом?
- Знаю, заезжал в магазин, слишком сильно Иван постарался, богатырь родится.
- Двойня девочек.
- А, я два раза женился, так и не завел детей. Завидую я им, Зине и Ивану.
- Тут участковый заявление написал, насчет разбоя со стороны Ивана.
- Да, он еще та гнида.
- Как мне поговорить с Иваном?
- Я выпишу тебе пропуск и сразу подпиши заявление о его защите.
Они сидели в камере допроса.
- Здравствуй, дядя Иван.
- Троша, как ты тут оказался?
- Мама из больницы позвонила, ее положили туда - предварительно.
- Бедная. Это все из – за меня.
- Рассказывай, все по порядку.
- А, чего рассказывать?  Ты же знаешь, что я, он, Андрей и твой отец учились в одном классе. После школы разошлись наши пути – дорожки. Он стал участковым, у нас с Андреем жизнь не сложилась.
Один твой отец жил счастливо, потому что очень любил твою мать. Вся деревня знает, что мы сошлись с Зинаидой. Стала она уже ко мне привыкать, а тут забеременела, проглядели мы срок и пришлось на учет становиться с беременностью.  Встречаю я участкового, не хочу по имени его величать, чтобы не поганить свой язык. Вот он говорит, что я, мол, буду нянчить детей Максима из районной прокуратуры, а не своих.  Я разозлился и дал ему в морду. А он за пистолет схватился. Я не дал ему выстрелить, выбил ногой из его рук.
Он полез искать пистолет в траве, а я пошел домой. А ночью он своих дружков отправил наведаться к нам, и они меня повязали. За деревней избили. Он солгал всем, что я отобрал у него пистолет.
- Пистолет не нашли?
- Не знаю, я не видел его больше, может быть, он в траве валяется.
Участковый допрашивал Зинаиду в палате под протокол.
- На, что он тебе задался такой, - спросил участковый.
- Ты помолчи, Миша. Тебя это не касается.
- Ты в магазине торгуешь, а он с девками рассекает машиной воздух.
- С какой девкой, - спросила Зинаида.
- Ну, той, что из города с ребенком вернулась, еще твой Ванька, сын там околачивал груши.
- Врешь.
- Не вру.
- А еще Иван старший сказал одной бабе, не помню кому, что ты детей носишь от Максима, - сказал Миша.
- Какого еще Максима?
- Следователя из прокуратуры.
- Ну и сволочь ты, Мишка. Не боишься Максима.
- А чего его боятся, не черт ведь. Многие в деревне так думают, так как он к тебе часто в магазин захаживал.
Зина нажала кнопку вызова.
- Мне плохо, кажется, я буду рожать.
- Удачных тебе родов, посмотрим какого цвета они, у двух светлых людей получатся... Максим черненький.
- Пошел к черту, - сказала Зина.
- Все слышали, а я при исполнении обязанностей.
- Выйдите, пожалуйста. Больная потеряла сознание. И вообще, я все слышала, вы перешли на ее личное оскорбление. Стыдно вам должно быть, гражданин участковый, - сказала врач.
- Почему, гражданин, вы что сидели?
- Стояла. Выведите этого человека из палаты, - приказала она санитаркам. - Готовьте операционную, будем делать операцию.
Поговорив с дядей Иваном, Троша направился в больницу.
- Мама твоя в операционной уже четыре часа. Ой, что – то не так пошло, - сказала медсестра.
- Как узнать?
 - Посиди на первом этаже, я приду и скажу тебе.
Троша предчувствуя беду, попросил приехать Максима в больницу.
- У тебя тут связи, может помощь твоя нужна будет. Маме плохо.
- Сейчас приеду.
Прибежала медсестра.
-Двух чудных девочек ваша мама родила. Операция закончилась, ее перевезли в реанимацию. Врачи еще возле нее.
Троша поднялся на второй этаж. Вышел врач в операционной одежде.
- Трофим? Можете зайти к маме.
- Что так плохо?
- Да. Почки отказали. Сейчас она в сознании. И аппарат сломался утром. Все не так сразу пошло. Иди, не надо халат искать, там медсестра тебе накинет его на плечи.
Трофим зашел в палату, возле окна на койке лежала мама. Кто – то накинул ему на плече халат. Кому – то он сказал, спасибо.
- Троша, родной, так получилось, эта жизнь. Дядьку Ивана не бросайте, он слабый. Не верьте никаким разговорам, дети наши с Иваном.
Она замолчала.
- Она потеряла сознание, жди.
Мама через некоторое время открыла глаза.
- Мышка, участковый,  гад. Посадит он Ивана. Девочек не бросайте назовите их…
Она вздохнула и выпустила из себя длинный воздух в целую прожитую жизнь.
- Мама, открой глаза, как назвать мне сестер?
- Не кричи, мама твоя умерла. Хорошая женщина была. Пошли, дадим ей спокойно уйти в мир иной.
Троша плакал в коридоре навзрыд на груди у медсестры.
- Так и не сказала, как девочек назвать.
- А мы сейчас узнаем. Пошли в палату, там две роженицы лежат. Наверняка они обсуждали все вопросы жизни.
- Девочки, как Зина хотела детей своих назвать.
- А что она не может вспомнить?
- Скажите или мы уйдем.
- Одну Зинаидой, в честь себя, а вторую Юлей, так как они родились в Июле. Мы видели девочек, такая прелесть. Что с Зиной?
- Пока не знаю. Пошли.
Они спускались на первый этаж. Из палаты откуда они вышли раздались дико раздирающие вопли.
- Догадались девки или им кто – то сказал. Приспичило рожать сразу двоим. Ты иди к главному, а я к девочкам в палату побежала, - сказала медсестра.
На первом этаже стоял Максим Иванович с букетом алых роз.
- Максим, ты снова, как двенадцать лет назад хочешь преподнести маме цветы и снова не так сделал.
- Красивых девять роз… Что – то случилось?
- Мама умерла.
Максим Иванович опустил цветы. Мимо проходила молоденькая медсестра. Максим ткнул ей букет.
- За что?
- За юность твою.
Счастливо улыбаясь, медсестра осторожно понесла букет в ординаторскую.
Главврач выдал справку о смерти.
- Понимаю все. Девочек можем продержать в больнице не больше месяца.
Они вышли в коридор.
Максим сказал:
- Схожу я в СИЗО, Иван обязан знать о смерти Зины и рождения двух дочерей.
- Подожди меня на справку нужно поставить еще печать.
- Иди, а я на малюток посмотрю. Ты позвонил брату?
- Они выезжают. Завтра с утра будут здесь.
Узнав о смерти Зины, Иван не плакал, а застонал, как раненый зверь.
- Сколько мне лет дадут?
- Думаю, что участковый постарается. Он и к Зине ходил в больницу.
- Зачем?
- Интересовался, чьи это дети.
- Вот гад. И чьи они?
- Ты долго Зину добывался?
-  Почти три года. Капризная была, все условия ставила.
- А мне никаких условий не ставила, отшила резко и все. Не было ничего у меня с ней. Признаюсь, нравилась она мне. Все надеялся, что обратит внимание на меня. Ездил за продуктами из города в ваше село.  А потом узнал, что она сошлась с тобой. И месяц назад, я проезжал в вашу деревню по работе. Не удержался, зашел, поздороваться с ней.   А у нее такое огромное пузо было, что я вам ребята позавидовал.
- Напорол я  дел. Мы с Андреем в школе были в нее влюблены, а она выбрала Федю, надежного парня. А Мишку, участкового мы шнурком называли. Тоже ухлестывал за Зиной, но та его игнорировала.  Может быть, он отмстил нам за наше тихое счастье.
- Не знаю.
- Максим, Троше передай, чтобы удочерил девочек. Вернусь, дважды судимым буду, какой пример покажу им. Да и много лет мне будет…
- Передам.
-  И еще. Хочу похоронить Зину, пусть с конвоем. Мне важно прикоснутся к ее телу рукой.
- Хорошо, я тебе это устрою. Только без побега, договорились?
- Куда мне бежать, разве к Зине на тот свет. Спасибо, Максим.
Половину деревни собрались на похороны Зины. Оплакивали и тайком посматривали на сыновей ее и невестку с маленькими детьми, за которыми следила няня.
- Почему не хороним?
- Подождите несколько минут. Ивана должны привести.
Приехала милицейская машина и двое милиционеров к гробу подвели Ивана в наручниках.
- Не жилец я уже без тебя, Зина. Прощай, любимая. Скоро увидимся.
 Он погладил ее по щеке двумя руками. Постоял, пока гроб не опустили в землю, поплакал. К нему подошли Троша и Степан.
- Мужайся, дядя Ваня. Девочек твоих мы не оставим.
- Спасибо.
Подошел Максим.
- Под свою ответственность сюда его привез. Еще в больницу заехали,  на детей он посмотрел, а теперь поедем на следственный эксперимент.
- Помогать тебе будем, дядя Ваня. До свидание.
Участковый был на месте и рассказывал другим милиционерам, как на него напал Иван.
- Врет он все.
- Пистолет он забрал.
- Пистолет я ему выбил ногой и валяется, где – то здесь в траве.
 - Так ищи, а мы следом будем ходить.
- Сняли бы наручники.
 Милиционер посмотрел на Максима Ивановича.
- Не побежит он, понимает, что застрелите сразу из автоматов.
- И то, правда.
Иван долго шарил руками по густой траве.
- Кажись, нашел. Посмотрите Максим Иванович, он ли это.
Максим подошел.
- Чего не достаешь?
- Ага, а потом на суде возникнут мои отпечатки пальцев.
Максим наклонился над травой, получил пинок в зад от Ивана, он полетел на землю и понял, что тот уже выхватил у него пистолет. Несколько раз вскрикнул участковый, прогремело два выстрела, что – то упало перед  носом Максима.
Иван вскрикнул: «Есть кому. Не бери греха на душу». Максим пошарил рукой по траве, нашел свой пистолет, но стрелять в спину убегающему к реке Ивану не стал. Он приподнял голову и увидел, что Иван стоит над обрывом, улыбается всем. Погремела автоматная очередь и не стало Ивана больше на земле.
Кто – то из милиционеров, ткнул ногой участкового, рядом с которым лежал его пистолет.
- А, он гнидой оказался, пистолет – то находился в его кармане, а не в кобуре. Выходит, Иван зря пострадал.
«Прощай прокуратура, в лучшем случае, меня переведут рядовым следователем», - подумал Максим, поднимаясь с земли…
Прошло три года, как сыновья похоронили маму и Ивана. Степан удочерил двух своих сестер, дом свой он достроил и переехал за город жить.
В воспитание девочек, активно принимал участие Трофим. Максим Иванович давно уволился из районной прокуратуры и давно уже освоился адвокатом в конторе Трофима. Он был его заместителем, касающиеся всех вопросов внутри страны.
Новый год справляли в новом доме Степана. Наконец – то Трофим нашел женщину, с которой ему было спокойно. Она была незаметной, так как все время молчала в присутствии других, чуть – чуть была полноватой в теле и с милой улыбкой на устах. И звали ее Верой. Алена сразу расположила ее к себе, так что - праздничный стол готовили две любимые женщины братьев. Пятеро малышей бегали друг за другом, визжали от радости праздника.
- Какая ты молодец, Алена, пятеро детей родила.
Алена посмотрела на нее с грустью, подумала: «Жаль, что это не его женщина, раз Троша не рассказал ей о рождение двух близняшек».
- Кто – то звонит в ворота.
- Это Максим Иванович с женой приехал. Она у него балерина, такая худая, что жалко на нее смотреть, кожа и кости. Но, я делаю вид, что одобряю ее диеты. Пошли встречать гостей.
С шумом вошли Максим Иванович с женой, Ниной и два мальчика, лет по десять.
- Он же недавно женился…
- Потом, расскажу. Как доехали?
- Пурга и пробки на дорогах, - сказала Нина, жена Максима Ивановича. – Наконец – то мы увидели любимую женщину Трофима Федоровича. Мальчики, раздайте всем детям подарки. Как вкусно пахнет. Но, я на диете и снова буду пожирать праздничного гуся глазами. Вам помочь, девочки?
- Нет, остались одни штрихи. Присаживайтесь к столу.
- Никита, сбегай за папой, снова братья уединились и вспоминают прошлое.
Алена вытащила приготовленные праздничные салфетки.
- Неси на стол.
- Дети откуда у Максима Ивановича?
- Это дети Нины. Одно время была мода на усыновление иностранных детей. Они из Албании, красивые мальчики растут.  Приняли христианство.
- Как здорово. Мне много лет, а меня еще никто мамой не назвал, - с грусть сказала Вера.
- Постарайся… О, снова кто – то приехал. Кто это может быть, незваный гость хуже татарина.
В кухню заглянул Максим Иванович.
- Нужно камеру поставить. Я после праздника займусь вашим домом и сделаю его умным, дворецкого нет, значит мне нужно бежать к воротах и спрашивать, кто там.
- Не нужно. Муж забрал земляка, дядю Андрея к себе жить. Так что ворота открывает по нашему договору всегда он. Тебе же он открыл ворота.
Взлохмаченный и чуть пьяный дядя Андрей ввалился в прихожую.
- Кто пришел, - спросила его Вера.
- Истинно праздник. Дед Мороз и Снегурочка, малец Новый год и снежинка. Все в комнату большую. В прихожей ребята переоденутся в костюмы.
Трофим со Степаном спустились со второго этажа.
- Максим Иванович, признайся твой подарок?
- Не ведаю ничего. Хотя, подозреваю, что это Юра – студент нам приготовил сюрприз.
Алена прихорашивалась возле зеркала, она уже переоделась в нарядное платье.
- Садитесь за стол. Такое условие деда Мороза.
Все расселись на стульях. Еле усадили Зину и Юлю, двух непосед.
- Тарарам. Сезам, откройся, - закричал дядя Андрей и заиграла восточная музыка.
Дверь открылась и на пороге появился большой дед Мороз и маленькая Снегурочка, рядом был мальчик Новый год и вокруг них запорхала снежинка. Дети соскочили со стульев и присоединились к артистам.
- Долго мы к вам добирались. И на верблюдах ехали и на теплоходе плыли, и на машине ехали. Наконец – то мы здесь. Наше снежное семейство поздравляет ваше земное семейство с новым наступающим годом. Желаем счастье всем и здоровья. А Трофиму Федоровичу наконец – то жениться.
- Кто это, - спросил Степан у брата.
- Не мешай.
Дед мороз взмахнул рукой и свечи все на столе зажглись.
«Ваня», - прошептал Трофим, вставая со стола.
Степан тоже вскочил и закричал:
- Только не надувайся и не красней. Десять лет я строил этот дом. Пожалей меня. Ваня, где ты столько лет пропадал?
Трофим уже обнимал здорового деда Мороза.
- Узнали. Испортили праздник, хотел еще факиром выступить.
Алена обнимала Аи.
- Боже, почему я не узнала тебя, дорогая Аи. Это ваши детки?
- Да, Ваня меня приревновал к хозяину цирка, спалил цирк до пепла. Пришлось пять лет скрываться от долгов и отсиживаться в Индии. Там у нас была школа иллюзионистов. Там и дети родились. И еще пять лет мы работали во Франции. Меня не мучает ностальгия по Китаю, а его она уже замордовала. Не давали знать о себе, боялись вас подставить, могли каким – то образом кто – то узнать о вас. Деньги давно были собраны на погашения долга и мы решились. Сообщили в Мексику. К тому времени старый хозяин цирка умер и за деньгами приехал его сын, а он никогда не интересовался искусством, он врач. Забрал деньги он и отпустил нас на все четыре стороны. И только через год мы решили посетить вас.
- Слава Богу, что вы живы.  У вас есть во что переодеться?
- Все чемоданы в прихожей, - сказал дядя Андрей.
- Тогда, принимайте душ и переодеваться. Осталось полчаса до Нового Года, - скомандовала Алена. – Вера и Нина перезнакомьте детей. А я в кухню.
Степан плакал, его успокаивал Трофим.
- Ну – Ну, слава Богу мы вместе.
- Ты не знаешь, как я жил все это время, как потерял Ваню. Отец перед смертью, просил заботится о вас, хотя ты и старше нас. Прости.  Я всегда заботился о тебе. А Вани не было рядом, я ходил в церковь, чтобы поставить Ване за упокой, так как уже не верил, что он жив. Старушка меня отговорила, сказала, если никто не сообщил о его смерти, значит он жив. Боже мой. Ванька с нами, да еще расплодил себя в детях.  Какое счастье видеть брата.
- Не надо, чтобы он расстраивался, когда увидит наши слезы. Еще надуется и покраснеет…, - смеясь, сказал Троша.
- О, да… - Степан засмеялся.
Они все сидели за столом, готовились встретить приход Нового года. Кто – то позвонил в ворота.
Все вздрогнули Иван побелел и прошептал:
- Все – таки они не простили нам.
- Дядя Андрей, где наши ружья?
- У меня.
- Это не законно, - сказал Трофим. – Может быть, договоримся. Я кантору свою продам.
- А, я отдам им комплекс…
- Да, правильно, - сказала Алена. – Иди дядя Андрей, спроси, кто там. Пусть один зайдет, и мы обо всем договоримся.
- Хорошо.
Ваня надулся весь и стал краснеть.
Аи похлопала его по щекам.
- Рано еще.
Вошел дядя Андрей.
- Дед Мороз с девушками приехал на такси.
- Мексиканцы? – спросил Ваня.
- Нет. Федора студент с гламурными двумя Снегурочками приехал.
- Вот черт. Забыл я совсем, что он мне обещал нагрянуть сюда и поздравить нас с Новым годом, - сказал Максим.
- О Господи, - вздохнул Троша. Чего – то мы хилыми стали Гончаруки, вздрагиваем от звука. Дядя Андрей открывай ворота и водителя зови, не успеет уже никуда он.
В комнату вошел Дед Мороз, Юра.
- Тут, вам Сюрприз в прихожей ждет.
- Нет, никаких сюрпризов, две минуты осталось. Зови всех к столу. Притащите еще стулья. Все сели. Дядя Андрей, разливай с того конца стола шампанское, а я с этого, - командовал Троша. – Налили. Берем бокалы в руки.
С экрана телевизора президент страны сказал:
- С новым годом, родные и близкие, знакомые и незнакомые, старики и дети, женщины и мужчины, поздравляю вас. С новым годом страна.
- Ура - закричали все за столом.
 - С новым Годом! – слышался звон хрустальных бокалов.
- С счастьем.
- И никаких нам больше сюрпризов не надо, - пробасил дядя Андрей.
На секунду все замолчали, после его слов, а потом дружно засмеялись.
- С новым годом.
Дети бегали вокруг стола и кричали:
- Ура, наступил Новый год.