Дни крутых, отрывок 2

Проснулся Ишхан, у стены напротив зашевелились люди, что-то спросили. Умаров ти-хо ответил по-узбекски. Когда Настя очнулась, почти все уже были на ногах и напряженно прислушивались к явно слышимому шипению. Тахир и другие парни тихо переговарива-лись.
Умаров перевел:
– Они говорят, что здесь очень хорошая вентиляция – воздух входит в отверстие напро-тив двери, а выходит в дыру у выгребной ямы. Иначе мы давно задохнулись бы от вони.
– Вентиляция не спасет, я видел, как этот газ работает – сперва просто ноет в башке, потом слабость, а когда концентрация достигнет уровня, человек сразу падает мертвым.
– Где вы видели, когда? – быстро спросил Умаров, но Ермолаев предпочел не отвечать.
– Где тут ваша вентиляция? – увидев дыру на высоте двух метров, он направился к ней.
У людей уже начинала болеть голова. Умаров поднял Настю за локоть и, крикнув что-то остальным, потащил ее к воздушной дыре.
– Скорее сюда, тут воздух чище, нельзя сидеть на полу, газ стелется по низу. Если б они завалили дыру возле выгребной ямы, концентрация уже была бы смертельной.
– Слышь, Ермак, – сказал Коржик, подходя к приятелю, – что-то и мне как-то тошно становится.
– Становись рядом, – велел Ермолаев. – Тут легче дышать.
Их плотной стеной окружили остальные узники. Внезапно один из них схватился за горло и рухнул на землю. За ним начали падать остальные. Невысокий мужчина, хватая ртом воздух, почти вплотную прижался к Ермолаеву, но тот оттолкнул его с такой силой, что человек не удержался на ногах и упал. Те, кто коснулись земли, уже не пытались под-няться, они лежали неподвижно с выступившей на губах пеной. Захрипев, упал Ишхан. Умаров удержал Тахира, рванувшегося поднять отца.
– Надо помочь Ишхану, – чувствуя мучительную боль в висках, с трудом проговорила Настя и вдруг вспомнила: – Рамазан у стены!
– Рамазан мертв, Ишхан тоже, – сурово произнес Умаров и, решительно подтолкнув ее к дыре, строго сказал Ермолаеву: – дайте ей тоже подышать, отодвиньтесь немного.
– Пошел отсюда, старый пень, – угрожающе рявкнул милиционер и ногой стукнул ста-рика по колену.
Тахир двинулся на него, что-то гневно выкрикнул, и за ним стеной встали еще остав-шиеся в живых товарищи.
– Корж! – завопил  Ермолаев. – Стой рядом со мной, нас двоих они от дыры не оття-нут!
– Сдохнем мы тут, Ермак, все сдохнем! – плачущим голосом проговорил Коржик. – Лучше уж сразу!
– Дурак! – зарычал Ермолаев, отпихивая Настю. – Стой рядом!
– Так нельзя, – хрипло сказал ему Умаров, – будьте мужчиной, пустите девочку! Если кто-то должен выжить, то пусть это будет она.
Милиционер хищно оскалился, и даже в полумраке было видно, как сверкнули его зу-бы.
– Попробуй, возьми, чеченец чертов! Становись рядом, Корж, мы им покажем, что рус-ский человек в огне не сгорит и в воде не утонет! Не бойся, они все дохлые. Что, взяли? – он с неожиданной силой ударил коленом в живот щуплого паренька, тот бессильно согнулся и рухнул на землю, а Ермолаев ощутил неожиданный прилив азарта. – Бей их, Корж, нас ни Наполеон, ни Гитлер не взяли, не поддадимся черножопым!
– Да вы сами себя погубите, – губы Умарова с трудом шевелились, – пустите девочку… пожалуйста.
Коржик неожиданно широко перекрестился и повернулся к Насте.
– Прости меня, Христа ради, – сказал он, – прости за грех, что послушал его, Ермака проклятого, и помог тебя увезти. Я смерти твоей не хотел. И-эх!
Неожиданным движением он обхватил Ермолаева за плечи и пригнул к земле. Тот не ожидал нападения, но успел схватить Коржика за ногу, и они, сцепившись, вместе рухнули вниз. Однако борьбы никакой не было – вдохнув стелившийся по земле газ, оба через мгно-вение уже были мертвы.
– Тахир! – крикнул Умаров.
 Вдвоем они подхватили Настю за локти и подтолкнули к воздушной дыре. Сильный поток свежего воздуха прояснил ее сознание, а люди вокруг падали один за другим. Тахир, наступив на неподвижные тела милиционеров, из последних сил тянул вверх Настю и Ума-рова.
– Пустите меня, я не хочу, – безжизненным голосом просила она, – пустите меня вниз, я не могу больше.
Тахир что-то сказал, и Умаров перевел ей:
– Он говорит, ты должна жить. Он говорит, так хотел его отец.
Настя не помнила, сколько они так стояли. Воздушная струя трепала их волосы, они поворачивали к ней лица, ловя губами спасительный кислород. Неожиданно нога старика дрогнула, и он соскользнул вниз, увлекая за собой Настю и Тахира. Они сидели на земле, и Настя равнодушно думала: «Я сейчас умру», но смерть почему-то не приходила. Наконец Умаров приподнял голову и, напряженно принюхиваясь, шевельнул ноздрями.
– Газ ушел, наверное, они выпустили весь баллон, – сказал он, – остатки унесло в вен-тиляцию.
Тахир что-то спросил, старик ответил. Потом они долго и возбужденно спорили, но Настя даже не пыталась догадаться о чем – у нее все еще болела голова, и сильно тошнило. В конце концов, Умаров махнул рукой и повернулся к ней.
– Ты как, пришла в себя?
– Что говорит Тахир? – голову ее пронзила острая боль.
– Говорит, они скоро придут – убрать трупы. Он считает, что нужно напасть на них и попытаться бежать. Мне это кажется бессмысленным, но другого выхода нет. Молодость безрассудна, но она порой побеждает. Ты как считаешь?
– Не знаю, – каждое слово отдавалось в висках, и ей было совершенно безразлично, кто и когда придет, но нужно было ответить.
Старик продолжал:
– Они подождут, пока выветрится газ. Надо сидеть очень тихо. Поняла?
– Да. Спасибо вам за все.
Неожиданно она заплакала. Умаров погладил ее по голове, потом наклонился над од-ним из трупов и начал стаскивать с него сапоги.
– Надень, – велел он девочке. – И ватник надень, а то окоченеешь.
Тахир сидел рядом с телом отца и что-то бормотал.
– Он молится, – тихо пояснил Умаров.
Боль в голове почти прошла, и Настя, наткнувшись глазами на сплетенные тела Ермо-лаева и Коржика, вздрогнула от ужаса.
– Я не знала, что это милиционеры меня похитили, – горько сказала она, – ведь они охраняли нас с мамой. Как же они могли?
– Эта страна не выживет, – сердито пробормотал Умаров, – каждый готов продать и друга, и брата.
– Неправда! – Настя возмущенно затрясла головой. – Совсем не каждый! Я знаю одно-го парня, он бы никогда, я точно знаю!
– Время покажет, – желчно ответил старик, но неожиданно голос его подобрел, – па-рень-то хороший? Ладно, ладно, не рассказывай, и без того знаю – лучше всех на свете.
Внезапно железная дверь распахнулась, и луч света скользнул по неподвижным телам. Сычев стоял на пороге и, щурясь, вглядывался в темноту. По приказу Керимова он пришел один, чтобы без свидетелей вынести тело Насти, и прежде, чем войти внутрь, несколько раз внимательно осмотрел помещение.