На руинах, отрывок 1. 2

В начале сентября восемьдесят девятого года, часов в шесть вечера, в квартире Алексея Тихомирова зазвонил телефон, и давно забытый им голос произнес:
– Здравствуйте, Алексей, вы меня еще помните?
 Парикмахер перед звонком как раз подстригал клиентку и отошел к телефону, держа в руке ножницы. Услышав голос в трубке, он их чуть было не выронил.
– Боже ж ты мой, неужели Самсонов?
– Я самый. И опять хотел бы у вас постричься.
– Господи, да конечно! Сегодня же и заходите, если хотите, в семь я уже буду сво-боден.
– Прекрасно. Только у меня к вам одна просьба: не согласитесь ли вы сами ко мне приехать? Машину за вами пришлют, насчет этого не беспокойтесь – ровно к семи, как вы сказали. Посидим, поболтаем, посмотрите, как я живу, потом вас доставят домой.
 Любопытство, разбиравшее Алексея, заставило его согласиться.
– Ну… раз так, то конечно.
 Автомобиль остановился на берегу Богатого озера, у трехэтажного кирпичного особняка, обнесенного оградой. Металлические створки ворот разъехались, пропустив машину, и она медленно подкатила к самому дому. Самсонов, ожидавший мастера в не-большой комнате на втором этаже, с улыбкой протянул ему руку.
– Очень рад вновь вас видеть, очень!
 Он выглядел теперь гораздо представительней, чем прежде. В волосах его приба-вилось седины, взгляд и осанка были исполнены достоинства, в каждом движении ощу-щалась уверенность в себе. Алексей оробел, коснувшись величественно протянутой руки, и слегка смешался.
– Спасибо. Я как-то… и не ожидал даже... Выглядите хорошо, я рад.
– Благодарю, – Самсонов шутливо наклонил голову, – а моя прическа? Что вы, как специалист, можете сказать о ней?
 Стриг его хороший мастер, даже очень хороший, это Алексей увидел сразу.
– Работа прекрасная, – оценивающе взглянув на волосы клиента, сказал он, – вам, может, лучше опять к этому мастеру обратиться?
 Самсонов рассмеялся.
– Спасибо за совет, но этот мастер находится в Париже. Вряд ли стоит тащиться во Францию только для того, чтобы постричься – особенно, если рядом такой мастер, как вы.
 Алексей сначала даже онемел при упоминании о Париже, потом слегка откашлял-ся и очень сухо ответил:
– Ну, с Парижем нам не равняться – у меня своя манера стричь, и я вряд ли в точ-ности воспроизведу первоначальную форму. У нас сейчас в салонах много молодых рабо-тает, они смогут. Так что если вам требуется именно такая модель...
 Во взгляде Самсонова блеснула веселая усмешка, он замахал руками.
– Что вы, Алексей, право! Сразу и обижаться! Я ничего от вас не требую, стригите, как считаете нужным. Я знаю, что вы – художник, а кто же смеет указывать художнику? Я с удовольствием стригся бы у вас всю мою жизнь, но пришлось какое-то время пожить в Париже. Не ходить же мне было лохматым, сами посудите!
– Ладно-ладно, – Алексей не выдержал и тоже улыбнулся, – садитесь.
 Самсонов удобно устроился в кресле перед широким трюмо и закрыл глаза, пре-давая себя в руки мастера.
– Вам, Алексей, наверное, покажется странным, – тихо сказал он, – но единствен-ный человек, которого я хотел бы увидеть по возвращении в СССР, это вы. Я только что узнал о вашей недавней трагедии, позвольте мне выразить свое соболезнование. Ужасное несчастье!
– Спасибо, – в горле Алексея внезапно встал ком, и на глазах выступили слезы, – я…
 Он шмыгнул носом, отер рукавом глаза и вновь защелкал ножницами. Самсонов больше не сказал ни слова, но, когда работа была закончена, и Алексей начал медленно укладывать свои инструменты, он дотронулся до его руки.
– Не торопитесь, Алексей, нам еще нужно поговорить. Кстати, я привез из Фран-ции коллекцию прекрасных вин – предлагаю вам попробовать.
– Я… гм… если посидеть и поговорить хотите, то лучше чаю – у меня к алкоголю организм очень слабый и плохо себя чувствую.
– Бог мой, какой там алкоголь – во Франции это и дети пьют. Все дело в качестве – у нас в стране алкоголь в основном некачественный, отсюда быстрое опьянение.
– Да, водка очень плохая стала, – согласился парикмахер.
– Горбачеву вместо того, чтобы нервировать народ «сухим» законом, нужно было проследить за качеством алкоголя. Могу в доказательство предложить вам попробовать отличное бренди – напиток крепкий, но качественный. Чай тоже будет, не волнуйтесь. Я не забыл, как вы меня во время нашей последней встречи чаем отпаивали.
 Высокий мужчина принес чай, расставил на столе закуски, бокалы и стопочки, Самсонов вытащил из бара напитки в невиданных прежде Алексеем красивых бутылках. Мастер не удержался – попробовал-таки крепкой янтарной жидкости.
– Да, наверное, вы правильно сказали – у нас такого не продают, – он вдруг заерзал – это было именно то, из-за чего он не любил пить в гостях. – Гм… Извините, а как бы мне пройти в…
 Самсонов понимающе улыбнулся и открыл дверь, за которой оказался примыкав-ший к комнате санузел. У Алексея на миг закружилась голова – ему показалось, что уни-таз сделан из чистого золота. Он даже не сразу решился использовать его по назначению, а потом никак не мог найти, где же сливается вода. К тому же, откуда-то из стен неожи-данно полилась тихая мелодия – надо сказать, очень приятная. Алексей вымыл руки и, выйдя, сконфуженно сказал хозяину:
– Простите, я не нашел, где слить воду.
 Самсонов весело рассмеялся:
– Забыл вас предупредить – здесь у меня оригинальная конструкция. Знаете, уви-дел однажды в рекламном проспекте, что в Японии создана специальная модель унитаза – на жидких кристаллах. Помимо того, что его электронная система сама совершает все не-обходимые операции без вмешательства человека, она еще и делает экспресс-анализ мо-чи, а также по вибрации, извините, струи определяет состояние вашей нервной системы и включает соответствующую музыку – для улучшения настроения. Захотелось купить и опробовать – я, видите ли, люблю все прогрессивное, – он нажал на кнопку у двери и про-тянул гостю выскочивший будто из ниоткуда листочек бумаги. – Кстати, ваш анализ мо-чи.
– Спасибо, – это «спасибо» вырвалось у Алексея машинально. От этого ли, или от выпитого спиртного, но он неожиданно разозлился, что случалось с ним крайне редко, и в сердцах скомкал бумажку: – Что за ерундой эти ваши японцы занимаются? Нормально в туалет сходить не могут или в другом месте музыку послушать?
– Это рынок, Алексей. Да вы садитесь, вы еще чай не допили. Рынок требует, что-бы каждый производитель совершенствовал свой товар – при жесткой конкуренции это просто необходимо.
– Но не до идиотизма же доходить! У нас и нормальный-то унитаз не купишь, а тут…
– У нас в стране страшный дефицит, а вскоре будет еще хуже. На Западе же изоби-лие, каждый выбирает товар по вкусу – были бы деньги. Когда-нибудь и у нас будет то же самое.
– У нас не будет, – возразил Алексей, – товар-то откуда взять, если не хватает? Даже сахар стали по талонам давать.
– Товар завезут с Запада, мы для них прекрасный рынок.
– Этого у нас правительство никогда не позволит, у нас даже если из-под полы кто импортное продает, то сразу милиция подходит.
 Самсонов поднялся.
– Я хочу показать вам свой дом, Алексей, не возражаете?
 Не решившись отказаться, Алексей поплелся за хозяином, почему-то решившим провести его по всему коттеджу. В огромном зале стены были увешаны персидскими ков-рами, под ногами поскрипывали половицы дорогого паркета. У камина в стиле «а ля ре-тро» стоял столик, на котором в вазочках лежали очищенные дольками апельсины, разре-занные пополам персики, яблоки и груши. Рядом со столиком дремали два огромных чер-ных дога. Один из них поднял голову и слегка заворчал на гостя. Самсонов потрепал его по голове и, указав Алексею на одно из двух кресел венецианской работы, сам опустился в другое.
– Ужасные гурманы, – с кривой усмешкой произнес он, кивнув в сторону собак, – питаются исключительно антрекотами и черной икрой. Лично я предпочитаю овсяную кашу и фрукты – полезней для печени.
– Занятно, – опасливо косясь на ворочающего головой дога, буркнул Алексей, – вы это специально мне сейчас рассказываете?
– Вот именно, я продолжаю нашу беседу о дефиците, – легко подтвердил его собе-седник и придвинул к гостю столик с фруктами, – угощайтесь. Я хочу доказать вам, что при определенных условиях дефицита можно просто не замечать.
– Спасибо. Вы говорите, не замечать дефицита. Как это не замечать, если деньги, вроде, у всех есть, а купить на них ничего не купишь. И я очень рад, что в молодые годы не женился, потому что одинокому сейчас легче – смотрю, как люди мечутся по очере-дям, чтобы продуктов для семьи достать.
 Самсонов тихо рассмеялся и покачал головой.
– Деньги! – сказал он. – Вы не о тех деньгах говорите, Алексей, дорогой мой! На «деревянные» рубли, что печатают в СССР купить действительно ничего нельзя – купить можно только на настоящие деньги.
 – Доллары что ли? Так ведь за валюту и посадить могут.
– Бросьте, сейчас за это уже никого не сажают, у нас перестройка. Так что, вы хо-тели бы зарабатывать настоящие деньги?
– Зарабатывать… доллары? – у Алексея перехватило дыхание. – Но… как? Кто мне станет платить долларами? Стригу – да, стригу хорошо. Дома подрабатываю, хотя, может, и не положено, в салоне, если кто мне помимо прейскуранта что в карман положит, тоже не возражаю, но воровать, как некоторые, или еще там что-нибудь такое, – он сделал не-определенный жест рукой, – не умею.
– Я не понимаю, почему богатство у вас ассоциируется с воровством? Или, – бровь Самсонова весело взвилась кверху, и в голосе его послышались шутливые интонации, – может, вы полагаете, что я хочу вас завербовать в шпионы? Успокойтесь, Алексей, я вам предлагаю разбогатеть, абсолютно законным способом – официально занявшись частным предпринимательством.
 Откинувшись на спинку кресла, парикмахер посмотрел на Самсонова круглыми глазами.
– Предпринимательством? – испуганно пробормотал он. – Не знаю, это же риск какой, а мне ведь еще надо о брате младшем позаботиться и на ноги его до конца поста-вить. В салоне у меня постоянный заработок идет, а тут что? То ли получится, то ли нет – знакомый у меня организовал кооператив и прогорел. Да мне, если честно, и нужды осо-бой нет так рисковать – зарабатываю я нормально, и бабушка кое-какие сбережения в наследство оставила.
 Самсонов кивнул.
– Понимаю. Но ведь вы же смотрите, наверное, телевизор, слышите, что говорят депутаты в Госдуме – шоковая терапия. Знаете, что такое шоковая терапия? Это значит, что цены начнут расти безо всякого ограничения. Помните, наверное, из политэкономии, чем определяется рыночная цена?
– Я этого, извините, помнить не могу, потому что в институте не учился, а сразу в салон пошел работать.
– Это значит, что одни предлагают, другие покупают, и так, пока все не будут до-вольны – тогда и цена установится. Но какое у нас, к черту, предложение, если промыш-ленность и сельское хозяйство безграмотно разрушаются? А спрос растет, потому что все хотят кушать и одеться. Поэтому цены будут расти без остановки, и годика через три-четыре они будут такие, что всех сбережений вашей бабушки не хватит купить буханку хлеба.
– Ценами пусть правительство занимается, а мы люди маленькие. Я знаю только, что у нас не капитализм, а социалистическое государство, оно народ не обидит. Всегда все и дорожало, и дешевело, и зарплаты нам тоже прибавляли.
– Зарплату людям, конечно, чуть-чуть прибавят – чтобы все сразу не померли с го-лоду. Но именно, чтобы не померли с голоду. И так вы будете жить – влачить нищенское существование. Многие даже продадут свои квартиры, чтобы выжить, и поселятся в под-валах.
– Страсти-то какие рассказываете! Может, еще все наладится – не зря же люди в правительстве работают.
– Вы так и не поняли, что творится? Вы не видите, что прилавки опустели, а рубль превращается в пустую бумажку? Я экономист по образованию, Алексей, и скажу вам аб-солютно точно: никакое правительство не в силах противостоять экономическим зако-нам. Системе осталось существовать не больше двух-трех лет. Что будет потом – не знаю. Но тот, у кого будут деньги, останется на плаву, остальные потонут.
– А у кого они будут?
– У тех, кто сейчас кричат о демократии, а сами под шумок разворовывают так называемую социалистическую собственность. Они станут миллионерами – долларовыми миллионерами, я имею в виду. Возможно, унитазы в их домах будут даже лучше моего. Вам это будет не обидно?
– Я… я не знаю, – Алексей был ошеломлен, почти оглушен убедительными дово-дами Самсонова и признался: – Честно вам скажу: когда я все эти выступления по телеви-зору слушаю, у меня тоже иногда недоверие возникает, но потом сразу думаю – нехорошо ведь людей просто так подозревать.
 – Видите! Вы человек разумный и пытаетесь анализировать, хотя и подсознатель-но. Я на плаву, вы могли убедиться в этом, осмотрев мой дом. Считайте, что я предложил вам держаться за меня и выбрать – японский унитаз или подвал. Третьего не дано, думай-те.
 Алексей закрыл глаза и задумался. Самсонов ждал, постукивая пальцами по столу. Наконец парикмахер открыл глаза и решительно тряхнул головой.
– Хорошо, рискну. Только хочу знать все подробно.
– Вот это другой разговор, а теперь о деле. Предлагаю я вам следующее: возглавить крупный кооперативный спортивно-развлекательно-бытовой комплекс. Официально вы будете числиться его директором и председателем кооператива.
– Шутите? Какой из меня директор или председатель?
 Бровь Самсонова взлетела кверху – вроде бы в недоумении.
– А почему нет? Вы человек талантливый, в городе вас знают и уважают, к вам лю-ди придут, как ни к кому другому.
 Алексей рассмеялся – весело и просто.
– Я вот сейчас басню вспомнил – в школе учили. Там ворону лисица хвалила, хва-лила, та и каркнула, а сыр и выпади у нее изо рта. Не надо меня расхваливать, я себе цену и сам знаю. Не думаю, будто вы верите, чтобы я при своей неграмотности мог с таким предприятием управиться. Матушка моя универмагом заведовала, так она сначала торго-вый техникум окончила, а потом еще в институте заочно училась. Думаю, не в обиду вам сказать, вы меня хотите, как подставное лицо, использовать. Какие-то свои дела хотите через этот комплекс делать?
 Самсонов расхохотался.
– Вы – чудо, Алексей! Ладно, предположим, вы правы. И что – вас это не устраива-ет?
 Пожав плечами, Алексей неопределенно хмыкнул.
– Да как сказать! Может, я при новой жизни только так и способен заработать – подставным быть. Вопрос в том, что я с этого получу, и что мне может грозить. С одной стороны, и в подвал, как вы предрекаете, не хочется, а с другой – у меня младший брат, сами понимаете.
– Вот это деловой разговор, – одобрительно кивнул Самсонов. – Перечислю пре-имущества. Оплата труда достойная. Ваш брат окончил политехнический, если я не оши-баюсь? Что ж, можете оформить его в комплексе электриком, работа ему понравится, зарплата удовлетворит. При комплексе будут функционировать сауна, массажный каби-нет, ресторан, кафе, дискотека, кинотеатр, но главное, чем я вас хочу заинтересовать, это салон красоты наподобие тех, что я видел в Париже. Он будет в полном вашем распоря-жении, оборудование, парфюмерия, инструменты, зал ожидания, где можно посмотреть телевизор, почитать, послушать музыку – все в соответствии с европейскими стандарта-ми.
– Да, сладко поете. И что ж – я один буду там работать?
– Вы – хозяин. Хотите – пригласите работать лучших специалистов города. В лю-бом случае, я уверен, что в вашем салоне отбоя не будет от клиентов. Ну, как вам?
– Больно уж хорошо, – вздохнул Алексей, – но бесплатный-то сыр только в мыше-ловке. А ну как потом за все это посадят?
– О бесплатном сыре речь не идет – вы будете работать, и работать много. Но не стану скрывать, председатель столь крупного кооператива юридически несет огромную ответственность.
– Вот то-то и оно.
– Однако в организационной работе вам помогут опытные люди, и обещаю, что все будет строго в рамках закона. Если же возникнут осложнения, вы будете заранее преду-преждены. Подставлять вас не будут, даю слово.
– Верю вам, – просто ответил мастер. – Что ж, рисковать, так рисковать, по рукам.