Мысли на заметку. 24 сентября 2017 года

       [...] Дел — море, ничего не успеваешь, а сентябрь уже на исходе.

       Об абстрагировании в детстве думаю, но пока всё это неопределённо и неясно.
Читаю материалы Гусева. По порядку, так что жизнь Толстого (в который раз) проходит перед глазами. Теперь я на «Анне Карениной». Как-то стало очевидным, что Анна и Вронский и иже с ними нужны как задник, чтобы на его фоне нарисовать Левина (Толстого). А в «Войне и мире» всё — задник для того, чтобы нарисовать Ростовых.
Во всех этих романах главный герой — Толстой. Поэтому нет удачных экранизаций. В них исчезает Толстой.

       В любом рассказе главным бывает либо сюжет, любо рассказчик. В романах Толстого главное — рассказчик. Там задник — общечеловеческое, и на его фоне рисуется своё, толстовское. А люди принимают «задник» за основное и признают это основное летописанием своего бытия. Признание писателя со стороны публики — это всегда признание того, что писатель выразил их смыслы и стал тем самым летописцем их жизни. А «толстовскость» как раз и не признаётся. Шиворот-навыворот.

       Мы думаем смыслами, а потом подбираем слова, чтобы выразить эти смыслы. Смыслы нельзя перетолковать, а слова — можно. Но мы не можем напрямую обмениваться смыслами. Смыслы принадлежат индивидуальной смысловой системе.

       Толстовские смыслы не принимаются теми людьми, которым льстит то, как Толстой, в общем и целом, их изобразил. Они признают, что он изображал их, а не себя. Но это неправда.