Окна

I

- С какой радостью гляжу я на немытые оконные стёкла. Ни одна птицы не падёт бездыханной. Случись такие в моём дому при жизни бабушки, вот бы я получил от неё за это!
- Не понял, за что именно.
- Да что окна грязные!
- Ну, а птицы тут причём?
- Если окошко отмыть как следует, птицы. не разобравшись, бьются насмерть о прозрачные стёкла.
- И что, твоей бабушке было всё равно?
- В том-то и дело, что нет!
- Ты меня совершенно сбил с толку.
- Бабушка сперва отмывала стёкла с мелом, а после вешала чистые занавески. Они вздымались на сквозняке, будто паруса, и отпугивали птиц.
- И..?
- А я не терплю на окнах тряпок, посему просто не мою стёкол!
- Ох... затейник ты, однако.
- Лентяй!
- Ну, одно -другому не мешает. Знаешь, как говаривал один наш профессор?! «Учитесь быть ленивыми! Все открытия человечество совершило из желания облегчить себе жизнь.»
- Умный мужик.
- Без сомнения.

II

   Я живу неподалёку от города, где родился. Проезжая мимо одной станции, которая до войны именовалась Сосновкой, всегда смотрю то место, где меня дожидались дед с бабой. Низенькая, почти квадратная бабка и чуть выше её - прямоугольная фигурка деда. Их было хорошо видно издали даже в сумерках. Маленьким я их точно такими и рисовал: квадрат подле прямоугольника. Взрослые восхищались моими рисунками и, похлопывая по плечу, говорили, что я, такой молодец - уже разбираюсь в арифметике. Но я нисколечко, ничегошеньки не понимал в ней, а просто рисовал дедов.
   Их нет давно, но, когда проезжаю мимо Сосновки, так и кажется, - а вдруг стоят?! Придвигаюсь ближе к окошку, плющу нос о стекло, как бывало в детстве, ищу их глазами на пригорке, да плачу, от того, что не нахожу. И страшно, и хорошо...
- Страшно - понятно, а хорошо-то из-за чего?
- Воображаю, что встретить меня им помешал дождик, и они прячутся в беседке подле сарайчика, который снимают на лето под видом «усадьбы». На низеньком крепком столике нехитрая закуска, и то там, то сям мелькает из-под усов хитроватая усмешка деда. Он весь в заботах по хозяйству: очищает варёную свёклу и «моркошку», так шутливо он величает морковь. К обеду будет винегрет.
- Только и всего?
- Почему... Ещё чай.

   А после, в полной уже темноте, не зажигая ни керосинки, ни свечи, ни даже простой лампы, деды поют на два голоса. Что именно, не спрашивай, не припомню, но выходило складно. Таковой же была и их семейная жизнь.
- Да, ладно. Все ругаются.
- Может быть, только мне не довелось слышать ни разу, чтобы они не то что ссорились, но просто повысили голос друг на друга.

***
   Дома живы до поры, покуда загорается свет в окнах, словно в глазах, навстречу сумеркам, а люди, - пока  не угасает сожаление о невозможности встречи с ними, и уходят лишь тогда, когда вовсе становятся ненужны.


Рецензии