4. Последняя ступенька. 4 курс. - 3

Начало здесь:http://proza.ru/2023/05/30/427

4.3. КАК ТЯЖКО РАССТАВАТЬСЯ С ДНЁМ ВЧЕРАШНИМ

Нам, повзрослевшим и возмужавшим, кажется, что теперь лекции будут нудными и ходить на них совсем необязательно. Ничего нового нам рассказать уже не могут или, точнее, пройдя практику на земснарядах и научившись многому, мы думаем, что всё хорошо и всё замечательно, знания теоретические больше не нужны. Одной тонкой тетради достаточно для двух предметов, начинать каждый можно, перевернув тетрадь задом наперёд, и несколько таких тоненьких зелёненьких тетрадочек уместятся за поясом форменного ремня.
Скорее бы уже сдать госэкзамены и узнать свои оценки, что бы понимать, какой диплом выдадут для работы.
Скорее бы уже узнать список мест для распределения на работу и получить своё «место под солнцем» в этой стране, на тёплой и спокойной южной или быстрой и холодной северной реках.
Скорее бы уже выдали дипломы и купили билеты на самолёты и поезда, а мы быстрее соберём чемоданы вещей и теоретических знаний, полученных в стенах училища, и поедем зарабатывать денежки да строить личную жизнь.
Скорее бы уже съездить в солнечный Баку на стажировку и получить военный билет, принять присягу на верность Родине, гордо надеть на голову бескозырку и на молодое мускулистое тело военно-морскую форму да стать старшиной второй статьи запаса…

Живём и учимся, мысля на шаг, а то и два шага вперёд, за поворот, на соседнюю улицу да в соседний город. Думаем так, а на самом деле:
- Вы прошли практику. Кто и где побывал, у кого в подчинении работал, я знаю и не спрашиваю пока, чему вас там научили. Просто знаю, что все места, куда распределили курсантов вашей роты, я объездил наставником практики и знаю не понаслышке, - Леонид Иванович Яшин начал первую на четвёртом курсе лекцию по дноуглублению спокойным монотонным голосом, как будто и не было тех восьми месяцев разлуки.
Тогда, на последней лекции предыдущего курса, он напутствовал нас «смотреть в оба и не допустить личного травматизма». Это его слова «вы будущие инженеры человеческих душ» я помню до сих пор, буду помнить до самой…

- Теперь, пройдя испытание работой в штатных должностях на единицах дноуглубительного флота, вы закрепили те теоретические знания, которые получили в том числе и на моих лекциях. На лекциях, которые вы посещали на протяжении третьего курса и закрепляли их цветными фломастерами и ручками в своих конспектах. Скажу сразу, я разрешу вам пользоваться лекционным материалом, который есть у вас, на государственном экзамене по дноуглублению. Разрешу, но только своими тетрадями, передавать друг другу не разрешу, при входе в аудиторию на экзамен буду проверять, чью тетрадь вы принесли с собой.
Группа как-то сразу оживилась такому повороту событий, курсанты несказанно обрадовались, начали шушукаться. Все поняли, что перед ними тот самый благодушный человек «за семьдесят», в котором ничего не изменилось за время нашего отсутствия, разве что:
- Леонид Иванович, можно вопрос? – Серёжка Сутягин, самый прыткий из группы, помощник старшины, поднял руку.
- Говори, что тебя интересует?
- Леонид Иванович, а почему вы больше не ходите курить на пятиминутных переменах между лекциями пары?
- Заметили… Расскажу… - он сделал паузу, чуть улыбнулся благодушной стариковской улыбкой, видимо, подумав о чём-то приятном, - курю столько лет, сколько себя помню, наверное, с самого военного детства. И вы выдели на третьем курсе, как я, уже задыхаясь и поминутно кашляя, продолжал ходить курить в свою комнату. Думал, так и доживу век с сигаретой в губах. Нет, не получилось. Весной моя младшая дочка объявила нам с женой благую весть, что она ждёт первенца. Нашего долгожданного внука, о котором мы мечтаем много лет. А летом у меня случился сильный приступ, когда все мои родные близкие мне люди перепугались, что могу не выжить. Врач на обследовании сказал, что если я хочу увидеть внука, то обязательно должен бросить курить, начать питаться правильно и заниматься физкультурой, иначе лёгкие истощены и организм может долго не протянуть. И вы знаете, подействовало, я постарался бросить курить. Единственное, за что я прошу у вас прощения, со мной теперь в кармане всегда путешествует баночка с леденцами монпасье, которые помогают забыть о вредной привычке десятилетий. Вы меня извините, если иногда буду открывать её во время лекций и брать леденец, - и он потряс баночкой с леденцами, оповестив звуком брякающих «стеклянных» конфет, что разговор на этом исчерпан и он ответил на вопрос курсанта.
Мы ободрительно кивнули головами, нам очень хочется, что бы Леонид Иванович спокойно принял у нас государственный экзамен. Курсанты четвёртого курса прекрасно понимают, что дноуглубление является одним из самых основных в будущей работе и весть о том, что можно пользоваться лекциями очень хорошее подспорье…

- Ага, замечательно, - шепчу я Вовке Миронову, - только у меня лекций нет.
- Как нет? – поднял на меня свои глаза друг. – У тебя же такая красочная тетрадь была.
- Была да сплыла, - выпятил я губу, - не знаю, куда делась. Я её на практику брал, вот там и пропала на земснаряде, как теперь буду ГОС сдавать, ума не приложу?
- Молодец. А кто же спёр?
- Да не знаю я, - пожал плечами, - может и потерял.
- Слушай, Стас, я в роте на тумбочке «родомы» похожую видел. Он как-то неудачно смахнул её на пол и она раскрылась. Я мельком увидел, там такими же тонкими ручками цветными рисунки виднелись. Вадик отродясь таких конспектов не вёл, да и тетради у него тонкие. Он так быстро её спрятал за пояс робы, что я и моргнуть не успел.
- Вот видишь, ты в роте живёшь, там и видишь всех. А что, Вадик сначала со мной в одной каюте жил на «Оке», а потом переехал в соседнюю, одноместную. Гад, на руку не чист, может, и стащил. Да, блин, до четвёртого курса вместе доучились, а «родому» так и не раскусили, за руку не поймали, - с сожалением выдохнул я, оборачиваясь по классу и выискивая вечно сидящего на последних партах нескладного неряшливого Вадика, только день назад приехавшего из дома.
- Давай, я посмотрю в роте ещё за ним.
- Да, ладно, Вовчик, фиг с ним, не докажешь. Может, я и оставил её где. Не связывайся с «родомой». Я думаю, что и так экзамен сдам, практику хорошую прошёл, рисунки цветные в голове отчётливо видны, отложились в памяти, описание работ знаю, сам во всём участвовал на земснаряде. А ему, Вадику, может она нужнее, хоть, трояк получит на экзамене. Хотя, с другой стороны, как Леонид Иванович сказал, не разрешит чужую использовать да и читать он не станет, никогда к экзаменам не готовится. Все четыре года нахаляву как-то проучился. Везёт же людям...

- А ты не думаешь, что он может так тебя подставить? Скажет, что тетрадь твоя, ты ему дал на экзамен, тебя и не допустят до экзамена за то, что ему дал свою тетрадь…
- Слушай, и то верно… - я задумался, обозначив тяжёлую паузу, - а я пойду на экзамен раньше него и скажу, что тетрадь на практике подарил другому мотористу. Сейчас заведу новую и буду её показывать Яшину, что бы визуально запомнил. В конце концов, экзамен мне сдавать, а как, только моё дело…

Возможно, это и раскрылась пропажа моей тетради, возможно, Вадик и стащил её у меня из каюты, не знаю, делать нечего…

Незаметно для всех подошёл к концу 1985 год, год нашего становления, год настоящего взросления организмов и душ, внутреннего состояния и наружного восприятия окружающего мира. Весёлый новогодний праздник ознаменовал начало второго и очень бурного года перестройки в нашей стране. Его чистый и лёгкий белый снежный покров лёг на тротуары и деревья, зима взяла власть в свои мягкие пуховые серо-белые рукавицы из кроличьего пуха, что когда-то вязала милая и строгая бабушка. Далёкое детство уплывает всё дальше и дальше по реке памяти, хотя…

Сама она, великая русская река, укрылась толстым слоем льда, припорошив белым покрывалом синюю наледь. Мы давно уже не ходим строем и не участвуем в маршевых мероприятиях, старший курс освобождён от каких-либо училищных хозяйственных работ и больше уделяет времени выпускным экзаменам. Иногда, не забывая своих юных земляков и друзей, захожу на младшие курсы. В моей подшефной роте, за работу в которой Василий Степанович наградил меня огромным количеством баллов в личное портфолио, всё в порядке и они теперь не самые маленькие на отделении и в училище. Не маленькие, но для меня остаются малышами, несмышлёными и простоватыми пятнадцатилетними пацанами, такими, какими я увидел их осенью 1984 года. Для их бывшего старшины наставника, доброго отзывчивого и настоящего друга, они всё равно остаются «карасями». А Сашка Нестеров, слегка возмужавший за прошедший год и покрывшийся ещё большим количеством конопушек, стал ещё веселее и строже одновременно. Маленькое солнышко, не иначе, яркое весёлое улыбчивое и никогда не унывающее маленькое весеннее солнышко.
- Санёк, как я рад тебя видеть! – обнимаю старшину роты, который на голову ниже всех своих подчинённых, что не умоляет его достоинств перед ними в честности и справедливости действий по отношению к ребятам.
- Привет, старшина! – я никогда не видел ярче и приветливей улыбки.
Он крепко обнял меня в ответ, мы стоим при входе на четвёртый этаж дома курсанта. Я прекрасно понимаю, что мне будет его очень не хватать, мы подружились по настоящему, по-мужски и по-братски. Ведь, поступив в речное училище, я потерял связь со своими младшими двоюродными братьями по маминой линии – Серёжкой, Андрюхой и Димкой. Годом раньше, когда мама и папа разошлись, а мы разъехались в разные квартиры, я потерял связь со своими старшими братьями по папиной линии – Петей, Игорем и моим любимым Сашкой. Да и вообще, жизнь так закрутила свой сюжет, что учёба и практики во время летних периодов совсем выключили меня из семейной жизни двоюродных родных. Встречаюсь только с мамой и Олей, да вот Света с мужем и маленьким племянником Женькой вернулась в родные стены Правдинска. И почти всё…

А тут Санёк, маленький и добрый, доверчивый деревенский парнишка. Я очень к нему привязался и так хочется, что бы у него по окончании училища всё было хорошо. Очень хочется, хотя, знаю, что их выпуск пойдёт служить в армию, страна воюет в Афганистане и неизвестно, кто и как загремит туда на войну. А это практически полная потеря связи с друзьями с «гражданки». Ладно, не стану о грустном…
- Как старшина прошёл практику? – Сашка заглядывает своими детскими глазами прямо в мои, а я утопаю в озёрах его озорных с хитринкой глаз.
- Да всё нормально, Санёк. Как ты тут без меня, с ротой справляешься? – спрашиваю и киваю на нарукавные нашивки старшины роты. – Можешь не говорить, вижу, «дед» уже сделал свой выбор, правильный выбор. А, значит, - вздыхаю то ли с досадой, что больше не поработаю с подшефной ротой, то ли с досады, что скоро вообще расстанемся на всю жизнь, - и я в тебе не ошибся, курсант.
- Спасибо тебе, старшина, - он в ответ берёт меня за рукав и смотрит на четыре «сопли» на нём, - ты скоро уедешь, а мне их дальше тянуть. Спасибо тебе за науку, мы почти искоренили «дедовщину» и больше никому не позволяем издеваться над младшими пацанами. А знаешь, какие мелкие пришли в этом году? – и он заливисто смеётся. - Ещё меньше меня прошлогоднего и такие наивные. Деревенские детки.
Его маленькое веснушчатое лицо сияет искренним солнечным светом, искренней улыбкой счастья, что оно, то самое, главное солнышко, светит ему с небес и помогает жить.
- А что, такие бывают? – уже и я не могу сдержать доброй улыбки, стоя рядом с этим парнишкой…
Гордость распирает в очередной раз, правильный путь воспитания или, точнее сказать, наставления на правильный путь молодого поколения курсантов знаменитого училища, избранный мной и моими помощниками год назад, даёт свои плоды. Здорово!..

«Дед» в нас не ошибся, он, вообще, никогда не ошибался на войне, проводя конвои караванов военных кораблей по минным полям, от того и жив до сих пор. Не ошибается он и сегодня, обучая жизни новое поколение бравых моряков и речников, будущих капитанов флота. Не ошибается…
Наш любимый и уважаемый капитан второго ранга, бравый командир военного корабля Северного флота…

Продолжение здесь:http://proza.ru/2023/06/17/419