Сумасшедшая монашка

Не помню в каком году я услышал эту историю, кажется мне было лет десять-одиннадцать, и мы с друзьями в лагере у костра травили байки, одна причудливей другой. Некоторые тогда даже могли вызвать неподдельный ужас в моем юном мозгу. Одна байка, тем не менее отличалась от всех прочих тем, что казалась самой настоящей историей из прошлого, и как оказалось, так оно и было. Ох, как жаль, что я не верил во все это, полагая, что история эта была просто примером отличной импровизации и лишь благодаря деталям воспринималась иначе, нежели все остальные. Ох, как жаль, что я вспомнил об этом только сейчас. Ох, как жаль. А ведь столько еще хотелось успеть. Боже, дай мне сил и воли выбраться отсюда живым, а если нет, то принять свою судьбу без сожаления и слабости.

Природа была наполнена стрекотанием сверчков, июльская теплынь обволакивала тело, и вокруг царило спокойствие, овеянное ароматом цветов и сочной травы, на которой мы лежали глядя на звезды.
Костер иногда выплевывал из своего пламени огненные искры, угасающие так же быстро, как гаснут падающие звезды в августе. Илья сидел возле него и подбрасывал то и дело в огонь поленья.

- … и однажды Юпитер оторвал кольцо у Сатурна и запустил в ненавистную им Персииду, чтобы защитить Венеру от посягательств Марса, который был в крови с головы до ног после развязанной Герой войны. Но Персиида увернулась, и кольцо прошло по шее Венеры, которая замерла, как будто осознавая произошедшее, а после голова отделилась от тела, которое рухнуло вперед извергая из раны фонтаны крови. Ее голова покатилось по траве и моргая из последних сил своими прекрасными глазами попыталась укусить Персеиду за ногу, но та ее просто отфутболила прямо в руки Юпитера. Он закричал от боли и ужаса и навсегда покинул Олимп. Ходят слухи, что он до сих пор скитается по Земле с головой Венеры в руках. - Закончил историю Кирилл и посмотрел на огонь.

- То же мне история! - Пробурчал Илья и бросил в огонь сухие листья, - Не страшно ни разу, и вообще это не правда.

- Ох, ну если не правда, так может ты лучше чего расскажешь? Ты вот все время возишься с костром и молчишь. Так что лучше помалкивай и дальше, - возмутился Кирилл и, фыркнув перевел взгляд на друзей, словно ища поддержки.

- Я не хочу ничего рассказывать! Это личное. У меня так прадед умер. И без всяких венер и колец Сатурна. Но я… не хочу об этом говорить. - голос Ильи сначала был возмущенным, но под конец стал неуверенней и тише

 - Да ладно тебе, Илюх! - Не удержался я. - Расскажи, что там приключилось с твоим прадедом. А я тебе расскажу, что случилось с моим.

- Моего прадеда убили в церкви. Там многих убили. Да, черт, вы и без меня должны бы знать эту историю.

- Уж извини, Илья, но мы тут не твоего прадедаведы, - Засмеялся Кирилл, изменив свое положение на сидячее, - единственный прадедавед тут ты. Так что валяй или закрой свой рот.

- Да отстань ты от него, - Славик похлопал Кирилла по плечу, - не видишь что ли? Он выдумывает все.
   
Илья шмыгнул носом, и глаза его налились яростью и слезами, а ладони сжались в кулаки: 

- Ничего я не выдумал! - Закричал Илья и бросил со всей дури полено в огонь. - Ладно, если хотите, я все вам расскажу.
       
Моего прадеда звали Степан Петрович, он был учителем в мужской гимназии. По воскресеньям и праздникам он ходил в церковь, как впрочем и большинство народу в те времена.

- Какой же глупый был тогда народ, - не сдержался Славик, - Советская наука давно доказала, что никакого Бога нет, и вообще Гагарин был в кос…

- Не перебивай меня! - Илья направил яростный взгляд на Славика, да такой, что тот тут же умолк. - Что Бога нет к делу не относится, и Советской науки тогда не было. Ты вон, веришь, что если будешь Светку оскорблять, то она в тебя влюбится, хотя Советская наука давно доказала, что в таких дураков не влюбляются.
 
- Пффф, - Славик покраснел и отвел пристыженный взгляд от Ильи, а Кирилл залился неподдельным смехом. - Светка - дура и страшная, и вообще мне не нравится, дурак. Ее зеленые глаза меня так вообще пугают.

- А у Светки зеленые глаза? - Спросил я с недоумением, но все только пожали плечами. 

- Да, Саш, зеленые у нее глаза, и одевается она плохо, ее эти сарафаны вечные, особенно сегодня этот красный…

- А разве она была сегодня не в синем? - Спросил Илья и почесал голову.

- В красном она была! В этом ужасном красном сарафане! - Закричал Илья, всем своим видом демонстрируя якобы отвращение к Светке. - У нее вообще нет синего сарафана!

Все засмеялись. Я лично даже начал кататься по траве схватившись за живот.

- Нет же ж ты, Саш, смотри, - умирая со смеху пытался мне говорить Кирилл, - Я не удивлюсь…ахаха, если…ахаха,  если он уже, ахаха… и размер ее обуви знает, и номер квартиры, и имена…ахаха, бабушки Светки в четвертом колене. Так и видно, что не…ахахаха, что не… ахахаха, не нравится она.

Как только все отошли от приступа хохота, кроме Славика, который просто замолк и покраснел, Илья решил продолжить свой рассказ.

В Петербурге в середине девятнадцатого века, в 1854 году, если я правильно помню, стояла небольшая неприметная церквушка, куда стекались прихожане из всей округи. Мой прадед жил недалеко, а потому ходил именно туда. Еще, как мне рассказывала бабушка, в этом приходе работал больше тридцати лет отец Анатолий, чьи проповеди все очень любили. Ему тогда было в районе шестидесяти лет, а потому на лице уже было много морщинок. Как описывала Бабушка, его морщинки являлись предшественниками преклонного возраста, хотя как мне кажется он уже давно был стариком, раз ему около шестидесяти, но ладно. В общем не смотря на старость, его лицо озарялось какой-то божественной энергией и казалось сияло во время его проповедей, а в глазах читались любовь и принятие. Отличный, как мне рассказывали, был батюшка. А главное здравомыслящим, и потому, как и все здравомыслящие люди не верил в Бога, и живи он сейчас был бы истинным Советским ученым или писателем, или кем угодно. Это очень сильно не нравилось сварливой монашке Клементине, которая была полной его противоположностью. Ей было сильно за семьдесят, все лицо было покрыто глубокими бороздами морщин, а нос был крючковатым и длинным, и на этом самом носу красовалась большая черная бородавка из которой торчали волосы. Крайне отталкивающая бабка. Она была убежденной верующей и всегда попрекала отца Анатолия за все. Целыми днями ходила и брюздала. Особенно ее заботило то, что он был любитель поиграть в карты и никогда не соблюдал пост. Он же ей говорил, что не нужно путать работу с досугом, и его долгом является направлять паству, говорить о необходимости соблюдения поста и прочего, а сам он в нерабочее время может делать что угодно и употреблять что угодно в пищу, будь то рябчик, кролик или запеченная куропатка. Что он сам считает, что Бог в любви, принятии и понимании, и если уж для людей проще прийти к этому через лишения, то в этом и состоит его задача. Нормальный дед в общем был.
Монашка терпеть не могла прихожан, вообще не считая их за людей, называла прилюдно всех животными и тупым стадом, которому нечего мечтать ни о рае, ни о спасении души, поскольку у животных души нет, и что мечтает, чтобы все они тотчас провалились в геенну огненную, где сатана разберется с ними всеми и воздаст каждому по заслугам. Клементине было не очевидно даже то, что раз у всех этих людей нет души, то и ада бояться им незачем, раз души нет, то и ад их не может ждать. Но мы говорим о крайне набожной и глупой монашке, которая не видела никаких противоречий ни в чем и никогда.
Монашка эта каждый день билась лбом о каменный пол, да так, что иногда выходила во время проповеди с синяками и запекшейся кровью.
Видимо от этих ударов у нее в один день окончательно поехала крыша и во время проповеди она заперла дверь в церковь и подожгла ее, а после вылетела с ножом, заколов отца Анатолия прямо во время проповеди. Она нанесла ему четырнадцать ударов, вызвав, само-собой панику.

- Получи, безбожник! Изыди Сатана, отправляйся в ад, грешник! - Кричала сумасшедшая монашка, нанося удар за ударом в тело, вероятно уже мертвого священника.

После она ринулась с ножом в толпу и начала колоть всех, до кого дотянется. Одной женщине, которая пыталась выломать дверь она перерезала горло, а мой прадед, который был там в этот самым день бросился на Клементину, дабы прекратить все это безумие, но в своем безумии она набралась какой-то немыслимой силы и оттолкнув моего прадеда, которому было немногим за сорок полоснула его по руке, а после кинулась колоть толпу, кого-то в спину, кого- в живот. Через десять минут приход представлял из себя кровавую баню или мясобойню На полу распластались десятки тел, некоторые из которых еще подавали признаки жизни. Некоторые смотрели пустым взглядом на распятие, иные ползали, хватаясь за кровоточащие раны, и в этой панике и давке многие подскальзывались на лужах крови. Люди ломали руки, падая на каменный пол, дети кричали и плакали, некоторые прятались за лавками или аналоем, некоторые просто лежали недвижимо на полу, надеясь, что сумасшедшая монашка не поймет, что они еще живые. Иным детям правда повезло меньше.

Огонь постепенно разгорался и помещение наполнилось едким дымом и сажей, многие прихожане падали на пол просто из-за нехватки воздуха. Мой прадед и не только он, несколько раз пытался разбить окно, чтобы получить возможность выбраться наружу, но монашка не давала такой возможности и безбожно ругаясь выскакивала то со спины, то спереди с ножом и пыталась помешать каждому, кто пытался спастись.

- Разбивать окна в доме Господа - это грех! Ишь, что удумал!! - Вопила Клементина, и каждый раз после этого вонзала в кого-то лезвие по рукоятку, если, конечно человеку не получалось увернуться от этого. - Вандалы! Животные!! Греееееешникиииии!!! Иди в ад! В АААААААД!

Мой прадед получил два удара ножом в живот, но был еще жив, когда дым заполнил церковь целиком и как говорят выжившие он уже видел пламя и чувствовал его жар. Из последних сил он поднялся на ноги, взял в руки библию и швырнул ее в стекло, которое разбилось. Но монашка налетела на него со спины и повалила на пол, после чего ударила еще несколько раз моего прадеда в спину.
В тот день многие погибли от ножа, дыма и огня. Из более чем сотни прихожан удалось спастись лишь сорока трем. Причем некоторые были серьезно ранены и умерли впоследствии, а некоторые были отравлены дымом и тоже погибли, так что выжило всего человек двадцать восемь, пятеро из которых - дети.
Монашка до последнего стояла у спасительного окна и размахивала ножом, чтобы никто не смог покинуть охваченную огнем церковь, а после смотря сквозь разбитое стекло, выкрикивала всем спасшимся проклятия. Выжившие говорили, что она так стояла еще долго, пока огонь не объял ее тело, и тогда и только тогда, она запрокинула голову в молитвенном вопле:

- Господи, прими меня рабу божию в свои объятиииияяяяя!!  - а после пламя охватило все ее тело кроме кончика носа выступавшего над ним, но через мгновение оно скрыло и его.

Вот она история моего прадеда, героически погибшего в этот проклятый день в апреле 1854 года в старой церкви. После этого никто из моей семьи больше не верит в Бога и в церковь не ходит. И это случилось еще задолго до вашей хваленой Советской науки.
Через несколько лет сожженную церковь восстановили, наняли другого батюшку, но прихожане больше не рвались слушать там проповеди. В народе поползли слухи, что в этой церкви по сей день живет дух сумасшедшей монашки и происходят необъяснимые вещи. Сначала во время восстановления леса не выдержали и строители попадали с большой высоты. Все погибли. Также во время восстановления церкви один строитель напился и кинулся в драку на начальника, проломив тому голову кирпичом, а сам потом вскрыл себе горло бритвой. Батюшка, которого наняли вместо Анатолия поскользнулся во время очередной проповеди и приложился головой о каменный пол. А после вообще умер во время проповеди от инфаркта. И это притом, что он вроде бы был молодым. В общем, через несколько лет приход пришел в запустение, а после революции на его месте построили сквер. И все равно в этом сквере нет-нет, но находят мертвецов. То один по пьяни невесту задушит, то другой в пруду об камни голову разобьет. Я в общем не верю в проклятия, но вы это...если будете в Петербурге, лучше не гуляйте там. Мало ли. 

- И это твоя история, которая лучше Юпитера с Венерой?! - дослушав, возмутился Кирилл.- Конечно же твой прадед - герой, который конечно же раненый обязательно всех спас, конечно же эту бабку глупую, что об колено переломишь, никто не смог остановить! Ну да, ну да! У нее же нож. Будь я там, то не только бы выжил, но и почти всех вывел бы, а монашку эту скрутил и сдал в милицию.

- Тогда была полиция - монотонно ответил Илья. - Надеюсь тебе, не случится попасть в такую передрягу.
               
Я же тогда просто молчал, погрузившись в собственные мысли, глядя на то, как догорает костер. Несколько раз после этого рассказа мне снилась эта сумасшедшая монашка, которая преследует меня и все всегда заканчивалось тем, что она настигает меня, где бы я ни был и где не прятался, и сон заканчивается чувством холодного лезвия в моем теле.

С годами эта история почти выветрилась из моей памяти, и теперь я сам подхожу к возрасту того самого отца Анатолия, и волосы седеют, и в спину отдает иногда нестерпимая боль. Но все же, даже не смотря на то, что я уже не молод, умирать все равно не хочется. В этом, пожалуй и суть человеческой существа, которое знает, что смертно, осознает это, но почти никогда об этом не вспоминает, строя планы на годы вперед.
А ведь с годами я действительно уверовал в Бога, многие мои знакомые и родственники меня убедили в том, что в мире есть нечто большее, нежели просто существование бренной плоти и, что идеи материализма не в состоянии объяснить многие вещи.
Из десятилетнего Сашки я превратился в пятидесяти шести летнего Александра Ивановича, с кучей целей и огромной ответственностью. И вера во мне есть та небольшая отдушина, которая дает мне почувствовать себя живым, ощутить этот небольшой и трепещущий сгусток у себя внутри, который многие называют душой. Пусть некоторые посмеются надо мной, говоря, что нет никакой души и Бога не существует, но я чувствую ее, как чувствую руку или ногу. И если бы о существовании ноги никто бы не знал, то как я мог бы согласиться с этим, если я ее чувствую?
Впервые за три года я взял небольшой отпуск и решил съездить в Санкт-Петербург, который давным давно меня пленил своей архитектурой и непередаваемой энергетикой. Апрель стоял промозглый и то и дело срывался дождь и ветер пробирал до костей. Так уж вышло, что пасха в этом году пришлась именно на апрель и как раз на время моего отпуска, потому я решил сходить в церковь, поставить свечку за усопших, и освятить куличи. Рядом со съемным жильем был небольшой сквер в центре которого высилась не так давно отстроенная церквушка, вся такая белоснежная и прекрасная.
И, вот, черт меня дернул приехать на на пасху и прийти именно в эту церковь?! Как назло мобильники в ней не ловили. Видимо, кто-то загодя установил глушилку, дабы в самый ответственный момент во время проповеди по церквушке не проносились какие-то посторонние звуки, и люди не отвлекались от происходящего действа.
Вот, черт меня дернул прийти в эту самую церковь?! Следовало бы задуматься, после того, как я прочел табличку, что эта церковь здесь была с 1798 года, но в 1854 была разрушена пожаром, а после революции ее снесли. Но нет, я совершенно забыл и о лагере, и о кошмарах, и об Илье и об его истории. Жаль, но такие вещи вспоминаются лишь когда происходит что-то страшное. 

Я зашел в церковь, и пробился сквозь толпу прихожан поближе к батюшке, чтобы лучше все видеть и слышать. К сожалению в процессе святого действа что-то пошло не так, и я ощутил запах дыма. К сожалению, я не обратил внимания, когда была закрыта дверь, и что еще хуже я не обратил внимания на то, что в храме нет окон, во всяком случае внизу.
Сзади к священнику подошла бабка в монашеской одежде. Она была с разбитой губой, фингалом под глазом и разбитым лбом. Ее глаза сверкали в свете зажженных свечей, а движения были какими-то ломаными, излишне резкими и как будто автоматическими.
Сразу после слов “Христос воскресе из мертвых” она оттолкнула батюшку, встала перед аналоем и закричала, что есть мочи:

- Он меня избивает! Он насильнык и животное! Зачем вы приходите слушать его лживые песни и проповеди?Помогите мне люди добрые, я так больше не могу! Не вытерплю! Избави нас всех от этого!

Батюшка оттолкнул старуху и та упала на пол, ударившись головой и глянула на толпу. Люди, между тем, начали перешептываться, недоверчиво смотреть на монахиню и я слышал, что в толпе говорили, что она врет все, что ее нужно посадить в тюрьму за такое, что она не смела вообще прерывать литургию, и что она серьезно больна, и что жаль батюшка ее не отпинал ногами за такое. Я и сам подумал, что ее поведение заслуживает настоящего порицания.
Монахиня лежала на полу и слушала, как в толпе разрастается гнев и осуждение, а после поднялась на ноги, держась левой рукой за разбитый лоб из которого сочилась кровь, взглянула презрительно на толпу, что-то пробурчала себе под длинный нос и удалилась.
Батюшка сказал, что она местная юродивая, и что не нужно на нее обращать внимания, после чего литургия продолжилась, как ни в чем не бывало. Так прошло еще полчаса, а у меня возникло какое-то забытое чувство и всплыли воспоминания из детства. В тот же миг по всему телу прошел холодок и пробежали мурашки. Я покосился на дверь, отметив, что она была закрыта, и что я не помню, кто и когда ее закрыл. Через пять минут я и ощутил легкий запах дыма, который меня напугал до одури и я начал метаться по церкви, пытаясь избавиться от этого чувства неуютности и предчувствия грядущей беды. Тогда же я услышал, как на пол рядом с батюшкой упал какой-то увесистый металлический предмет, и увидел монахиню. По всей видимости она хотела попасть им в батюшку, но промахнулась. Хотя, вероятно, что не промахнулась, а швырнула, куда хотела.
Батюшка замолк, его глаза налились ужасом и он отпрыгнул от аналоя, через несколько секунд прогремел взрыв. Монахиня швырнула гранату. Несколько человек разметало по церкви, некоторых покосило осколками, и один угодил мне в плечо. Я почувствовал сильный удар, а после все загорелось нестерпимой болью и я упал на пол.

- Вы ничем не лучше его! Животные! Ублюдки! Безбожники. - Вопила сумасшедшая монахиня. - баба Клементина была права, когда всех вас гадов под корень вырезала!

Монахиня выхватила автомат и принялась лупить изо всей дури по прихожанам. Откуда у нее гранаты и огнестрельное оружие-то взялось? Явно эта больная готовилась к этому моменту долгие годы, но как?!
Батюшка прятался и в ужасе вскоре побежал к выходу, расталкивая людей локтями, иным он даже судя по всему выбивал зумы или вовсе ломал челюсти, настолько он был преисполнен ужаса и в трусости своей не видел ничего и никого.
Мужчины пытались подойти к монахине, чтобы ее обезоружить, но в них прилетали автоматные очереди. После того, как у монахини кончились патроны, она выхватила пистолет и, встав перед аналоем принялась стрелять прицельно по толпе, зарядив пару раз священнику в спину. Да, это все происходило очень быстро, но мне кажется что прошла уже целая вечность. И я лежу на полу, среди крови, трупов и оторванных конечностей, а рядом ползает мужчина с оторванной рукой, и кровь струится по полу, пропитывая мою одежду. Все становится скользким и липким, и дымовая завеса спускается откуда-то сверху.

- Должно быть там наверху есть хоть какие-то окна.. Вот бы туда добраться, доползти, вот бы добраться… - Шептал я самому себе, и собрав все силы вскочил на ноги и побежал к лестнице, но тут меня ударило в бок и я отшатнулся. - Твою мать! - Из моего бока полилась кровь. Эта безумная бабка на удивление метко стреляет.

- Ишь, чего удумал, урод! Нет тебе спасения! Никому здесь нет спасения, вы все грешники, животные, вы…- в это мгновение один из мужчин сбил бабку с ног и попытался отобрать у нее оружие.
Не знаю, может мне, конечно, кажется, но как будто это был тот самый Кирилл из лагеря. К сожалению, борьба не увенчалась успехом и в момент, когда мужчина пытался задушить монахиню, она дотянулась до пистолета, который выронила во время падения и выстрелила в него. Он закричал, со всей силы ударил монахиню головой об пол, и отпрыгнул в сторону, но следом получил еще два пулевых ранения, и перевернув аналой упал на пол.

Держась за простреленный бок и держать за стенку, я старался подняться по лестнице, то и дело падая. К горлу подступает тошнота, будь то от потери крови, болевого шока или уже серьезно концентрированного дыма.


- Ох, как жаль, что я не верил в это. Ох как жаль, что я это забыл. - сопел я себе под нос, силясь преодолеть еще одну ступеньку.

Наконец, ступени кончились, но силы меня покинули, на лбу проступил холодный пот, и я отключился. Не знаю, сколько прошло времени, и что в них происходило не знаю. Я предпринял еще одну попытку подняться на ноги, но безуспешную, а потому передвигался на четвереньках, зажимая рану рукой. Все это усугублялось еще и раненым плечом, так что каждое движение отдавалось болью во всем теле. Рядом со мной горело пламя, и оно даже подступило к моей штанине, и она загорелась, а я просто потушил пламя окровавленной рукой и откатился, хватая воздух, которого явно не хватало.
И вот, я увидел окно, которое может быть единственным спасением для меня и возможно тех, кто сможет пережить то, что происходило или до сих пор происходит внизу. Я услышал, как кто-то быстро поднимается по лестнице, и повернул голову в надежде, что это кто-то не раненный и кто сможет мне помочь преодолеть все это, но увы, это оказалась безумная бабка.
Сумасшедшая монашка держала в костлявых руках большой заточенный нож, по кровостоку которого стекала свежая кровь. По всей видимости, пока я был в отключке у нее кончились патроны и она решила действовать по старинке.

- Ах ты, Ирод! Сатана! Сын блудницы и козла! Думал сбежать? Никуда ты уже не уйдешь, мой маленький. - Верещала монахиня, и в глазах отражалось пламя, которое казалось отражением самого ада. - Ты не верил мне, никто не верил! - Она схватила меня за подбородок и приставила свой длинный нос к моему носу. - Теперь ты сдохнешь! Все умрете! Он насиловал меня, он растлевал детей, он убивал людей! Он грешник, он покойник. Животное!

- Я…я…я… - я начинал кашлять от едкого дыма, - просто приехал в отпуск…я верю в Бога… я не знаю этого священника…Отпустите меня, молю.

- Ах ты молишь?! Ахахаха!! Где все были, когда я молила всех о пощаде? Где все были, когда я рассказала, что происходило годами? Вы все не поверили мне, смеялись надо мной. Осуждали меня. - Монахиня ударила мою голову об пол и поднялась на ноги перекидывая нож из руки в руку. - Вы все сдохните, окаянные! Вы все не милы Господу, вы все грешники!

Старая карга занесла надо мной нож, но тут на нее навалился истекающий кровью мужчина и принялся бороться с ней, выбивая нож из ее руки.

- Кир…Кир…Кирилл?! - Удивился я.

Мужчина оторопел и взглянул на меня в недоумении:

- Откуда ты знаешь? Ты кто тако… - Лезвие вошло в его грудь, лицо побледнело, рот приоткрылся, и его озадаченный взгляд начал стекленеть и уплывать.

- О боже, нет!! - Завопил я, вскочил на ноги и ринулся к окну, возле которого вновь свалился.
Возле окна стояла лавка и под ней я увидел испуганную девочку, которая пряталась там, стараясь не издавать ни звука. Меня снова прошиб холодный пот и я вновь поднялся на ноги и бросился на поступающую ко мне монашку. Я почувстовал, как лезвие вошло в мой живот, обхватил сумасшедшую руками, и вновь ощутил удар в живот, после чего из последних сил прохрипел “господи, сохрани это дитя”, метнулся вместе с ней в окно.

Я помню, как мир застыл. Я помню, как медленно приближалась земля и как в этот самый момент я видел отца, у которого просил денег на мороженое, и как мама мыла посуду и обнимала меня теплыми руками, и бабушку с дедушкой, которые вечно возились на даче, и как я кидал камни в пруд, распугивая рыбу, и как в лагере мы рассказывали истории, и как…

***


Кстати, Славик после лагеря через много лет встретил еще раз Светлану и у них теперь большая и счастливая семья, а Илья стал известным в своем городе писателем, а Кирилл не умер в церкви, он работал в похоронном бюро, в которое меня и многих после случившегося привезли. Да, я погиб, а ведь мог бы и жить, но эта девочка…эта девочка это наше будущее. И она одна из немногих, кто выжил в этот злополучный день в апреле 2014 года, и она расскажет обо мне и всех, кому выбраться было не суждено. Да, она будет нести крест этого ужаса еще долгие годы. Ну кто теперь прав, рассуждая о том, что не существует души? Все у меня теперь иное. Вот уж никогда не мог подумать, что попаду на собственные похороны и буду парить под ветвями каштанов? Кто бы мог подумать? Думаю, что даже я в это не верил. Ах эта девочка, чудесная девочка. К сожалению, будучи мертвым, я не могу знать все наперед, ровно, как и будучи живым, но я почему-то уверен, что у нее все будет хорошо. Ах эта маленькая девочка с именем полной иронии, знает ли она, что жизнь самая ценная в мире вещь и будет ли ее хранить? Ах эта девочка с чудесным именем Клементина.