На троне Валусии

 Наступает и для королей время великой усталости. Тогда золото трона становится медью, шелк дворца становится тусклым. Камни в диадемах и на пальцах женщин сверкают уныло, как лед белых морей; речь людей подобна пустому звону шутовского колокольчика, и возникает ощущение нереальности вещей; даже солнце в небе медное и дыхание зеленого океана уже не свежее.

Кулл воссел на троне Валусии, и наступил час усталости. Они двигались перед ним бесконечной бессмысленной панорамой, мужчины, женщины, священники, события и тени событий; вещи увиденные и вещи, которые должны быть достигнуты. Но, как тени, они приходили и уходили, не оставляя в его сознании никакого следа, кроме сильного умственного утомления. И все же Кулл не устал. В нем была тоска по вещам за пределами его самого и за пределами валузианского двора. Волнение шевельнулось в нем, и странные, светлые сны бродили по его душе. По его приказу к нему прибыл Брюле Копьеносец, воин Пиктландии, с островов за Западом.

«Господин король, вы устали от придворной жизни. Пойдемте со мной на мою галеру и давайте немного побродим по волнам».

«Нет». Кулл угрюмо оперся подбородком на могучую руку. «Я устал от всего этого. Города не притягивают меня — и границы спокойны. Я больше не слышу морских песен, которые слышал, когда мальчишкой лежал на гулких скалах Атлантиды, и ночь была Я живу сверкающими звездами. Зеленые леса больше не манят меня, как в старину. Во мне странность и тоска, превосходящая жизненные стремления. Иди!"