Тула. Улица Миллионная (Октябрьская, 1 и 2). Справа - особняк Марковых (с 1910 г. - гимназия Никольской). Марков Анатолий Львович, 1914 год. Петербург. Фото из интернета.
“ Пути Господни неисповедимы, и быть может, Россия должна возродиться именно после того, как русский народ на своём собственном опыте и ошибках научится находить правильный путь к своему национальному счастью... Лично я никогда не перестану верить, что русскому народу предстоит великое будущее и что однажды настанет для него счастливый день, когда миллионы русских людей почувствуют, наконец, час своего освобождения, и в Москве снова, как и много лет тому назад, раздадутся слова: “ Осени себя крестным знаменьем, русский народ, и призови Божье благословение на свой свободный труд…”, - эти слова скажет много лет спустя сын владельца тульского чугунолитейного завода и житель дома № 1 на Миллионной улице, русский офицер, дворянин Марков Анатолий Львович.
ТУЛА. МИЛЛИОННАЯ, ДОМ № 1
УСАДЬБА МАРКЕЛА ИВАНОВИЧА ОСЛОПОВА
В Туле на “ распутье ” двух мостов - Зареческого и Чулковского, напротив музея оружия и бывшей усадьбы Демидовых, сохранилось и стоит в одиночестве старинное двухэтажное каменное здание с “ двойной ” или даже “ тройной ” историей. Дореволюционный адрес этого строения - улица Миллионная, № 1 и № 2. Пишут, что дом построен в конце XVIII века, владел им прапорщик Маркел Ослепов. (Уже в переписной книге 1720 года упоминается тульский оружейник Ослопов).
В тульском родословце записано: " Ослопов Маркел Иванович, прапорщик, будучи тульским оружейником, выстроил на свои средства тульскому оружейному заводу две мельницы с машинами, за что в 1795 году награжден чином прапорщика. Жена - Дарья Ивановна Красноглазова ". Дети - Иван Маркелович (р. 1792) ; Александр Маркелович (р. 1793), коллежский секретарь, заседатель Одоевского уездного суда в 1836 год; дочери - Анисья Маркеловна (р. 1790) и Екатерина Маркеловна (р. 1795).
Это “ обывательское строение ”, которое первоначально состояло из двух отдельных частей, уже отмечено на карте Тулы 1768 года. Есть этот каменный дом и на старой дореволюционный открытке. Какую историю хранят стены древнего особняка, наличники окон и фасады которого изначально были украшены лепниной, железными коваными “ кружевами ” на крыше и над козырьками крылечек, декоративными вазами... География, местоположение этой усадьбы подсказывает, что место на берегу реки Упа сопряжено с какой - то тайной, интересными историческими фактами. Богато жили тульские прапорщики во времена правления императрицы Екатерины II. Ослопов Маркел Иванович был не только оружейником, но и тульским помещиком. По спискам 6 ревизии, которая началась в 1811 в Российской империи, но была прервана войной 1812 года, Маркел Иванович Ослопов (Аслопов)владел сц. Мазалки Алексинского уезда. В сельце Мазалки находился его усадебный дом. Так как по ревизии 1811 года учитывались только души мужского пола с 15 лет ( у Ослопова Маркела Ивановича 103 души м.п. без учета женщин и детей), то можно предположить, что в его владении было не менее 500 крестьян.
Андрей Тимофеевич Болотов в воспоминаниях живописно нарисовал образ Ослопова - этого весьма предприимчивого, изворотливого тульского купца. Используя дружеские связи с городничим, прекрасно зная правила купеческой жизни, Ослопов сумел сколотить огромное состояние. 22 января 1795 года Андрей Тимофеевич Болотов сделал запись об Ослопове:
“ Ослопов известный человек, Маркел Иванович, - новоиспеченный офицер, подрядил, вытребовал многих мужиков, обобрал у них паспорты и держал две недели в Туле, без дела; тем сделалось несносно; приступают они к губернатору. Губернатор призывает Ослопова; сей запирается и бесстыднейшим образом говорит, что он мужиков сих не нанимал и их не знает; те его уличают; он стоит в том. Губернатор сам не знает, что делать, поручает разобрать их городничему в управе благочиния. Но сей был друг и покровитель Ослопова ” .
Губернатором в это время был генерал - аншеф, добрейший человек Евгений Петрович Кашкин (1737 - 1796). С 1777 по 1796 гг. власть в Тульском наместничестве делилась между генерал - губернаторами и правителями наместничества. Они имели неограниченные полномочия и подчинялись исключительно императрице. В ведении наместников была непосредственно хозяйственная деятельность на местах.
Ослопов Маркел успешно участвовал в преобразованиях на Оружейном заводе при прежнем наместнике, генерал - губернаторе Михаиле Никитиче Кречетникове - на свои деньги построил две мельницы с машинами. Граф, генерал - аншеф екатерининской эпохи Кречетников 31 мая 1778 г. был назначен председателем особой комиссии, созданной по указу Екатерины II для улучшения деятельности Тульского Оружейного завода. В наказе комиссии были перечислены предложения оружейников, поданные в комиссию по созданию нового уложения. Результатом деятельности комиссии было составление нового Положения о заводе, утверждённое в 1782 г. На заводе также были сделаны улучшения: исправлена плотина, усилен надзор за производством оружия, реорганизовано распределение работ между мастерами.
Избежал Ослопов и гнева первого Тульского губернатора Андрея Ивановича Лопухина (1738 - 1817). В 1787 - 1796 гг. Лопухин был правителем Тульского наместничества, а в 1796 - первым гражданским губернатором Тульской губернии.
Ослоповы были родственниками купцов Красноглазовых, Добрыниных. Маркел Ослопов знал Демидовых. Они были прихожанами Николо - Зарецкой церкви, возможно, вели совместные дела. Их роскошные усадьбы располагались на одной линии на берегу реки Упы напротив Императорского Оружейного завода . Красивые особняки в “ стиле старого Петербурга ” стояли “ стражами ” на въезде в Тулу. Никто из императоров, свиты и петербургской знати не могли проехать мимо Демидовской и Ослоповской усадеб. Наверняка тульские губернаторы “ оказывали честь ” известным купцам, бывали у них в гостях.
Ослопов оставил след в исторических архивах Тулы. В ГАТО сохранилось дело Ослопова - Фонд 90 Опись 1 Т. 1 Д. 20925 (10.1815 - 20.11.1815). В 1815 году слушалось дело о взыскании с поручителей прапорщика Маркела Ослопова и тульского купца Ивана Свечникова денег за не выполнение контракта о поставке меди и железа из сибирских заводов на Тульский оружейный
завод.
РЕЗИДЕНЦИЯ ВИЦЕ - ГУБЕРНАТОРА ЯШВИЛЯ ЛЬВА ВЛАДИМИРОВИЧА
Дом на Миллионной, 1 был резиденцией вице - губернатора Яшвиля Льва Владимировича (1859 - 31 октября 1917), наследника великого Ломоносова. Происходил ОН из грузинского княжеского рода Яшвили - в России фамилию предков Льва Владимировича превратили в Яшвилей. Дед губернатора, князь Владимир Яшвиль в 1801 году участвовал в дворцовом перевороте и убийстве императора Павла I. Его отец, князь Владимир Владимирович за убийство на дуэли был отправлен на Кавказ, отчаянной храбростью искупил вину и дослужился до генерала. Его мать - Анна Михайловна Орлова (1826 - 1887) - дочь декабриста Михаила Фёдоровича Орлова и Екатерины Николаевны Раевской. Прадед вице - губернатора - герой Отечественной войны 1812 года Николай Николаевич Раевский, женат на внучке великого русского ученого Ломоносова.
Лев Владимирович служил в армии, в лейб - гвардии гусарском полку, шефами которого были лично российские императоры. В конце 1897 года князь Яшвиль был назначен тульским вице - губернатором, а 25 октября 1904 года - симбирским губернатором. С 1897 года он с семьей проживал в доме фабрикантши Базилевой на Миллионной улице, 1. Ее меднолитейный завод в конце века купили Марковы, но вице - губернатор, по - прежнему, проживал в этом же особняке. Женат дважды - с 1897 года на Домнике Владимировне (1874 - 1898), дочери капитан - лейтенанта Владимира Александровича Стаховича. В 23 года 31 января 1898 года она и сын умерли во время родов. С 1900 года Лев Владимирович женат на кузине первой супруги - Анастасии Петровне (1881 - 1952), дочери Петра Александровича Стаховича. Жена вице - губернатора - Яшвиль Анастасия Петровна, родилась в Ментоне, департамент Приморские Альпы. В Туле входила в Комитет Красного Креста, была сестрой милосердия. В эмиграции жила во Франции. Была дружна с Фондаминскими, написала о них воспоминания, которые опубликованы в Париже в 1937 году.
НОВЫЕ ВЛАДЕЛЬЦЫ УСАДЬБЫ
В начале XX века в этом доме при заводе проживала семья дворян Марковых - Лев Евгеньевич, его жена Виктория Вячеславовна (урожденная Рышкова) и их дети - Николай, Анатолий и дочь Софья. Первенец маленький сын Женя умер в Туркестане.
Марковы - это известный в истории Российской империи дворянский род. Интересны биографии последних их представителей, которые проявили себя активными участниками на поле политической брани государства, последовательными монархистами по убеждениям, всегда верными традициям, вере и Отечеству. К некоторым из них прочно приклеили ярлык черносотенцев. Тонкой нитью их биография связана с писателем Николаем Васильевичем Гоголем - родственником Марковых был внучатый племянник писателя Гоголя Николая Васильевича.
Некоторое время назад были опубликованы мемуары “ Записки о прошлом. 1893–1920 ”, автором которых был Марков Анатолий Львович - это тот самый, некогда маленький мальчик, житель дома на Набережной Упы в Туле, сын владельца дома и завода - Маркова Льва Евгеньевича.
Свойство детской памяти таково, что она оставляет и хранит самые эмоциональные моменты, переживания и события, которые происходили в жизни - детские воспоминания непосредственны, свободны от рефлексии, не искажены рамками логики, более того, лишены налета политики и социальных оценок. Через призму детских впечатлений десятилетнего младшего Маркова Анатолия Львовича можно увидеть жизнь Тулы начала XX века, не забывая о том, что на воспоминания накладывает свой отпечаток век, традиции, социальная среда и события.
Добросовестно прочитывая воспоминания, следуя по “ страницам памяти ” Маркова, можно побывать на улице Стародворянской, разгадать тайну соседей Толстых, баронессы Боде, познакомится с работой тульских заводских мастеров, погрузиться в революционные события 1905 года, узнать о развлечениях мальчишек, о которых не подозревали родители, пережить шекспировского масштаба семейные трагедии Марковых - восстановить еще одно интересное имя в истории тульского края. О Марковых рассказывала своей внучке учительница Стрекаловской начальной школы в Бушово его современница Тарасова Надежда Филипповна, которая была свидетельницей некоторых тульских событий, о которых пишет и Марков.
Одна история дома № 1 на Миллионной улице в Туле связана с семьей Марковых, а другая - это уже история гимназии Ольги Николаевны Никольской. В 1909 году Марковы продали дом и после основательной перестройки здесь разместилась женская гимназия Никольской. Ольга Николаевна, преподавательница французского языка, была учредительницей и начальницей прогимназии, проживала в этом же доме. В Памятной книжке Тульской губернии отмечено, что гимназия Никольской размещалась в доме Маркова с 1910 года, до этого времени (в 1908 - 1909 г.г.) прогимназия занимала место в доме Полякова на Миллионной улице. Раньше, в 1905 году, у Никольской Ольги Николаевны на улице Набережной в доме Губернской Земской больницы было “ училище 4 разряда с пониженным курсом ”.
АВТОР ВОСПОМИНАНИЙ АНАТОЛИЙ ЛЬВОВИЧ МАРКОВ
Автор воспоминаний Анатолий Львович Марков (28 декабря 1893 - 10 августа 1961) относился к старинному курскому дворянскому роду щигровских помещиков, русский офицер, общественный и политический деятель, русский писатель. Выпускник Воронежского кадетского корпуса, Николаевского кавалерийского училища воевал в Первую Мировую войну, тяжело ранен в 1915 г. Анатолий Львович Марков - участник Белого движения, служил в рядах офицерского конного полка Добровольческой армии Деникина на юге России. При взятии Екатеринодара получил повторную контузию. Со своей женой Анатолий Львович Марков встретился во время “ Великой войны ” в 1916 году, вместе прошли гражданскую в рядах Добровольческой армии, и никогда не расставались до конца своих дней. Евгения Константиновна фон Эггерт, после окончания гимназии во Владивостоке училась на медицинском факультете в Санкт - Петербурге и была отправлена врачом на фронт, была награждена Георгиевским крестом за спасение раненых с поля боя.
С 1919 года Марков - старший адъютант комендантского управления г. Новороссийска, начальник отряда пограничного округа в Геленджике, состоял при Управлении внутренних дел Главного Командования Юга России. 22 февраля 1920 г. вместе с женой и маленькой дочкой эвакуирован англичанами из Новороссийска в Египет. До 1958 года белые русские эмигранты находились под “ покровительством ” египетского короля Фуада. Марков Анатолий Львович как профессиональный военный был принят на службу в англо - египетскую полицию г. Александрии. Он пользовался большим уважением со стороны египетских властей, и благодаря своим человеческим качествам и занимаемой должности, защищал эмигрантов российской общины в Александрии, насколько позволяли обстоятельства.
В Александрии долгие годы состоял членом и секретарем церковно - приходского совета. За многолетнюю деятельность на благо Церкви патриарх Александрийский Христофор II в 1949 г. наградил А.Л. Маркова командорским крестом ордена Св. Марка и назначил его почетным драгоманом Патриарха по русскому отделу.
В эмиграции активно сотрудничал с русскими газетами, зарабатывал журналистикой, занимался литературной и научно - исторической деятельностью. Возглавлял египетское отделение партии - ВФП. Автор нескольких печатных работ по истории русской культуры, опубликованных в изданиях русской эмиграции, и книги - “ Люди древнего благочестия ”, “ Забытая старина ”, “ Кадеты и юнкера ”, “ Родные гнёзда ”. Почётный член Византийского института в Мадриде.
В 1958 г. после прихода к власти второго президента Египта Г. А. Насера семья вынуждена была покинуть Египет, и последние три года жизни Анатолий Львович провёл в США, где его окружали бывшие товарищи по кадетскому корпусу и Николаевской кавалерийской школе. Скончался 10 августа 1961 года после тяжелой болезни в Сан - Франциско, похоронен на Сербском кладбище в Колма.
РОЖДЕНИЕ. КУРСКИЕ КОРНИ
Анатолий родился 28 декабря 1893 под новый год в Озерне Щигровского уезда Курской губернии в имении некогда богатого курского дворянина - деда Вячеслава Ильича Рышкова. Он успеет прожить в этом году лишь три дня. Начало жизни новорожденного Анатолия сопровождали значимые православные праздники - впереди были Рождество и Крещение. Отец Лев Евгеньевич Марков (1862 - 1936), сын известного писателя и общественного деятеля, учился в Орловской военной гимназии, Инженерном училище и военной Академии. В год ее окончания в 1888 он женился на давней соседке по имению. Никакого солидного имущества молодые в приданное не получили, поэтому Лев Евгеньевич принял назначение в Туркестан на постройку железной дороги из Ташкента в Оренбург.
“ В Туркестане в то время, помимо полного отсутствия жизненных удобств самого примитивного свойства, совершенно не было женской прислуги, и молодой хозяйке пришлось туго. Вернувшись со службы в первый день, отец застал жену в слезах рядом с ревущим в голос денщиком. Причина заключалась в том, что ни барыня, ни солдат не имели никакого представления, как готовить обед... Через три года отец с матерью вернулись в Россию, а мать до конца дней своих так и не научилась быть хозяйкой и искренне всегда ненавидела хозяйственные и кухонные зaбoты ”.
Суровые условия жизни родителей в Туркестане, смерть маленького брата Жени заставили Льва Евгеньевича оставить военную службу. В это время начался период активного железнодорожного строительства. Марков - отец был назначен начальником дистанции на строившуюся в то время Московско - Киево - Воронежскую железную дорогу, проходившую как раз по родным местам в Курской губернии. Его начальником на новой службе был дядя Николай Львович Марков, будущий председатель правления Юго - Восточных железных дорог и член Государственной думы от Тамбовской губернии. На постройке той же железной дороги работали и другие родственники - инженеры - старший его брат Николай, впоследствии член Государственной думы Марков 2 - й, зять и свояк.
ПЕРЕЕЗД МАРКОВЫХ В ТУЛУ
На профессиональном поприще Марков добился значительных успехов и роста, в его распоряжении был роскошный служебный вагон со всеми немыслимыми удобствами, который стал почти домом для его подрастающих детей - работа Маркова Льва Евгеньевича была связана с нескончаемыми переездами, новыми стройками. В 1899 году после окончания постройки дороги Марков Лев Евгеньевич стал уже обладателем хорошего состояния, которое при наличии двух наследственных имений, позволило оставить службу. Желание родителей обустроить постоянное семейное гнездо, позаботиться об обучении детей и определили выбор губернского города Тулы.
Десять лет Марковы прожили в Туле - до 1905 года на улице Старо - Дворянской, а потом на Миллионной, 1. Это был непростой период детства и отрочества Анатолия Маркова. Тула оставила свой заметный отпечаток на взрослеющего подростка. Свои воспоминания Анатолий пытался разбавить светлыми детскими впечатлениями о мальчишеской жизни.
ДЕД ЕВГЕНИЙ ЛЬВОВИЧ МАРКОВ - ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ТУЛЬСКОЙ ГИМНАЗИИ
Губернский город Тула в биографии Марковых появился не случайно. Приезд наших Марковых в Тулу не был первой встречей этого семейства с нашим городом - дорога в Тулу была уже “ проложена ” дедом - Евгением Львовичем Марковым (1835 - 1903, Воронеж). Это известный писатель и публицист, путешественник, литературный критик, этнограф, выдающийся крымовед, Директор училищ Таврической губернии, управляющий Дворянским и Крестьянским банками в Воронеже. Его прекрасно знал Толстой Лев Николаевич, полемизировал с ним.
Евгений Львович Марков родился и вырос в родовом имении, которое его предки получили еще в XVII , - Патебник Щигровского уезда Курской губернии. Прадед Анатолия Львовича Маркова служил в свите императора Александра I. Прабабушка была дочерью боевого генерала Алексея Августовича Гана - участника суворовского похода, принадлежала к немецкому аристократическому роду Hahn von Rottenstern - Hahn ( Хан фон Ротерштерн - Хан), который, по семейному преданию, относился к династии Каролингов и германским рыцарям - крестоносцам.
Часть жизни деда нашего Анатолия Маркова связана с Тулой. Окончив Курскую гимназию, затем Харьковский университет в 1857 году, Марков Евгений Львович, несколько лет преподавал географию в Тульской мужской гимназии. Ему повезло с начальством - в 1859 году директором гимназии - пансиона на Менделеевской улице (ул. Лопатинская) был назначен Иван Фёдорович Гаярин (1827 - 1890) - тайный советник, педагог, автор ряда научных трудов, учебников и методических пособий.
Статьи Маркова о яснополянской школе Л. Толстого обратили на себя внимание министерства народного просвещения. В 1865 году ему предложили место директора Симферопольской гимназии. В 1866 году, через 10 дней после покушения Каракозова на Царя Александра II, министром народного просвещения стал граф Толстой Дмитрий Андреевич. В 1870 году Марков подал в отставку - его не устраивала политика министра народного просвещения. Почему? Толстой Дмитрий Андреевич провёл в 1871 году реформу среднего образования - учебные программы были усилены математикой, латинским и греческим языками, только выпускникам классических гимназий предоставлялось право поступать в университет, а бывшие реальные гимназии преобразованы в реальные училища. Одной из целей реформы ставилось развитие у учащихся умения основательно мыслить - это должно было воспрепятствовать распространению радикальных взглядов. Чтобы исключить необходимость поездок студентов в европейские университеты и ограничить распространение “ революционной заразы ” из Европы, уделяли больше внимания оснащению исследовательских лабораторий в российских университетах. Это был первый шаг и первый опыт власти по борьбе с той революционной идеологией, которую принесли в Россию народники.
В то время дворянство имело представление о достоинстве, совести и патриотизме, поэтому Марков, “ честь имея ”, не стал “ поливать грязью ” правительство, а просто переключился на другой род деятельности полезной Отечеству. Он много путешествовал по Европе и странам Востока, и в 1873 году вышла его книга “ Очерки Крыма, картины крымской жизни, природы и истории ”.
“ Чтоб познакомить нас с Крымом, с его дикой красотой и оригинальными условиями быта, нужен был именно талант г. Маркова. Это не только наблюдатель, но и художник, не только художник, но и поэт. Впечатления, воспринимаемые им, сильны и глубоки, и потому так ярки, жизненны и колоритнее его описания ”. Подпись: Н.Р.О.
Марков заботился о народном просвещении. С возникновением в 1902 году Воронежской комиссии народных чтений, он читал лекции для народа, вёл кружок в бесплатной рисовальной школе. Был членом совета Православного братства Воронежских святителей Митрофана и Тихона.
Дед Евгений Львович был крестным отцом своего последнего внука Евгения, младшего брата Анатолия, полному его тезки по имени, отчеству и фамилии. Анатолий вспоминал:
“ По старому обычаю на “ зубок ” дедушка подарил крестнику участок земли на берегу Черного моря. Участок этот он получил от правительства за бесценок в конце прошлого века, когда казна в интересах заселения кавказского побережья, одичавшего после выселения черкесов в Турцию, раздавала землю видным лицам на льготных условиях с обязательством ее культурной обработки в определённый срок. Деду - известному общественному деятелю, служившему в эти времена на Кавказе и в Крыму, - неоднократно предлагали землю, но он, никогда не болевший лихорадкой стяжания, будучи человеком обеспеченным, неизменно отклонял эти предложения. В бытность его в семидесятых годах директором народных училищ Крыма ему представлялась возможность получить земли в Алупке, впоследствии стоившие 10 миллионов рублей. Последнее предложение этого рода дед получил как раз перед рождением Жени, и поэтому передал свое право на землю моему отцу, который в тот же год получил участок у села Геленджик Черноморской области на берегу моря. В пять лет отец привел его в культурное состояние, разбил 8 десятин виноградника и выстроил двухэтажный каменный дом оригинальной архитектуры, рассчитанный на сопротивление не только свирепому ветру норд - осту, дующему здесь зимой, но и способный выдержать целое землетрясение. Приезд деда на крестины в Покровское - последнее посещение им нашей семьи. Через год он заболел раком печени и умер в Воронеже, где занимал до самой смерти должность управляющего воронежским отделением Дворянского банка. Евгений Львович Марков скончался 17 марта 1903 года, погребен в своем имении Потебник Щигровского уезда. В городе он был очень популярен и играл видную роль в местном обществе. Его похороны имели самый импозантный характер, и все тогдашние газеты и журналы России поместили его обширные некрологи ”.
У него были сыновья - Лев и Николай Евгеньевичи Марковы.
ИНЖЕНЕРЫ МАРКОВЫ - ВЛАДЕЛЬЦЫ ЧУГУНОЛИТЕЙНОГО ЗАВОДА В ТУЛЕ
К концу девяностых годов Марков Лев Евгеньевич со своим братом Николаем Евгеньевичем и дядей - Николаем Львовичем, купили в Туле большой чугунолитейный и механический завод. Прежней его хозяйкой была вдова коллежского советника Базилева Анна Петровна, следы которой остались в Тульском архиве. В 1896 г. она пожертвовала в Петро - Павловскую церковь Дугненского Завода вещей на сумму 200 руб., за что получила благословение его преосвященства. Базилева Анна Петровна вскоре умерла в возрасте 51 года и похоронена в 1900 году в Москве в Алексеевском монастыре. Вероятно, покупка была удачной - завод инженеров Марковых был одним из крупных предприятий Тулы, на котором трудились 350 рабочих.
В 1899 году семья Маркова переехала в Тулу. В губернском городе появился новый богатый фабрикант. К началу Первой мировой войны его финансовое положение измерялось миллионом рублей. В Памятных книжках Тульской губернии отмечено, что заводом владели инженеры Марковы. Совладельцами завода были дядя и младший брат Льва Евгеньевича - Марковы Николай Евгеньевич и Николай Львович.
МАРКОВ ЛЕВ ЕВГЕНЬЕВИЧ - ОТЕЦ АНАТОЛИЯ ЛЬВОВИЧА
Отец Анатолия Львовича, Лев Евгеньевич Марков (1862 - 1936) был основным владельцем чугунолитейного завода с 1898 года в Туле. Получил прекрасное образование - окончил Орловский Бахтина кадетский корпус 1880, Николаевское инженерное училище, Николаевскую инженерную академию. Военный инженер Марков Лев Евгеньевич строил железные дороги в Туркестане и на юге России, начальник строительства Киево - Воронежской железной дороги. Выйдя в отставку, он болЬшую часть времени проводил в Курске, посвятив себя земской деятельности - в 1907 избран предводителем дворянства Щигровского уезда Курской губернии. Активно содействовал проведению столыпинской аграрной реформы, принимал участие в монархическом движении. После революции в 1917 арестован как “ враг свободы и сторонник старого режима ”. Бежав из тюрьмы, присоединился к Белой армии, служил в Управлении внутренних дел правительства генерала А.И. Деникина. С 1930 года жил в Сербии, в эмиграции в Югославии несколько лет работал инженером. Вместе с сыновьями вступил во Всероссийскую фашистскую партию (ВФП) - будучи товарищем детства и горячим поклонником Столыпина, считал, что это направление политики станет “ ... продолжением великого дела Петра Аркадьевича ”. Участвовал в деятельности Югославского отдела ВФП.
Характер у Льва Евгеньевича Маркова был сложным, он не всегда понимал близких людей, ссорился с сыновьями. Однако, в конце жизни за 2 месяца до кончины, Лев Евгеньевич переехал в Египет к своему старшему сыну Анатолию. Отец и сын встретились в последний раз в Александрии. Бывший владелец чугунолитейного завода в Туле скончался в возрасте 75 лет, похоронен на местном греческом православном кладбище Шетби в Александрии в склепе под русской часовней.
НИКОЛАЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ МАРКОВ 2-ой
Брат отца Анатолия Маркова, совладелец Чугунолитейного завода в Туле, - Николай Евгеньевич Марков (2 апреля 1866, Арзамас - 22 апреля 1945, Висбаден) - землевладелец, инженер - архитектор, яркая и сильная фигура на политической арене Российской империи. Личность Маркова 2, Председателя Высшего монархического Совета, лидера “ Союза Русского Народа ” и сегодня вызывает жгучее любопытство историков и политиков с диаметрально противоположными мнениями и взглядами. Отметим только некоторые моменты в его насыщенной и интересной биографии.
Марков Николай Евгеньевич окончил Московский кадетский корпус, Институт гражданских инженеров, учился на одном курсе с известными архитекторами Львом Кекушевым, служил инженером на железной дороге, работал на строительстве Курско - Киевской железной дороги. Спроектировал собор в Конотопе. Супруга Надежда Владимировна Бобровская, была его соседкой по имениям Курской губернии.
С началом первой революции в России 1905 года Марков - 2-ой активно участвовал в политической жизни страны. Николай Евгеньевич избирался в Государственную Думу, депутат III и IV Государственной думы от Курской губернии. ( Полным его тезкой был тульский помещик, гласный Епифанского Земского Собрания Тульской губернии в 1916 году Марков Николай Евгеньевич (р. 1873). По политическим убеждениям представлял лагерь правых, принимал участие в монархическом движении. Активно поддерживал проводимую Столыпинскую аграрную реформу. В июле 1908 года Николай Евгеньевич был избран в Главный Совет “ Союза Русского Народа ”, встав на защиту порядка в Российской империи и выступив против революции. К 1906 году в " Союзе Русского Народа " насчитывалось более 300 000 членов. В главном совете " Союза " состояли архимандрит Александро - Невской лавры Евсевий, почетными членами Союза были - протоиерей Иоанн Кронштадтский, протоиерей Иоанн Восторгов, священник Савва Богданович. В 1910 году после выхода из него главного оппонента Маркова - доктора Александра Ивановича Дубровина, он фактически возглавил Совет.
В 1914 активно участвовал в учреждении и работе Всероссийского Филаретовского общества народного образования, во время Первой мировой войны организовывал лазареты для раненых. С 1915 года Марков являлся членом Особого Совещания по обороне государства (от Государственной Думы), отстаивал необходимость значительного увеличения артиллерийских парков. Во время войны требовал усиления государственного контроля и установления диктатуры.
После революции 1917 был арестован на территории Финляндии и доставлен в Петроград для дачи показаний ЧСК, однако, комиссия не нашла состава преступления и отпустила его. Николай Евгеньевич участвовал в Белом движении, в 1919 году находился в армии Николая Юденича. Летом 1917 создавал подпольную организацию “ Великая единая Россия ”, ставившей своей целью спасение Царской семьи.
В 1920 он в эмиграции в Югославии, потом в Германии. Организовал “ Русское общественное собрание ” с целью объединения правых монархистов - Марков считал, что возрождение России начнется с Земского Собора, который призовет нового Монарха.
После нападения Германии на СССР в 1941 году от активной политической деятельности отошел. Последнее время проживал с женой и дочерью в Висбадене. Дочь Татьяна, окончила бестужевские курсы, в годы Первой мировой ее послали в Лондон в составе русской комиссии. Там она жила до 1920, после чего воссоединилась с семьей в Берлине и прожила вместе с родителями до их смерти. Марков скончался в Висбадене 22 апреля 1945 года (эта дата указана на его надгробии) на восьмидесятом году после занятия города американскими войсками. Он похоронен на Православном кладбище Церкви Св. Елизаветы в Висбадене, могила расположена недалеко от горы Нероберг.
Документ. Висбаден, 21 февраля 1946 г.
" Свидетельство о смерти.Отдел записи актов гражданского состояния Висбаден Nr. 2326/1945Писатель - Николай Марков М у р и н о в проживавший Висбаден, Blumenstr. 1 умер 22 апреля 1945 г. в 10 часов в Висбадене в указанной квартире.Покойный родился 2 апреля 1866 г. в Арзамасе в России. Отец: Евгений Марков Мать: Надежда Маркова, урожденная фон Детлов,оба умерли.Покойный был женат на Надежде, урожденной Бобровской, проживающей в Висбадене ".
В
В биографии Маркова Николая Евгеньевича мы не видим ничего особенного, исключительного, не характерного для русского белоэмигранта, кроме одного - “ черносотенца ” Николая Евгеньевича беспокоила судьба страны, место и роль Российской цивилизации в мировой истории, он оставался верен принципам “ Союза Русского народа ”, основной целью которого было развитие национального русского самосознания и объединение всех русских людей для общей работы на благо Российской империи по уваровской формуле “ Православие, самодержавие, народность ”.
НИКОЛАЙ ЛЬВОВИЧ МАРКОВ
Николай Львович Марков (1841 - после 1917), третий совладелец чугунолитейного завода в Туле, был дядей Маркова Льва Евгеньевича и двоюродным дедом Анатолия Маркова. Тамбовский помещик, русский инженер путей сообщения и предприниматель, член III и IV Государственной Думы. Окончил Институт инженеров путей сообщения по 1-му разряду в 1863 году, строил образцовые шоссейные и железные дороги, им созданы 33 училища, обучавшие железнодорожным профессиям. Был управляющим Ряжско - Моршанской, Московско - Рязанской и Тамбово - Саратовской железных дорог. Служил в Министерстве путей сообщения заведующим эксплуатационным отделом железных дорог, в отставке в чине действительного статского советника перешел на частную службу председателем правления Курско - Киевской железной дороги. В 1906 году был приглашен в Санкт - Петербург на пост председателя правления Юго - Восточных железных дорог. Кроме того, состоял членом совета Русско - Азиатского банка. Был гласным уездного и губернского земских собраний, почетным мировым судьей Моршанского и Щигровского уездов.
В годы первой революции в России в 1907 году Николай Львович был избран депутатом III Государственной Думы от Тамбовской губернии, в 1912 году переизбран в IV Государственную думу, входил во фракцию октябристов, в Прогрессивный блок. В дни Февральской революции находился в Тамбовской губернии, потом вернулся в Петроград и поддержал Временное правительство. В мае 1917 года кирсановское имение Маркова в Тамбовской губернии было разгромлено местными крестьянами. В августе 1917 года участвовал в Государственном Совещании в Москве. Дальнейшая судьба неизвестна.
Марков Николай Львович был настолько известным человеком, что однажды упоминание только одного его имени помогло выйти из щекотлИвой ситуации его внучатому племяннику - Маркову Анатолию.
ТУЛЬСКИЙ ЧУГУНОЛИТЕЙНЫЙ ЗАВОД ИНЖЕНЕРОВ МАРКОВЫХ. КУЛИКОВЫ
Со Стародворянской улицы Марковы переехали в собственный дом на Миллионной. Большой дом № 1 на Миллионной улице был частью одного из корпусов большого чугунолитейного завода
“ Кто знает Тулу дореволюционного периода, должен помнить начинавшийся за чугунным мостом через реку Упу длинный и высокий деревянный забор, тянувшийся чуть не на полверсты к предместью Чулкову. На заборе этом во всю его длину большими чёрными буквами стояла надпись “ Чугунолитейный завод инженеров Марковых ”. Завод этот был одним из крупнейших в городе, на нём работало до 350 человек, рабочих разных специальностей. Фабричные здания были разбросаны довольно широко, и на территории завода, являвшегося целым городком, было несколько дворов, сад и даже небольшое озеро. Здания мастерских в зависимости от специальности той работы, которую в них производили, носили названия литейных, кузнечных, механических, модельных и слесарных ”.
По соседству с домом на Миллионной улице находилась контора завода из пяти комнат, в которых сидело около дюжины конторщиков. В учреждении были две печатные машинки и огромное количество чистой бумаги.
“ В самом дальнем углу заводской территории находились конюшни, сад и таинственное озеро. Летом оно было наполнено водой красноватого цвета от множества ржавых опилок металла, покрывавших его дно, зимой покрывалось прекрасным гладким льдом, служившим нам чудесным катком. Купаться в этом озере при всём нашем мальчишеском геройстве мы не решались не по причине его глубины или какой-либо другой опасности, а исключительно из чувства брезгливости: вода в нём была всегда покрыта пятнами машинного масла ”...
Заводской сад отделялся забором от огородов Чулкова - предместья Тулы, “ знаменитого ещё с петровских времен отчаянной и разбойной мастеровщиной ”. По улице этого предместья в те времена вечером появляться было опасно, и городские жители показывались в Чулкове после захода солнца только по самым неотложным делам.
Анатолий Марков подружился с двумя братьями Куликовыми - сыновьями директора завода. Эта семья в 1900 году проживала в отдельном доме при заводе на улице Миллионной № 1 и № 2. “ Семья состояла из отца Олимпа Олимпиевича, огромного сильного и бородатого человека, всегда озабоченного, матери, носатой и приветливой дамы, и двух мальчиков Лимы и Володи. Оба они учились в Тульской классической гимназии ”. По сведениям Памятной книжки Тульской губернии, в 1900 году должность Куликова Олимпа Олимпиевича на заводе обозначена как главный бухгалтер чугунолитейного завода. Он и был фактическим управляющим чугунолитейного завода. О Куликовых надо рассказать, потому что именно он и служащий Усов после отъезда из Тулы Марковых станут одними из совладельцев акционерного общества, созданного на основе завода.
“ Жила эта семья в отдельном доме на заводе и состояла из отца Олимпа Олимпиевича, огромного сильного и бородатого человека, всегда озабоченного, матери, носатой и приветливой дамы, и двух мальчиков Лимы (Олимпия) и Володи. Оба они учились в Тульской классической гимназии. Деревянный домик Куликовых мы с братом скоро полюбили: в нём было всегда тепло и уютно, и гостеприимные хозяева нас всегда ласково принимали.
Младший Володя, ровесник Анатолия Маркова, стал его приятелем. Анатолий с братом часто бывали в деревянном домике Куликовых, в котором у гостеприимных хозяев всегда было тепло и уютно. Володя Куликов познакомил младшего Маркова с заводской жизнью, ее радостями, опасностями и тревогами. В будние дни в мастерские мальчиков не пускали.
“ По праздникам, когда над заводом стояла непривычная для него тишина и мастерские стояли полутёмными, молчаливыми громадами, наступало наше детское царство. Особенно наше внимание всегда привлекала литейная, где вместо пола, как в других мастерских, были груды мягкой перемешанной с углём земли, из которой делались формы для чугунной отливки. Все части, которые предстояло отлить из чугуна, предварительно по точным расчётам делались из дерева в модельной мастерской, а затем их оттиски в земле наполняли расплавленным чугуном. Как деревянные модели, так и их земляные оттиски казались нам чудом искусства. ... Нередко наступив, как мне казалось, на какую - нибудь железную решётку, я с замиранием сердца чувствовал, как нога уходила во что - то мягкое и моя детская ступня резко отпечатывалась на модели. На другой день управляющий Куликов неизменно докладывал матери о наших воскресных шалостях в мастерских, доказательством чего являлся отпечаток моей ноги, от которого никак нельзя было отказаться. Вероятно, такие путешествия по литейной стоили и денег, так как одним неосторожным шагом портилась вся сложная работа формовщика и запаздывала срочная отливка. Земляные формы, которые я так неосторожно давил своими деревенскими ногами, помещались в железных рамах, носивших почему - то наводящее на меня жуть название “опоки ”. Из угла ворот я с ужасом наблюдал, как дважды в неделю эти “ опоки ” наполнялись расплавленным чугуном. В эти дни литейня напоминала истинный ад. Полуголый чёрный человек, освещённый каким - то дьявольским красным светом, длинной железной палкой протыкал жерло огромной доменной печи, или “ вагранки ”, и жидкий огонь расплавленного чугуна, освещая вдруг ярким светом всю мастерскую, лился в огромные чёрные вёдра, которые бегом разносили рабочие во все стороны. Белый жидкий огонь, разбрасывая во все стороны тысячи огненных мух, бежал струйками по земле, наполняя собой формы. Из превращённой в преисподнюю литейной в довершение впечатления клубами вырывался жёлтый дым с серным запахом, заставлявший замерших в ужасе деревенских барчуков неистово чихать и кашлять. Я всегда с непроходящим ужасом и удивлением смотрел на мечущихся в этом жутком месте рабочих, одетых в кожаные рукавицы и фартуки и вопреки очевидности как будто не чувствующих ожогов от жгучего дождя пляшущих по воздуху искр чугуна ”.
“ Володя Куликов рассказывал много страшных историй из жизни литейщиков, перед которыми он благоговел и сам. На заводе была модельная мастерская, где виртуозы модельщики точили из дерева настоящие чудеса в решете. Рабочие здесь были совсем другие, все были одеты в длинные белые балахоны, с чистыми лицами и руками, и сидели в светлой и просторной мастерской. По компетентному разъяснению Володи, все работавшие в модельной были знаменитые мастера, высокооплачиваемые специалисты, ценимые и уважаемые дирекцией завода модельщики представляли собой своего рода рабочую аристократию, резко отличавшуюся от остальной рабочей массы. В них чувствовалось много собственного достоинства и самовлюбленность артиста ”.
Заводская среда была для Маркова Анатолия чуждой, и сословный барьер между Марковыми и рабочими ощущался - он писал, что чувствовал себя всегда неловко под взглядами чёрных и замасленных рабочих. В 1905 году рабочие вели политические споры, которые доходили до драки - “одни были “ за царя ”, а другие “ за революцию ”. В разгар революции рабочие завода Марковых принимали участие в забастовках. В тульском архиве есть документы - запись чиновника особых поручений о посещении Губернатора делегации рабочих марковского завода. Губернатором в то время был князь Оболенский Михаил Михайлович. Возможной причиной недовольства рабочих был отказ уплаты зарплаты рабочим чугунолитейного механического завода Маркова, находящегося на Миллионной улице в городе Туле.
ДОМ МАРКОВЫХ НА СТАРО - ДВОРЯНСКОЙ УЛИЦЕ
Перед приездом в 1899 году семьи в Тулу, Марков Лев Евгеньевич покупает участок земли на ул. Старо - Дворянской (улица Бундурина до 1918 года называлась Старо - Дворянской). Лев Евгеньевич выстраивает здесь одноэтажный особняк с садом и хозяйственными постройками. В дом проводят электрическое освещение, что для того времени в провинции считалось большой редкостью и модной диковинкой.
“ На Стародворянской улице отцом был выстроен для семьи одноэтажный барский особняк с садом и электрическим освещением, что в те времена в провинции считалось большой роскошью. Стародворянская улица, на которой мы жили, вполне оправдывала тогда своё название, так как сплошь состояла из барских особняков с садами, принадлежащих дворянским семьям Тульской губернии ”.
К этому времени в конце улицы в 1893 году на месте поля, куда гоняли на выпас скот, был разбит Белоусовский парк. На Старо - Дворянской улице Марковы проживали до 1905 года. Потом их дом был подан Гвоздеву Алексею Алексеевичу, директору мужской Дворянской гимназии.
МАРКОВЫ И ТОЛСТЫЕ СО СТАРО - ДВОРЯНСКОЙ УЛИЦЫ
Проживать в центре Тулы на улице Стародворянской и быть не знакомыми с графами Толстыми было просто невозможно. В жизни Марковых такое знакомство и дружба с дальними родственниками писателя Толстого Льва Николаевича состоялись. Анатолий Марков вспоминал:
“ Ближайшими нашими соседями оказались графы Толстые одна из многочисленных линий этой многолюдной фамилии... Семья Толстых состояла из отца, нигде не служившего помещика и страстного охотника, графини, образ которой совершенно испарился из моей памяти, и детей: двух сыновей, бывших на два - три года старше нас с братом, и дочери, тогда ещё ребенка. Мы почти ежедневно бывали друг у друга и по очереди, то у них, то у нас, брали совместно уроки танцев, которые нам преподавал офицер местного гарнизона поляк Якубовский.
Помню шумные ёлки, детские балы и совместное гуляние в сопровождении нянек в небольшой сквер недалеко от дома, носивший пышное название
“ Пушкинского сада ”, в честь довольно жалкого памятника поэту, там стоявшего.
У Толстых в доме неприкосновенным для детей считался кабинет графа отца, весь в диванах и коврах, увешанный оружием, главным украшением которого было чучело огромного медведя...
По соседству с нами на горе, откуда спускалась к кремлю главная улица Тулы Киевская, находилось большое белое здание тульского Дворянского собрания. Там бывали праздники и детские балы, на которые нас вместе с молодыми Толстыми часто возили.
Кроме Толстых, у нас бывали две девочки, дочери местного полкового командира, полк которого стоял в городе. Семья эта жила у нас в доме при заводе на Миллионной улице ”.
Соседями Марковых по Старо - Дворянской улице были Толстые, Мосоловы, Ждановы. Все они - помещики Одоевского уезда и между собой родственники.
Новые знакомые Марковых были графы Иван и Юрий Дмитриевичи Толстые из рода Януариевичей. У Януария Ивановича был законный сын граф Дмитрий Ианнуаръевич ( 1827 - 1859 ), женатый на баронессе Марье Михайловне Менгден - фон - Альтенвога. Он не отличался постоянством, развелся с женой, часто нарушал правила приличия, “ делал страшные глупости ”, проигрывал в карты, отказывался оплачивать долги. Умер Дмитрий Януарьевич Толстой в 32 года на руках дальней родственницы старой княгини Елены Александровны Голицыной в Гиере в департаменте Вар, во Франции, пригороде Тулона, но Похоронен в Шатово Одоевского уезда. Бывшая жена пережила его на 43 года и, по сведениям тульского некрополя, Мария Михайловна Толстая (Менгден) умерла и похоронена в 1902 вместе с мужем в с. Шатово Одоевского уезда
Сыновья Дмитрия Януариевича - братья Толстые Иван и Юрий Дмитриевичи, доводились писателю троюродными племянниками. Подтверждение родственных отношений Толстых со Стародворянской улицы и писателя Льва Николаевича можно найти в письмах последнего. С этими Толстыми и была знакома семья Марковых.
Графы Толстые Иван и Георгий Дмитриевичи активно участвовали в общественной жизни Тулы. Будучи студентами Императорского Московского университета они в 1889 году избирались гласными в Земское Собрание Одоевского уезда, в Губернское Тульское Земское Собрание, были мировыми судьями.
Братья Толстые Иван и Юрий Дмитриевичи были женаты на кузинах известного в Туле заводчика Мосолова Алексея Ивановича. Дома Мосолова Алексея Ивановича и Толстого Юрия Дмитриевича на Старо - Дворянской улице стояли рядом.
Иван Дмитриевич Толстой служил в Туле в Прокурорском Надзоре, затем присяжным поверенным, Товарищем Прокурора Тульского Окружного Суда, городским присяжным поверенным в Управе (1908), помогал в городском комитете Попечительства о народной трезвости, входил в Попечительский совет 2 Женской гимназии и Екатерининского сельского детского приюта в сельце Сидоровка Одоевского уезда (1907), вместе с такими лицами, как губернатор, фрейлины Императрицы. Толстой Лев Николаевич не раз обращался к нему за помощью в решении крестьянских дел. Сохранились письма Толстого Льва Николаевича к Ивану ДмитрИевичу Толстому, который был знаком с известным адвокатом Федором Кони.
Толстой Иван Дмитриевич (27 февраля 1858 - 1919???) был женат дважды. Первая жена - Мария (или Варвара) Николаевна Жданова (р. 27 июля 1864 - ... до 1893). Их дети - Василий (р. 1882), Мария, Анна, Александр (р. 1890). Мария Николаевна Толстая (Жданова) была кузиной Мосолова Алексея Ивановича. Вторая жена - дальняя кузина (троюродная сестра) первой - Жданова Вера Владимировна (р.1863). Дети от второго брака - Владимир (р. 1894), Татьяна (1893 - 1974), Елизавета (1897).
Граф Толстой Иван Дмитриевич менял места жительства - проживал на ул. Посольской, Ново - Дворянской (ул. Свободы, на которой некогда имел собственный дом их двоюродный дед Иван Петрович Толстой), в 1907/08 вместе с женой в доме баронессы Боде на углу улиц Мотякинской и Старо - Дворянской, во время Первой мировой войны в 1917 г. - в доме Ермолаева на Тургеневской.
Его брат - граф Толстой Юрий Дмитриевич (р. 1856), надворный советник, депутат Губернского Земского Собрания, постоянно избирался гласным от Одоевского Уездного Дворянского съЕзда и Земского Собрания, земский начальник 4 и 5 участков в Одоеве. В 1905 состоял в Попечительстве Екатерининского сельского детского приюта в сельце Сидоровка Скоморошенской волости. В 1908 мировой судья граф Георгий Дмитриевич Толстой и Мосолов Алексей Иванович были гласными Уездного Земского съезда Одоева.
Жена Юрия Дмитриевича Толстого - Толстая Наталья (Анна) Петровна, из потомков известной тульской купеческой фамилии фабрикантов Мосоловых. Их дети - Дмитрий (р. 1884), Николай ( р. 1893 ), Павел (р. 1895).
В традициях семей Толстых и Мосоловых было участие в благотворительных делах. Вера Владимировна Толстая была товарищем председательницы в Обществе вспомоществования учащимся 2 Женской гимназии. Графиня Наталья Петровна Толстая помогала в Местном Управлении Российского Общества Красного Креста в Туле, была председательницей Комитета Тульской Общины сестер милосердия во имя Казанской Божьей Матери, в 1917 - Председательница отделения Попечительства Государыни Императрицы Марии Федоровны о глухонемых. Это ведомство заменяло Министерство здравоохранения и социального развития. Около двадцати лет графиня Наталья Петровна Толстая участвовала в Местном Управлении Российского Общества Красного Креста. Вместе с ней были родственники - ее заместительница в 1911 - Мосолова Мария Васильевна (проживала на ул. Гоголевская, д. Боде ) и ее муж Мосолов Алексей Иванович.
На Старо - Дворянской улице Толстые Юрий Дмитриевич и Наталья Петровна имели собственный одноэтажный каменный дом № 33, соседний с усадьбой Марковых. Марков Лев Евгеньевич, как и Толстой Юрий Дмитриевич, был страстным охотником.
К 1917 году сменилось поколение соседей по Старо - Дворянской улице, и старожилами на Старо - Дворянской остались Толстые - Наталья Петровна и старший сын граф Толстой Дмитрий Георгиевич (р. 1884). В 1906 году молодой человек служил присяжным поверенным в Туле, как и его отец, потом правителем канцелярии тульского губернатора Тройницкого Александра Николаевича, непременный член Губернского Присутствия. Перед революцией дом на Старо - Дворянской по наследству перешел к нему. Особняк снесли летом 1987 года, но сохранилась фотография Михаила Трускова “ дома Толстой Натальи Петровны на ул. Бундурина, 33 ”.
В семействах Толстых было много детей, ровесников Анатолия и Николая Марковых. В дом Толстых на Старо - Дворянской (ул. Бундуринская) № 33 часто приходили в гости Марковы с сыновьями и дочерью, которые были одного возраста с детьми Толстых.
ВСТРЕЧА МАРКОВА АНАТОЛИЯ С ПИСАТЕЛЕМ ЛЬВОМ НИКОЛАЕВИЧЕМ ТОЛСТЫМ
Весной 1908 года Анатолию Маркову удалось впервые увидеть тульскую знаменитость - писателя Толстого Льва Николаевича. Весной с отцом выехали они из Тулы на лошадях через Киевскую заставу и направились по Венёвскому шоссе в садоводство, расположенное недалеко от железнодорожной станции Козлова Засека.
“ Подъезжая к цели путешествия, мы повстречали странную и нелепую фигуру. На кровной английской кобыле, поседланной новеньким английским же седлом, ехал старик крестьянин в посконной рубахе и портах. Сам он был большой, бровастый, с длинной седой бородой и … босой. Странное сочетание великолепного коня и седла с босыми ногами и посконной одеждой так резало глаза... Схватив задремавшего отца за руку, Анатолий громко закричал: “ Папа! Папа, смотри скорее, мужик лошадь украл! ” К моему удивлению, и отец, и кучер, вместо того, чтобы ловить вора, оба сняли шапки и почтительно поклонились странному всаднику - отец, обернувшись назад, смотрел вслед удаляющемуся старику. “ Тише, не кричи! - остановил он меня, улыбаясь. - Разве ты не видал его портретов? Это граф Лев Толстой ”.
Марков Анатолий был очень смущён и раздосадован тем, что так осрамился и не узнал Толстого, имя которого среди русского общества того времени произносилось с таким почтением и портрет которого висел у его матери в кабинете на почётном месте. Но кто же знал, что знаменитый писатель, граф и богатый помещик ездит босой и в таком диком виде по дорогам? “ В те далёкие дни авторитет Толстого стоял так высоко, что все нелепые и смешные поступки его, которых было так много к концу его жизни, не подлежали ни суду, ни критике ”. Много лет спустя, Марков, пытаясь понять подобное поведение Толстого и с сожалением и досадой придет к выводу, что “ такие большие писатели - художники опускаются до подобных приемов саморекламы ”.
ТУЛА. СТАРО - ДВОРЯНСКАЯ УЛИЦА. СОСЕДИ МАРКОВЫХ.
МОСОЛОВ АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ С УЛИЦЫ СТАРО - ДВОРЯНСКОЙ
На Старо - Дворянской улице проживал кузен Натальи (Анны) Петровны Толстой (Мосоловой - действительный статский советник, гвардии ротмистр Мосолов Алексей Иванович (1863 - 1943, Белград) - предприниматель, общественный деятель, политик. Купец - аристократ с 1898 по 1901 г.г. был городским Главой Тулы, постоянным гласным Городской Думы и Одоевского Уездного Дворянского Съезда до 1917 года. Он был известнейший в Туле человек - богат, владел Дубенским чугунно - плавильным заводом, входил в Губернское по фабричным и горно - заводским делам Присутствие (и в 1901), где представлял в 1905 году горнопромышленников. Алексей Иванович являлся выборщиком в Государственный Совет, в 1906 был избран тульским дворянством в члены Государственного Совета, a 12 октября 1912 переизбран на следующее девятилетие. Примкнул к группе правых - черносотенцев. От тульского дворянства он присутствовал на коронации Императора Николая II в Москве.
Благодаря его ходатайству, в 1905 году Дубна была соединена с городом Тула - Лихвинской железной дорогой. С 1900 года был почетным попечителем Тульского реального училища в Ведомстве Учреждений императрицы Марии над Тульскими детскими приютами, он построил первую электростанцию в городе.
У Мосоловых были два собственных дома - на Старо - Дворянской (участок № 121) и рядом на Верхне - Дворянской (Гоголевской, участок № 118), где проживала мать Алексея Ивановича - Софья Павловна, дочь графа Павла Христофоровича Граббе. После революции он переехал в дом матери, вдове полковника. В 1820 - 1830 г.г. предки Мосоловы построили дом в Туле на ул. Миллионной, который был продан оружейнику Гольтякову. Это здание мы видим и сегодня - кирпичный двухэтажный дом с колоннами под № 17 на улице Октябрьской.
За пять лет до революции Мосоловы продали свои заводы. После 1917 года Мосолов Алексей Иванович в эмиграции в Югославии. Скончался 22 января /4 февраля 1943 года в Белграде, где похоронен на Новом кладбище в (уч. 90 м. 186). На одном участке с ним похоронена Мосолова Мария Васильевна (1875, Тула - 4/17 апреля 1950, Белград) - монахиня Анастасия, вдова югославского гражданина. Надо полагать, что " югославским гражданином " был Мосолов Алексей Иванович. Мария Васильевна (урожденная Селивачева) - жена Мосолова Алексея Ивановича. Дворяне Селивачевы владели в Одоевском уезде Тульской губернии сельцом Вязки и д. Выковка. В Памятной книжке Тульской губернии 1902 года отмечается, что они проживали на ул. Старо - Дворянской в собственном доме. Она упоминается как жена Мосолова Алексея Ивановича и входила в Правление Дамского общества распространения религиозно - нравственного воспитания девочек, которое располагалось в доме Кнерцер на углу Пушкинской и Киевской улиц. В 1911 году, она была заместительницей графини Натальи Петровны Толстой в тульском Местном Управлении Российского Общества Красного Креста, проживала на ул. Гоголевской в доме баронессы Боде. У Мосоловых был сын Григорий Алексеевич.
Двоюродная сестра Мосолова Алексея Ивановича - Граббе Мария Николаевна, была замужем за Николаем Николаевичем Герцогом Лейхтенбергским де Богарнэ - правнуком Российского императора Николая I. Ее брат, кузен Мосолова Алексея Ивановича - Александр Николаевич граф Граббе - Никитин (1864 - 1947), в 1914 году произведён в чин генерал - майора с зачислением в Свиту Его Императорского Величества. 2 января 1914 назначен командующим Собственным конвоем Его Величества Николая II, оставался на этом посту до самого свержения монархии.
Дядя Граббе Михаил Павлович женат на Анне Алексеевне, дочери славянофила Алексея Степановича Хомякова. Алексей Иванович прочными родовыми корнями связан с Тулой. Его предок - троюродный брат прапрадеда “ заводосодержатель, титулярный советник - Антип Максимович Мосолов ". Прожил он 96 лет и похоронен в Туле, о чем свидетельствует надпись на стене Николозарецкой церкви.
Усадьба Мосоловых в Дубне Тульской области сегодня восстановлена под патронажем губернатора Дюмина Алексея Геннадьевича и принимает гостей и туристов.
БАТАШОВ АЛЕКСАНДР СТЕПАНОВИЧ С УЛИЦЫ СТАРО - ДВОРЯНСКОЙ
В 1900 году на Старо - Дворянской улице в собственном доме ( участок № 197) проживал потомственный почетный гражданин Баташов Александр Степанович, сын владельца самоварной фабрики. Русский предприниматель, меценат, общественный деятель, почётный член Казанского общества трезвости, немножко чудак.
Один из основателей Московского зоопарка, российского птицеводства ( т. н. “ баташевские ” куры и утки), кавалер российских и иностранных орденов, включая алмазный перстень от императора и орден Льва и Солнца от турецкого султана. Ученые - зоологи восхищались выведенными на его ферме курами - кохинхинами и бойцовыми гусями. Баташов увлек туляков этим занятием - многие жители “ от мала до велика ” серьезно практиковались в разведении кур. Черные баташевские голуби - турманы считались лучшими не только в Российской империи, но и во всём мире. Выведенные им породы пернатых имели не меньше наград, чем самовары, покоряя публику на сельскохозяйственных выставках в Туле, Орле, Курске, Рязани, Харькове и в Одессе. Он участвовал в создании благотворительного общества “ Милосердие ” для помощи городским бедным и нищим и щедро помогал ему. Открыл в своей усадьбе “ Дом трудолюбия ”, где десятки тульских безработных женщин получили возможность научиться швейному делу и заработать на пропитание. Из материалов, купленных на средства общества, они шили белье, которое опять же покупалось членами “ Милосердия ” и раздавалось беднякам и погорельцам. Создал первый в Туле ночлежный дом. В 1892 году отдал один из своих домов под школу и училище для слепых детей. На углу Старо - Дворянской и Мотякинской улиц основал убежище слепых - приют назван в честь Александра Степановича - “ баташовским ”, смотритель Гришкевич проживал здесь же. Открыл по соседству с храмом Серафима Саровского (освящен в 1906) “ убежище ” (приют) для слепых старцев “ обоего пола ”.
Самоварщик А. С. Баташев содержал Церковноприходскую школу при храме Александра Невского (освящена в 1886). Общая стоимость зданий, переданных Баташевым под благие дела, превышала 100 тысяч рублей. Умер в 1912 году от тяжелой формы сахарного диабета и похоронен на тульском Всехсвятском кладбище.
ХАЛЮТИН ВАСИЛИЙ ЛЕОНТЬЕВИЧ С УЛИЦЫ СТАРО - ДВОРЯНСКОЙ
Халютин Василий Леонтьевич (род. 1837), действительный статский советник, проживал на углу Старо - Дворянской и Мотякинской. Окончил 2 Московский кадетский корпус, после отставки служил в Ковно, Костроме, с 1896 года - управляющий казенной палаты Тульского окружного суда. Исправлял должность Тульского губернатора в 1891, 1894 - 1899 г.г. на время отсутствия губернатора.
Он был управляющий Тульской Казенной Палатой, вице - председатель в Совете Отделения Попечительства Императрицы Марии Александровна о слепых; член Правления Отделения Попечительства о домах “ Трудолюбия ”; попечитель Убежища слепых в Туле им. А. С. Баташова на Старо - Дворянской улице в собственном доме; член местного Управления Российского Общества Красного Креста вместе с Толстой Натальей Петровной; в Совете Отдела Российского Общества сельско - хозяйственного птицеводства.
БАРОН И БАРОНЕССА БОДЕ С УЛИЦЫ СТАРО - ДВОРЯНСКОЙ
Через два дома от Баташова на углу улиц Старо - Дворянской и Мотякинской в собственном доме (участок № 194) проживала чета баронов Боде - гласный Губернской Земской Управы, коллежский асессор барон Боде Сергей Львович (1851 - 1901) с женой баронессой Боде - Оболенской Ольгой Андреевной (1856 - 1940).
В ГАТО есть план участка усадьбы Боде.
Сергей Львович Боде, коллежский асессор, избирался гласным Губернского Земского Собрания, Уездного Земского Собрания в Крапивне вместе с надворным советником Гвоздевым Алексеем Алексеевичем, Тульским уездным воинским начальником, служил в Уездном Училищном Совете, директором Дворянского пансиона - приюта мужской гимназии. Детей у них не было. Родовое имение Боде находилось в Крапивенском уезде - сельцо Юрьевка. В сельце Юрьевка Крапивенского уезда ткали цветные полотна для пошива понев, которые баронесса Боде Ольга Андреевна представила на кустарной выставке, проводившейся в Туле в 1897 году. Она вела активную общественную благотворительную работу - вместе с женой тульского губернатора помогала Обществу Красного Креста.
У мужа Ольги Андреевны были двое братьев - Лев и Николай Львовичи Боде.
Младший брат мужа - барон Боде Николай Львович, был адЪютантом Императора Николая II. Родился в Москве в 1859 году. Из дворян Тульской губернии, окончил Александровское военное училище в 1882. Полковник лейб - гвардии 3 - го стрелкового полка, штаб - офицер для поручений при управляющем гофмаршальской частью Министерства Двора. Взят большевиками заложником в сенТябре 1918 в Петрограде. После революции проживал в Боровичах Новгородской губернии, арестован 30 апреля 1924 года, осужден и выслан из Ленинграда на 2 года.
Тесть барон Лев Андреевич Боде (1816 - 1897), отставной подпоручик, умер в Туле 83 лет, отпевали в православной церкви св. Петра и Павла. Его жена - Мусина - Пушкина Елизавета Андреевна. Двоюродная бабушка Ольги Андреевны Боде - Мария Петровна Оболенская замужем за известным “ железным генералом , героем Отечественной войны 1812 года - Дохтуровым Дмитрием Сергеевичем.
После смерти мужа Сергея Львовича Боде в 1901 году Ольга Андреевна подолгу проживала в поместье, сельце Юрьевка Крапивенского уезда, вместе с душевнобольным братом мужа - Боде Львом Львовичем. В архивах сохранились письма баронессы О. А. Боде к матери, княгине Софье Сергеевне Оболенской р. 1829. В них она пишет о жизни в Крапивенском уезде в сельце Юрьевка в доме мужа, об отношениях с родственниками мужа, о своем здоровье, занятиях и планах. Ее мать княгиня Софья Сергеевна умерла 11 октября 1911 года, похоронена в Петровском монастыре Михайловского уезда Рязанской губернии. Она из рода Орловых.
В своем тульском доме на углу улиц Старо - Дворянской и Мотякинской она сдавала комнаты. В 1907 году в доме Боде в Туле проживал знакомый наших Марковых - присяжный поверенный, адвокат Толстой Иван Дмитриевич со второй супругой Верой Владимировной (урожд. Ждановой). В 1917 году у Боде остановился статский советник барон Вальтер Вольдемар фон Розен, состоявший в Благородном Дворянском Собрании. Раньше в 1906/07 г.г. в доме располагался Губернский Училищный Совет и Дирекция Народных Училищ.
После революции Ольга Андреевна уехала в Европу, проживала во Франции, умерла в Париже в 1940 году на 85 году.
ЮНИЦКИЕ И СМИДОВИЧИ С УЛИЦЫ СТАРО - ДВОРЯНСКОЙ
До 1909 года на Старо - Дворянской были усадьба Юницких и Смидовичей, родственников писателя Вересаева.
На углу Мотякинской и Старо - Дворянской стоял дом Анны (Анисьи) Ивановны Юницкой, бабушки писателя Викентия Викентьевича, в котором она проживала с дочерью Юницкой Анной Павловной. Этот дом муж Анны Ивановны - Павел Васильевич Юницкий, унаследовал, скорее всего, от своего отца, коллежского советника, директора тульской экономии во времена Екатерины II, Василия Васильевича Юницкого. О нем есть сведения в ГАТО и в книге А. Болотова “ Жизнь и приключения Андрея Болотова ”. Дом на углу Старо - Дворянской был родовым гнездом Юницких.
” За дом от нас, пересекая нашу Верхне - Дворянскую, шла снизу Старо -Дворянская улица. На ней, кварталом выше нас, стоял на углу Мотякинской старенький серый домик с узкими окнами наверху и маленькими квадратными окнами на уровне земли. Здесь жила наша бабушка, мамина мать, Анисья Ивановна Юницкая, с незамужнею своею дочерью, маминой сестрою, Анной Павловной, - тетей Анной.
Домик бабушки стоял на границе культурной части города. Около домика кончалась на Старо - Дворянской мостовая, кончалось освещение. Дальше улица была немощеная, заросшая гусиной гречей, пересекалась большим оврагом, где под доской, переброшенной для пешеходов, в черной тинистой воде извивались жирные пиявки. А за оврагом было поле. Осенью в этих местах была непролазная грязь, а ночью в жуткой темноте не светилось ни одного огонька... за бабушкиным домом в черной темноте овраг с пиявками... Домик бабушки был очень ветхий, и все надворные постройки - такие же: тес серый, почти черный, от старости покоробился лодочкою.
В глубине заросшего двора - очень глубокий колодезь и покосившийся флигелек, за двором - сад, сплошь фруктовый и ягодный; ягоды ...были очень большие, яркие и жирные, - и клубника, и малина, и смородина, и крыжовник. Яблони и груши - старые, развесистые.
Бабушка - сухая старушка, серьезное лицо с поджатыми губами светится хорошим старческим светом. Она ужасно всегда боялась кого-нибудь стеснить собою, доставить лишнюю работу или беспокойство” .
По метрикам храма Петра и Павла, Юницкая Анна (Анисья) Ивановна, вдова надворного советника, скончалась 25 июля 1891 года в 80 лет, отпевали ее в новой православной церкви св. Петра и Павла. Она была тещей отца писателя Вересаева - Смидовича Викентия Игнатьевича.
Ее дочь Анна Павловна Юницкая была сестрой Елизаветы Павловны, матери писателя. Анна Павловна преподавала музыку в Епархиальном училище и гимназиях, давала частные уроки, открыла приют. О ней рассказывает в воспоминаниях Викентий Вересаев.
“ У бабушки доброта была гармоничная и умиляла. У жившей с нею тети Анны доброта эта переходила всякие пределы... Вот - праведница, которая, умирая, наверное, молилась об одном: чтобы ей в аду было присуждено место не слишком горячее. И Христос сказал бы ей на страшном суде: ты губила душу свою и тем спасла ее!
Худая, с птичьим личиком, но с не по - птичьими, медленно - степенными движениями. Она была учительница музыки, у нее учились музыке сестры и все наши знакомые барышни. За уроками лицо ее было строго, серьезно и торжественно".
(В молодости Юницкая Анна Павловна, дочь надворного советника, преподавала музыку в Московском Мариинское женское училище Дамскаго попечительства о бедныхъ в Москве).
" Но учительница она была очень плохая. Всем ее ученицам, сколько - нибудь способным, приходилось потом переучиваться... У нее самой рояль был плохонький, рыжего цвета, и звучал, как слабо натянутый барабан. Я никогда не слышал, чтоб она сама что - нибудь играла, - только кадрили и польки, когда мы танцевали.
Всегда она была в хлопотах... Несчастие другого человека не давало ей покоя, не давало жить. ...Когда бабушка умерла и домик перешел в ее владение, тетя Анна совсем запуталась. Домик сейчас же был заложен, потом перезаложен. Под конец жизни Анна Павловна Юницкая жила в большой нужде в своем доме, приходившем все в большее разрушение ”.
Она отказывала себе во всем, помогая нуждающимся. Старый ветхий дом Юницких с большим участком земли на углу Старо - Дворянской (сейчас ул. Бундурина) купила в 1909 году Мария Степановна Верещагина (1870 – 1936), вдова первого директора Тульского Коммерческого училища статского советника Петра Александровича Верещагина (1861 – 1907), и построила на этом месте двухэтажный каменный особняк.
На перекрестке бывших улиц Старо - Дворянской и Мотякинской сегодня это единственное дореволюционное здание. В этом отреставрированном особняке на бывшей Старо - Дворянской улице в доме № 43 А сегодня располагается больница “ Центр детской психоневрологии ”.
Напротив дома Анны (Анисьи) Ивановны Юницкой стоял двухэтажный дом - Смидовича Гермогена Викентьевича. Гермоген Викентьевич, двоюродный дядя писателя, купил в Туле двухэтажный дом на Старо - Дворянской улице, “ за угол (от дома врача) кварталом выше, наискосок от дома бабушки ”. В нижнем этаже поселились сами, верхний отдавали внаймы. В 1880 году их дочери Оля и Инна, кузины (троюродные) писателя Вересаева, поступили в тульскую женскую гимназию.
Родственники матери писателя Вересаева - Юницкие, проживали рядом. Дом брата, Михаила Павловича Юницкого, стоял напротив тульской женской гимназии Арсеньевой (?), которую на средства отца писателя - Викентия Смидовича, окончила Мария Михайловна Юницкая (Сорокина). Здесь же был дом второго брата - генерал - майора, тульского помещика и чиновника Захария Павловича Юницкого. У его сын - Севастьян Михайлович, дворянин, земский служащий в городской Управе Тулы, попечитель сиротских приютов. После революции стал рабочими и до самой смерти в 1942 году работал электриком на одной из тульских шахт.
Понятие - “ дом на углу улицы ” - включало в себя и соседние рядом стоящие дома.
Сегодня на перекрестке бывших улиц Старо - Дворянской и Мотякинской, на усадьбе Боде, на месте двухэтажного дома Гермогена Викентьевича Смидовича, Убежища слепых и дома № 45 - стоят пятиэтажные дома и здание Социального фонда России, отделение Фонда пенсионного и социального страхования РФ по Тульской области.
Отец писателя врач Смидович Викентий Игнатьевич проживал недалеко - на Верхне - Дворянской (ул. Гоголевская, 82, дом - музей Вересева). В 1909 здесь в доме отца осталась Смидович Елизавета Викентьевна, сестра писателя Вересаева, домашняя учительница в 1 женской тульской гимназии, в гимназии Никольской в доме Полякова на Миллионной улице она преподавала немецкий язык. В ее доме на Гоголевской в 1908 году снимал комнату граф Иван Дмитриевич Толстой, знакомый семьи Марковых.
ТОМАШЕВИЧ ЕВГЕНИЙ СТАНИСЛАВОВИЧ - ПРЕПОДАВАТЕЛЬ МАТЕМАТИКИ
Гимназист Марков Анатолий Львович помнил имя Томашевича Евгения Станиславовича, когда учился в мужской Дворянской гимназии Гвоздева на ул. Киевской. Томашевский преподавал математику в старших классах. Имя талантливого математика, педагога и методиста Томашевича (1854 - 1915) было известно за границами Тульской губернии. Он был постоянным членом Нижегородского кружка любителей физики и астрономии вместе с Циолковским Константином Эдуардовичем, участвовал в работе Московского математического кружка.
Некоторое время в угловом доме Костомаровых на Старо - Дворянской (участок № 198), рядом с домом Смидовича, на втором этаже Томашевич Евгений Станиславович снимал квартиру. Дом этот сохранился - ул. Гоголевская, 80.
В 1891 году Томашевич Евгений Станиславович преподавал физику и математику в мужской классической гимназии на Лопатинской, в 1 женской гимназии, позже в гимназии пансион - приюте Гвоздева на Киевской улице. “ Простой ” преподаватель гимназии Томашевский, личный дворянин, имел чин статского советника, относился к первой группе чиновников (с 1-го по 5-й класс), объединявших представителей высшей номенклатуры, определявших курс политики государства. Носители данного чина имели особые привилегии и высокие должностные оклады. Статский советник занимал промежуточное положение между чинами полковника и генерал - майора. С 1901 года статский советник Томашевич избирался гласным в Тульскую Городскую Думу, в 1909 - в Губернскую по квартирному налогу Присутствие при Казенной палате, кандидат по выбору, председатель в правлении Кассы взаимного вспоможения на случай смерти, в 1907 он состоял в попечительском Совете 2 женской гимназии. После 1909 в Памятных книжках Тульской губернии он не упоминается.
Адреса проживания Томашевского в Туле: 1901 - Воловая, дом Григорьева, 1907 - Жуковская, дом Глаголева, 1909 - ул. Коммерческая в доме Перова.
Похоронен Томашевский Евгений Станиславович на тульском Всехсвятском кладбище.
У Томашевича Евгения Станиславовича в доме на углу Старо - Дворянской и Гоголевской, 80 проживал ученик гимназии Мерцалов.
“ С отцом своим Мерцалов почему - то разошелся и жил у учителя математики Томашевича, - квартира его была рядом с нашим домом, на углу Старо -Дворянской” в угловом доме Костомаровых рядом с нашим. Светилось одинокое окно во втором этаже. Там, у учителя Томашевича, живет звезда нашего класса, Мерцалов... Проходя по улице, я часто с завистью и почтением смотрел, как они там все трое сидят с Томашевичем, спорят с ним, как с равным, играют в шахматы”, - писал Вересаев В.В.
В гимназии у Мерцалова было прозвище - Сократ. После убийства Императора Александра II в 1881 году начались процессы над террористами - “ народниками ”, и шестиклассники Буткевич, Новиков и “ звезда гимназии ” Мерцалов попались в тяжком деле: раздавали революционные прокламации рабочим Тульского оружейного завода. Благодаря директору, их не исключили из гимназии. Его отец, с которым Николай разошелся по идейным соображениям, - начальник отделения Тульской казённой палаты, потомственный дворянин Иван Михайлович, а мать, Александра Павловна, происходила из семьи потомственных тульских оружейников, проживали рядом на Гоголевской улице.
Мерцалов Николай Иванович (1866 - 1943) станет российский и советский учёным механиком, в 1944 году получит звание Заслуженного деятеля науки и техники РСФСР. С 1895 года преподавал в Московском техническом училище; с 1899 года по рекомендации Н. Е. Жуковского он был избран адъюнкт - профессором училища по кафедре прикладной механики и термодинамики; с 1913 по 1930 годы - ординарный профессор, с 1898 года - приват - доцент Московского университета. Курс лекций Мерцалова “ Динамика механизмов ”, вышедший в 1914 году, был научно-исследовательской работой, где впервые в мировой науке обобщались оригинальные методы динамического анализа машин и механизмов. Умер 13 ноября 1948 года в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
КУПЦЫ ДОБРЫНИНЫ СО СТАРО - ДВОРЯНСКОЙ УЛИЦЫ
“ На Старо - Дворянской улице был уютный двухэтажный домик с маленькими окнами купцов Добрыниных. Весною из этих окон неслись нежные звуки рояля; стройная и высокая красавица, играла Шопена. Дом стоял вверху Старо - Дворянской улицы, за углом на полквартала выше дома Смидовичей. Он сгорел в 1880 - х г.г. Через полтора года на месте добрынинского пожарища вырос просторный двухэтажный дом с огромными окнами, весною они были раскрыты настежь, и из них далеко по тихой улице опять неслись нежные и задумчивые мелодии Шопена ”. (Вересаев).
С 1900 в собственном доме (№ 122) проживала дворянка Добрынина Мария Яковлевна.
ВРАЧИ И АДВОКАТЫ. ДРЕЙЕР РУДОЛЬФ АВГУСТОВИЧ СО СТАРО - ДВОРЯНСКОЙ УЛИЦЫ
На Старо - Дворянской улице проживал известный тульский врач Рудольф Августович Дрейер, гласный Городской Думы в 1906 году, врач 1 женской гимназии. Дрейер хорошо знал семью Марковых. Раньше в 1894 году Дрейер, коллежский советник, ординатор Тульской Губернской Земской больницы, " врач по внутренним болезням ", проживал на Миллионной в доме Маликова. Позже он приобрел собственный дом на Старо - Дворянской улице (участок № 203).
Здесь проживали его коллеги - фон Гартман Густав Иосифович, надворный советник, доктор медицины; Иванов Константин Степанович, ветеринарный врач при Тульской Губернской Земской Управе; Г. А. Касаткин, М. И. Ксидо, А.Н. Арсеньев, М.В. Гедеонов.
Предприимчивый адвокат Голденвайзер построил доходный дом (участок № 145). Его соседями были - Кудрявцев Александр Васильевич, статский советник - Старо - Дворянская (участок № 143); Воскресенская Екатерина Кондратьевна, жена надворного советника - Старо - Дворянская (участок № 141) ; Коровина Варвара Петровна, вдова статского советника - Старо - Дворянская (участок № 140);
В 2022 году три здания, расположенных в историческом центре Тулы, официально признаны объектами культурного наследия регионального значения и включены в соответствующий государственный реестр - Дворянская мужская гимназия, пансион - приют, директором которой был Гвоздев Алексей Алексеевич, на проспекте Ленина, 53 А и В (бывшая ул. Киевская, 52). Отреставрирован жилой дом М. С. Верещагиной, построенный в начале XX века на ул. Бундурина, 43 (Старо - Дворянская, на месте усадьбы Юницких), и деревянный дом - гигант с воротами, построенный в конце XIX века, расположенный по адресу - ул. Бундурина, д. 21.
Сегодня на перекрестке улиц Бундуринской ( Старо - Дворянской ) и Гоголевской ( Верхне - Дворянской ) еще сохранился дореволюционный дом - № 78/27. По архивным документам и планам, наверное, можно установить владельцев деревянного особнячка.
МАРКОВ АНАТОЛИЙ О ТУЛЬСКИХ РАЗВЛЕЧЕНИЯХ И УВЛЕЧЕНИЯХ
Другом Маркова стал сын вдовы сапожницы Бажановой, шившей сапоги всей слободке и тем кормившей себя и сына. Жили они на окраине Тулы. Несмотря на сословные различия, они подружились. Детская жизнь была интересна и полнокровна.
Вооружённые кинжалами и револьверами “ монтекристо ”, они пережили все приключения Шерлока Холмса и Ната Пинкертона. “ Зайцами ” без билетов путешествовали по железной дороге до первой остановки за Тулой - станции Козлова Засека, где было имение Льва Толстого Ясная Поляна. Контролёры ловили или, вернее, делали вид, что ловят маленьких “ зайцев”. Эти поездки привлекали именно своей незаконностью - в крайнем случае, могли бы высадить на первой станции. Ходили в огромный загородный Петровский парк, где в 1905 году скрывалось много нелегальных и постоянно проводили лето босяки и всякие уголовные элементы. Но любимым и самым лучшим удовольствием было для небольшой, но дружной компании “ исследование ” древнего тульского кремля. В башнях и стенах кремля было много тайников и подземных ходов. Пробраться легально на стены кремля было нельзя. Все железные двери, имевшиеся в башнях и ведущие на стены, были наглухо закрыты и на них висели огромные ржавые замки. Однако, были тайные мышиные тропы, по которым мелкота могла проникать повсюду. Было известно, что через разломанную стену одной башни в кремлёвском саду со стороны реки Упы можно было незаметно пробраться на стену и обоЙти все закоулки древней крепости. В те времена в тульском кремле было много интересного не только для мальчишеского любопытства, но и для серьёзного исследования археолога. Больше всего привлекал подземный ход, начинавшийся в стене одной из башен и, по преданию, под дном реки выходивший за город. Вход в него по распоряжению властей был заложен каменной кладкой, но в него можно было проникнуть через небольшое каменное окно изнутри башни. Дальше нужно было ползти на четвереньках по жидкой грязи, да и с потолка постоянно капало. Ради развлечений частенько прогуливали учебу, о чём, конечно, родители не подозревали.
“ У нас с братом имелась малопульная винтовочка “ монтекристо ”, из которой мы летом стреляли крыс и воробьев, а зимой голубей, в изобилии водившихся на обширном чердаке над домом и под стеклянными крышами заводских мастерских. В этом случае сильно страдали не голуби, а стеклянные крыши, откуда после каждого выстрела летели битые стекла. Разумеется, все эти преступления совершались только по праздникам, когда в мастерских никого не было и они стояли тихие и безлюдные ”.
Одним увлечение было чтение детективной литературы. Маленькие книжечки о невероятных приключениях сыщиков Шерлока Холмса, Ната Пинкертона, Ника Картера и Путилова выходили ежедневно, и их в эти годы можно было найти буквально везде, начиная от великокняжеских дворцов до последней хибарки. Воспитатели и родители, несмотря на борьбу против подобной литературы, ничего поделать не могли. В учащейся среде приключениями всех этих “ пинкертонов ” бредили, и каждый малыш вытягивался в струну, чтобы раздобыть себе некоторое подобие револьвера и карманный фонарик, без которых игра в сыщиков считалась немыслимой. У Марковых Анатолия и Николая, на зависть товарищам, были настоящие маленькие револьверы, стрелявшие дробинкой, а не имитация из жести или дерева. В дождливые вечера, вооружённые револьверами и фонарями, они бродили по задворкам, переживая тысячи жутких приключений, о которых сообщалось в последнем выпуске этой литературы.
Потом все мальчишки до самозабвенья увлекались оловянными солдатиками, которых в то время фабрики не успевали выделывать. В Туле в дни получения магазинами с фабрики этих солдатиков стояли детские очереди, и через час все они уже раскупались. Владельцы солдатиков в этот период считали их не десятками и коробками, а целыми сотнями, и даже детские издательства, отвечая на требования читателей, выпускали специальные книги и рассказы, в которых фигурировали оловянные солдатики.
Некоторое время Анатолий Марков увлекался фотографией, в его распоряжении была куча всяческих принадлежностей, которые раньше принадлежали матери. Потом он заинтересовался пиротехникой и полгода ходил с опаленными бровями и черными от кислот и разных составов пальцами. Коля в это время увлекался голубями - турманами, и мать безотказно покупала ему дорогих голубей, которых он выменивал на плохих, или их раскрадывали приятели из местных слобожан - чулковцев. Взрослые и дети, по примеру Баташова, разводили породистых кур.
Зимой 1907 ; 1908 года новое увлечение охватило Россию. Этим увлечением была французская борьба и борцы. В Туле было много фабрик и заводов, во главе с казенными оружейными и патронными заводами, на которых работали десятки тысяч человек, всякие спортивные состязания, требовавшие силы и выносливости, были в большом почете еще с петровских времен. Ежегодно на Масленице на льду реки Упы происходили знаменитые кулачные бои между оружейниками и мещанами пригорода Чулкова. Среди кузнецов, литейщиков и молотобойцев воспитывались целые поколения знаменитых силачей и кулачников, имена которых с гордостью передавались из поколения в поколение. Немудрено поэтому, когда впервые на цирковых аренах города появились борцы и начались чемпионаты русско ; швейцарской и французской борьбы, спортивная натура Тулы ринулась на эти зрелища. Увлечение борьбой охватило людей всех классов, возрастов и даже пола. Марковы и семья управляющего Куликова стали постоянными посетителями цирка силачей, завели целую коллекцию фотографий борцов, покупали специальную борцовскую газету, где давались сведения о всех состязаниях французской борьбы в России. Братья Куликовы и, живший у них Володя Утехин, сами занимались тяжёлой атлетикой и достигли больших успехов, “ развив ” себе целые груды мускулов. Кстати, “ начальство высших и средних учебных заведений в это время почему ; то неодобрительно относилось к увлечению молодежи атлетикой и борьбой, считая это “ пинкертоновщиной ”, придерживаясь нелепого понятия старой интеллигенции, согласно которому “ культурный человек ” должен был обращать всё свое внимание исключительно на развитие своего интеллекта, совершенно игнорируя физическую сторону существования ”.
Знаменитая своими силачами и кулачниками старая Тула подарила стране своих героев. Первым был Иван Поддубный, кузнец ; молотобоец оружейного завода, ставший мировой знаменитостью. Он быстро пошел в гору, разбогател и вскоре завел в родной Туле собственный цирк, на арене которого впервые получили свое боевое крещение многие видные впоследствии борцы из тульских уроженцев.
Цирковая администрация установила два раза в неделю состязания профессиональных борцов с любителями за денежную награду. “ В эти дни цирк являл собой поистине любопытное зрелище. Знаменитые тульские силачи из крючников и молотобойцев неуклюже и грузно слезали с райка под оглушительный рев приветственных криков галерки и с большим или меньшим успехом показывали свои способности ”. На одном из таких состязаний родилась в Туле новая “ звезда борцовского мира ”. Это был могучий детина огромного роста в синей грязной рубашке и высоких сапогах - обычной одежде тульского молотобойца - Аксёнов.
“ На неловко, чисто по ; медвежьи, стоявшего детину и его противника, казавшегося перед Аксёновым пигмеем, несмотря на свою профессиональную массивность, судьи надели широкие пояса с ручками и громко прочли им правила русско ; швейцарской борьбы. Борьба заключалась в том, что противники, держась за рукоятки поясов, должны были повалить на спину один другого, т.е. борьба эта была чисто силовая и никакой ловкости и знания приемов не требовала. По свистку арбитра Аксенов нагнулся к своему маленькому противнику, взялся за ручки его пояса, и не успела изумленная публика, что называется, ахнуть, как бедный профессионал, единственный раз взбрыкнув ногами, уже лежал на обеих лопатках, а смущённо улыбающийся Аксёнов придерживал его, как котёнка, на ковре .
Трудно передать тот единодушный вопль восторга и изумления, который вырвался из тысяч глоток, и тот грохот рукоплесканий и криков, которыми приветствовала публика этот неожиданный результат состязания. Десятки чёрных рабочих фигур посыпались, как из мешка, с высоты галёрки и мигом заполнили всю арену, в неистовом восторге окружив Аксёнова. Под треск нескончаемых аплодисментов и радостные крики улыбающийся герой, высоко поднятый над головами толпы, поплыл к выходу пропивать с друзьями и поклонниками так легко и быстро заработанную четвертную.
С этого дня Пётр Аксёнов стал самым популярным человеком в Туле. Его портреты печатались в газетах и на открытках, его имя и легенды, созданные вокруг него, были у всех на устах. Рассказывали, что силу он наследовал от отца и деда, в своё время знаменитых кулачных бойцов... Через несколько месяцев в Тулу приехал из турне по Европе Поддубный, бывший тогда уже чемпионом мира, и после недельного пребывания на родине уехал, забрав с собой и Петра Аксёнова. Через год бывший молотобоец вернулся в Тулу уже окружённый ореолом славы с грудью, украшенной медалями за свои многочисленные победы. Тула устроила своему любимцу горячую овацию на вокзале и вечером в цирке ”.
ТУЛА. МАРКОВ АНАТОЛИЙ В РЕАЛЬНОМ УЧИЛИЩЕ
С началом 1903 года Николаю Маркову исполнилось 10 лет, а Анатолию - 9. Весной 1904 года они одновременно должны были поступить в кадетский корпус. Николай Марков, выдержав благополучно вступительный экзамен, поступил в Воронежский корпус, а Анатолия Маркова решили отдать в 1905 году в Реальное училище в Туле, так как маме было тяжело расстаться одновременно с двумя сыновьями.
Школьная жизнь в Реальном училище Анатолию Маркову оставила неприятное впечатление. Его двухэтажное здание казённо - безотрадного типа помещалось на узкой улочке против Коммерческого училища, довольно далеко от ул. Миллионной. Некоторые имена, которые называет Марков Анатолий Львович, стерлись из памяти, поэтому надо их уточнять.
“ Директором был большой и толстый господин Карякин. Михаил Александрович Корякин преподавал арифметику и алгебру. Следующим за ним начальством являлся “ инспектор Рихтер - сухой чиновник из немцев”, он был соседом Марковых по Миллионной. На самом деле - это был Ричард Ричардович Вихерт, который преподавал немецкий язык . Помощник классного надзирателя Семен Петрович (титулярный советник Лабутин) - “ гоголевский замызганный чиновник, крикливый и придирчивый в младших классах и очень робкий перед старшими. Был он одет всегда в грязный и донельзя засаленный вицмундир с оборванными пуговицами и сам весь был точно поеденный молью ”.
“ Учителя делились на старых и молодых по возрасту и по системе преподавания. К старым принадлежали окаменелости и древности, прослужившие по 40 и больше лет, с допотопными методами преподавания “ отселева и доселева ”. Эта категория педагогов относилась к попавшим в их лапы детям не как к младенцам, которых они должны были образовать и воспитать, а как к враждебному и опасному лагерю, с которым надо было вести постоянную, напряжённую и полную всяких военных хитростей войну. Старики эти все были поголовно сторонниками и защитниками всего прежнего не потому, что оно было лучше нового, а потому, что они к нему привыкли. На педагогических советах они вели открытую войну с молодыми учителями не только на профессиональной платформе, но и на политической. Молодые преподаватели составляли в училище партию “ красных” как по своим убеждениям, так и в вопросах педагогики. Своих революционных настроений учительская молодёжь не скрывала и, как было принято в то время, всюду и везде подчеркивала, так как по тогдашним нелепым временам интеллигентный человек обязан был быть красным. Группа эта была хотя и малочисленна по составу, но зато очень задорна и напориста. Не довольствуясь защитой своих “ принципов ” в частной жизни и обществе, эти молодые учителя не стеснялись развивать свои взгляды и в классах, нисколько не смущаясь тем, что имеют дело с детьми, которых непедагогично и преступно было втягивать в борьбу между собой их наставников и в политику вообще ”.
Типичными представителями двух лагерей являлись двое: старый учитель русского языка Муратов и преподаватель естественной истории Николай Иванович. Последний был красивый, задорный, но недалекий человек лет 30, ненавидевший все старое.
Статский советник Николай Андреевич Муратов - гроза реального училища, но неплохой преподаватель - требовал сознательной учёбы, поощрял охоту к чтению. Каждый из его учеников обязан был иметь тетрадь для записи прочитанных книг. “ Своих политических взглядов он никогда не высказывал, но относился с нескрываемой неприязнью к евреям, которых в каждом классе училища было по нескольку человек. Это обстоятельство навлекло на Муратова особенную ненависть революционных кругов и либералов, в те времена смотревших на еврейскую национальность как на руководителей и специалистов “ освободительной борьбы ”. На седую голову Муратова либеральный лагерь изливал свой яд и негодование. Старика, впрочем, всё это нисколько не пугало, и поведения своего он не изменял. На его уроках царил строгий порядок и мёртвая тишина.”
Историю преподавал представитель крайне левой учительской группы Николай Иванович (Курбатов Федор Иванович или Иван Иванович Марченко). “ Мальчишкам первого класса, он не задавал уроков, а “ читал лекции ”, которых, благодаря полному отсутствию на его уроках порядка, никто не слушал. Класс напоминал какой - то восточный базар, во время которого каждый предавался собственному занятию, не стесняясь учителя. Играли в пёрышки, читали романы Майн Рида, спали, завтракали и даже … играли в карты. Предметом своим он занимался мало, больше ведя беседы с нами на общественные и политические темы, одновременно с тем расспрашивая мальчиков о том, что делали и что говорили на своих уроках старые учителя, его соперники. Этот материал, собранный по классам, ему, очевидно, был нужен для каких - то выступлений против врагов на заседаниях педагогического совета ”.
1905 ГОД В ТУЛЬСКОМ РЕАЛЬНОМ УЧИЛИЩЕ
“ Записки о прошлом ” Маркова оставили уникальные воспоминания о революционных событиях в Туле в 1905 году. В городе под воздействием революционной пропаганды сложилась “ лихорадочная атмосфера ”. Всё это, как в зеркале, в миниатюре отразилось и на учениках Реального училища. Для него, маленького мальчишки, революция запомнилась в двух форматах - детском и взрослом. “ Первая революция ” проходила в стенах Реального училища и захватила воображение и сознание ребят, а другая, “ взрослая ” - трагически проявила себя на улицах города.
Марков вспоминал, как “ однажды в Реальном училище один из одноклассников подлетел к нему и радостно прошептал: “ Иди скорей! Сейчас будем драться стена на стену. Ты кто, красный или чёрный ? ”. По детской наивности, предполагая, что предстоит нечто вроде игры в краски, Марков ответил, что он голубой - это был его любимый цвет. Юный политический борец, не очень опытный в вопросах политической окраски, на его ответ изумлённо заморгал глазами и молча отошёл ”. Игра в краски оказалась интересной дракой - одна сторона, называвшая себя чёрной, защищала царя, а красная - билась за революцию. Черными руководил Новиков, а красными оказался сосед Маркова по парте - “ носатый еврейчик Шапиро Хаим Вульф. Он в драку лично не вступал, а, забравшись на верхнюю ступеньку гимнастической лестницы, “руководил ” оттуда своей партией. Новиков, бившийся в первых рядах “ чёрных ” , напрасно кричал ему: “ Иди сюда, жидовская морда, я тебе покажу революцию!”. Шапиро с лестницы не спускался и обиженно разъяснил, что если бы он спустился с лестницы и принял, как все, участие в борьбе, то это была бы просто драка, а не игра в революцию, так как он изображал “ исполнительный комитет ”, который находится всегда за границей и сам в борьбе не участвует, а только ею руководит ”... В белой зале Реального училища в Туле ученики играли в революцию уже с соблюдением всех правил - чёрные пели “ Боже, Царя храни ”, красные - “ Марсельезу ”.
Маркову тоже досталось за его социальное происхождение. Случайно выяснилось, что он потомственный дворянин - “ дворняшка ”, который затесался среди учеников Реального училища. Эта кличка прочно к нему прилипла. Но после одного случая класс перестал его дразнить и называть “ дворняжкой ”.
Марков Анатолий Львович вспоминал:
“ Как - то я поссорился со своим соседом еврейчиком Шапиро, который после этого пересел от меня на заднюю парту. (Отец Шапиро - Александр Исаевич, помощник бухгалтера, кандидат коммерческих наук служил в тульском Отделении Московского торгового международного банка, проживал на ул Калужской в доме Миллера). При всяком удобном случае этот чёрный, как жучок, курчавый, как баран, еврейчик шептал у меня за спиной картавым шёпотом: “ Двогняшка, двогняшка, чегносотенник! ” Выведенный однажды из терпенья этим шёпотом во время урока, как только раздался звонок и учитель вышел из класса, дал звучную плюху Шапиро и, вцепившись в курчавые пейсы, стал колотить его носом об стол... Победа моя была полная и очевидная. Несмотря на крики Шапиро “ товарищи, помогите! ”, окружавшая нас толпа одноклассников не тронулась с места, следя с восторгом и наслаждением за дракой. Наоборот, покамест мы с Шапиро возились, я слышал поощрительные крики кругом: “ Бей его, Марков! Молодец дворняжка... покажи ...... , как трогать русских !!! ”
Учебный 1905 - 1906 год был напряженным. “ Учителя всё чаще отсутствовали на уроках. Новиков, живший у начальства и потому всё и вся знавший, рассказывал нам таинственным шёпотом, что в эти дни бунтовали старшие классы и шли бурные заседания педагогического совета. Однажды перед окончанием большой перемены оба надзирателя младших классов загнали нас раньше времени по классам и, заперев двери на ключ, оставили впервые без всякого надзора. Все сидели, присмирев, переговариваясь вполголоса. Вдруг в верхнем этаже, где расположены были старшие классы, послышался гул, глухие крики и топот сотен ног. Классные двери с треском распахнулись, и вбежавшие второгодники объявили взволнованными голосами, что в Реальном началась “ забастовка ”. Шум и грохот наверху между тем усиливались, и скоро к этому присоединился звон какой - то разбивавшейся посуды... По коридору, обгоняя друг друга, с топотом и криками неслась густая толпа великовозрастных реалистов. Над их головами взлетали и с треском хлопали об ставни какие - то склянки и пузырьки, оставляя на потолках и стенах коридора пятна какой - то жидкости, распространявшей невероятную вонь тухлыми яйцами. Это были модные в то время “ обструкции ”, т.е. пузырьки, наполненные вонючей химической смесью - с помощью “ обструкций ” в 1905 году революционеры срывали занятия в учебных заведениях и снимали с работы фабрики, выгоняя учащихся и рабочих этой вонью на улицу. Прижавшийся в ужасе в угол между стеной и шкафом, испуганными глазами смотрел на бегущих забастовщиков наставник Семён Петрович. Одна из склянок со свистом пролетела над его лысой головой и звучно хлопнула об стену, обдав её вонючим потоком ”. Уроки отменили на неопределенное время и учащихся спешно распустили по домам.
Зимой 1906 года, когда возобновились занятия, “ верхний этаж почувствовал себя чуть ли независимой от начальства республикой. Потолок над нашими головами весь день гудел криками и грохотал топотом. Там шли беспрерывные митинги и выносились резолюции и требования, которые в те суматошные дни все учебные заведения считали своим долгом предъявлять своему растерянному и сбитому с толку начальству. В этих всегда “ ультимативных требованиях ” было всё, что только могла придумать богатая мальчишеская фантазия. Нечего и говорить, что немедленное свержение самодержавия везде стояло первым пунктом. Классы и коридоры были завалены революционной литературой и прокламациями самого зажигательного характера.
Однажды, когда происходил беспорядок напротив в Коммерческом училище, с верхнего этажа на мостовую посыпались белые листки, усеявшие тротуар - в открытых окнах верхнего этажа на подоконниках целой кучей лежали семиклассники, сбрасывая на землю какие - то брошюры и прокламации. В этот момент обеденного перерыва мимо училища в одиночку и группами шли рабочие соседнего самоварного завода Баташева. “ Слушай! Как тебя? Марков! - закричал кто - то сверху. - Дай эти листки рабочим! ” Марков поднял голову и среди семиклассников увидел кричавшего ему толстого Когена с крючковатым, как у попугая, огромным носом. Он был известен всему реальному как крайний революционер и руководитель всех забастовок. Марков заупрямился и ни за что не хотел исполнить того, что тот сказал. “ Ах ты, чертёнок, - злился Коген, - ведь вот буржуйское отродье! ” Оскорблённый и обозлённый Марков подбежал к куче лежавших на тротуаре листовок и упрямо боднул их ногою и бросился бежать к дверям училища, которая открылась и появился инспектор. Увидев начальство, Коген и его компания немедленно скрылись...
Революционное настроение в училище продолжалось ещё с месяц, после чего учение вошло в нормальные рамки, а виновников беспорядков потянули на цугундер. Исчезли из училища Коген, а с ним и целый ряд других реалистов старших классов, исключённых за беспорядки. Громко “ хлопнув дверью ”... исчез Ицкович, бывший в это время в третьем классе, но обнаруживший “ сознательность ” не по летам. Вдохновлённый нездоровой атмосферой, он не то по собственной инициативе, не то по поручению “ партии ” решил стать мстителем за иудейство старику Муратову. У входа в училище он ударил его по лицу. Это происшествие произвело громкий скандал в Туле, в особенности потому, что после своего подвига Ицкович скрылся и с этого дня, как говорили, “ перешёл на нелегальное положение ”, т.е. с тринадцати лет стал профессиональным революционером ”.
В 1905 - 1907 годах в Реальном училище издавался тайный журнал. Участие в этом журнале принимал одноклассник Анатолия Маркова Басов, который водил знакомства со старшими реалистами. Яша Стечкин (Яков Сергеевич Стечкин, будущий известный в Туле врач) являлся одним из инициаторов этого замечательного издания, но никогда “ из конспирации ” в этом не признавался.
“ Любопытный это был журнальчик, в великой тайне печатавшийся на гектографе, очень характерный для того времени. В заглавии значилось, что журнал “ беспартийный и ученический ”, но содержание его совершенно не соответствовало этому скромному определению. Он являлся более революционным, чем любая нелегальщина, печатавшаяся террористами. Все статьи в нем и даже стихи, согласно духу времени, воспевали на все лады рабочий класс вообще и рабочего, в частности. Неизвестно за какие заслуги этот анонимный рабочий был воздвигнут на высокий пьедестал, и ему полагалось тогда поклоняться всякому, кто хотел, чтобы его считали за передового человека. Как бы то ни было, но в статьях “ ученического журнала ” в подробностях описывалось в самом восторженном духе, как этот рабочий с большой буквы работал, пил, ел и даже спал. Журнал, носивший имя “ Пробуждение ”, преследовался начальством, против которого в нем также имелись обличительные статьи, но безуспешно, так как произведения были без подписей, а молодёжь того времени была “ предана идее ” и товарищей не выдавала. Басову из - за политики учиться было некогда, и своё образование он окончил не то в третьем, не то в четвёртом классе, после чего по примеру отца “ пострадал за убеждения ”, т.е. был арестован. Впоследствии в газетах я встречал имя писателя - революционера Басова - Верхоянца, старого товарища по тульскому реальному училищу ”.
Революционный угар 1905 года одурманил большую часть тогдашней интеллигенции, но встретил в обществе и среди учащейся молодежи отдельных людей, не побоявшихся пойти против течения и сумевших дать общему психозу резкий отпор. В Реальном училище противником всех политических выступлений был семиклассник Николай Утехин. С первых дней беспорядков он открыто заявил, что революции не сочувствует и с небольшой группой единомышленников начал борьбу с беспорядками. Училищные революционеры во главе с Когеном хотя Утехина и ненавидели и желали ему всякого зла, но сделать с ним ничего не могли, так как он был первым силачом училища. Впоследствии, окончив реальное училище, Утехин и его брат Володя, живший одно время у нашего управляющего Куликова, поступили в Константиновское артиллерийское училище и стали прекрасными офицерами, хотя происходили из крестьян Тульской губернии. На военную службу они увлекли и старшего сына директора чугунолитейного завода Марковых Куликова Олимпа, который к началу войны уже был поручиком ”.
ТУЛА. ОСЕНЬ 1905 ГОДА. " РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ "
Отец Маркова сообщил, что в городе готовится восстание. Началась всеобщая забастовка, перестали работать заводы и фабрики, занятия прекращены во всех учебных заведениях. Детей, не выпускали на улицу, заперли все выходные двери на ключ. Из разговоров было понятно, что в городе происходит что - то необычайное.
Марков Анатолий Львович оставил эмоциональные воспоминания о трагических событиях осени 1905 года в Туле , свидетелем которых он был. “ Наш репетитор Иван Сергеевич, высокий, тощий, как спаржа, студент, принимавший горячее участие в “ революции ”, несколько раз в день прибегал из города, информируя о происходящих событиях. На кухне шептались зловещим шёпотом о стрельбе на улицах, убитых и раненых. Особенно на меня произвел впечатление рассказ кучера Саввы о демонстрации, которую он видел в кремле под предводительством студента Дрейера, и о столкновении этой последней с членами “ Союза русского народа ” под начальством известного в Туле мукомола купца Парменова. По словам Саввы, при столкновении этих двух враждебных сил Дрейера - сына местного врача - еврея - толпа разорвала в свалке на куски. На другой день около полудня мать, знавшая заранее о всех предстоящих демонстрациях, решила ехать с Марьей Васильевной смотреть на демонстрацию студентов. Томившийся взаперти и горевший желаньем принять участие в событиях, я упросил их взять меня с собою. Выехали мы в лёгких городских санках, в которых было для седоков только два места, почему дамы и посадили меня к себе на колени. Проехав по городу, мы видели группы людей, над которыми не то на тумбах, не то на бочках виднелись ораторы, говорившие речи. На Посольской улице густая толпа окружала военный оркестр, игравший почему - то национальный гимн. При нашем приближении толпа закричала, чтобы сняли шапки. Поднявшись на гору по главной улице Тулы Киевской, мы поравнялись с полицейским участком, где пришлось остановиться, так как навстречу из бокового переулка стала выходить густыми рядами толпа молодежи, в большинстве своем студентов и гимназистов старших классов. Перед толпою, пятясь задом, шел худой человек с жидкой бородкой и усами, одетый в черное штатское пальто. Он держал в руках палку и дирижировал ею в такт словам песни, которую пела толпа. Это была “ Марсельеза ”, которую я уже не раз слыхал в реальном училище. Первые ряды демонстрантов шли почему - то с поднятыми вверх руками, в которых блестели металлическим блеском револьверы. Мама объяснила Марии Васильевне, что это и есть та самая демонстрация студентов, о которой ей говорил Иван Сергеевич. Среди толпы я рассмотрел Ивана Сергеевича, почему - то одетого в штатское пальто и шапку. В восторге заорал на всю улицу: “ Иван Сергеевич, мы здесь! ” Но мать и Мария Васильевна схватили меня за руки и свирепым шепотом потребовали, чтобы я замолчал.
Демонстрация, продолжая петь революционные песни, спускалась вниз по Киевской. Она удалялась от нас, заняв во всю ширину улицу, которая была видна во всю длину до белых кремлевских стен, в которые упиралась. Вокруг наших саней постепенно собралась группа прохожих и вышедшие из участка полицейские и пожарные. Все они молча и напряженно смотрели вслед демонстрантам, точно чего -то ожидая. Было около трех часов дня, но короткий зимний день уже кончался, и в воздухе начинало темнеть. Неожиданно от стены кремля, уже тонувшего в вечернем сумраке, отделилась густая черная масса, быстро подвигавшаяся навстречу демонстрантам, уже достигшим середины Киевской. Обе толпы, издали казавшиеся двумя черными пятнами, быстро сближались. ... Одновременно снизу с Киевской послышались негромкие хлопки револьверных выстрелов и засверкали огоньки. “ О, господи, свои в своих!..” - вздохнул кто - то рядом с нами. Тут только я понял, что внизу на Киевской произошло столкновение между демонстрантами и их противниками из “ Союза русского народа ”. Среди все больше сгущающегося мрака там продолжали вспыхивать огоньки выстрелов, и горохом перекатывалась стрельба. С глухим топотом и криками толпа отхлынула от саней и бросилась врассыпную к заборам. “ Погоняй, Савва! Погоняй скорей! - заторопила Марья Васильевна кучера. - Разве ты не слышишь, сюда стреляют!..”
Савва, однако, как окаменелый, сидел на козлах и не двигался. Огромный бородатый мужик, сидя на козлах, плакал, как младенец, и крупные слезы текли по его лицу и бороде, в то время как вожжи плясали в его руках, одетых в рукавицы. Плачущий Савва представлял собой такое неожиданное и странное для меня зрелище, что из всего виденного в этот день мне это показалось самым страшным.
Между тем вдали под горой толпа демонстрантов разбегалась и таяла, разбиваясь на отдельные группы. В тумане морозного вечера и дыма выстрелов на мостовой виднелись фигуры убитых и раненых. Нарвавшись со своим дамским любопытством на эту неожиданную картину, мать и Мария Васильевна безостановочно погоняли и без того летящего бешеным ходом Савву. Окольными улицами и переулками мы, наконец, добрались домой на тихую Миллионную, где закатили встревоженному отцу коллективную истерику.
В тот же вечер (репетитор Маркова Анатолия) Иван Сергеевич, легко раненный в ногу, таинственно появился на несколько минут в передней, перекинулся с матерью несколькими словами и умчался заметать следы своей недолгой, но полной событиями революционной деятельности. Больше у нас в доме он не появлялся. Мать на все мои настоятельные вопросы об Иване Сергеевиче только многозначительно переглядывалась с Марией Васильевной и уклончиво отвечала, что его в Туле нет.
Неожиданное " приключение " на Киевской улице, которому я стал невольным свидетелем, произвело на мою детскую психику очень глубокое впечатление, которого я многие годы не мог забыть ”.
Около двух недель дети просидели дома, их не выпускали в город. У железных ворот завода и дома на Миллионной стояли двое городовых. В стране проходила всероссийская забастовка, остановившая весь нормальный ход огромной страны. В Туле были беспорядки и манифестации, не выходили газеты - это обстоятельство нагнетало тревожную обстановку, так как никто толком не знал, что делается в России, все события доходили только по слухам, как всегда, преувеличенным. В Москве в эти дни шло вооружённое восстание и бои на баррикадах. Были баррикады и в Туле, почему город был объявлен на военном положении.
Через неделю, когда правительству удалось справиться с революцией, жизнь начала постепенно опять входить в колею.
Р.S. Когда мы возмущаемся действиями варваров, которые сносят памятники, хотят забыть и “ затоптать” историю, вспомним, что в Туле до недавнего времени на перекрестке проспекта Ленина и ул. Советской стоял один из самых старых городских исторических памятников - стела в честь вооруженного столкновения 21 октября 1905 года Тульской боевой дружины при комитете РСДРП с черносотенцами. Не нами поставленная, сегодня эта памятная стела, “ потрепанная ” , сколотая, потерявшая первозданный вид, в усеченном виде “ задвинута на задворки ” - не сразу и найдешь. А памятник этот имеет очень важное смысловое значение, будоражит историческую память, не дает забыть прошлое и заставляет подумать и порассуждать о будущем. Спеша на лекции, мимо этого скромного обелиска проходили, студенты нескольких поколений исторического факультета педагогического института им. Л.Н. Толстого.
ТУЛА. ДВОРЯНСКАЯ МУЖСКАЯ ГИМНАЗИЯ НА КИЕВСКОЙ УЛИЦЕ, 52
После революции 1905 года в Реальном училище создали Родительский комитет, в который пригласили отца Маркова, но Лев Евгеньевич оказался слишком независим для начальства. Это сказалось на отношении к детям - Анатолию и Николаю Марковым - оно изменилось не в лучшую сторону. Родителям стало совершенно очевидно, что в реальном училище нам с братом не ужиться, поэтому решено было Николая отдать в кадетский корпус, а Анатолия перевести в Дворянскую гимназию.
Тульская Дворянская гимназия и пансион при ней была расположена на самом верху Киевской улицы против Дворянского собрания, рядом с полицейской частью. Это было совершенно новое учебное заведение, открытое в 1907 году на средства тульского дворянства, прекрасно обставленное с материальной и учебной стороны, со свежим составом воспитателей и педагогов, оно было лишено всех отрицательных сторон старых учебных заведений. " На должность директора гимназии был назначен бывший крапивинский предводитель дворянства Дмитрий Дмитриевич Гвоздев ( точнее - Гвоздев Алексей Алексеевич) , прекрасный и культурный человек. Ему несколько лет тому назад отец продал наш дом на Стародворянской улице, в котором мы провели наше раннее детство. " У Гвоздева Алексея Алексеевича и его жены Любови Константиновны Александровой - Дольник были дети: Константин (р. 1893), Владимир (р. 1895), Алексей (р. 1897), Надежда (р. 1900)( по данным ГПИБ | Т. 8 (17) : Родословец добавочный и указатель фамилий к нему и Родословцу (Т. 3 (12) 1909 г.). - М., 1912. Проживала семья Гвоздева на Киевской, 52 в здании гимназии.
Инспектором классов оказался земляк Марковых, щигровский обедневший помещик Шатилов. Так как гимназия существовала первый год, то в ней пока были открыты только три первые класса, к которым ежегодно должен был добавляться старший класс. Здание было совсем новое, только что отстроенное и удобное. Форма состояла из чёрной куртки и брюк, шинели с красными петлицами и дворянской фуражки, чёрной с красным околышем.
" Состав учащихся резко отличался от учащихся по реальному училищу. Здесь учились в большинстве своём дети тульских дворян или состоятельных купцов. Учащиеся были переведены из разных учебных заведений или прямо поступили в гимназию из дому. Одноклассники принадлежали к более или менее одному классу общества и потому имели одни и те же стремления и вкусы, выросли приблизительно в такой же обстановке - интересы здесь были чисто мальчишеские, и нездорового и преждевременного интереса к политике никто не обнаруживал. “ Евреев в Дворянской гимназии не полагалось, и учащиеся не подвергались влиянию “ нездоровых течений ”.
Марков познакомился на почве охотничьих увлечений с двумя одноклассниками. Это были коренные туляки из местных помещиков - Козлов и Болотов.
Среди преподавательского состава гимназии несколько человек учителей оказались бывшими учениками деда Анатолия Львовича - Евгения Маркова, известного в семидесятых годах прошлого столетия педагога и писателя в Туле, который представлял собой редкое исключение среди старого педагогического мира, так как окончил два факультета, и, будучи независимым по своему состоянию человеком, служил по призванию. Он был одно время чрезвычайно популярным преподавателем и инспектором в Туле...
Первые литературные таланты в Анатолии Маркове нашел учитель словесности, предупредив, что относит литературные успехи отнюдь не к его трудолюбию, а исключительно к наследственному таланту.
Благоволил за деда к Анатолию Маркову и инспектор классов Шатилов (точнее - Трофим Лонгинович Шаталов) , несмотря на плохое поведение. Он однажды, поймав его на какой-то шалости, битый час рассказал в назидание историю рода Марковых за все пятьсот лет его существования. Он был любителем родной старины и увлекался генеалогией. Зато преподавательница арифметики Вера Трофимовна (?), “ левый элемент ”, считала Маркова образцом “ незаслуженных материальных благ ”, которого каждый день возят в гимназию на лошади, “ как куклу ”, “ отравляя его существование ”. В подобных ситуациях Яков Сергеевич (Стечкин) являлся к Вере Трофимовне и улаживал дело - “ интеллигентному труженику, да ещё революционеру, “ восьмидесятница ” отказать не считала себя вправе ”.
Также наследственные таланты Марков обнаружил по рисованию, по которому скоро оказался первым в гимназии. Рисование вел Назимов Константин Александрович.
Марков рано “ получил вкус к общественной деятельности. За это директор Гвоздев неоднократно приглашал его к себе на квартиру для головомойки, причём неизменно начинал её с одной и той же фразы: “ Я очень уважаю твоих родителей, но тебя выгоню всё же из гимназии, если это повторится ”.
В свободное время гимназисты играли в солдаты, во время которых брались снежные крепости. Когда стали проходить историю Древней Греции и Рима, играли в консулов и трибунов с младшим вторым классом. “ Трибунами ” там оказались двое купцов - самоварников Баташов и Смирнов, “ ребята складу старокупеческого и с крепкими кулаками ”. Между классами был организован чемпионат, причём призами являлись пачки книжек с приключениями разных сыщиков.
“ Как водится во всех учебных заведениях, у нас имелись два мальчика на незавидном амплуа “ жертв ”. В Дворянской гимназии это были два толстяка - Волков и граф Толстой. Каждый гимназист считал своим долгом, проходя мимо, их толкнуть, ущипнуть или ударить. Толстой был младшего класса и к нам относился мало, Волков же, прострадав целый год, избавился от усиленного к нему внимания одноклассников благодаря одному любопытному случаю.
Учителями русского языка в Дворянской гимназии были - Павловский Михаил Евгеньевич, окончивший Университет с дипломом II степени, в 1909 он преподавал и в Мужской гимназии на Лопатинской, и Воскресенский Николай Владимировичи, который прЕподавал и в 1 женской гимназии. Однажды учитель словесности, молодой, бравый и пользовавшийся в классе большим влиянием, заметил тяжёлую долю толстяка и в назидание нам рассказал случай из своих школьных лет. У него в классе также был один мальчик, которого товарищи преследовали безо всякой резонной причины, и он лично стал на его защиту, будучи первым силачом класса. Было рассказано всё это очень умело, с тонким расчётом на детскую психологию. Расчёт этот удался как нельзя более. Не успел после звонка преподаватель скрыться за дверями, как мы с Сафоновым, не сговариваясь друг с другом, в качестве классных коноводов заявили всем и каждому, что если с сегодняшнего дня “ хоть один сукин сын тронет Волкова, то будет иметь дело с нами ”. Класс хорошо знал нашу силу и решительность, и преследование толстяка с этого дня прекратилось.
Закон Божий в гимназии преподавал весьма важный протоирей Сретенской церкви (в 1930), наставник скучный и нелюбимый ребятами (законоучитель, священник, Павел Петрович Европин, проживал на Старо - Дворянской улице, 24 в собственном доме, и Диомидов Сергей Васильевич).
Марковы в церковь ходили только на Пасху и Рождество, а потому Анатолий не знал церковных служб практически. Репетитор и наставник Марковых - Яков Сергеевич ( Стечкин ), в качестве социалиста - революционера относившийся к религии отрицательно, на неуспехи в Законе Божьем также не нашёл нужным обратить внимание, в результате - переэкзаменовка по Закону Божию.
Инспектор наш Семен Трофимович Шатилов ( Шаталов Трофим Лонгинович), преподавал нам интересно и талантливо географию. Трофим Лонгинович (1869 - 7.05.1926, Тула) - из крестьянской семьи, педагог, активный популяризатор истории тульского края, географ, картограф, член совета Тульской Губернской ученой Архивной комиссии. Он четверть века посвятил исследованию и сохранению истории тульского края. В 1895 году окончил Юрьевский университет (Физико - математический факультет) с присуждением ему степени кандидата математики. 2 сентября 1907 года Собранием Предводителей и Депутатов Дворянства Тульской губернии избран на должность воспитателя Тульского Дворянского Пансиона - Приюта. Организовал фотографическое общество, был членом правления Тульского общества любителей естествознания, в Комиссии по устройству народных чтений. В 1895 году женился на дочери цехового мастера Вере Александровне Целлинской. У них пятеро сыновей. После революции проживал на ул. Мотякинской (ул. Льва Толстого) в доме Еременко, работал в школе № 2. Скончался Т. Л. Шаталов 7 мая 1926 года, в 56 лет
Ежегодно он ездил летом путешествовать за границу. Для нас зимой 1907 - 1908 года он устроил целый ряд ученических экскурсий на разные заводы и фабрики Тулы. Особенно интересной была поездку на медеплавильный завод Мосоловых, верстах в 70 от города. Эта поездка запомнилась, не из - за самого завода, а из - за прекрасного имения. Завод был расположен рядом с красивым именьем, в котором был обширный парк, примыкающий к лесу, и громадный пруд. Ночевали в господском доме, который стоял пустой, обитаемый только управляющим. Осмотрев доменные печи, мастерские и склады, учащиеся отправились на обед в усадьбу, который предложил управляющий.
Впечатления о мужской Дворянской гимназии в Туле на ул. Киевской, школьная среда которой была более “ знакомой и привычной ”, у Маркова остались самые благоприятные.
СТЕЧКИН ЯКОВ СЕРГЕЕВИЧ И СЕМЬЯ МАРКОВЫХ
Стечкина Якова Сергеевича (1889 - 1955) в Туле знают как замечательного врача - хирурга. Он был необыкновенно талантливым человеком, врачом - универсалом, его имя носит Тульская областная бальнеологическая лечебница на Косой Горе. Биография его знакома тулякам, но события трех лет жизни Якова Сергеевича, по известным причинам, не вполне соответствуют тому, что происходило на самом деле.
Стечкины были обедневшими дворянами. Его дед Яков Николаевич некогда владел имением в деревне Плутнево близ станции Суходол, поэтому и жизнь Якова Стечкина связана с Алексинским краем. Учился Яков в Туле в Реальном училище, жил у знакомых. Любил естественно - научные предметы и историю. По ним он успевал отлично. В 1907 году окончил училище и поступил одновременно в Московский университет на медицинский и юридический факультеты, в Школу живописи, ваяния и зодчества. А дальше ? Чем же в действительности были наполнены 1907 - 1910 годы ? Этот период его жизни, продолжительностью в три года, “ выпал ” из известных статей о Стечкине...
В 1906 году старшеклассника тульского Реального училища Якова Сергеевича Стечкина пригласили репетитором к детям Марковых. Он появился в семье Марковых, когда Анатолий и Николай учились в Реальном училище. После завершения обучения в Реальном училище, Марковы выехали в Покровское на лето, причём с ними ехал и Яша Стечкин, который в эту весну окончил реальное и поступал с осени в Московский университет. В 1907 году Стечкин поступил в Московский университет, но остался в семье Марковых. В то время, когда мать драматически переживала разрыв отношений с мужем, - молодой девятнадцатилетний студент стал воспитателем, учителем Анатолия Маркова и моральной опорой для их матери.
Он оказал огромное влияние на формирование характера своих младших воспитанников. Его принципы жизни стали ориентирами для Анатолия Маркова, который необыкновенно тепло вспоминал о “ Яше ”. Марков Анатолий Львович вспоминал:
“ Уезжая на лето в Покровское, мать пригласила к нам репетитором реалиста выпускного класса Якова Сергеевича Стечкина, родом из разорившихся тульских дворян. Его отец, либеральный профессор, бросил семью и жил в Москве, мать же, прекрасная и энергичная женщина, после семейного раскола не упала духом, а, окончив фельдшерские курсы, заняла место фельдшерицы в земской больнице села Суходола Алексинского уезда. На своё небольшое жалованье она умудрилась не только содержать старуху мать, себя и семью, но и подняла на ноги двух сыновей, из которых один был наш Яша, а другой – Борис, окончИл Орловский кадетский корпус.
Яков Сергеевич, или Яша, как я скоро стал его называть, несмотря на свою молодость, был самым чистым и хорошим человеком, которого я когда - либо встречал в жизни. Суровое детство и необходимость с ранних лет зарабатывать хлеб развили у него сильный и независимый характер. Несмотря на свои 19 лет, Яков Сергеевич имел непоколебимые принципы, от которых не отступал никогда и ни при каких обстоятельствах. Был он в духе тогдашнего времени преисполнен самыми крайними революционными убеждениями, состоял в тульском комитете социалистов - революционеров и свои политические взгляды проводил везде и всюду, совершенно не считаясь ни с людьми, ни с обстановкой, с прямолинейностью молодости.
Именно из таких людей состояла идейная часть руководителей первых времен революции в России, пока это дело не попало в ж... руки и не стало коммерческим предприятием е... банков. Такие люди, как мой Яша, не только боролись, но и бестрепетно умирали за свои убеждения и, конечно, были настоящими героями, хотя и гибли по наивности чёрт знает за что.
Нам с братом Яков Сергеевич своих взглядов, надо ему отдать справедливость, не прививал, считая вполне основательно, что не дело детей заниматься политикой. Себя в свои 19 лет он считал опытным и много пережившим человеком, давно созревшим и готовым для “ службы народу ”. Живя со мной бок о бок днём и ночью, он скоро стал для меня не только учителем, но и старшим другом, которого я любил и уважал как никого больше в жизни. От него, несмотря на всю его “ красноту ”, я заимствовал только хорошее и честное. Был он, само собой, поборником справедливости и выступал на защиту её бесстрашно везде и повсюду, совершенно не заботясь о том, чем лично для него это выступление может кончиться. С отцом моим, человеком характера самовластного и не терпящего в своём окружении противоречий, он скоро стал в самые острые отношения и как с человеком, очень мало думающем о “ мировой справедливости ”, и как с “ реакционером и черносотенцем ”. Только постоянное и энергичное вмешательство матери, дорожившей Яшей как прекрасным репетитором, дало ему возможность прожить у нас три года, без чего отец не только бы выгнал его через неделю, но и наверняка поколотил бы за дерзости.
Яша был охотник, что ещё больше меня с ним сблизило. Всё лето мы провели с ним в лугах и степи, причём я исполнял очень добросовестно роль охотничьей собаки, выслеживая дичь и доставая её из воды. Для этого я бестрепетно лез в воду в любом месте, чем приводил в изумление деревенских приятелей, ни за что не соглашавшихся даже купаться “ в незнакомом месте ”.
К весне 1907 года мама справилась со своей душевной драмой и стала оживать, найдя утешение в нас, детях. Она оценила и поняла натуру Якова Сергеевича Стечкина, который был бесценным ей помощником и руководителем меня и брата.... Все мы зажили дружной и большой семьей, в которую, кроме Серафимы и Яши, на равных правах входила также и бонна - немка.
Яков Сергеевич не раз выручал своего воспитанника Анатолия Маркова, который учился в то время в Туле в Дворянской мужской гимназии. Все складывалось прекрасно, если бы не преподавательница арифметики Вера Трофимовна (?), “ левый элемент ”, которая отравляла существование Маркова в гимназии. Она считала его образцом “ незаслуженных материальных благ ”, которого каждый день возят в гимназию на лошади, “ как куклу ”, “ . В подобных ситуациях Яков Сергеевич (Стечкин) являлся к Вере Трофимовне и улаживал дело - “ интеллигентному труженику, да ещё революционеру, “ восьмидесятница ” отказать не считала себя вправе ”. К сожалению, репетитор и наставник Марковых - Яков Сергеевич ( Стечкин ), в качестве социалиста - революционера относившийся к религии отрицательно, на неуспехи в Законе Божьем не нашёл нужным обратить внимание - в результате Марков получил переэкзаменовку по Закону Божию. За ошибки и неуспехи в учебе своих подопечных Яков Сергеевич очень переживал, укорял, в первую очередь, себя в отсутствии педагогических умений.
“ С течением времени Яков Сергеевич всё больше приобретал во мне своим честным и хорошим отношением к жизни и людям фанатического поклонника и последователя. Медленно, но верно он внедрял в меня, типичного до этого барчука по рождению и вкусам, принципы истинного демократизма и справедливости. От него я узнал простые и всем известные истины - что все люди равны, что богатство и высокое происхождение не всегда достаются достойным, что в жизни много неправды, основанной не на праве, а на силе и захвате. Яков объяснил, что труд уважения заслуживает, а пролетарский в частности. “
На рождество 1907 года мы с братом Колей и Яковом Сергеевичем поехали в Суходол к его родным, где провели несколько дней в милой и интеллигентной семье его матери. Они жили в чистеньком бревенчатом домике, что особенно было уютно изнутри, так как стены не были оштукатурены. В том же доме находился и приёмный покой. Кроме матери Яши, нестарой ещё женщины типа “ старой курсистки ”, в самом хорошем смысле этого слова, семья состояла из бабушки, уже впавшей в детство, на редкость красивой старухи, и брата Яши – Бориса, в этом году окончившего корпус и поступившего в университет. Несмотря на корпусное воспитание, он имел самые левые взгляды, хотя был очень милый и славный парень. За границей в 1938 году мне пришлось прочесть в газетах, что Борис Сергеевич Стечкин, уже будучи профессором какого - то университета, был привлечён в качестве обвиняемого Государственным политическим управлением по какому - то “ вредительскому ” процессу. Это было естественно: братья Стечкины были не такие люди, чтобы ужиться с неправдой, будь она хотя бы и “ рабоче-крестьянская ”.
... Через много лет, я понял, что всем тем, что есть у меня в натуре и характере хорошего, я исключительно обязан этому человеку. Незабвенный мой друг и учитель Яша был один из тех немногих прекрасных людей, которые в то время бескорыстно и бесстрашно боролись за идеалы правды и справедливости, ожидая осуществления их в грядущей революции и не подозревая, что в действительности за ней кроется только кровавая грязь и безмерная человеческая подлость.
До революции 1917 года, к счастью, Яков Сергеевич не дожил, и ему не пришлось жестоко разочароваться в своих идеалах. Молодым врачом он был убит вовремя войны где - то на фронте ” .
Эти короткие воспоминания Анатолия Маркова о “ Яше ” дороже и значительнее многих современных статей о враче - хирурге Стечкине.
Но кое - чего Анатолий о своем друге - воспитателе так и не узнал... Яков Сергеевич Стечкин “ переживет себя ”. Он не погибнет в годы Первой мировой и Гражданской на фронте, как думал Марков Анатолий Львович, а дожил до 1955 года. Будет работать хирургом в больницах Алексина и Тулы. Успехи на профессиональном поприще могли бы стать дорогой в науку, но он считал, что врач должен быть там, где больше всего нужен страждущим людям, останется честным, порядочным, добрым человеком, патриотом, А.В. Вишневский, Н.Н. Бурденко и другие “ светила ” медицины с уважением относились к Якову Сергеевичу Стечкину. Среди коллег он был непререкаемым авторитетом, его считали русским самородком, профессионалом высокого класса. Самоотверженный труд военного хирурга, подполковника получил достойную оценку. В 1947 году Я. С. Стечкину присвоили звание Заслуженного врача РСФСР. На поприще народного здравоохранения Яков Сергеевич проработал более сорока лет, из них тридцать - в Тульской области. После войны в Туле появился госпиталь инвалидов Великой Отечественной, в котором ведущим хирургом стал Стечкин. Он продолжал выполнять миссию военного врача - хирурга. Его старший сын вернулся тяжело раненым, младший - Мстислав - не вернулся с фронта. В 1951 году Указом Президиума Верховного Совета СССР за выслугу лет и безупречную работу Я.С. Стечкин был награжден Орденом Ленина. В Туле, на главной аллее Всехсвятского кладбища стоит серый гранитный памятник с белым мраморным барельефом. На камне написано: “ Стечкин Яков Сергеевич. Заслуженный врач РСФСР ”.
Хоронили Я.С. Стечкина 14 апреля 1955 года. Гроб от Дома офицеров до могилы несли на руках. За гробом шли туляки, косогорцы, алексинцы - великое множество людей напоминало демонстрацию. В печальной процессии были люди на костылях, в инвалидных колясках. Шел снег, падал на лицо умершего, на непокрытые головы людей, провожавших его.
Его сыновья - Олег Яковлевич Стечкин, преподаватель педагогического института им. Л. Н. Толстого в Туле, а Борис Яковлевич - академик, конструктор, создатель теории воздушно - реактивных двигателей, ученый с мировым именем.
МАТЬ МАРКОВА ВИКТОРИЯ ВЯЧЕСЛАВОВНА И МАЧЕХА МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА КЛЕВЦОВА
Мать Анатолия Львовича Маркова - Виктория Вячеславовна Рышкова, соседка отца по курскому поместью, окончила в Орле Институт благородных девиц. Вышла замуж за Маркова Льва Евгеньевича по любви, полностью ему доверяя, прожила с мужем более десяти лет. Но на горизонте появилась гувернантка Мария Васильевна, близкий человек матери, которая и разрушила семью. Осенью 1906 года узнали, что Мария Васильевна, которую мама считала не служащей, а своим другом, уже в течение нескольких лет была любовницей отца. Мария Васильевна появилась в доме Марковых в 1902 - 1903 г.г. и впоследствии стала второй женой Маркова Льва евгеньевича. Родом она была тоже курянка из разорившихся дворян Тимского уезда Клевцовых.
После разлада в семье, когда отец Марков Лев Евгеньевич покинул жену и детей ради любовницы гувернантки Марии Васильевны, и отчаянной, страшной попытки матери уйти из жизни, многое изменилось. Все эти драматические события происходили во время проживания Марковых в Туле. Анатолий с матерью и сестрой поселились на Миллионной улице, 1 в большом доме, составлявшем один из корпусов большого чугунолитейного завода, принадлежавшего отцу. Обитатели большого дома, составляли добрую и дружную компанию из кормилицы, кухарки, молодого учителя Якова Стечкина и помощников - подростков, порой засиживались до полуночи.
Отец иногда приезжал в Тулу, останавливался в доме на Миллионной. Мать полностью погрузилась в общественную работу и заводское хозяйство. Каждый вечер она с управляющим Куликовым занималась в конторе завода. Несмотря на отсутствие всякой подготовки к ведению заводского хозяйства, она открыла новый цех по изготовлению художественных решеток, памятников и каминов. Сама талантливой рисовальщицей и писавшая масляными красками, сумела поставить это на большую высоту. Возможно, что где - то в Туле осталось ее “ чугунное кружево ”.
Виктория Вячеславовна Маркова, с трудом пережившая свою сердечную драму, посвятила всё своё время воспитанию и образованию детей. Она “ всегда была душой компании, принимая деятельное участие в устройстве наших пикников, детских спектаклей и просто веселых обедов и ужинов. Из Сониных подруг чаще других бывала у нас хорошенькая Паня Талант, подруга по гимназии. К ней по инструкциям мамы и Якова Сергеевича Стечкина мы должны были относиться с особенной предупредительностью и деликатностью, так как она была не только дочь бедного часовщика, но и принадлежала к “ гонимому племени ”. В ответ на это Паня никогда не упускала случая высказать нам свои взгляды на “ бар ” и “ буржуев, пьющих народную кровь ”. Это также тогда было принято и законно, и вполне в духе гонимого племени ”. Чтобы забыться, Маркова Виктория Вячеславовна приняла энергичное участие в общественной жизни города, став скоро одной из виднейших дам - патронесс. На этой почве она подружилась с мадам Жасмин, начальницей гимназии того же имени, в которой училась сестра Соня. Они вместе хлопотали и устраивали вечера, балы и всяческие забавы для учащейся молодежи Тулы. Ещё молодая и красивая, она в это время была по своему положению и состоянию весьма видным лицом, хотя Тула, в которой жило много дворянских семей, отнюдь не отличалась бедностью общества.
Виктория Вячеславовна была добрым, отзывчивым человеком. Однажды в усадьбу Марковых пришел сирота - маленький помощник Давыдка со своим братом - нищим. Мать приютила обоих сирот, старшего Егорку отправила в школу садовников, а младшего на зиму взяла с нами в Тулу помогать по дому. Вторая помощница Оля была дочерью одного из дворовых, жившего у Марковых уже в третьем поколении. “ Бывший повар Андрей в это время заведовал на заводе фабричной лавкой, обожал свою хозяйку и был, по его собственному выражению, “ спокон веков ейный верный раб ”. Свою черноволосую красавицу - барыню очень любили покровские крестьяне.
Мария Васильевна оставалась с Марковым Львом Евгеньевичем до конца дней, до его кончины в Египте, в Александрии. На его могиле искренне и горько плакала, просила прощение.
ТРАГЕДИЯ В ТУЛЬСКОМ КИНЕМАТОГРАФЕ
Масленица 1909 года приходилась на начало февраля, поэтому рождественские каникулы в учебных заведениях в этот год затянулись дольше, и брат Анатолия Николай, приехавший из Ярославля, остался дома. В воскресенье 8 февраля Маркова Виктория Вячеславовна с детьми пошли в кинематограф, расположенный на Киевской улице перед самым подъёмом на гору. В городе было несколько кинематографов ( “ иллюзионов ”) и помещались они в небольших залах, иногда на втором или третьем этаже, с одной выходной дверью. Марков Анатолий занял место в первом ряду, а мама с семилетним братом Женей, заняли места в заднем ряду в самой глубине зала. Как только картина окончилась, и в зале зажглось электричество, публика поднялась с мест и двинулась к выходу на лестницу.
Марков Анатолий Львович спустя три десятка лет подробно описал эту трагедию
“ В эту минуту сзади что - то грохнуло, затрещало, вокруг вспыхнул необыкновенно яркий свет и из маленького окошка будки, где помещался кинематографический аппарат, с гулом и шипеньем вырвался огромный столб пламени, забивший широким веером через всю залу. Невольно нагнувшись и закрыв лицо руками, Марков Анатолий повернулся спиною к этому морю огня. Рядом пронзительным детским криком закричала сестра Соня. Затрещали и покатились по полу стулья и скамейки, заскрипели перегородки, и вся ошалевшая от ужаса и непонимания происходящего толпа, опрокидывая все на своем пути, бросилась к выходу и по лестнице вниз. Получив сильный толчок в спину, защищённую ватной шинелью, Анатолий свалился на пол и покатился в угол к самому экрану. Через минуту зала опустела и одновременно прекратился столб пламени, бивший сзади. ... Зала была пуста, только на полу валялись поломанные и опрокинутые скамейки, потерянные шапки, платки и перевёрнутые стулья. Под потолком стояло сплошное густое облако белого дыма, в воздухе носился острый запах жженого целлулоида. Рядом со мной стояла и плакала от страху совершенно невредимая сестренка. Со стороны выходной двери и с лестницы слышался гул толпы и отдельные крики многих голосов. Мы остановились на самом верху лестницы сзади всех и скоро из разговоров поняли, что выходная дверь внизу забита упавшими и сбитыми с ног людьми, образовавшими живой завал, через который все оставшиеся на лестнице не в состоянии перебраться на улицу. Мамы с Женей нигде не было видно и на наши крики вниз по лестнице они не отзывались.
Администрация обращаясь к задним рядам толпы, приглашала выйти через вторую дверь. Вся улица Киевская была заполнена густой толпой, на мостовой перед входом в кинематограф распоряжались полицейские, стояли пожарные обозы и мелькали блестящие каски пожарных... Время от времени через улицу в аптеку напротив на руках переносили раненых. К нам подошёл брат Коля, который вылез из кинематографа по пожарной лестнице. Потолкавшись кругом с полчаса и не найдя матери, мы решились с сестрой ехать домой, чтобы известить отца о случившемся. Вместе с Яковом Сергеевичем Стечкиным встревоженный папа сел на нашего извозчика и они сейчас же уехали.
Через полчаса к дому подъехали извозчичьи сани, с которых сошел незнакомый человек, державший на руках Женю, которого поручили отвезти домой из аптеки на Киевской улице. Испуганный и плачущий Женя тоже толком ничего объяснить не мог, кроме того, что когда они спускались с матерью из кинематографа по лестнице, сзади них закричали люди, сбили их с ног и, когда он упал, мама, прикрыв его собой, прошептала: “ Не бойся, детка… я с тобой ”. После этого кругом началась свалка, из которой его вытащил какой-то дядя, отвёл в аптеку и оттуда его привезли домой.
Не успели мы поделиться предположениями, как из мрака ночи к освещенному фонарем подъезду тихо подъехали новые санки, на которых между Яшей и отцом мы увидели маму. Вместо ответа на вопросы отец и Яков Сергеевич Стечкин взяли на руки маму и понесли её в дом... Отец, стоявший с железным потемневшим лицом, залитым слезами, обняв наши головы и прижав к себе, вдруг зарыдал страшным мужским рыданьем. Как впоследствии выяснилось, мать, страдавшая пороком сердца, сбитая с ног и испуганная за нашу судьбу, умерла от разрыва сердца. После того как Женю вытащили из свалки у входа, ей удалось подняться на ноги, но при попытке вернуться в залу, чтобы нас разыскать, она была снова сбита с ног и смята толпой.
В панике, начавшейся из - за вспыхнувших от искры аппарата фильмов, сложенных в будке машиниста, кроме матери, погибло убитыми и задавленными в свалке ещё 26 человек, в большинстве женщин и детей, и вся Тула была потрясена этой катастрофой.
Все распоряжения по дому и похоронам взяла на себя друг мамы Жасмин, начальница Сониной гимназии. Хоронить маму было решено в Покровском. Огромный поезд из сотен саней и карет растянулся на добрую версту от нашего дома через весь город к вокзалу. Родители наши были не только видными людьми в Туле, которых все знали, но и сама трагическая и такая нелепая смерть красавицы - женщины во цвете лет и здоровья потрясла город.
В гимназии начальство и товарищи выразили сочувствие по поводу семейной трагедии Анатолию Маркову, внимательно к нему относились, всячески поддерживали. “ На весенних экзаменах старик - архиерей долго и ласково расспрашивал о матери и, не задав ни одного вопроса, отпустил, поставив пятерку ”.
После похорон Яша (Яков Сергеевич Стечкин) потрясённый смертью матери, сделал всё, чтобы нас с Колей как - нибудь отвлечь.
О смерти катастрофе в тульском иллюзионе из газет узнала вся Россия, и это событие целый месяц обсуждалось в печати. Оно послужило причиной того, что с этого года были введены особые полицейские правила для всех кинематографов России, которые были обязаны на случай пожара иметь запасные выходы. Долгие годы до самой революции помещение кинематографа пустовало, и никто не хотел его снимать. Об этом рассказывала свидетель трагических событий учительница Стрекаловской министерской школы в Бушово Тульского уезда Тарасова Надежда Филипповна своей внучке Елене Евгеньевне, проживающей в Подмосковье.
ПРОЩАНИЕ С ТУЛОЙ
Тяжелые воспоминания, связанные с пережитым в Туле, заставили отца Маркова Льва Евгеньевича весной 1909 года покинуть Тулу и навсегда переселиться в Покровское.
Чугунолитейный завод инженеров Марковых был скоро продан компании бывших служащих, а дом - под учебное заведение. В мае 1909 года началась перестройка здания, в котором с осени должна была быть открыта гимназия Никольской Ольги Николаевны. “ Первой была разрушена зала, эта комната должна была быть соединена с другим смежным домом заводских корпусов. Сердце сжималось и ныло от сознанья, что в этих теперь разрушенных комнатах с видным сквозь потолок небом так недавно кипела уютная и весёлая жизнь семьи ... Невеселы были последние месяцы нашей жизни в Туле. На семейном совете было решено, что Соню отдадут в Институт в Москве, где жила с семьёй сестра отца, а меня в кадетский корпус в Воронеж, находившийся всего в 4 часах езды по железной дороге от Покровского. Яков Сергеевич Стечкин должен был ехать с нами, чтобы подготовить для экзаменов в корпус, пока же на две недели ехал на побывку к себе в Суходол ”.
Дальше продолжилось обучение Анатолия Львовича Маркова в кадетском корпусе в Воронеже, в Николаевском кавалерийском училище в Петербурге, а затем началась взрослая жизнь поколения, которому суждено было пережить революции, перевороты, войны, эмиграцию. Несмотря на то, что сыновья испытывали к отцу неприязнь, в эмиграции Лев Евгеньевич приедет к Анатолию в Египет и проживет свои последние два месяца рядом с сыном. Воспоминания, родная кровь и Родина окажутся более ценными, чем семейные ссоры и обиды.
______________________________________________________
Опубликованные “ Записки о прошлом ” Маркова Анатолия Львовича сегодня для нас необыкновенно важны и интересны - они раскрывают наше прошлое через призму человеческих переживаний, не дают разомкнуть звенья цепи богатой истории России, порвать нить, которая связывает поколения. Более того, они помогают тульским краеведам внимательнее отнестись к истории города, уточнить некоторые факты.
Вспоминаю эпизод, который произошел в Вильнюсе в конце 1970 - х г.г. В центре старого Вильнюса в старинном здании с толстыми стенами есть замечательный музей. У огромного векового деревянного шкафа, украшенного красивой резьбой, женщина -экскурсовод рассказывала, говорила на русском языке, молодому отцу с мальчиком семи - восьми лет об истории шкафа, у которого они остановились. Как оказалось, этот предмет мебели был из дворца Радзивиллов. Встав неподалеку и, стараясь не привлекать внимания, внимательно слушала. Этот шкаф, оказалось, был доверху “ наполнен историей Литвы и Польши ”, и “ группа ” экскурсантов из отца с сыном довольно долго стояла около шкафа и внимала рассказчице, которая готова была бесконечно листать и раскрывать страницу за страницей всю летопись Речи Посполитой. Прошло более получаса, и неожиданно в конце лекции эта дама поворачивается в мою сторону и надменно - презрительно произносит: “ Вот так надо знать свою историю!”.
______________________________________________________
Литература.
1. А. Л. Марков. Записки о прошлом. 1893 - 1920.
2. Анатолий Марков - кадет, офицер и писатель. https://beloe-dvijenie.livejournal.com/416069.html
3. Род Мосоловых - Каталог статей - Село Буйское
4. Боде Ольга Андреевна ГАТО Ф. 734 Оп. 2 Д. 17
5. ГПИБ | Т. 3 (12) : Родословец. Ч. 5 : Материалы. - М., 1909.
6. Участники Белого движения в России - Генеалогический форум https://forum.vgd.ru/post/395/70313/p2003411.htm
7. Боде Николай Львович (1859) Открытый список https://ru.openlist.wiki/
8. Государственный архив Тульской области Ф. 90 Оп. 1 Т 45 Д. 39125 Л.л. 241, 254, 255, 293, 293 а - 296. Об отказе уплаты зарплаты рабочим чугунолитейного механического завода Маркова, находящегося на Миллионной улице в городе Туле. Запись чиновника особых поручений о посещении губернатора делегации рабочих. Систематический каталог: М 1 10 11 001 Тула https://gato.tularegion.ru/doc/23083244
9. Тульский краеведческий альманах: Мосоловы
10. Некрополь Алексеевского монастыря http://von-meck.info/2-uncategorised/132-2016-4 (Базилева Анна)
11. Марков, Евгений Львович - Википедия https://ru.wikipedia.org/wiki/Марков,_Евгений_Львович
12. Евгений Львович Марков. Библиография (Библио - Бюро Стрижева - Бирюковой) / Проза.ру http://proza.ru/2020/06/03/2009
13. https://labas.livejournal.com/1216907.html От союза русского народа до "зголошення побуту чужинця"
14. О Николае Маркове (Вольфганг Акунов) / Проза.ру http://proza.ru/2018/10/21/670
15. Союз русского народа (Егор Баженов) / Проза.ру http://proza.ru/2017/03/27/43
16. Марков Лев Евгеньевич - Офицеры русской императорской армии http://ria1914.info/index.php?title=Марков_Лев_Евгеньевич
17. Н е марков кратко
18. Государственный архив Тульской области ГАТО - Фонд 90 Опись 1 Том 45 Дело 39125 Л. Л. 241, 254, 255, 293, 293 А -296 https://gato.tularegion.ru/doc/23083244
19. Памятные книжки Тульской губернии и др.
Тула. Дом Марковых на улице Миллионной, 1
© Copyright: Татьяна Башкина, 2023
Свидетельство о публикации №223053000099
Свидетельство о публикации №223053000099
Рецензии