Вожак

ВОЖАК
Так получилось, что сразу, после окончания Львовского ветеринарного института  я попал в Таджикистан. И так хорошо попал, что и уезжать оттуда не собирался.  И это длилось 12 замечательных лет. Первые десять лет я проработал в Душанбинском зоопарке.  Но потом, увлекшись наукой о поведении животных (этологией), устроился в Душанбинский институт животноводства, в отдел технологии выращивания и содержания крупного рогатого скота мясного направления. Наша хозяйственная база располагалась в сказочном месте – в поселке Ховалинг Халтонской области  в предгорье  Бадахшана.
Направление в общем-то новое,  и  отделу было поручено разработать рекомендации по  содержанию крс (крупного рогатого скота ) в условиях, максимально приближенных к свободному выпасу  в горных районах.  Ну а мне, как раз было очень интересно понаблюдать за животными, которые возвращаются в  свою, почти  естественную среду. Для отдела я оказался просто находкой, потому как в городе очень сложно было найти энтузиаста, который согласился бы месяцами   сидеть не просто  в горном кишлаке, но еще и ночевать с  быками в одном коровнике.
Надо сказать, что Ховалинг это совсем не так себе кишлак. Ховалинг это отдельная горная страна.  Летом туда можно добраться автобусом и машиной, а  зимой  -  только на самолете или на ишачке или  лошади.
  Ну,  а  стадо наше  зимой содержалось  в зимнем коровнике  с достаточно просторным  выгулом в местечке ДжомБахт. Задача моя состояла в том,  чтобы среди сотни  племенных  быков  выбрать самых ценных,  пока все быки находились в одном месте. При этом начать отбор надо было именно по поведенческим характеристикам, а затем добавить и все остальные. Помощником у меня был  молоденький, только  после армии,  пастух,  как раз этого стада, Джафар, который и жил здесь же, неподалеку. По-русски говорил он хорошо, учил в школе, а потом еще и в армии. Джафар  - классический горный таджик.  Не высокий,  коренастый, по-крестьянски мускулистый.  На нем всегда был синий  чапан, перевязанный красным платком  и кулябская тюбетейка, а на ногах  кожаные сапоги-ичиги с резиновыми калошами,  в которых он, не снимая,  так и запрыгивал в большущие резиновые сапоги, когда заходил в загон. По установившейся традиции, все сотрудники института  кормятся у того пастуха, чьё стадо наблюдают  в данный момент, а жить могут  у него же в доме  , а могут и  в   гостинице. Зато потом такому пастуху разрешают дополнительный сенокос  для домашних  любимцев – коров и овец. Был еще и второй пастух, но на время моего пребывания он отпросился в Куляб к родственникам. Я не возражал, так как мне вполне хватило и одного помощника.
 По плану,  предполагалось месячное круглосуточное  присутствие наблюдателя в загоне.  А потому,   как меня ни уговаривал Джафар, ночевать у него дома, я так и не соблазнился.  Тогда Джафар пожаловался  бригадиру. Пришел бригадир, он тоже жил сравнительно неподалеку.  С бригадиром мы уже давно были знакомы, но он, тем не менее, меня внимательно осмотрел – все ли со мной в порядке?  И только после этого спросил: – Ты зачем нашего джавона обижаешь?
 - Э,  Ака  Салим,  наука требует моего денного и нощного присутствия с быками в загоне.
 - Э,  какая ночью наука?  Бык ночью спаит, человек ночью спаит.
 - Э, Ака, это человек спаит, а наука движется вперед!
 - А Девона ночью придет, что делать будешь?
  - Девона только к человекам приходит, а быков боится,  у быка тоже рога есть!
  - Майляш. Раз Девона не боишься,  ночуй,  где хочешь.
Тут в разговор вступил и Джафар:
    - Э, Бригад!  Доктору много хороший сена надо и самый вкусный комбикорм!
  - Зачем доктору комбикорм и сено, он что, у тебя покушат не может?
  - Ему надо для опытов и чтоб спать не холодно!
Тут Джафар просто воспользовался ситуацией. Дело в том, что на дальние фермы,  Комплекс хорошие корма зажимал, потому как  местные разворуют – у всех по домам скотина. А если на этом экономить, то можно больше получить привеса на откорме, а  этим, дальним,  помереть все равно не дадут,  а за лето они по любому вес нагуляют.  Бригадир сдался перед столичным доктором, и уже к вечеру  завезли два трактора сена и свежего комбикорма  с отрубями.
Ужинали в этот вечер у Джафара. Ему пришлось бригадиру «проставиться» за комбикорм.
 На первую ночь,  отец Джафара уговорил меня остаться в его доме в мехмон хоне  (комната для гостей). И хотя в долине снега уже не было, ночью было еще довольно холодно. Но, под двумя курпачами (длинное, узкое ,  ватное одеяло, которое используется  как матрас, подушка и одеяло) можно согреться и в любой мороз.
На завтрак, после чая,  подали совсем не маленькие косухи с ширчоем.  Ширчой это горячее молоко с крутым зеленым чаем,  покрытое толстым слоем растопленного домашнего сливочного масла,  и к этому ширчою - свежая, только из тандыра, горячая лепешка.  Что с этим делать, я плохо себе представлял. Горячее молоко, с маслом и с лепешкой…? Не знаю-не знаю!  Джафар, заметив мое недоумение, разломил лепешку и протянул половину  мне. Кусочек от своей  он  хорошо погрузил  в молоко,  и жестом предложил последовать его примеру.  Ну, ладно.  Ученым отступать некуда.  Делаю то же самое.  С опаской пробую.  Джафар ждет и с любопытством наблюдает. И только, когда мое лицо поплыло от нескрываемого наслаждения, улыбнулся и сказал:
  - А и у нас не все понимают ширчой. А зимой, когда холодно, лучше еды нету. Завтрак, а на весь день хватает.
 После завтрака, я, наконец,  добрался к своим бычкам. И, хотя я всех быков уже немножко знаю по бонитировкам,  Джафар считает своим долгом  меня с ними как следует познакомить. Быки, мирные с виду, с любопытством наблюдают за нами и даже навязчиво пытаются преследовать.
- Дохтур, не бойся. Это они так кушать просят. Видели, что вчера привезли, а не дают.  Надо кормить.
 - Погоди немножко, я за ними до завтрака хочу понаблюдать. 
Ходим вдоль и поперек вольера, почти все быки - на улице.  За нами-таки увязалась стойкая компания абердин-ангусов и голловеев.  Наверно, самые любопытные.  Абердин это такой не сильно высокий, но очень толстый,  комолый  (безрогий) бычок, черной масти, на коротких ножках.  Если смотреть на него в фас  – чистая, гладкая блестящая  бочка. Идеально подходит для мясного скотоводства в горных районах.  А благодаря рефлексу тебеневки (способность откапывать копытом траву из-под снега),  ему не страшны и снегопады.  И хотя описаны экземпляры и под тысячу килограмм, наши были не многим более полу-тонны.  Горы не любят крупных размеров.  А голловеи  - это почти такие  же черные безрогие  бочки, что и абердины, только  мохнатые, и с головой, как у бизона.  Ну,  еще может  более легкой весовой категории. 
Независимо от нас по вольеру прохаживался громадный швице-зебувидный бычара. Чудо генетики - от скрещивания швицкой породы с зебу. Похоже, судя по важной походке, он чувствовал себя здесь главным.
Спрашиваю Джафара: 
  -Вожак, что ли?
 -Кто?  Швиц?  Не! -  отвечает, - больше понтуется.  А вожак вон  тот  - за абердинами – Казах.  (бык казахской белоголовой породы).   К ним не подходи, когда они вместе, они его охраняют.
 И действительно, когда мы слегка приблизились к этой компании, несколько черных комолых гладких   бычков  абеодинов,  сразу вскочили,  и для убедительности  несколько раз гневно выдохнули. Казах при этом и бровью не повел.
 И хотя по породе они должны быть чуть  крупнее голловеев, эти, в сравнении с остальными, мне показались какими-то маленькими.
  -Что-то на вид слабенькие?  - я вопросительно посмотрел на Джафара.
 - По отдельности  - да. Но, когда вместе, как банда. И возле начальника их  никто не трогает.
 Остальные быки, среди которых еще особо выделялись темно-красные  казахские белоголовые, уже нетерпеливо топтались возле кормушек, что протянулись по всему периметру загона.  Комбикорм я попросил Джафара сегодня не задавать,  а  свежее сено мы с ним вместе раскидали.  На мое удивление, вожак в окружении своей охраны, к свежему сену  совсем не торопился.  Он важно поднялся. Оправился.  Его примеру последовали и «охранники». Затем вожак мукнул,  как-то коротко, но так громогласно, что зазвенело в ушах, и не торопясь направился к кормушке, прямо напротив того места, на котором только что отдыхал.  В его неторопливой походке чувствовалась незыблемая сила, и он, казалось, вполне понимал, что он не просто здесь царь, но еще и неотразимо красив.  Абердинская  охрана  несколько опередила его и довольно проворно расчистила ему место в середине кормушки, а сама расположились по бокам от хозяина.
Потом Джафар ушел,  а я остался с быками.  Задача предстояла, на первый взгляд неразрешимая.  Необходимо было до сезона  разделить быков на несколько групп  по иерархии.   Если просто сидеть и тупо наблюдать, то на это бы ушла уйма времени. Но оказалось, что решить ее  можно   довольно быстро и  просто. Примерный план у меня уже был.  Я решил прогнать все стадо по олимпийской системе,  по факту доминирования возле кормушки. На вылет. И осуществить его я собирался на следующий же  день, а сегодня хотел только понаблюдать, и чтоб не скучать, проверить у быков способность к экстраполяции.  Экстраполяция в этологии это способность животного предвидеть варианты развития события.  Вот, например, ворона опускает хлеб в арык, чтоб он стал мягче. Это  первый уровень.  Но горбушку подхватывает течение,  и уносит  в туннель.  Ворона летит к концу туннеля и заглядывает внутрь, – когда же эта горбушка появится?  Это второй уровень. Есть и еще. Но не сегодня.
Сооружаю на кормушке  импровизированный туннель. Из обычного шифера. Засыпаю в тазик комбикорм с мешанкой. А тазик-то - на веревочке. И приманиваю туда бычков. Стараюсь по одному, но иногда подходят несколько. Идея оказалась правильная, у кормушки остается сильный, а значит и старший по иерархии. Значит, завтрашний эксперимент может вполне сработать. И вот, только бычок начинает лакомиться, как тазик уезжает в туннель.  Со стороны быка не следует никакой реакции, кроме растерянности и разочарования. Даже отсутствует попытка заглянуть в туннель.  Несколько минут он стоит напротив пустой кормушки и, нехотя, уходит, по дороге,  пнув головой  зрителей из собственного стада:  - Мол,  это все из-за вас!
Ну да, все правильно, эволюционно быки не привыкли гоняться за едой. Им это незачем. Еду либо подадут, либо к ней можно неторопливо подойти,  и  она никуда не убежит. Никто из подопытных  быков так и не попытался найти исчезнувшее лакомство. Однако,  Казах меня  удивил!  Я полдня разными уловками выманивал  его к  моему туннелю,  а получилось это только после того,  как почти все стадо я загнал в коровник.   Дал ему, как следует, распробовать лакомство,  и только после этого потянул тазик за веревочку в туннель. Он, как и все остальные быки, не стал разбираться, куда делся тазик, но, в отличие от других, посмотрел на меня так  внимательно и серьезно, что я стал быстро соображать, как катапультироваться  из загона. После этого он с некоторой досадой, краешком рога  боднул мой туннель, отчего шифер  плавно улетел  на несколько метров за пределы загона. Мне ничего не оставалось, как  оставить тазик на месте, и на всякий случай,  добровольно отправиться за  шифером, от греха подальше.
Надо заметить, что многие напрасно считают быков агрессивными и их боятся.  На самом деле,  бык действительно настолько силен, что ему достаточно только демонстрации силы. И в этом он вполне предсказуем.   Но если его дразнить, или  перед ним выплясывать, показывая свой страх, то …  - В общем,  этого лучше не делать. Другое дело, корова. Даже самая, на первый взгляд мирная буренушка, в отличие от быка, совершенно не предсказуема.  Она может без каких-либо предупреждений раздавать тумаки во все стороны, всеми имеющимися способами.  Например, во время мирной прогулки,  боднуть соседку по стаду, мол:  - вас тут не стояло!  Или,  - ах! -  чтоб вас тут  не было!  А любимая фишка у коров  это во время ветеринарных процедур  наступить вам на ногу!
А уж коровки мясных пород, в отличие от молочных,  еще и лупят копытами на все 360 градусов, лягаясь, как дикие мустанги.
На второй день мне нужен помощник,  и Джафар с радостью соглашается.
Суть эксперимента заключается в следующем.  Выгоняем к тазику с комбикормом любых двух быков.  Дальше, выбираем победителя по факту доминирования возле кормушки, а она сделана таким образом, что  принимать еду может только кто-то один.  Быку, вытеснившему от кормушки соперника, ставим зачет, то есть победу, а проигравшему  – поражение. Победитель получает  на ляжку белую метку из аэрозольного баллончика, а проигравший – ничего.  И так прогоняем парами  все стадо.  Через  пол дня  у нас есть  уже две группы.  А на следующий день  соревнования проходят уже только внутри каждой группы.  Победители с победителями, а проигравшие   с проигравшими. И опять победители получают белую отметку. Кое-кто уже вторую.  Джафару очень понравилось,  только, что не делаем ставки. Таким образом,  мы получаем уже  три иерархические  группы. И в этот же день проводим третий тур, где опять встречаются быки внутри только своей группы, с одинаковым количеством меток.   На третий день, все продолжается по той же схеме, и олимпиада закончена,  а  у нас получились четыре   стабильные иерархические группы, и еще одна - необычная.  На самом деле, групп даже больше, но для данного эксперимента нам было достаточно четырех. Дальше у меня немножко рутинной работы – всех переписать по биркам и разнести по журналам соответственно иерархии.  На сегодня работа закончена,  и я последнюю ночь ночую у Джафара.
 На следующее утро с  тремя курпачами,  в таджикском халате,  с  чалмой на голове и журналами наблюдений под мышкой, я, как заправский падавон,   перебираюсь жить на на сеновал к быкам. Чапан - свой,  из Душанбе. А вот чалму мне навернул отец  Джафара, со словами: 
 - Днем не жарко. Ночью тепло.
 С этого  дня   началось круглосуточное наблюдение.   Да, забыл сказать,   что  Казах в поединках не участвовал. Он - начальник, ему это не надо.
Ночь. На сеновале.  В коровнике.  С  сотней  племенных  быков. Всё обошлось! 
 Утром разбудил Джафар:
- А, Дохтур!  Солнце встал, а ты спаишь?
Пока прихожу в себя и окончательно понимаю, где я, опять слышу голос Джафара: 
-Э , Духтур!  Что, Девона тебя ночью не воровал?  Зачем на чай не ходил?
-Э, Джафар, я никогда так сладко не спал.  Девона может и приходил, но меня не добудился.
Так вот. Теперь  о быках.  Необычная первая группа. Весовая категория до 800 кг. В нее вошли всего шесть самых сильных быков, это те,  кто заработал четыре победы. Абердины  и чистые швицы.  По конституции это были совершенные красавцы, с которых  в пору бы было снимать универсальную матрицу для бонитировки!  (Бонитировка в животноводстве  это комплексная оценка животного по многим параметрам, от  происхождения, физиологических и  физических данных  до  проверки по качеству потомства). Из всего стада, по результатам наблюдения,  это оказались самые спокойные и невозмутимые быки. Свое место они хорошо знали, и доказывать его не было  никакой необходимости.  Пока.  Между собой они практически не конкурируют,  и что меня больше всего удивило – возле кормушки они совершенно не выясняют, кто сильнее, они едят по очереди, без суеты и спешки. Их единственная    цель – Казах!  Но  с вожаком  - не все так просто.
Вторая группа, около  30 быков,   это те,  кто имел по три победы. Весовая категория до 700 кг.  В общем, тоже довольно спокойная и невозмутимая группа быков, которая за время моего присутствия, и,  по словам Джафара, совершенно не занималась разборками. Все - красавцы! Это была смешанная группа: Казахские белоголовые, швицы, швице-зебувидные,  голловеи и абердины.
Третья группа, тоже, что-то около 30 быков, это из тех,  у кого по две победы. Весовая категория до 500 кг.  Тоже, в целом, спокойная и мирная группа, из всех имеющихся пород.   Но возле кормушки и за место на сухом пригорке  могли и подраться.
 А вот четвертая  группа, это те,  у кого по одной победе, оказалась самая беспокойная.  Весовая категория  от 400 до 500 кг.  Практически, чуть ли ни ежедневные драки, при том по пустякам, как говорят, на ровном месте. В ней  больше всего голловеев и абердинов. Особняками в этой группе  держались  только абердины - члены  «царской» охраны - достойные, как элитное войско.
 Ну и пятая группа, в основном казахские белоголовые и абердины, откровенные слабаки, ни одной победы,  самые  рыхлые, и, как оказалось, вовсе не по генетической наследственности, а  в результате  своей добровольной нетрадиционной ориентации,  и, как следствие,  имеющие самое   униженное  положение  в стаде. 
Одна интересная деталь. При длительном совместном вольерном содержании, в отсутствие  коров, быки частенько делают ложные садки на более слабых членов своего стада.  Иногда и молодые бычки, еще не способные к оплодотворению коровы , при удобном случае могут попытаться запрыгнуть на корову. Естественно,  у них при этом ничего не получится. В  колхозах таких бычков иногда называют  «стебки». Так вот,  в нашем стаде  «стебались» только  бычки самой низкой иерархии и, изредка,  бычки из четвертой группы. Как результат всего этого, их  полная непригодность для дальнейшего разведения по качеству спермы, вплоть до автокастрации. Эволюция  уродов отсекает.
   Мне, между тем,  очень повезло с правильно выбранным временем приезда. А дело в том, что весна   у стадных  животных   это самое удобное время  для  выяснения  иерархического статуса.
Так вот, пока велись все эти наблюдения,  произошло одно интереснейшее событие.  На место вожака появился еще один претендент.  Это был  швице-зебувидный бык из элитной группы, которого  я по  началу  и принял за вожака.
Начиналось все сравнительно невинно.  Однажды,  под вечер, в  то время как  вожак мирно трапезничал в окружении своей абердинской охраны, на место его постоянной лежки заявился Швиц.  Это место не то, чтобы запретное, но, кроме абердинской  банды, туда, особенно в присутствии Казаха, никто не рисковал соваться. А Швиц не просто пришел, а еще  там и помочился.  И,  сразу,  не так чтобы бегом,  но довольно проворно удалился. Это был  вызов!
 Казах, конечно, все видел,  но никак не отреагировал. Слегка прихрамывая на переднюю ногу, погулял по вольеру, и  вернулся на место,  только через пару часов, когда подсохло. Недовольно и громко выдохнул. Но, все-же улегся на свое место. Может, случайность?..
Швиц,  тем временем, тоже побродил по вольеру, при этом, не упуская из вида  Казаха.   
–Ага, проглотил! Пойдем дальше!
Наверное, именно с этой мыслью он остановился посредине вольера, несколько  боком к вожаку. Дальше, не глядя на Казаха в  упор, несколько раз гневно ударил копытом. Казах никак не отреагировал, но абердинская охрана  зафыркала, засуетилась и неуверенно переместилась в тыл, за спину хозяина. Швиц,   так и остался стоять, как  вкопанный,  периодически гневно взрывая землю копытом.
Дело было уже совсем под  вечер. Пришел Джафар. Когда раздал вечернее сено, позвал меня на ужин:
  - Ай, Духтур, чой  мехрем?!
  - Не, Джафар, на чай сегодня не пойду. Тут сейчас битва будет! Мне надо присутствовать.
  - Зачем так сказал? Какой битва?
Я рассказал,  что происходит. Джафар посмотрел на быков и равнодушно сказал:
  - Сегодня -  не будет.  Он так неделю может топать. Пойдем чай пить.
Я, конечно, ему не поверил, но, чтобы еще как-то  задержаться, спросил:
  - А что это у Казаха с ногой?  Вроде как, хромает.
  - А, дурак такой!  За три дня как ты приехал, один камбагал свой бабхои омода арагох гонял  (один нищий своих готовых телок на пастбище гонял).   Мургрохафа кардан.  (надругался)
  - Чтоооо? – перебил я его.
  - Да, у нас тут один бедняк живет.  У него только корова и прошлогодняя телка. Ему Бригад пасти разрешал – много травы не скушает. 
  - А почему бедняк?
  - Ленивый. Двор у него большой, мог бы и десять держать. А у него только один корова и десять баранов. Хотел своей телкой  хитро так сперма у Казаха воровать, а сам говорит: – Пасти ходил.   Казах, нюхал, волновался, а как увидел, на забор прыгал, забор ломал, сам падал.  На его  телке Казах, чуть спина не ломал. Упала. Не получилось.  Всё даром пролил.  За коровой побежал. А корова еще не хотел. Полкишлака его назад  гонял. Вот,  хромает.
 - Завтра Саиду скажи, пусть зажимную клетку везет.  Скоро на пастбище, как пойдет?
 - Уже говорил. А Бригад сказал,  само пройдет. У него всегда само проходит.
 - Скажи,  доктор велел.  А не привезет, доктор настучит директору.
За время нашего диалога ничего нового с быками не произошло. 
  - Ладно, пойдем чай пить!
Часа  через два, уже  ночью,  я вернулся к быкам.  Прошелся по загону с фонариком. Все быки мирно хрустели жвачкой.  Казах – на своем царском троне, а Швиц смылся под крышу. От меня быки уже не шарахались, быстро привыкли. А самое главное, похоже,  начали меня считать органической частью своего стада, даже не пытаясь  выяснять, на каком  я месте  в их  иерархии.
 Вообще, с фонариком я ходил только первые ночи, очень быстро убедившись в том, что без фонаря видно все гораздо лучше, а главное,   и все вокруг, не только в узком лучике,  ведь звезды в Ховалинге громадные, как яблоки на дереве, и их света вполне хватает.
На следующее утро Бригадир привез не только зажимную клетку, но и местного ветеринара с главного участка. На мое удивление,  без особых усилий с нашей стороны,  Казах сам зашел в зажимку и даже дал себя зафиксировать. Ногу не очень хотел давать, Сильно сердился. Но клетка для того  и «зажимная». Надо заметить, что крупных быков фиксировать гораздо легче, чем  мелких. На бонитировках мучились мы в основном с абердинами, так как у них отлично работает и передняя и задняя скорости.
Осмотрели копыто  с местным доктором, проблема оказалась не страшная. Наверное, это Казах, пока лазил по заборам  за телками, загнал себе между пальцев переднего копыта довольно крупную  занозу. Да что там занозу, целое бревно, которое уже начало подгнивать.  Так что «зажимка» приехала вовремя.
После обработки раны,  Казах, когда его освободили,  гневно на меня посмотрел, сказал:
 - Мму-у-у-у-у, -  и захромал еще сильнее. А и Саид на меня недовольно посмотрел,  ну, может, не так строго, как бык, но ничего не сказал.  Сказал местный доктор:
- Саид! А тебе понравится, когда тебе в ногу такая заноза попадется?!
 - Я за чужими телками по заборам не прыгаю! У меня свои есть!
До обеда, я обходил Казаха самой дальней  дорогой. Но потом решил, что так не годится. Набрал полтазика мешанки с отрубями и явился  прямо к нему, на его лежку. Его «банда»  хотела было меня остановить, но убедившись в моей решительности , отступила.  Казах  не шелохнулся.  Я подумал, что он,  увидев тазик, сразу догадался, что это взятка. Я пододвинул мешанку поближе к его голове, а сам прилег совсем рядом. Его это ничуть не удивило и не расстроило. Похоже, он решил, что я теперь -  из его абердинов, ну, может,  не слишком на них похож.
После обеда появился Швиц. Теперь он не только долбил землю копытом, но еще и мычал, и смотрел прямо на Вожака!   А Казаху – хоть бы что!  Так  продолжалось три дня.
На четвертый день Швиц нарушил границу.
 Вот только тут Казах встал,  и медленно пошел навстречу. Швиц отступил, но недалеко. Остановился. Набычился  и замычал. Казах ответил! Ну, думаю, сейчас начнется! Не началось.  Но и не так, чтобы закончилось. Диалог продолжился, кто кого перемычит.  Вечером пришел Джафар и сказал, что они так мычать еще неделю могут.
И действительно, рев стоял еще три дня. На третий день ни один из них не подошел ни к кормушке, ни к поилке. Вот тут Джафар заволновался: 
- Швица гонять надо в другой загон, а то драться будут, убивать друг друга будут. Меня Саид накажет.
 - Не накажет. Скажи, душанбинский доктор разрешил. А и вообще, лучше никому не говори. Я с ними буду все время.  Убивать никого не дам. Отвечаю.
 Но сердце, честно говоря, ёкнуло!
 - Они тебя слушать не будут!   - Недовольно пробурчал  Джафар.  – Но я с тобой тоже останусь. Я люблю, смотреть когда они дерутся.  Только бы Бригад не знал! Сегодня еще не будут.  Они утром начинают.
Концерт продолжался всю ночь.
  А  на следующий день, с первыми лучами солнца, концерт  не только продолжался  но , похоже,  начал набирать силу. Вожак и Швиц за всю ночь даже не сдвинулись с места.  А бычарник жил своей дежурной жизнью.  Пришел Джафар, запрыгнул в сапоги,  раздал сено и занялся уборкой.  Быки, казалось,  его не замечают вовсе, даже позволяя себя толкать и дергать за хвосты.  У быков  - еда, водопой, мелкие стычки. Вот только двух бойцов все обходят  стороной. Я сижу  на перилах забора с фотоаппаратом, внимательно наблюдаю за происходящим, стараясь не упускать ни одной малейшей  детали, как вдруг быки, совершенно неожиданно, как по команде, замолчали, медленно  пошли на сближение и остановились буквально в метре друг от друга.
 - Джафар!  - кричу,  - сейчас начнется!
Джафар бросает лопату и присоединяется ко мне. Арена неожиданно стала еще шире. Все быки выстроились по сторонам, на отдалении.  А на арене - Вожак!  Казахский белоголовый красавец.  Живой вес 680 кг. Лоснящаяся, вот только полинявшая, темно-красная спина играет на солнце живыми мышцами.  Горбатая от нагромождения мышц , плотная  шея, мощный торс на достаточно коротких, мохнатых  ногах, которые органично соединяют его с землей,  делая    приземистым  и устойчивым. Мышцы под кожей  - буквально кипят! Мощную еще не облинявшую мохнатую голову венчают идеальные, с легким изгибом, как у японского короткого меча  вакудзаси,  толстые в основании и изящно утонченные к верхушкам, рога. На переднюю ногу слегка прихрамывает, что  впрочем,  не вызывает чувства жалости, но еще и придает ему пиратского шарма.
Напротив него - Швиц. Представитель  швицезебувидной  породы мясного направления. Живой вес 800кг!  Темная на голове и на ногах, короткая, матовая, плотная  шерсть переходит в седую на животе и по бокам,  соединяя при этом голову и хвост гибкой темной полосой.    Благодаря приподнятой верхней части туловища  выглядит исключительно элегантно, не смотря на свой бойцовский вес. В оставшейся по наследству от зебу  холке  высокий горб  делает его зрительно еще выше.  Все тело от шеи и до хвоста плотно набито живыми мышцами.  Аккуратную, с резкими, скульптурными  очертаниями голову венчают мощные рога, изящно изогнутые  вперед и вверх, будто снятые с самурайского средневекового шлема . 
 Казах, по сравнению со Швицем,  в весе заметно проигрывает. Но мы с Джафаром, конечно,  болеем за Казаха.
Какое-то время быки стоят совершенно неподвижно,  в упор смотрят друг другу в глаза, и только их тяжелое дыхание говорит о том, что назад дороги нет.  И вдруг оба, одновременно отступают на несколько шагов назад, вжимаются в землю, и как по команде, как две громадные стальные пружины выстреливают на встречу  друг другу. На друзей они теперь точно не похожи.  Пружины замирают на на расстоянии не больше 20 см , буквально нос к носу, как будто врезавшись в какую-то невидимую стену-границу,  после чего медленно расходятся на исходные позиции.  Дальше опять сжимаются и выстреливают вновь. И так происходит несколько раз, пока не наступает момент истины,  и  на страшной скорости и с ужасной мощью, на этот раз они оба выключают тормоза!  Раздается страшный треск и хруст, будто одна скала обрушивается на другую и сейчас вот-вот разлетятся в пыль и мелкие камешки. Джафар  хватает меня  за ногу:  - Дохтур!  Турма вместе ходит будем!
Но,  чудо! Оба опять непоколебимо стоят на ногах и вновь медленно расходятся  для очередной атаки.
 - Не будем, Джафар! Природа их так придумала, чтоб они на пределе своих сил выяснили, кто  из них будет дальше водить стадо, при этом оба должны остаться живыми.
 Второй удар происходит  с еще большей яростью и мощью! Затем еще. Еще! И еще!  Вокруг арены собирается около  полусотни  быков, все,  из первой, второй и третьей группы и внимательно  с неописуемым азартом наблюдают поединком. Среди них и абердинская банда, которая живой волной, следуя движениям вожака на безопасном расстоянии, с азартом накатывает вперед,  и так же, одновременно с ним,  отступает.
Казах между тем, во время отступлений,  начинает заметно прихрамывать на больную ногу. Щвиц неумолим. И скоро становится очевидно, что его удары обрушиваются  все с большей силой. Настолько, что вожак вынужден теперь принимать его  удары,  несколько отступая.  Швиц это чувствует,  и это придает ему еще силы! Тем временем, тактика поединка опять меняется – быки,  сцепившись рогами, начинают друг друга давить.  Казах, из-за больной ноги и, наверное, из-за солидной разницы в весовой категории,  хитро пятится назад  по маленькому кругу, заставляя тем самым Швица  расходовать больше силы на лишние движения.  Внезапно Казах резко отступает и совершенно неожиданно наносит Швицу несколько сокрушительных ударов, наотмашь, справа и слева, и делает это настолько быстро, что Швиц даже не успевает ответить и,  зашатавшись,  теряет равновесие.  Однако,  он очень быстро приходит в себя,  и исполненный  ярости,  тем не менее, медленно  отступает.  Очень быстро становится  понятно, что это готовится решительный  ответный удар. Со всей мощью восьмисоткилограммовая пружина выстреливает в  Вожака!  Но  тот, вместо того, чтоб встретить нападающего в лоб в лоб,  - уворачивается от удара! Швиц проваливается в своей атаке, и тогда вожак наносит ему молниеносный короткий, мощнейший удар с  боку! Швиц теряет равновесие и всей  своей махиной падает,   сотрясая   землю,  но тут же пытаясь встать на ноги. Однако  вожак,  даже не дав Швицу опомниться,   наносит ему непрерывные сокрушительные удары  со всех сторон, поднимает его на рога и мощнейшим рывком,  сделав свечу на задних ногах,  опрокидывает Швица на спину.  Как только Швиц оказался сокрушительно поверженным, из-за спины Вожака вылетает абердинская «банда»  и начинает катать Швица по загону, как футбольный мяч. Мы,  не договариваясь  с Джафаром,  слетаем с забора и бежим разгонять абердинскую «банду». Но, увидев наше приближение,  они поднимают Швица на свои комолые головы и выкидывают его через ограду – прочь  из вольера наружу.
Через пару часов  Казах, как ни в чем не бывало,  лежит на своем «царском троне» в окружении абердинской  «банды»,  которая  его заботливо облизывает со всех сторон. Швиц,  отдышавшись,   безропотно, как послушный мальчик, позволяет себя загнать обратно в вольер.  Его не облизывает никто. 
Оба совершенно целые. Ну,  разве что ссадины и царапины. Бычья кожа – надежная броня! Будто ничего и не произошло. Правда,  Казаху на следующий день предлагаем опять посетить клетку- фиксатор  для осмотра ноги. А он и не сопротивляется.  Справляемся вдвоем в Джафаром.  Обрабатываем старую рану,  щедро  мажу мазью Вишневского, оставшейся с прошлого раза, и заматываю ногу обычным бинтом, пару дней подержится,  а потом сам отвалится. Уже через неделю Казах совершенно здоров.
 Во время  этой командировки, когда я уже закрыл свой журнал наблюдений, мне удалось зацепить  еще одно необычное представление с быками – первый выход на пастбище. 
Привыкнув к  зимнему загону, быки,  в общем,  и  не пытаются  его покинуть, даже при  открытых воротах. За редкими исключениями!  Но вот,  когда ворота открываются по настоящему, это понимают все быки. Конечно,  тому есть условные рефлексы. Во-первых ,  уже пора, трава за оградой  манит своей недоступной близостью. Во-вторых,  оба пастуха – верхом, на лошадях.  Третье это, конечно, чабанские собаки.  Ну,  и,  в конце концов, по-настоящему открытые ворота!  Первый выходит вожак в сопровождении своей абердинской охраны, тут уже толпятся и все остальные. Вот сейчас они себя ведут точно, как стадо коров!  По глинобитной дороге надо пройти совсем немного,  и впереди открывается сказочный вид на бесконечные  зеленые холмы, за которыми начинаются  еще заснеженные горы Бадахшана. По дороге быки еще идут прилично. Но,  как только удается ступить на мягкую землю,  сплошь покрытую  сочной травой, тут все и начинается.  Быки, как будто сорвавшись с цепи, несутся по полю в разных направлениях, скорее- скорее и дальше от  загона! Чтоб, даже не догнали! Они не просто бегут , они азартно топчут мягкую землю, и,   взрывая ее рогами и копытами, подбрасывают высоко в воздух. Некоторые   кидаются на траву,  и азартно размахивая  копытами,  трутся всем туловищем об землю и катаются по ней, издавая гортанные возгласы бесконечного блаженства.  А  еще, зачем-то при  этом азартно пердят.  Я понимаю, что надо написать  «пускают ветры». Но,  ветры они пускают в загоне, а здесь то они как раз пердят. Многие, в том числе и абердинская  охрана,  весело скачут, натыкаясь,  и  сталкиваясь друг с другом, не соблюдая никакой иерархии или субординации.  Только вожак,  с высоко поднятой головой  разрывает  утреннюю  тишину ДжомБахта своим мощным трубным рыком, который уже никак не  назвать мычанием,  и продолжает ничем невозмутимое  движение в сторону  пастбищ.
Представляю, как при этом  трубном гласе  волнуются в загонах коровы.  Если они еще в загоне, то непременно прыгают галопом и скачут,  забрасывая задние ноги выше головы, то справа, то слева, размахивая при этом своим выменем,   как мажоретки пушистыми помпонами, при виде,  скажем, Майкла Джордана. 
Значит,  окончательно пришла весна.
Волнуется даже лошадь Джафара.   Лошадь Джафара без седла и стремян.  Только уздечка. Какое-то время он лошадь  слегка удерживает, но потом пускает, всего лишь  слегка придерживая уздечку одной рукой.  Лошадь срывается с места и стрелой  летит  над зеленым весенним полем, а Джафар, плотно  обхватив ее торс ногами,   и тем самым соединившись  с  ней в одно тело,  превращается в сказочного Кентавра.
Постскриптум-
По результатам этой работы, институт предложил свои рекомендации по совместному содержанию быков мясных пород скота в условиях агропромышленных комплексов. Но читателю это уже вряд ли будет интересно. Хотя  одну необычную деталь, все же хочется упомянуть.  Пятую группу, почти  на половину,  пришлось выбраковать, и,   как мы не пытались ее спасти, через год,  она  по качеству потомства ушла на мясо.  Эту группу на следующую зиму  заменили обычными  не племенными телятами. И все встало на свои места.