Заметки юного натуралиста

    Причём здесь не внимательность, рассеянность? Я люблю геометрию: повозиться с равнобедренными, равносторонними и прямоугольными треугольниками используя теорему Пифагора — это же просто удовольствие. Пифагор классный парень, жил, правда давно, и жаль, что не у нас. Но теорема его для геометрии вещь незаменимая — это я вам честно скажу.

     А ещё люблю физику, особенно третий закон Ньютона: очень полезная вещь. Мы с пацанами, - с нашей улицы, - очень любим строить ракеты, а они, прикинь, летают только потому, что этот Исаак открыл закон реактивного движения, тот самый — третий закон.

      Обернёшь три- четыре порошинки альбомным листом, промажешь клеем, оперение приклеишь, конус на нос и в небо. Летит — радуешься.

      Но это всё ерунда по сравнению с одним очень увлекательным занятием. Как только я сажусь за домашку, то первым делом наблюдаю, как там дела у моего подопечного.

      Я наблюдаю за одним насекомым, которое живёт у меня в верхнем левом углу окна моей комнаты. Естественно с внешней стороны: потому что — это паучок. А я их не очень люблю, только из далека.

     Уж не знаю, что у него было по геометрии, но паутинку он свою плетёт точно по Пифагору.  И выглядит очень романтично, потому что отдалённо напоминает такелаж парусника.

        И вообще, у меня закрадывается догадка, что Пифагор, - как и я, - сидел за партой в своём пятисот шестидесятом году до нашей эры и пока не видят родители, наблюдал за паучком, как он искусно плетёт свою паутину.

        В результате длительного наблюдения я сделал вывод, что паутина — это не место жизни паучка, а только его прихожая.  Живёт же он в самом уголке за старой вздувшейся,- ещё немецкой, - штукатуркой.  Я переживаю, - если отвалится, - где же ему тогда жить?

        А пока не отвалилась - оттуда у него тянется тонкая нить в прихожую. Когда приходят гости - они дёргают за неё, чтобы позвать хозяина, и он сразу же выходит. Не томить же гостей в прихожей.

       Быстро так подбегает и помогает гостям, - чтобы не замёрзли, - укутывает их в мягкую шубку из паутинок и только  потом приглашает пройти в дом. Мало того, ещё и помогает и, даже, на руках несёт. Внимательный такой, заботливый.

       Растёт постепенно паучок и паутинку свою расширяет. Гости, правда, попадаются иногда буйные. Хулиганят, шумят. Порой даже паутинку рвут. Противные. Зачем приходили? Он без обид, - знай себе старается, - чинит порванную паутину, да так ловко, что даже и не скажешь, что там была дыра. Одним словом - мастер.

      К середине лета — это уже не паучок, а, - такой себе, в меру упитанный, -  паучишка. Наверное гости приходят не с пустыми руками — с гостинцами, вот мы и набираем вес. Да и образ жизни спокойный, без лишней суеты. Сиди жди гостей.  И не было другого занятия у него.

      Как он их провожает я не заметил, а вот как уходят, я видел. У него есть чёрный ход, так сказать  - заднее крыльцо. Вот от туда, уже без шубок они и выскакивают и падают вниз. Нагулялись, наверное, устали и лететь сил нет.

      К осени раздобрел, нагулял тельце - это уже большой паук-крестовик: на спине толстого брюшка хорошо виден красивый  узорчатый крест. Признаюсь честно -  пауков боюсь: страшные они. Но этот - свой, домашний. Ведь рос, можно сказать, на моих руках.

      И вот однажды вижу, как какой-то проезжий щёголь, - мы в школе как раз Ревизора проходим, - прётся явно без приглашения, нахально, вальяжно так. - Ну, -думаю я, - задаст ему мой-то сейчас этому щёголю.
 
      Худой, мелкий, ножки тоненькие длинные, - без слёз не взглянешь. Копия — Хлестаков и ведёт себя так же. И что же я вижу, - глазам своим не верю: подваливает этот хлыщ к моему, а мой, - я не понимаю,-ведёт себя как-то уж совсем не по мужски. Лапки поджал и хоть глаз не вижу, но чувствую, как от радости млеет, щурит глазки-то от счастья.

     А хлыщ-то, хлыщ и рад: лапками погладит, то прижмётся, то поцелует. Что за ерунда, нежности какие-то, не пойму никак. - Эх, слабак! - подумал я. Так обидно стало: такой могучий, а перед каким-то хлюпиком спасовал. Думал бой увидеть, а тут ...Эх.

      Поплясал вокруг этот заезжий франт и уже было собрался на выход. Ха!  Не тут-то было! Постой-ка брат. Встрепенулся мой, лапки распрямил и стал в гости приглашать. Обнялись они крепко так, как родные. Мой укутал своего родственника , как и всех своих гостей, в свою мягкую белую шубку и пригласил в дом. И, по заведённой традиции, помог зайти.

      Только потом я вычитал, что мой-то, - какая досада, - оказался девочкой, а заезжий франт — мужиком.  И мне довелось присутствовать на свадьбе и на брачной ночи. А закуской на свадебном столе оказался заезжий щёголь! Знай наших! В конце концов, моя - то победила!

А родители пусть не переживают: подтяну я литературу с зоологией.