Эта длинная чашечка кофе

Садилось солнце. Небо разрисовалось разноцветными клочьями рваных облаков.  Светило уходило на другую сторону Земли, оставляя эту половину законам ночи.

Элизабет укладывалась спать. Огромная копна её пушистых волос едва умещалась на подушке. Сама Лиз была маленькой и худой.

Лохматый пес Трезор улегся рядом с кроватью, подминая под себя теплые тапочки хозяйки.

Дом накрыла мягкая тишина, и таинственное спокойствие разлилось по округе легким шелестом июньской листвы.

Лиз спала обычно крепко, просыпаясь под утро всегда в хорошем настроении. Так было и этой ночью. Проснувшись, Лиз улыбнулась сама себе, как делала уже много лет, погладила Трезора, поддела маленькими ножками большие тапочки и отправилась варить кофе.

Она долго пила маленькую чашечку кофе, глядя своими синими и бездонными глазами в окно. Картина в окне была всегда одинаковой и менялась только согласно сезону. Большой, старый, развесистый дуб стоял поодаль, вскидывая огромные ветви к самому небу. На дубе висела кормушка для птиц, наполненная  даже летом. Дуб был главным персонажем заоконного пейзажа. Газон, несколько кустов роз, маленькая елочка, посаженная перед прошедшим  рождеством, и две туи заканчивали пейзаж. Лиз обожала этот пейзаж. И очень любила дни, когда ей выпадала возможность наслаждаться маленькой чашечкой кофе, никуда не торопясь.

Она как-то внезапно поймала себя на том, что эти моменты её жизни, когда она никуда не спешит, ни о чем не думает, а просто сидит тихонько на своей кухне, потягивая медленно густой кофе из любимой чашки, чаруясь знакомым видом из окна, и есть её самые счастливые моменты. Она забывалась в эти минуты, доходившие порой до получаса. К телефону Лиз не подходила, она его просто не слышала, музыку не включала, шелест листвы заменял ей любую мелодию. Одному только Трезору было позволено нарушать эту идиллию. Выпущенный в сад, пес обходил его довольно быстро, прибегал к хозяйке и начинал требовать вывести его на улицу. Трезор возвращал хозяйку к реальности.

Лиз быстро собиралась и шла с верным своим спутником в лавку за булочками и мармеладом.

После завтрака Лиз уходила на работу. Трезор оставался в саду или сидел дома в холода.

В выходные Трезор был по-настоящему счастлив, получая максимум внимания от своей хозяйки, они подолгу гуляли по округе, заходили в лес, бродили по полям, летом ходили купаться к озеру. Лиз любила повозиться в саду, Трезору это тоже нравилось.

Так они жили уже много лет. Лиз никогда не скрывала своего возраста, ей было 64 года, но скрывала возраст Трезора, ему было 18. Когда Трезору было 14 лет, каждый входящий в её дом обязательно говорил, глядя на пса, какой он уже старый и как мало ему осталось, вскидывая после этого понимающие глаза на хозяйку с явным сочувствием во взгляде. Да, Трезор был не молод, он рано поседел, не так активно бегал, но был совершенно здоров и вполне счастлив.  Лиз не допускала ни малейшей мысли об уходе собаки из своей жизни.

Раньше у Лиз была семья. Был муж, который ушел к подруге. Был отец, в котором она просто не чаяла души, считая лучшим другом. Он умер в 80 лет от инфаркта. Он всегда говорил: «80-ти мне бы хватило, этого вполне достаточно».

У Лиз был единственный сын. Он всегда был и оставался самым близким человеком. Но он уехал так далеко, что виделись они не чаще одного раза в году и очень не надолго. Поэтому Лиз жила одна. Сначала она просто не находила себе места от одиночества, пыталась вновь создать семью, встречаясь с мужчинами. Но каждый из них был настолько чужд ей, что она вскоре просто выбросила из голову саму эту идею. Она очень долго не могла отойти от отъезда сына. Это был её кусочек, часть её жизни, абсолютно необходимая ей. Она не могла надышаться сыном, она собственно и жила-то его жизнью, а не своей, постоянно думая только о том, что ему в данный момент нужно. Но сын уехал. При этом он сказал ей самое тяжелое и обидное, что только мог сказать. Он сказал ей, что она мешает ему найти себя и свой путь. А ей казалось, что именно в этом она и стремилась ему помогать.

За полгода после отъезда сына Лиз так состарилась, что её никто не узнавал. У Лиз оставалась только работа. Она была редактором в издательстве. Это была хорошая работа, и Лиз хорошо её делала. Но она никогда не придавала особой важности своей работе, просто спокойно выполняя её день за днем. И работа всегда жила рядом с Лиз, не доставляя ей ни особого восторга, ни особенных хлопот.

Через полгода после отъезда сына Лиз начала испытывать депрессию. Ей не хотелось вставать утром, вылезать из постели, она могла проваляться в кровати целый день, если это был выходной день. Однажды именно в такой день ей пришлось выползти из-под одеяла из-за странного шума, доносившегося от её двери. Лиз неохотно встала, накинула халат, надела тапочки и прошла в коридор. Что-то скребло её дверь. Она медленно открыла эту дверь и увидела небольшого щенка. Лохматое рыжее создание упорно водило лапкой по её двери, не произнося при этом ни звука. Увидев Лиз, щенок сначала смотрел на неё, словно оценивая, а потом стремглав рванулся в комнаты и был таков. Она обыскала все углы, заглядывала под диваны и кресла, осмотрела даже ванную, собаки нигде не было. Решив, что он испарился, Лиз снова завалилась в кровать. Через минуту кто-то лизнул её ногу. Лиз нашла щенка под одеялом. «Ах ты наглец», - подумала она и уже собралась скинуть пса прочь, но тот так сильно зажмурился и затаился, прижавшись к её ноге и изобразив всей своей маленькой собачьей персоной абсолютный ужас, что Лиз передумала. Пес, словно поняв, что его оставили, лизнул ногу Лиз еще раз, потом обхватил её и мирно засопел. Он проспал два часа, и все это время в душе Лиз шла борьба между здравым смыслом и её истинными желаниями. Рассудок говорил ей, что собаке, тем более найденной на улице, не может быть места в её кровати. В то же время душа её пела от радости. Живой теплый комочек, такой ранимый и зависимый, так нуждавшийся в чьей-то ласке и заботе, вдруг оказался у её ног. Лиз подумала и решила отпустить ситуацию. «Пусть будет то, что будет», - решила она.

Маленький пришелец наелся молока и спокойно проспал всю ночь. Лиз устроила ему тепленькое и уютное местечко на полу в спальне, но под утро опять нашла его в своей кровати, пес лежал на голове Лиз, запутавшись в её пышной шевелюре.

Друзей на работе у Лиз не было, но она все же рассказала про найденную собаку коллегам и выслушанные комментарии не оставили у неё и тени сомнения, - собаку нужно было отдать в приют, к тому же у пса могли быть хозяева, потерявшие его. Лиз также пришлось выслушать, сколько хлопот доставляют животные, особенно щенки, как они грызут все, что попадается на их пути, портят обувь, мебель, гадят,  пока хозяин на работе, сколько их нужно выгуливать, как сложно и дорого кормить, как часто они болеют и еще много всего такого негативного. Домой Лиз ехала быстрее обычного, чтобы поскорее избавиться от щенка. Она торопливо открыла дверь и увидела пса, лежащего возле порога. Встречая Лиз, он вскочил на лапки, вильнул приветливо хвостиком и лизнул её в ногу. Он смотрел на Лиз такими преданными глазами, что сердце женщины дрогнуло. Она взяла щенка на руки, прижала его к сердцу, поцеловала в лобик и сказала: «Съездим к ветеринару, там посмотрим, что будет». Лиз покормила пса, осмотрела свой дом и обнаружила его в полном порядке. Ничего не было покусано, разбросано или испорчено. Собака вылизала всю оставленную еду и тихо ждала на пороге.

Ветеринар долго осматривал собаку, не нашел никаких проблем со здоровьем, предположил, что пес не так давно потерян, т.к. очень ухожен. Он сказал, что хозяева наверняка ищут пса, и взял с Лиз слово, что она подаст объявления о находке. Лиз получила множество рекомендаций по уходу, купила некоторые лекарства и отправилась в зоомагазин.

Она не помнила, когда в последний раз бывала в зоомагазине. Она бы провела там полдня, если бы не её щенок. Во-первых, он был явно напуган собратьями, сидящими в клетках, а во-вторых, он был необыкновенно возбужден запахом еды и все время причмокивал и облизывался.

По дороге домой Лиз заехала в приют, чтобы сообщить о находке. Там, в приюте, глядя в глаза бездомным животным, многие из которых пережили не самые легкие времена, она вдруг устыдилась пережитой ею депрессии и решила, что обязательно возьмет себе кого-то, если этот малый не приживется у неё.

Но малый прижился. Никто не откликнулся на поданные объявления, хотя звонили довольно часто. Каждый раз сердце Лиз съеживалось от ужаса  при очередном звонке и отходило, когда она понимала, что ищут не её Трезора. Да, он был назван ею Трезором в честь дедушкиного пса, о котором ей рассказывали в детстве. Говорили, что Трезор- первый прожил больше двадцати лет. Лиз сочла этот факт добрым знаком. Трезор- второй также, как и Лиз, волновался при звонках, поднимал большие уши и склонял голову набок, делая напряженные глаза. Но когда Лиз облегченно выдыхала, то и Трезор начинал скакать вокруг неё, виляя хвостом так, что казалось, он понимал суть момента - очередная угроза покинуть этот дом миновала.

Через месяц звонки прекратились, и Лиз успокоилась.  С появлением Трезора жизнь её обрела новый смысл. Вставать приходилось пораньше, Трезора нужно было выводить на прогулку. После работы она регулярно навещала зоомагазин, покупая собаке еду. Дом её наполнился веселым озорством подрастающего щенка, заботами, игрушками, а главное, бесконечной любовью человека и преданного ему существа.

Через два месяца знакомые отметили, что Элиз прекрасно выглядит, она постройнела от бесконечных прогулок, на лице её появился здоровый румянец, настроение было всегда прекрасным, а дома ждало любимое существо. Элиз перестала постоянно думать, как там её сын, что он ест, с кем общается, как работает. Она перестала убиваться по умершему отцу, напрочь забыла об ушедшем муже. Лиз начала замечать, что мир полон радостных забот и множества непознанных тайн. Трезор помогал ей открывать эти тайны.

Однажды на работе Лиз появилась новая девушка. Ее взяли из жалости, делать она определенно ничего не умела. Была девушка русской. Поговаривали, что приехала она по визе невесты, но что-то пошло не так с ее женихом и ей пришлось поскитаться. Возвращаться в Россию она явно не желала, потому согласилась выполнять в издательстве любую работу. Звали ее Наталия. Столь некрасивого создания природы в женском обличии Лиз, пожалуй, никогда еще не встречала. Только ярко – каштановый цвет ее длинных волос, да узкие лодыжки выдавали в ней хоть какую-то женственность. В остальном она была ужасна. Очень кривые зубы до безобразия уродовали без того некрасивое ее лицо, но и их у нее не доставало. Два передних нижних ее зуба странным образом выдвигались сильно вперед перед остальными, делая ее улыбку до крайности странной и неприятной. Глаза ее не могли смотреть прямо, она бесконечно много моргала, мучаясь сильной близорукостью. Тело Наталии было абсолютно бесформенным, в нем не было даже намека на талию или грудь. Но самым неприятным был ее запах – она пахла грязными мужскими носками. В коллективе все чурались ее, надеясь, что долго она не проработает, ее виза заканчивалась. Одна Элизабет пожалела девушку. Она разговорилась с ней, поняла, что той совершенно негде жить и пригласила к себе домой на какое-то время. Абсолютно все вокруг отнеслись к этой несчастной с толикой недоверия и пренебрежения, никому не хотелось с ней общаться. Это показалось Элиз несправедливым. Она свято верила, что внешность ничего не значит, главное духовный мир.
 
Трезор впервые встретил хозяйку настороженно, когда она пришла с Наталией. Он не вилял хвостом, был напряжен и, молча, скалился. «Трезор, дружочек, - говорила ему мягко Элиз, - это наша гостья, она побудет у нас немного».

Но Наталия осталась у Элиз надолго. Лиз пришлось оформить ей регистрацию, чтобы девушка могла продолжать работать. Выгонять ее было неловко, а оплачивать жилье она явно не могла себе позволить, какую-то часть денег Наталия отправляла домой, во всяком случае, она так говорила.

Ко всему прочему Наталия оказалась изрядной неряхой. В выделенном ей шкафу все ее вещи были скомканы и раскиданы, и вскоре там поселился ее невыносимый запах.

Не было ни одного человека, кто отнесся бы к этой девушке хотя бы с жалостью, все определенно чурались ее. Что подвигло Элизабет начать о ней заботиться, не смогла со временем ответить даже она сама. Но Элиз заботилась о Наталии так, словно та была ей родственницей. Она приодела ее, сводила к парикмахеру, учила элементарной аккуратности, что, впрочем, плохо у нее получалось. Постепенно они сблизились душами. Элиз старалась не обращать внимания на неприятную внешность девушки и пыталась найти в ней добрые черты. На работе они почти не общались, а дома Элиз учила ее всему, что знала сама. Постепенно она привыкла к ней настолько, что перестала замечать и ее неприятную внешность, и даже её ужасный запах.

 Через полгода к Наталии приехала погостить ее мать. Элиз помогала с документами и, конечно, финансово.  Наталия не была похожа на свою мать - огромную, очень плотного телосложения, с выдающимися буграми грудей даму почтенного возраста, беспрерывно курящую дешевые сигареты. Элиз практически с ней не общалась, т.к. мама Наталии не знала польского, но сосед Элиз, прекрасно говоривший по-русски, предупредил ее однажды, что она пустила в свой дом не самых порядочных людей. Он сказал, что и мать, и дочь явные алкоголички в прошлом. Присмотревшись в лица своих гостей, Элиз увидела, наконец, вполне определенный хабитус. Но и это не остановило ее. Наталия теперь не пила, и Элиз решила еще более активно помогать ей. Мать Наталии вскоре уехала, оставив пропахший противным запахом сигарет дом Элиз. Трезор не полюбил ни одну из дам, он активно сопротивлялся любому общению с ними и пытался любыми доступными собаке способами выразить свой негатив по отношению к ним. Однажды Наталия уехала на пару дней к знакомой забрать теплые вещи. Трезор веселился так, что Элиз даже пришлось урезонивать его. Вернувшаяся Наталия снова ввергла пса в состояние напряженной конфронтации.

В один из выходных знакомая пригласила Элизабет в паломническую поездку в Черногорию, там было много святынь. Элиз взяла с собой и Наталию. Ехали одним днем налегке, Трезор остался охранять дом. В одной из церквей Наталия долго молилась святому Николаю. Элиз подошла к этой же иконе, но вдруг явно почувствовала призыв сзади, словно кто-то смотрел на нее и звал ее незримо. Ощущение было столь реалистичным, что Элизабет обернулась и стала искать источник этого призыва. Она пошла по ощущениям к этому источнику и обнаружила маленькую икону незнакомого ей святого. Им оказался святой Василие, особо почитаемый в этих местах. Элизабет стояла возле иконы, прислушиваясь к своим новым ощущениям. Они были очень теплыми и добрыми. Василие словно обдал ее каким-то непознанным до селе светом. Через какое-то время к Элиз подошла Наталия. В этот миг душа Элиз заволновалась и от иконы к ней протянулась протяжная мысль, более всего означавшая опасность. Наталия отошла. Снова появилось тепло и благоденствие. Если бы Элиз умела слушать свое сердце, если бы она умела прислушиваться к своей интуиции, она правильно поняла бы это предупреждение. Но Элиз вскоре совершенно забыла о пережитом, относя свои ощущения к вымыслу подсознания.

Наталия за все это время значительно переменилась внешне, она стала более мягко ходить, была лучше одета, и визиты к зубному врачу, которые оплачивала Элиз, очень положительно сказались на ее устрашающей прежде улыбке. Да и манеры ее изменились в лучшую сторону. Элиз это очень радовало. Она с еще большим рвением стремилась помочь девушке. Наталия, тем временем, нашла другую, более устраивавшую ее работу и чувствовала себя значительно увереннее.

Элиз уже начала подыскивать своей подопечной подходящее жилье, не вечно же было ей жить у нее, но вдруг пришлось срочно выехать к сыну, жену которого прооперировали.

Элизабет строго поговорила с Трезором, что он должен слушаться Наталию, выходить с ней на прогулки и вести себя дружелюбно. И впервые за все эти полгода, что она приютила у себя совершенно чужого ей человека, она порадовалась этому факту, - ей не пришлось везти с собой Трезора в самолете, чего старый пес вряд ли вынес бы.

Ничего, казалось бы, не предвещало беды. Но, вернувшись через неделю в свой дом, Элиз обнаружила его полу опустошенным. Было вынесено практически все, что можно было унести. И не было Трезора. Элиз обежала всех соседей, но никто ничего не видел. С работы Наталия уволилась.
Ничто сейчас не волновало Элиз, кроме ее пса. Она пришла вначале в состояние шока и полнейшей беспомощности, а потом начала судорожно соображать.  Куда могла увезти пса эта девчонка? И зачем он ей был нужен.

Обращение в полицию заняло почти полдня, но даже идей, где искать Трезора у полицейских не было. Было очевидно, что его вывезли на машине. Элиз страдала. Она представила себе своего старого друга беспомощным и лишенным элементарных условий, и ей становилось выносимо тяжело. Подумать, что Трезора нет в живых, Элиз даже не могла.

Подъехал сосед, тот самый, что говорил по-русски, и дал свои показания, назвав Элизабет беспечной, а Наталию типичной воровкой и проходимкой. Элиз позвонила коллеге, у которой тоже была собака. Та предположила самые крайние варианты. Она решила, что Наталия опасалась, что собака найдет ее так или иначе по запаху, потому избавилась от нее.
 
Пришла ночь. Элизабет согласилась пойти спать к соседям, ибо в полупустом доме оставлять ее одну они не хотели. Но поспать не удалось, Трезор занимал все мысли своей хозяйки. Утром Элиз решила обзвонить все местные приюты, но это не дало никаких результатов.
 
Прошло еще три дня. Элизабет высохла на глазах, потемнела и осунулась. Трезора не было. Спешно приехал сын, он нанял частного сыщика и подтянул всех своих знакомых к поискам собаки. Через пять дней Трезор был обнаружен привязанным к забору заброшенного дома в пятидесяти километрах от дома Элиз. Он был голоден, простужен и
изможден. К счастью, ему оставили миску с водой, это его и спасло. Два месяца боролась Элиз за жизнь своего преданного друга, но так и не смогла его выходить. Трезор умер.

Элиз просто почернела, она высохла до неузнаваемости и в мгновение превратилась в старуху.

Не имея сил продолжать привычную жизнь, Элиз взяла отпуск и приняла решение поехать в Россию, ведь у нее был адрес матери Наталии. Сын взялся сопровождать ее, соединив время поездки с давним желанием познакомиться со страной. Они не искали Наталию, Элиз хотела понять истоки человека, который так ответил на ее добро. А сын Элиз решил просто помочь своей матери, надеясь, что после поездки она придет в себя. На время их отсутствия в доме Элиз наметили серьезный ремонт в надежде, что новый дом поможет забыть старое горе.

В самолете Элиз и ее сын Патрик сидели рядом с русским священником, ездившим в Польшу по делам церкви. Священник прекрасно говорил по-польски и Патрик в общих чертах рассказал ему о происшедшем. Священник долго молчал, а потом, выразив соболезнование, сказал, что Господь, возможно, так определил Элиз помочь несчастной и заблудшей женщине, которая все равно ответит за причиненное зло. Еще он посоветовал своим спутникам проехать по монастырям вблизи Москвы и помолиться о душе Наталии, дав несколько адресов. Он сказал, что так быстрее пройдет боль и забудется обида.

Мать Наталии жила в Москве. Она очень удивилась, встретив Элиз и ее сына, но дружелюбно пригласила их войти в квартиру. С порога было понятно, что проживает в ней такое количество людей, что на вешалке не было ни малейшего зазора. Квартира была настолько обшарпанной, словно ремонта в ней не было с момента сдачи дома лет 100 назад. Стоял запах тех самых дешевых сигарет, которыми когда-то пропах и дом Элизабет. Гостей пригласили в одну из комнат, которых было в общей сложности три и все служили спальнями для большого количества домочадцев. Элиз выучила минимум русских слов, которые заранее продумала в качестве вопросов. Но задавать она их не стала, потому что первым вопросом матери Наталии был, как там ее дочь. Вопрос этот был настолько искренним, что Элиз с сыном поняли, что эти люди совсем не владеют ситуацией. По мере ознакомления с домочадцами Элиз вспомнила из рассказов Наталии, что в квартире этой живут родители Наталии, ее сестра с мужем и двумя детьми, а также брат Наталии, страдавший эпилепсией, и сестра матери Наталии, приехавшая на заработки, да так здесь и оставшаяся. Кругом был беспорядок и довольно грязновато, что, впрочем, удивило гостей не более, чем все остальное. Сестра Наталии была на нее совсем не похожа, но это не означало, что она была красива. Напротив, отсутствие зубов, что оказалось семейным фактом, бесформенное тело, вечная сигарета во рту, вызывали не самые приятные впечатления.

 Элиз и ее сын были совершенно обескуражены тем, что их пытались накормить в этом доме. При полном отсутствии даже самых элементарных условий для принятия гостей им вынесли пироги и чай. И то, и другое было малосъедобным, но Элиз с сыном не могли отказаться из вежливости и попробовали угощение. Мать Наталии болела, она страдала артритом, а в данный момент почти не могла двигаться и практически не выходила из дома. Проанализировав все увиденное, Элиз с сыном решили побыстрее уйти. Свой визит они объяснили простой вежливостью при деловой поездке в Москву. Про Наталию ничего не стали рассказывать, сказали только, что она сменила работу и переехала.

Выйдя на улицу и вздохнув полной грудью чистого воздуха, Элиз расплакалась. Она не могла себе представить, откуда родом и корнями та девочка, которую она так пригрела и так ей помогла. Теперь же она видела, что Наталия жила в невыносимых условиях в семье то ли алкоголиков, то ли просто пьющих людей. Во всяком случае, у них осталось впечатление, что все в этой семье когда-то пили. И, как следствие, жили на грани нищеты. Но доброта не была чужда этой семье, несмотря на все условия их жизни, и эти люди не показались Элиз способными к воровству.  Но Элиз не ощущала себя обворованной, она чувствовала себя преданной, а предательство может настичь в этой жизни любого, это Элиз знала прекрасно.

«Тебе полегче, мама?»- спросил Патрик.  Элиз ответила: « Да». И ей действительно стало легче. Она не оправдывала Наталию, но она перестала чувствовать к ней явную ненависть и вражду. Элиз давно уже знала, что обида разрушает, и приехала она сюда не наказывать кого бы то ни было, а освободиться от негатива, поглотившего ее в связи с пережитой ситуацией.
 У них было всего три свободных дня в Москве, и они решили воспользоваться советом священника и выбрали Саввино-Сторожевский монастырь для просмотра. Ехали долго из-за пробок, расстояние около 50 км заняло в итоге более двух часов. Но монастырь произвел незабываемое впечатление на Элиз и ее сына. Он был удивительно красиво расположен, вдоль реки на высоком холме, с которого открывался потрясающий вид на окрестности. Но самой интересной была история монастыря. Основан был монастырь одним из соратников и учеников великого русского святого Сергия Радонежского, Саввой Сторожевским. Много было связано с этим местом всяких историй, но самым завораживающим был факт явления во сне святого Саввы одному из соратников  Наполеона, когда французские солдаты вторглись в этот монастырь. Старец во сне попросил не грабить его детище, а взамен пообещал, что сохранит жизнь сновидцу. Сон был настолько явным и сильным, что французский военачальник послушался старца и грабить монастырь запретил. Он прошел всю войну и действительно не был даже ранен. Святость места и старца произвела на полководца того такое впечатление, что он принял православие и построил на своей Родине часовню, посвященную Святому Савве.

Элиз и Патрик, впечатленные увиденным, тем не менее, не забыли совета русского священника, и помолились здесь за заблудшую душу Наталии. Элиз это очень помогло, но Трезор, его последние дни и муки все равно не выходили из ее головы.

Москва в целом произвела довольно приятное впечатление на Элиз и ее сына, но жить бы они здесь, конечно, не смогли. Слишком много было суеты в этом городе, слишком тяжелый смог нависал над ним, слишком много было народа, шума, транспорта.  Но вопрос, почему Наталия поступила с ней так неблагодарно, Элиз отпустил. Господь с нею, решила она, и отправилась домой.

Дом встретил ее наступающей весной, светом солнца, пением птиц и тяжелой грустью по любимому псу. Патрик пожил с нею с неделю и, убедившись, что мать его справится с ситуацией, уехал домой.

Элиз вышла на работу, и жизнь ее понемногу возвращалась в прежнее свое русло. Коллеги подарили ей малюсенького котенка, рыжей мастью так напоминавшего Трезора, который скрасил одинокие вечера своей хозяйки.

Наталию довольно быстро нашли. Элиз вернули все, что удалось вернуть из украденного. Но этот факт ее не взволновал уже, он был ею пережит. Память о Трезоре все также больно откликалась в ее сердце, и только время способно было утихомирить эту боль.

В один тихий зимний вечер Элиз напишет о Наталии и Трезоре рассказ. Как сильно будут различаться два персонажа, собака и человек, исходно получившие одно и то же тепло от приютившего их человека. Как быстро забудется человек, так грязно растоптавший всю подаренную ему любовь, как долго будет жить в памяти пес, ответивший таким теплом на доброту своей хозяйки. Он будет жить в ней всегда. Лаская нового своего друга по холке, она всегда будет помнить о том, который когда-то лизнул ее в ногу, спрятавшись под ее одеялом. Она будет вспоминать о нем вначале с болью, потом с тихой грустью, и всегда с огромной благодарностью.

Элизабет было 74, когда пришло ее время. Она написала еще несколько очень интересных  рассказов, в том числе и о своей поездке в Россию. Она была спокойна и счастлива перед своим уходом. Она знала, что встретит ТАМ и отца, и Трезора, и всех, кого она так любила в своей жизни.

Она встанет утром, сварит себе чашечку крепкого кофе и сядет с нею возле стола, глядя на такой знакомый и такой любимый ею пейзаж за окном. Там будет тот же дуб, только еще более раскинувший свои необъятные ветви, высокая ель и пара подросших туй. Она будет сидеть и пить свой утренний кофе, радуясь своей безмятежности. Потом вдруг вздохнет и выйдет из-за стола, обнаружив себя легкой, словно воздух, и полетит мимо дуба и ели вглубь своего старого сада и увидит несущегося к ней со всех ног Трезора, громким лаем приветствующего свою любимую хозяйку. Рыжие и большие уши его будут развеваться на ветру, а сам он будет исключительно молод и красив. Элиз оглянется, мельком бросив последний свой взгляд на старый дом, где прошла ее жизнь, который почему-то будет оставаться все ниже и ниже, и помчится навстречу своим любимым.