Глава первая. Возвращение

ЛИХОЛЕТЬЕ Книга третья.
Глава первая. Возвращение к жизни.

 Сергей вовремя пришёл на вокзал, купил в кассе билет на мимо проходящий поезд из Дебальцева на Москву. Перешёл аккуратно железнодорожные пути на другую сторону от вокзала и стал ждать поезда.
 Народа почти не было. "Неужели из-за одного только меня и будет здесь остановка?"- подумалось ему. Но не успел он так подумать, как из-за поворота показался поезд, что сбавляя ход медленно останавливался. Проводница открыла дверь вагона и Сергей спокойно вошёл внутрь.
 Остановка длилась всего несколько минут. Едва Сергей вошёл в вагон, как он тут же поезд тронулся. Внутри он был не новым, плацкартным и не очень чистым. Многие в нём крепко спали, так что свободного места в нём для него не оказалось.
 Потому Сергей прошёл сквозь него дальше в тамбур, где лбом прижался к холодному стеклу и стал наблюдать за медленно проплывающими мимо последними домишками Медунов окружённые садами. "Прощайте, здешние места, прощайте, люди и вся моя прошлая жизнь!". Скоро ли теперь я увижу свою дочку?!
 Этот вопрос постоянно стучал у него висках. Перед глазами Сергея постоянно стояла теперь Света, играющая в куче песка и смотрящая ему прямо в глаза сквозь ажурные шторы соседского дома, где поневоле он прятался от неё, как преступник.
 Вот от этого у него сейчас так сильно болело сердце, голова была, как в тумане, до такой степени было ему тоскливо, что поневоле стали у него складываться сточки, что-то подобие стихов:
 Вот и всё! Рельсы мчатся прочь,
 За окном вагона злая ночь,
 Боль в душе, где пусто и темно,
 Предо мной холодное стекло.

 Как жаль, судьбы не превозмочь,
 За окном вагона остаётся дочь!..
 Словно мир погас без детских глаз,
 Ужель я вижу их в последний раз?
 
  Тяжко крест печали мне нести,
  Я шепчу тихонечко: "Прости".
  Такая вот случилась жуть,
  Навсегда сюда заказан путь.

  Как так всё могло произойти,
  Нелепо, глупо мне пришлось уйти,
  Как не быть в печали, не грустить,
  Коли я такое смог вдруг допустить?

  Тревожны дни промчатся сквозь года,
  Расстаёмся мы, как видно, навсегда.
  Что случилось, то случилось, не вернуть,
  Главное, забылась чтобы эта жуть.
 
  Ведь иначе вновь придёт беда,
  Не залить её слезами никогда...".

 Тут-то Сергей и оборвал себя: "Не ной, нюня, расплакался, как баба. Думай лучше  о том, как дальше будешь жить. Тебе же завтра уволят с работы. Думай, как ты теперь материально будешь помогать дочери? Уволят тебя завтра, дурака, как миленького за прогул! Так что и алименты-то не с чего будет платить. Такую вот теперь замечательную работу ты себе больше нигде не найдёшь. Нигде! Кому же ты нужен такой вот алиментщик, да прогульщик? Никому!".
 Сергей почувствовал себя сразу усталым. У него подкосились ноги. Они стали словно ватными и он присел на корточки, упёршись спиной в стену тамбура. Вагон сильно качало из стороны в сторону, а вместе с ним и Сергея. В тамбуре это было особенно заметно.
 Но до Тулы было ещё семь или восемь часов езды. И всё же он решил ехать прямо до Ряжского вокзала, не выходя в Узловой. Ему показалось, что это несколько сократит ему время, чтобы добраться до дома. Без пересадки и дополнительной поездки на автобусе из Узловой до Тулы. А на самом же деле ему не хотелось выходить из вагона навстречу неизвестности. Время для него остановилось между вчера и сегодня.
 Тут отворилась дверь и в тамбур к нему вошла проводница:
 - А вы, что тут делаете, дорогой товарищ, войдите в вагон?! Здесь не положено находиться!
 Сергей с трудом поднялся, закинул свою спортивную сумку за плечо и вошёл в вагон. Нашёл там свободное для себя место, поуютнее в нём устроился. Так что его сразу потянуло в сон и он задремал. 
 И снится ему один и тот же сон: что он опять находится где-то, в каком-то, громадном здании, со множеством коридоров и дверей. Ищет он там выход и никак не может найти.
 То есть, найти дорогу к дому, к их "родовому гнезду". Но у него это опять же никак не получается? Хоть плачь! Но вот, наконец, на одном из верхних этажей здания он выходит на небольшую лестничную площадку, а перед ним вместо лестничных пролётов разверзлась зияющая пропасть.
 Сергей вздрогнул и в полном ужасе проснулся: "Что же это может быть?",- мелькнуло в его голове. Он не был суеверным, но и в вещие сны почему-то верил. Потому верил, что он где-то прочёл, что и во сне у нас работает подкорка мозга и сознание человека становится особенно чётким и ясным, иногда человек видит даже то, что в бодрствующем состоянии от него просто закрыто, а открывается лишь только ночью в подсознании.
 Но Сергей не стал сейчас утруждать себя всякими загадками-разгадками этого сна, поисками какой-то истины-причины, потому что он вновь незаметно для себя тихо задремал.
 Снится ему опять же сон, но другой. Будто идёт он с кем-то, а с кем он этого не помнит, краем большого оврага. Прямо-таки мимо строящегося их нового дома. А почти в самом овраге строится ещё один дом. И ему кто-то говорит, из рядом находящихся, что это строит его отец для себя здесь ещё один дом. А окна в том доме, почему-то, все заложены кирпичом?
 Сергей этому очень удивился, а ему опять, кто-то из близстоящих здесь людей, объясняет, что это всё только во время строительства. А после его окончания в том доме будет всё очень даже хорошо: радостно, тепло и светло.
 "Зачем же ему второе "родовое гнездо",- подумалось Сергею. Но ответа он так и не нашёл. Когда же он прошёл мимо этого дома и спускались ко дну оврага, то там увидел, что часть отцовской усадьбы кем-то уже вскопана и нет вокруг его участка забора.
 Тогда он подумал, что нужно эту усадьбу отцу тоже забором огородить. И опять же  ему объясняют, что эта часть земли-усадьбы, вроде бы, кому-то уже продана. Тогда Сергею показалось, что этот самовольный захват части отцовского участка очень даже несправедлив и обиден.
 Он решил, что нужно отца обязательно предупредить. Принял бы он меры! Но тут-то его ноги, на самом дне оврага, увязли по щиколотку в грязь и он никак не может их вытащить. Но самое плохое то, что некому ему помочь, а тина его всё затягивает глубже и глубже, почти уже по колено.
 Опять же, в полном страхе и тревоге, Сергей проснулся, решил больше уже не засыпать. Чтобы не размышлять об увиденном, стал думать о том, как же он сейчас явится домой и как там всё будут ему рады. Там все беды его окончатся и станет ему в их доме легко и спокойно. Именно, там найдут для него добрые слова привета и утешения.
 С теплотой и радостью в сердце подумал: "Чем же сейчас там занимается наша мама?!". Наверное, что-нибудь уже готовит, ждёт нашего Егорку из школы. И его Сергея тоже, когда он вернётся из Медунов. Тревожится и очень беспокоится. Сергею сейчас захотелось сильно поесть, он почувствовал голод.
 А Вера с Аркадием, конечно же, ещё будут на работе. Так что дома его встретят только лишь одна мама с Егоркой. Вот это и хорошо, будет меньше расспросов. Сергей решил никому ничего не рассказывать.
 Завтра ему уже с утра на работу. Но как его там встретят большой вопрос? И он его тревожил. Именно, это его сейчас и угнетало-мучило. Но иначе он не мог поступить. Не мог никак он не поехать в Медуны.
 "Пусть будет, что будет,- смирился он со своей участью, - а там посмотрим, что выйдет и что делать... по обстоятельствам". Сергей был почему-то уверен в том, что слишком большого наказания ему не будет. Материалов в праздничный номер к седьмому ноября он заготовил предостаточно. И даже литературную страницу подготовил из стихов и рассказов местных авторов-читателей газеты.
 Даже он смакетировал газетные полосы заранее, праздничный плакат на первую страницу номера, по его просьбе, нарисовал Аркадий. И это было всё красиво и особенно ценно. Таким образом, праздничный номер должен быть вполне готов, красивым и содержательным.
 "А всё-таки, прав ведь Толстой,-  с удивлением отметил Сергей,- что первую половину пути человек всегда думает о том, что он покинул, а вторую -  куда он направляется...". Тут Сергей вспомнил о своей покинутой дочери: не придётся им теперь быть вместе не только в этот праздник, но и встречать Новый Год. "Вот так постепенно мы и научимся жить друг без друга!",- подумал он и опять ему стало грустно.
 Перед его глазами внов возникла маленькая фигурка его дочери на куче песка у соседского дома в Медунах, где она играла с совком и ведёрком. Но вот поезд прибыл на Ряжский вокзал. Сергей вышел из вагона и ему припомнилось это место.
 Именно, здесь отец встречал Сергея с Аркадием и Верой при возвращении их из пионерского лагеря "Алексин-бор". Золотое было время! Отец и мама ещё молоды. А ныне столько проблем и несчастий.
 От вокзала асфальтовая дорога круто поднималась вверх, так что Сергею трудно было идти. Да ещё на Сергее были красивые модные туфли на высоком каблуке: "Больше их никогда не надену!,- морщась он от боли,- кто такую моду только придумал?".
 Сергей любил лёгкую спортивную обувь, кроссовки или же кеды. Теперь все его мысли были заняты только ногами, которые ужасно болели. С трудом он вытянул горку и доковылял до ближайшей троллейбусной остановки. Затем пересел на маршрутный автобус и до Крутого Яра.
  Но окончательно его мучения закончились только когда оказался он в своей Крапивенке, в родном доме. Первым к нему выбежал Егорка и бросился   на шею:
 - Дядя Серёжа приехал!- и поцеловал его в шею.
 - А мы здесь за тебя совсем растревожились,- укоризненно проговорила мама, из проёма кухонной двери глядя на Сергея,- обещал дать телеграмму о возвращении, а пришлось нам давать её в Медуны. Так что же там у тебя приключилось?Рассказывай. С работы тебя искать приходили. Мы подумали совсем уже о плохом. Отбили телеграмму. Нам ответили, что тебя нет уже у них и они не знают, где ты теперь есть?
 Мать с сожалением посмотрела на сына:
 - Где же ты был? Ну, разве, так можно Серёжа, ты же взрослый человек!
 - Потом-потом всё мама! Ноги сильно наломал. Вот немного передохну и всё расскажу. Угости-ка меня лучше чаем. Очень есть хочу.
 - За чаем дело не станет. А вот, как ты будешь на работе оправдываться не знаю. Совсем разум потерял!
 Тамара Васильевна поставила самовар и стала готовить на стол. Сергей скинул туфли и вышел на большую терраску, где было светло и чисто. Светило осеннее солнце и он ощутил тепло родительского дома. Почувствовал, что возвращается к привычной жизни.
А. Бочаров.
2020.