Ложка мёда

Уже был третий час ночи, когда Алик опрокидывал в урчащий от голода желудок очередную стопку чистого медицинского спирта. Благо, что жена врач. В голове всё звенело, в глазах плясали забавные зайчики.

-Дамам, водки? Никогда! Чистый спирт! -не далее, как ещё утром, сидя тут же, за столом вот этой самой кухни с чашкой ароматного кофе в руках, цитировал он "Мастера", диалог из "Бала у сатаны".

Тут же эхом отзывался её смех, такой заливистый и беззаботный. Да и сама она всегда такая милая, с грустными влюбленными глазами так преданно, с непередаваемой нежностью смотрела на него. От этого её взгляда у Алика в очередной раз поднималось настроение.  Благо, спальня тут же, в светлой уютной комнате по соседству. И он, в очередной раз, по её просьбе, опускал жалюзи, делая ночь.

Алик был несказанно рад, что всё так удачно сложилось: их встречи и желания. Правда, первое свидание получилось скомканным: ей всё чудилась его, Аликова жена, которая появляется в проёме двери, грозно уперев руки в бока.

Эта её стойка была хорошо знакома Алику еще с тех давних пор, когда они лишь только разговаривали по телефону и жена стояла за спиной, угрожающе сопя. Тогда он, горе-любовник, клал трубку и пытался заигрывать с супружницей, отводя от себя все подозрения.

Теперь, спустя надцать лет, у Алика вдруг случились проблемы с его мужским здоровьем. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: ни у кого здоровья с возрастом не прибавляется, скорее наоборот. И он вспомнил о её верных, преданных глазах, ласковых цепких ручках. Кто еще мог бы подарить ему столько нежности и любви? О, как много раз он пытался отыскать её в чужих объятиях и всякий раз наталкивался на отчужденность и разочарование.

Кляня себя распоследними словами, старался скорее свернуть отношения и оставив очередную жертву практически безо всяких объяснений, возвращался в лоно семьи, к жене, с возрастом ставшей излишне строгой и порой даже грубой.

Они встречались в его загородном уютном доме нечасто. Ровно столько, сколько ему надо было для поднятия мужского авторитета. Как ей это удавалось, он и сам не мог понять. Видимо, дело тут не только в технике, ведь от неё всегда изнутри светит такая нега и доброта, сродни волшебству.
 
-Ты слишком для меня правильная! С тобой мне становится не по себе.-выдал он вдруг капризным раздраженным тоном, глядя ей, ничего еще не понимающей, прямо в ясны очи.

Пытаясь наскоро нацепить на себя одежду, она засмущалась, растерялась и старалась не подавать виду, насколько ей стало нехорошо. Перед глазами все поплыло и его голос, такой интимный и родной всего лишь минуту назад, предательским набатом бил по ушам. А сердце, его уже и вовсе не слышно. Видно, совсем бедное, остановилось.

По пути домой, уже в машине и полной тишине, он вдруг понимает, что поступает неправильно и тихим голосом начинает вкрадчиво объяснять суть дела.

-Прости, но ты в самом деле слишком правильная. Вон как ухаживаешь за своей старой матерью. А у меня нет столько свободного времени, сама понимаешь: строил карьеру, всё для семьи, детей...

Он сыпал фразами с таким жаром, надрывом, что и впрямь, выходило очень театрально.

-Нет! Ну ты в самом деле уже раздражаешь меня своей мамой! Прямо как нарочно! Только и слышишь, что она у тебя солнышко... А я не виноват, что жена не хочет её видеть в доме! И сестре она оказалась ненужной обузой... Вот...теперь в её квартире живет племянник.

Он горько усмехнулся, искоса глянул на нее. Сжавшись комочком, она сидела рядом и смотрела на поток убегающих деревьев, людей, машин. Алик не мог видеть выражения её глаз, продолжая уверенно поворачивать руль перед собой.

-Ты уж постарайся правильно меня понять. -с едва заметной грустинкой добавил он. -Насколько тяжела моя вина. Ну, а тут ты опять со своей мамой. Я не могу так больше. Прости.

Дальше ехали молча. Перед глазами проносился хорошо знакомый пейзаж.

-И всё-таки я так тебе благодарен, ты вернула меня к жизни. Ну, знаешь, как это важно для нас, мужиков...

Она сидела ни жива ни мертва.
"Уж сколько времени прошло, а он так и не изменился...-с горечью пронеслось в её голове. -Думает только о себе. Права была Танька, когда ругала меня, что опять с ним связалась."

И слезы бессилия и злобы на саму себя, предательски застилали ей глаза.

-Ну, надеюсь, теперь, когда я честно объяснил тебе истинную причину нашего разрыва, ты не станешь долго обижаться.-уверенным тоном говорил он заранее приготовленную фразу.

Она по-прежнему сидела молча, и его слова больно хлестали ее и без того израненное сердечко. Ей казалось, что она окаменела.

"Как же такое возможно? Столько ласки, столько хвалебных слов услышать и вдруг так вот запросто все предать..."

Увы, в её голове это не умещалось, да и не могло. Слишком они разные. Она и давно, еще в их прежних отношениях, это прекрасно понимала. Но никогда не могла противостоять его натиску. Такая уж она слабая дурёха.

Когда был очередной светофор и они притормозили, Алику всё же удалось заглянуть ей в лицо. Оно вдруг из нежно-румяного стало землисто-серым.

-Ты чего? Да ладно, не переживай ты так!

-Вот у меня горе так горе: мать не могу домой забрать из пансионата! Знаешь, какой это тяжкий груз? -вновь жалобным тоном заговорил он.
-Тебе хорошо! Это чувство тебе неведомо! Ты вон как свою маму обхаживаешь!-уже с укором выговаривал он ей.

-А что тебе мешает делать то же самое?-наконец-то отозвалась и она.

-Ну я ж тебе битый час твержу: жена против!
-Ааа! Понятно! А свою маму она где дохаживала?
-Ну ты даешь! Чего ровнять то? Сначала дома, потом в пансионат устроила. Хороший. Не абы какой.

-Ааа. А твою стало быть не желает видеть рядом?
-Ну ты знаешь: ни в какую! Они ж сразу не ладили!

-Ааа. Уважительная причина, конечно!
-Вот только не надо меня лечить! Тоже мне, праведница выискалась! -пробурчал он.
-Слушай, останови машину, дальше я сама доберусь!-решила она.
-Ты чего задумала-то?
-Ровным счетом ничего! -уже резко отозвалась она.
-Не валяй дурака! Сказал, сам отвезу, значит, отвезу!-и машина, слегка тряхнувшись, подалась вперед. -Мужик я или где?

-Я и так виноват кругом: перед матерью, женой. Ещё  перед тобой буду, не дай бог чего случится в дороге!
-Алик, а что ты ещё знаешь про вину? -начала она говорить с нажимом, чувствуя, как что-то липко-противное поднимается в её душе, пытаясь вырваться наружу.
 
- Вот одно дело пнуть беременную дурочку, она ж сама виновата! И фик бы с ней, что она наестся таблеток и врачи наотрез запретят ей рожать больного ребенка! Ты же этого не увидишь и даже никогда не поинтересуешься, как она всё это выдержала!

После услышанного, Алик вдруг скукожился и затих. А она всё продолжала.

-А ты знаешь, как невыносимо больно смотреть в глаза собственному мужу, хоть он  раздолбай и гуляка? Тем более, что он молча, без единого упрека, продолжает с тобой жить?
-Погоди-погоди! О каких это таблетках ты говоришь? Какой еще больной ребенок?
-Твой, Алик, ребенок! Твой сынок, моё солнышко который!-эту последнюю фразу она выплеснула уже выйдя из салона и крепко захлопнув за собой дверцу авто.

Навстречу ей катила коляска с улыбчивым пареньком. Поодаль стояла мама, как обычно, приветливо махая ей рукой.

Алик через лобовое стекло отстраненно глянул на мальчишку и ему даже на миг показалось, что и впрямь лицо какое-то до жути знакомое. Но уж слишком правильное: очки, улыбка. Разве вот уши-то по особому топорщатся... Вот только...где он мог всё это видеть?

Но его строгая супружница, как водится, тотчас же всё испортила своим нежданным звонком: завтра с утра она собирается приехать к нему на дачу. Едва услыхав её командный тон, Алик тут же забыл обо всём на свете! И как подобает бравому солдату и настоящему мужчине, быстренько развернул машину, поддал газку и скрылся из виду, оставив после себя целую тучу пыли.

Утро Алик встретил всё за тем же кухонным столом. Только вот Её голос уж больше не звучал серебряным колокольчиком по всему дому. Пьяно глянув на часы, которые показали 5.30, он опрокинув последнюю стопку, смачно икнул и вяло поплёлся на диван забыться сном праведника. Ну, а как иначе? Ведь завтра ответственный день: жена приедет на дачу сажать гребаные помидоры!