Командир Красной Армии

    Я хочу рассказать о заместителе командира стрелкового полка майоре Семёне Ивановиче Ливанове. Он родился 17 марта 1909 года на дальнем белорусском хуторе, почти на самой границе с Польшей. Родители его умерли. Отец погиб на войне с германцами зимой 1915 года, а мать одна без мужа на тяжелой работе. Её не стало в мае 1920 года, и с тех пор мальчик мыкался один. Жил в впроголодь. Перебивался, как мог. Пас овец и гусей у богатеев, колол дрова, таскал воду, летом собирал грибы и ягоды. Этим и жил.
    В январе 1921 года на хуторе остановился стрелковый полк и простоял целую неделю. Семён понравился руководителю духового оркестра, и он решил взять мальчишку воспитанником в свой музыкальный коллектив.
Полк воевал с белополяками, и Семён тоже участвовал в боях, и даже три раза с полковыми разведчиками ходил в разведку. За смелость он был награждён именными серебряными карманными часами. После окончания Гражданской войны Семён так и остался служить в полковом духовом оркестре.
Когда Семёну исполнилось шестнадцать лет, командование полка направило его учиться в Саратовскую школу Красных командиров.
Сначала в Саратовской школе обучение длилось десять месяцев. Четыре из них отводилось на общеобразовательную подготовку, а шесть - на специальную. На подготовительном курсе изучали русский язык, арифметику, геометрию, историю, природоведение, географию и гигиену. Далее начиналась тактика, фортификация, артиллерия, военная топография и политграмота.
Когда Семён окончил десятимесячные курсы, срок обучения в школе увеличился до трех лет. У него была возможность получить звание командира Красной Армии и продолжить дальнейшую службу в войсках. Однако Семён чувствовал большие пробелы в своем образовании, и поэтому решил остаться учиться ещё на два года.
К учебе Семён относился очень прилежно, настойчиво впитывая в себя полученные знания. Время пролетело не заметно, и в 1928 году он окончил школу Красных командиров.
В Саратове Семён познакомился с красивой молодой местной девушкой. Жгучую брюнетку звали Ниной. Они полюбили друг друга, и после окончания Семёном школы сразу поженились. В августе 1929 года у них родился сын, которого молодые родители назвали в честь отца Семёна Иваном.
После школы Семёна направили служить командиром взвода в Хабаровск, а оттуда в июне 1929 года перевели на Китайскую Восточную Железную дорогу, где 22 июля 1929 начался вооружённый конфликт. Боевые действия закончились 9 сентября 1929 года. Семён проявил себя как грамотный и умелый командир, и был награждён орденом Красного Знамени.
Через некоторое время его перевели на монгольско-маньчжурскую границу. Он получил под своё командование сначала роту, а в тридцать шестом году, когда ему присвоили уже звание капитана, Семён стал командовать стрелковым батальоном.
Брать жену с маленьким ребенком в гарнизон Семён не стал, и оставил ее в Хабаровске.
Лишь после окончания военных действий на КВЖД, он взял семью к себе в часть, стоящую на границе с Маньчжурией. Когда и здесь запахло порохом, Семён отправил жену с детьми к матери в Саратов. К тому времени в мае 1936 года у них родился ещё один сын, названный на этот раз в честь Нининого отца - Виктором. В марте 1938 года в семье вновь случилось пополнение - родилась дочь Ксения.
В 1938 году широко отмечалось двадцатилетие образования Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Семёна, как участника Гражданской войны, наградили медалью «ХХ лет РККА».
11 мая 1939 года начался локальный вооружённый конфликт между советско-монгольскими войсками и вооружёнными силами Японии. Он продлился до 16 сентября 1939 года. Семён был опять награждён. На этот раз орденом Красной Звезды.
После отпуска Семёна отправили служить на Финскую границу. Он прибыл туда в октябре, получив под свое командование батальон. А 30 ноября 1939 года началась война между СССР и Финляндией. Закончилась она 13 марта 1940 года. На этот раз Семёну не повезло, в феврале он был ранен в грудь, навылет финским снайпером.
Оправившись после ранения в июне 1940 года, он получил назначение в Белоруссию на должность первого заместителя командира полка. За войну с Финляндией его наградили медалью «За отвагу» и присвоили очередное воинское звание - майор.
После Халхин-Гола и Финской войны Семён решил не брать с собой семью в Белоруссию. Он не хотел, чтобы Нина с тремя детьми мыкалась по гарнизонам. Оставлять своих близких в Саратове он тоже не захотел оставлять. Семён не очень любил тёщу, как-то у них не сложилось. Однако жена уговорила его, и осталась с мамой.
Каждую свободную копейку он посылал жене, зная, как ей там тяжело. Экономя деньги, он бросил курить и почти не пил спиртного.
Уже в июне 1940 года в воздухе стало попахивать войной. Только никто точно не знал, кто начнёт первым - Япония или Германия. Люди верили в пакт о ненападении.
Стрелковый полк Семёна Ивановича Ливанова был расположен в ста пятидесяти километрах от польской границы. Весной 1941 года он выехал на полевые учения. Бойцы установили палатки, построили дощатую кухню, склады, туалеты, умывальники. Даже для лошадей построили дощатые навесы.
Место, где расположился полк, было очень живописным. Огромная поляна находилась на берегу реки, на окружённой густым смешанным лесом возвышенности. Позади леса имелся глубокий, заросший молодыми хвойными деревцами овраг длиной почти в пять километров. Очень красивое место, но для обороны почти не пригодное. Но Красную Армию и не учили обороняться, воевать должны были на чужой территории.
В полку по штатному расписанию от 5 апреля 1941 года было 187 человек командного начальствующего состава, 435 человек младшего командного состава, а также 2560 рядовых бойцов. Всего 3182 человека.
На вооружении полка находились 27 50-ти мм (ротных) миномётов, 18 82-х мм батальонных) минометов и 4 штуки 120-х мм (полковых) минометов, 6 зенитных пулемётов, калибром 7,62 мм и 3 крупнокалиберных зенитных пулемёта, калибром 12,7 мм.
Из стрелкового оружия имелись пистолеты (револьверы) - 438 штук, пистолеты-пулемёты - 315 штук, винтовки - 821 штук, винтовки снайперские – 74, карабины – 409, самозарядные винтовки 1002 штук, ручные пулемёты - 116, станковые пулемёты – 54 единицы.
 Артиллерия полка была представлена двенадцатью орудиями калибром 45-мм, и шестью орудиями калибром 76-мм.
В полку имелись 109 верховых лошадей, 233 конных повозок, 18 грузовых автомобилей и одна легковая автомашина. Связь обеспечивали 24 радиостанции, а питание личного состава 21 полевая кухня.
Когда началась война, в сентябре 1941 года, штатная численность полка поменялась в меньшую сторону, а артиллерийские батареи стали по четыре орудия. Но, а пока полк был укомплектован и личным составом, и оружием по довоенному штатному расписанию.
В 3 часа 40 минут 22 июня над лагерем пролетела огромная туча вражеских самолётов. Командир полка объявил тревогу. Бойцы успели занять позиции и приготовиться к отражению вражеской атаки.
Через двадцать минут раздались раскаты взрывов авиабомб. Где-то рядом бомбили соседние военные городки. В пять часов утра полк Ливанова также подвергся авиационному налёту. Около дюжины вражеских самолётов утюжили его позиции до полудня. Бомбы ложились очень плотно. Штаб полка разместился в блиндаже за палатками. Его накрыли сразу несколько авиационных бомб. Почти всё руководство полка погибло. В живых остался Семён Иванович Ливанов, он и возглавил полк, начальник разведки капитан Алексей Петренко, начальник особого отдела полка лейтенант Анатолий Пискунов.
Погиб и начальник артиллерии, но в строю остались все командиры батарей. Командира батареи 76 мм орудий капитана Егора Смайло Семён назначил командовать всей полковой артиллерией. Начальником штаба полка он назначил начштаба первого батальона. Его комиссар стал комиссаром полка.
Укомплектовав таким образом освободившиеся командные должности, Семён, как стемнело, передвинул полк к шоссе Минск-Брест и занял там оборону. В семнадцати километрах от места новых позиций находился автодорожный мост. Семён послал туда роту бойцов на грузовиках и батарею противотанковых орудий калибром 45 мм, придав им для связи радиста с рацией. Группа должна была заминировать мост и взорвать его в случае поступления команды или в случае безвыходной ситуации.
Надо было подумать, куда спрятать лошадей и автомашины. Семен приказал отогнать их в глубокий заросший молодым сосняком овраг, недалеко от того места, где раньше находился палаточный городок. Он находился в стороне от оборонительного участка, что самое главное был хорошо замаскирован сверху молодым подлеском. Лётчику с самолёта сразу не разглядеть, что там находится.
Со штабом дивизии и корпусом связи не было. Семён решил, если это война, то надо защищать шоссе до поступления другого приказа.
Полосу обороны развернули от реки до реки. Длина ее фронта составила порядка шести километров, а глубина - около километра. Бойцы постарались и подготовили за ночь три линии траншей с ходами сообщения.
Как правило, немцы обрабатывают позиции противника бомбовыми ударами и ударами артиллерией. В это время нашим красноармейцам приходится переходить в третью траншею, а когда кончается бомбёжка или артналёт, бойцы возвращаются обратно в траншеи первой линии обороны.
Как и предвидел Семён Иванович, утром около девяти часов немцы начали наступление. Двенадцать немецких танков двигались по шоссе один за другим, как на параде. За ними ехали двенадцать грузовиков с солдатами.
Подпуская их поближе, Семён Иванович приказал огонь не открывать. Только за сто метров до первого танка артиллерия полка, которую Егор Смайло вывел на прямую наводку, дала дружный залп.
Восемнадцать пушек ударили по немецким танкам, а миномёты накрыли грузовики с пехотой. Снайперы добили тех, кто остался в живых. Меньше чем за полчаса фашистский авангард был разбит.
По наступившему после боя затишью, было понятно, что авангард даже по рации не успел сообщить о столкновении с противником. Семён Иванович, конечно, понимал, что это даже не начало. Он стал готовить полк к авианалёту. Приказал надежно укрыть всю артиллерию, миномёты, пулемёты и особенно личный состав.
Его опасения оказались не напрасными. В двенадцать часов немецкая авиация начала ровнять с землёй позиции полка и утюжила их до восьми вечера. Когда самолёты улетели, в полку стали считать потери. К счастью, они были небольшими: шесть погибших и девять раненых.
На следующий день все повторилось. Утром немцы предприняли разведку боем, но были отбиты нашими красноармейцами. После скоротечного боя, снова началась бомбежка. Казалось, что после нового авианалета никто не сможет выжить. Немцы опять пошли на прорыв, и снова наткнулись на отчаянное сопротивление. Так продолжалось несколько дней.
Чтобы выяснить ситуацию, Семён Иванович послал конную разведку из ста кавалеристов. Они, облазив все окрестности, доложили, что немецкие танки ушли далеко вперёд, а наши войска, а наши войска отступают.
Немцы больше не предпринимали попыток атаковать, они просто каждый день бомбили позиции полка, от которого за время боёв осталось ровно половина. Продержавшись в обороне семь дней, Семён решил больше не терять людей, а скрытно сняться с позиций и уйти на соединение с Красной Армией.
Разведка отбила у врага двенадцать крытых грузовых автомашин «Опель». На них погрузили всё имущество полка, особенно оружие. Несколько артиллерийских орудий серьезно пострадали, но Семён Иванович решил все-таки взять их с собой в надежде отремонтировать.
Начальник штаба полка был родом из небольшого городка, который находился километрах в ста от места их обороны. От основных дорог его отделяло около пятидесяти километров. Там имелся небольшой завод и ремонтная мастерская. Имелась даже механическая кузнеца. Командир хотел из телег и тарантасов, что были в полку, сделать тачанки, и оснастить их пулемётами, как в Первой конной армии Семёна Михайловича Будённого в Гражданскую войну.
За ночь полк совершил стокилометровый рейд и добрался до городка. Часов в десять услышали отдалённые взрывы от авианалёта. Он продолжался около шести часов, потом всё стихло. Видимо фашисты опять утюжили уже оставленные полком позиции.
Руководство города и фабрики приняли красноармейцев хорошо, предоставили помещения, чтобы спрятать технику. Лошадей и личный состав решили разместить в лесу за городом.
Фабрика выпускала армейские шинели, валенки и одеяла. Директор с удовольствием взялся починить разбитые орудия, а также согласился переделать телеги в пароконные тачанки. Место стрелка обшили лёгкой листовой бронёй.
Разведка притащила шесть брошенных орудий калибра 76,2 мм с приличным запасом снарядов к ним. Фабрика взялась и их отремонтировать.
На предприятии имелось шестьдесят лошадей и пять автомашин ЗИС-5. Семён Иванович реквизировал их для нужд полка. Красноармейцы получили также готовые шинели, одеяла и валенки. Не оставлять же всё это врагу.
Пришлось забрать на фабрике передвижную автомастерскую на базе автомашины ЗИС-5 с генератором, сваркой, токарным, фрезерным и сверлильными станками и бензовоз на полторы тонны вместе с бензином.
Командир полка решил сформировать несколько разведывательных групп, и сразу послал их в разведку. Три группы состояли из пятидесяти конников и пяти тачанок. Одна - из десяти мотоциклов с колясками, оборудованных пулемётами МГ-34. Пятая разведгруппа в составе тридцати красноармейцев отправилась по реке на моторных лодках.
В городке нашлось около трёх сотен мужчин призывного возраста и сотня красноармейцев, отбившихся от своих частей, а также человек тридцать раненых. Семён Иванович решил разбить личный состав на учебные взводы. Личный состав стали обучать вождению мотоцикла и автомашины, а также управлению лошадью, а самое главное меткой стрельбе и рукопашному бою.
Через три дня стали прибывать разведчики. Они приводили с собой красноармейцев, спрятавшихся в деревнях и в лесах. Некоторых из них пришлось освобождать из плена. На месте одного из боев разведчики обнаружили пять противотанковых пушек калибром 45-мм. Их тоже привезли на фабрику для ремонта.
За две недели Семён Иванович полностью восстановил численность своего полка. Первого июля в городок пришел отряд красноармейцев в составе ста пятидесяти бойцов, которым командовал капитан Яков Степанович Терёхин. Он был ранен в левое плечо на вылет. Капитан Терехин вынес на своём теле знамя стрелкового полка.
Семён Иванович принял его людей и на основе этой группы начал формировать второй полк, назначив Терехина его командиром.
Он передал второму полку две батареи: одну калибром 45 мм, а вторую калибром 76,2 мм. Разведчики нашли в излучине реки четыре полковых миномёта с нетронутым боезапасом. Рядом с ними лежали тела двенадцати убитых красноармейцев. Эти миномёты Семён Иванович тоже передал в распоряжение нового соединения.
Когда два батальона второго полка были сформированы, он направил их на двести километров вперёд, чтобы они смогли подобрать оружие оставшиеся на месте боёв, собрать уцелевших в лесах и деревнях красноармейцев, а если нужно, то и освободить их из немецкого плена. Ливанов дал Терехину строгий приказ постоянно заниматься обучением личного состава. Через две недели обе воинские части должны встретиться в условленном месте.
Семён Иванович продолжал рассылать разведку вокруг городка. Его бойцы добрались почти до польской границы. Из своих рейдов разведчики притаскивали всё, что плохо лежит: автобензавозы, автомашины с боеприпасами, вооружением, с немецкой формой, продовольствием, минами. Всё это шло в дело для борьбы с фашистской нечистью.
По данным разведки, во многих городках складировано с боезапасом советское стрелковое оружие, собранное на полях сражений. Оно сложено в ящики и погружено на советские автомашины. Семён Иванович приказал отбирать такие грузовики у врага и прятать их в лесу по ходу предполагаемого движения полка, выставив там боевое охранение.
Двенадцатого июля 1941 года разведка доложила, что со стороны автодороги двигаются шесть крытых грузовиков в сопровождении шести мотоциклистов с колясками. В каждой автомашине находилось не менее двадцати немецких солдат. Семён Иванович отправил полк вперёд.
Себе он оставил только две роты ворошиловских стрелков по сто пятьдесят красноармейцев в каждой. Он сформировал их с целью со временем сделать из этих бойцов снайперов.
Кавалерийские разведчики сделали себе какие-то не то плётки, не то лассо. Этим приспособлением они наловчились одним взмахом цеплять за шею немецкого мотоциклиста, и тот сам выдёргивался из седла. Это было очень продуктивно. Во-первых, мотоцикл не повреждён, а во-вторых, форма целая и немец повержен. Этим бойцам и поручили обезвредить мотоциклистов из вражеской колонны.
Одну роту стрелков Семён Иванович разместил и замаскировал на площади городка, а вторую оставил прикрывать выезды из города.
Всё получилось, как на учениях. Мотоциклистов обезвредили без шума и пыли, а пехоту из укрытий расстреляли, как в тире. С нашей стороны не было даже раненных.
После боя решили остаться в городке ещё на недельку, поджидая прибытия новых сил немцев. Но они так и не появились.
Семён Иванович закончил комплектование своего полка и принялся за формирование отдельного батальона, так как разведгруппы привели с собой ещё значительное число красноармейцев. Он объявил личному составу о создании стрелковой бригады имени ХХ лет РККА.
Девятнадцатого июля части бригады покинули город, организовав в его окрестностях партизанский отряд «За Родину», и оставив ему походную радиостанцию.
Пройдя за ночь километров семьдесят, части бригады вошли в лесной массив и, как было договорено ранее, стали ждать встречи со связными от других подразделений.
В бригаде насчитывалось почти два полка с полным артиллерийским вооружением, отдельный кавалерийский эскадрон, дивизион из сорока тачанок, отдельная рота мотоциклистов из тридцати мотоциклов с колясками, оснащёнными пулемётами.
Утором бригада выдвинулась на встречу на встречу с командиром второго полка. Еле-еле успели зайти в лес и спрятаться, как над их головами начали кружить немецкие самолеты.
Терёхин время зря не терял. Он почти сформировал свой полк целиком. В лесу на краю болота ему удалось найти двадцать лёгких танков БТ-5 и 7 и пять тяжёлых танков КВ. Они стояли брошенные без боезапаса и топлива.
Среди личного состава нашли водителей, заряжающих, наводчиков и командиров, сформировали экипажи. Танки заправили и обеспечили боекомплектом.
Через некоторое время командир второго полка нашёл еще восемь средних танков Т-34 и пять тяжёлых танков КВ. В них также не было топлива и боезапаса. На этот раз экипажи для них формировались с трудом. Но общими усилиями это сделать удалось.
Командовать танковым отрядом Семён Иванович временно поручил старшине-танкисту. Офицеров-танкистов в его распоряжении не нашлось. Впрочем, задача у танкистов была не слишком сложной - скрытно по ночам добираться к линии фронта. Надо сказать, она была благополучно выполнена.
 Опять же по штатному расписанию 1940 года в состав танковой бригады входили 10 тяжёлых танков, 16 средних танков и 20 лёгких танков. А в феврале 1942 года в штате танковой бригады будет 27 танков и 282 человека. Каждая такая бригада будет придана стрелковой дивизии.
Начальник разведки Алексей Петренко 27 июля лично со своими бойцами задержал подполковника-танкиста. Он вел себя очень агрессивно и вспыльчиво. Разведчикам даже пришлось его связать.
 С ним был более адекватный капитан. Тоже танкист. Под гимнастеркой на груди он нес свёрнутое знамя танковой бригады. Вместе с ними был задержан сержант - водитель тяжёлого танка. Как показали разведчики, неподалеку в лесу осталось ещё человек тридцать танкистов.
Семён Иванович велел привести их. Капитан рассказал, что бригада находилась на летних квартирах в Белоруссии. В первые часы войны в ходе бомбёжки погибла половина личного состава и техники.
Подполковник был заместителем командира танковой бригады. С остатками своего подразделения он решил выходить к основным силам Красной Армии. В его подчинении осталось семь тяжёлых танков КВ, пять средних танков Т-34 и одиннадцать лёгких танков БТ-5, БТ-6; и БТ-7.
 По дороге бригаде пришлось принять бой с немецкими танками и артиллерией. После него в строю осталось пять танков КВ, пять Т-34, два танка БТ-7 и девяносто пять человек личного состава. Весь июль они шли на восток, отбиваясь от нападавших на них фашистов. Кончился боезапас и топливо. Оставшиеся пять танков КВ и один Т-34 были брошены в глухом лесу на болоте. Даже подорвать их было нечем, гранат не осталось.
 Семён Иванович поговорил с подполковником и капитаном. Они были готовы воевать. Ливанов рассказал, что он является командиром полной стрелковой бригады. В его распоряжении имеются два полных полка, отдельный стрелковый батальон, стрелковая снайперская рота, мотоциклетная рота, две зенитных батареи и две батареи орудий калибром 76,2 мм.
К оставленным подполковником танкам направили бензовоз с разведгруппой. Поехали туда днём, а возвращаться пришлось только ночью. Утром следующего дня боевые машины были уже в расположении бригады.
Семён Иванович предложил подполковнику возглавить танковое соединение его стрелковой бригады. Тот без колебаний согласился. Ему без разницы под чьим руководством бить врага. Так подполковник, которого звали Владимир Петрович Цигичко, вступил в командование полностью укомплектованной танковой бригадой, которой до этого времени руководил старшина.
Оказалось, что буянил он не просто так, а потому, что принял разведку бригады за дезертиров. Одна такая банда не так давно напала на танкистов, в результате столкновения с ними погибли его люди.
В квадрат, где были замечены дезертиры, Семён Иванович направил Алексея Петренко с усиленной сотней конных разведчиков.
После этого Ливанов собрал командиров полков и танковой бригады. Он поставил всем общую задачу: быстрым маршем идти на воссоединение с Красной Армией, по пути уничтожая немецкие и полицейские гарнизоны.
Когда подошли к линии фронта, бригада уже стала дивизией. Количество личного состава увеличивалось каждый день. Порой даже записывать не успевали. Особый отдел вертелся, как волчок. Начальник Особого отдела доложил, что под командой Ливанова теперь находится почти двадцать семь тысяч красноармейцев.
В штабе фронта не сразу поверили, что в тылу у немцев находится столь крупное подразделение. Для выяснения всех обстоятельств к Ливанову самолетом прислали координатора. Им оказался майор среднего возраста. Он всё проверил, поговорил с людьми. И подтвердил информацию в штаб фронта.
В это время немецкие войска сильно теснили наших под Брянском. Поэтому было решено провести там совместный удар по фашистам.
Десятого августа 1941 года в ходе общей операции удалось отбросить врага на семьдесят километров. Красноармейцы Ливанова вонзились с тыла в оборону противника, разбили его и соединились с нашими войсками.
 Части соединения, которым командовал Семён Иванович Ливанов, встретил какой-то генерал. Он очень всех хвалил, а затем уехал на доклад к начальству. На следующий день всё руководство вышедшего из окружения соединения арестовали.
 Первым начали допрашивать Семёна Ивановича. Особисты хотели добиться от него признания, что выход из окружения таких крупных сил является немецкой провокацией, целью которой является последующий удар в тыл советским войскам.
Ливанова допрашивали и пытали два дня. Не добившись признания, особисты повели его в подвал по длинному коридору, Семён понял, что едут его на расстрел.
 Его поставили лицом к грязной стене. Вся она была в потёках и сгустках крови. Семён Иванович повернулся лицом к своему палачу. Тот поднял руку с револьвером. В это мгновение в конце коридора раздался крик: «Отставить». Палач опустил оружие.
 Семён Иванович услышал, что майора, то есть его, вызывают в Ставку.
 По дороге Ливанова переодели в новый китель, и даже вернули все награды. Допросы его товарищей временно прекратили.
 Майора привезли в Кремль часов в восемь вечера 14 августа 1941 года. Привели в комнату без окон и велели ждать. Ожидание продлилось до двух часов ночи. Сначала на душе у него было очень муторно, а потом он уснул.
 Наконец за ним пришли. Привели в какое-то светлое помещение, и опять велели подождать. Сопровождающие его два мордоворота вышли в другие двери, не в те, через которые его привели.
 Когда его вызвали и приказали войти в кабинет, Семён Иванович начал нервничать. В зале, куда он вошёл, стоял огромный стол, за которым находились все члены правительства, как сошедшие с портретов из газет или плакатов. В главе стола сидел Иосиф Виссарионович Сталин.
Майор остановился. Все, кроме Сталина, смотрели на него. Иосиф Виссарионович что-то писал, не поднимая глаз на Семёна.
Наконец он оторвался от бумаги, положил карандаш на стол, поднял голову и тихо произнес:
- Рассказывай.
Семен, не зная о чём конкретно должен рассказать руководителю страны, начал сначала.
Он поведал о том, как полк остался без руководства и как он принял командование. Как, оказавшись без связи, они стали защищать автодорогу, а оказавшись в окружении, принялись бить врага повсюду.
Сталин не перебивал его. И Семен продолжил рассказывать, как подбирали красноармейцев, которые догоняли свои части, как лечили раненых, продолжая при этом наносить урон фашистам, проходя густым гребнем по тылам противника, уничтожая его коммуникации, склады, технику и личный состав.
Закончил свое повествование он тем, как вывел свое соединение с временно оккупированной территории. По последним данным, к своим вышли около тридцати тысяч красноармейцев и командиров и целая танковая бригада в полном составе. Все подразделения с артиллерией и полным вооружением. Хоть сейчас снова в бой. Боезапаса и продовольствия хватит на неделю боёв.
 - Ну, а когда вышли к своим, всех арестовали. А меня повели расстреливать, - после этих слов Семён замолчал и стал ждать вердикта главы государства.
 Сталин молчал минут десять. Потом поднял голову и посмотрел на Берию, его лицо стало тёмно-серым. Наконец он заговорил:
- Извините нас, товарищ полковник, за неудобства, которые доставили вам сотрудники МГБ. Конечно мы считаем, что вы и ваши товарищи по оружию должны быть немедленно освобождены. А оружие им должно быть возвращено.
Он сделал паузу, а затем продолжил:
- Вас, товарищ полковник, мы назначаем командиром этой дивизии.
Семён Иванович робко сказал, что он не полковник, а пока еще майор.
Тогда Сталин, который уже встал, подошёл к нему и положил руку на правое плечо:
- Уже полковник. Подтвердите товарищи.
Все сидящие за столом начали немедленно кивать. Сталин продолжил:
- А за то, что вы вместо полка вывели из окружения целую дивизию, да ещё с танками, артиллерией и боезапасом, считаю вас нужно наградить орденом Ленина. А командирам, которые вам помогали, следует присвоить очередные воинские звания. Правильно, товарищи?
 Все опять закивали.
 - Служу Красной Армии и Трудовому народу, - вытянувшись сказал Семён Иванович, после чего развернулся и вышел из кабинета. В приёмной его уже ждали.
 Стоило ему опуститься на стул, как его стало колотить. Он сильно перенервничал. Кто-то протянул ему стакан воды. Он с трудом его выпил. Руки тряслись, и стакан всё время попадал по зубам. Наконец, его отпустило. Просидев в приемной ещё минут двадцать, новоиспечённый полковник полностью успокоился.
 В Кремле ему выдали все необходимые документы, новый китель с полковничьими шпалами и нарукавными нашивками. На кителе уже сиял новенький золотой орден Ленина.
 Этой же ночью его отвезли на аэродром, а затем на У-2 доставили теперь уже в его дивизию. На переформирование и доукомплектование соединения было отведено три недели.
 Бойцам дивизии вернули оружие, восстановили все звания и награды красноармейцам и командирам. А всех, кто был арестован, освободили и присвоили очередные воинские звания, как и обещал вождь всех народов. Командир бригады танкистов стал полковником, чему он был очень рад.
Начальника Особого отдела армии, в тыл которой они вышли, арестовали. Семён Ивановича даже вызывали как свидетеля. Сначала он хотел ударить бывшего полковника. Но потом лишь сказал, что он и есть настоящий враг. Таких врагов надо просто уничтожать.
Дивизия принимала участие в жестоких боях за Брянск, где они сражались до 23 октября 1941 года. Однако удержать город не удалось. После пополнения дивизию снова бросили в бой. Теперь уже под Москвой.
Потом она воевала под Сталинградом, освобождала Украину. В октябре 1942 года Семёну Ивановичу присвоили звание генерал-майора, а за освобождение Украины и форсирование Днепра ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
 Летом 1944 года генерал был ранен в грудь и в голову. Его отправили на лечение в Москву. В госпитале Семён Иванович провел почти год. Перенес несколько сложных операций. В мае 1945 года он встретил Победу в Ялте в санатории для старшего командного состава.
 В конце июня он поехал к семье в Саратов. Там ему выделили участок для строительства дома на хорошем возвышенном сухом месте на берегу реки на окраине города, пленных немцев-рабочих и стройматериалы. Дом построили довольно быстро.
 Он был двухэтажным, но вместе с подвалом в нем по факту имелось три этажа. В доме имелись три туалетные и три ванные комнаты. И это в то время, когда и одна ванная комната в жилом доме была роскошью.
К дому примыкала большая открытая веранда. А чуть пониже к реке он построил небольшую баньку, с террасой.
 Семён Иванович получил назначение служить областным военкомом. После ранения его хотели отправить на пенсию. Ведь он прошел не одну войну. Но Семён Иванович хотел продолжить службу, и ему пошли навстречу. Он работал военкомом до апреля 1957 года. Ранение стало давать о себе знать.
 Правый глаз полностью ослеп. Семён Иванович стал лечиться, и ему повезло. Врачи восстановили ему зрение на пятьдесят процентов. Сердце тоже немного починили.
Генерал ушёл на пенсию. Но работать он не перестал. Ему предложили занять должность заместителя директора по кадрам на одном из крупных заводов в Саратове. Семён Иванович с удовольствием согласился и отработал на этой должности до февраля 1965 года, прежде чем окончательно уйти на заслуженный отдых. Он мог бы ещё поработать, но не хотел занимать чужое место, поскольку нередко брал больничный. Скромные были люди.
Всё это время тёща жила с ними, пока не померла в том же 1965 году. Дети выросли, но разъезжаться не стали. Все жили вместе, только дочь переехала жить в тёщину квартиру уже после её смерти.
У Семёна Ивановича и Нины было трое детей. Два мальчика и девочка. В доме имелось три комнаты для детей на втором этаже, спальня, большая гостиная и большая кухня на первом этаже. В подвале было сухо, и Семён Иванович обустроил там библиотеку, свой кабинет и мастерскую. Дом также был оборудован котельной и комнатой для хранения овощей и консервов.
 Из оставшегося после строительства дома кирпича и цемента Семён Иванович построил гараж размером пять на десять метров. Под его ломаной крышей на втором этаже он оборудовал две комнаты. Сказал, для внуков. Если не будут жить, то хотя бы поиграют.
 Все жили вместе, только дочь уехала в квартиру. Но и она все выходные, праздники и свободное время проводила с детьми у родителей. Там и сад, и огород, и баня, а зимой лыжи и горка. Выросли дети, выросли внуки.
 В 1971 году Семён Иванович сильно заболел, на этот раз дали знать о себе простреленные лёгкие. Через год он выздоровел, но в 1979 году опять сильно заболел и почти сразу умер. Это случилось ровно через месяц после его дня рождения.
Хотя дети очень настаивали, семидесятилетний юбилей он не праздновал, просто посидели узким семейным кругом.
Хочу сказать, что история эта правдивая, и записана она со слов очевидцев данных событий. Мною изменены несколько фамилии и некоторые незначительные события.