Глава 228. Красавин. Второй концерт

Юрий Вильевич Красавин
Концерт для фортепиано с оркестром №2
Симфонический оркестр Капеллы Санкт-Петербурга
Настасья Хрущева (фортепиано)
Аркадий Штейнлухт (дирижер)

Intermezzo: После первой темы, прерывающейся и несколько раз начинающейся снова, первый аккорд фортепиано — и что-то типа соло ударного (я, конечно, выражаюсь по-дилетантски). На этом месте я чуть не упал с кресла. И таких мест в концерте полно — этот факт особенно восхищает.

Romy_Van_Geyten: С моей точки зрения, это одно из самых удивительных сочинений Юрия Красавина. В нем практически нет того, что называется «материалом». Сочинение соткано практически из воздуха, а между тем оно производит впечатление исключительной силы и глубины. Как это сделано — загадка, но совершить подобный кульбит под силу только подлинному «спортсмену».

victormain: Я применительно к этому опусу когда-то придумал термин «техника ластика». То есть, условно говоря, сочинено все: и материалы прекрасные, и движение организованное, ну — все, из чего делают опус. А потом как бы взят ластик, и по всей партитуре прошлись им, стирая все привычно главное, оставляя только осколки. Что-то в этом роде. Я вообще считаю этот опус в первую очередь эстетическим шедевром.

sir Grey: Послушал этот концерт благодаря передаче Хрущевой «Начало времени композиторов», в которой Хрущева интервьюировала композитора Юрия Красавина.

А в передаче мне композитор очень понравился, а Хрущева — нет. Когда она играет — это богиня. А тут.... Я понимаю, что она хотела сделать, такая антиэстетика. Ну и мне это антипонравилось. Можно сказать, что замысел удался? Голос уж очень некрасивый. Дикция... Это вообще не русский язык.

А когда она играет на пианино — можно смотреть с выключенным звуком, слушать с выключенным светом. Или выключить все и воображать Настасью Хрущеву.

Andrew_Popoff: Казалось бы — ну как форму-то оживить? А пришел талантливый человек — и вот оно! Супер!

karapyzik: Рецензия

Второй концерт Ю. В. Красавина

Подумал было я — обман.
Рояль объявлен вроде главным.
А тут вначале барабан
заплакал громче Ярославны.

Но вот ударных смолкла дробь,
и на притихших меломанов
теперь солист просыпал скорбь,
меняя forte на piano.

Оркестр лишь изредка дышал.
Он был свидетель диалога,
и не стремился, все круша,
столкнуть соперников с дороги.

Концерт едва ли сохранил
свою классическую форму,
(я это автору припомню),
но и ее я полюбил!

Romy_Van_Geyten: Карапызик, Вы крут.