Моя ли Америка. 6. За легализацию марихуаны

               
В декабре 1994 г Максим по приглашению знакомой американки Нэнси поехал в США как переводчик для участия в нефтяном бизнесе Нэнси с Россией. О своих впечатлениях он рассказывал в факсах, которые присылал нам каждые 3-4 дня в период с января по июнь 1995 года

Очень многое из того, что так удивляло Максима, сейчас уже есть в России, и воспринимается, как нечто привычное, всегдашнее. Но этот взгляд из 1995 года напоминает нам, что так было не всегда, что страна за это время сильно изменилась, изменились люди. Поэтому, читая предлагаемые ниже тексты, надо помнить, что они написан в 1995 году.

Тексты состоят из отрывков, извлеченных из факсов и распределенных по четырнадцати темам. Текст сугубо авторский, а компоновка фрагментов – моя, и должна соответствовать некоей внутренней логике изложения. Кроме того малые фрагменты разделены звездочками, а крупные – снабжены заголовками.

 Игорь Востриков, отец Максима               
               
               
Нью-Йорк, январь-июнь 1995 год.
Вчера на Washington Square Park проходила большая демонстрация за легализацию марихуаны. Эти демонстрации происходят в Вашингтон Парке уже много лет подряд, так мне сказал один негр, когда я покупал у него траву месяца полтора назад. Демонстрация всегда проходит в первую субботу мая, приезжают люди со всего штата Нью Йорк, также из соседних штатов: Нью Джерси, Пенсильвания, Коннектикут...

Этот негр сказал мне: “Все будут курить траву, будет много полиции, но никого не будут забирать. В этот день в парке трава будет совершенно легально. И тут будет столько людей, что чтобы пройти из одного конца парка в другой тебе понадобится целый час". Негр ни в чем не соврал, как потом выяснилось.

После того, как я узнал от него про эту демонстрацию, я много раз видел на улицах плакаты с приглашением прийти в Парк 6 мая. Так что я знал заранее, что такое событие намечается и решил сходить посмотреть. Погода вчера стояла как раз отличная, солнечная, градусов 20 тепла. Одел я свои темные пятидолларовые очки и пошел к Вашингтон парку.

Еще издали музыку услышал, прошел мимо NYU (Нью Йоркский Университет), подхожу к парку. Людей полно. В середине парка у фонтана стоит большой автоприцеп в виде открытой площадки с навесом.

Слышу, оттуда доносится:"We  are against Nazies! Fuck Naziesl". Ого, демонстрация в самом разгаре. Людей все больше и больше становится. Кто-то на газоне группами сидит, кто-то на лавочках, кто-то группами стоит. Отовсюду пахнет травой, почти у каждого в руках косяки. Полиции нигде нет.

Подошел еще ближе к автоприцепной сцене, оратора уже сменили музыканты, что-то заиграли. Солнце жарит вовсю, а я в черной водолазке, как дурак. Обошел сцену, подхожу к фонтану. Людей - не протолкнуться, средний возраст где-то от 16 до 28 лет. У многих майки с изображением пятилистника каннабиса (конопли), у некоторых на шее висят гирлянды из пластиковых листьев конопли.

Какой-то человек с плакатом “Не рубите деревья, делайте бумагу из конопли" (из конопли можно действительно делать бумагу). Какие-то негры продают сушеные табачные листья в которые следует заворачивать траву, как в самокрутку. Люди сидят, стоят, лежат, половина из них курит или скручивает косяки. Музыка по ушам бьет, многие пританцовывают на месте.

Негр идет на встречу: “Good smoke, who wants good smoke?". Останавливаю его: “Почем у тебя". “Два пакетика за десять". “Они у тебя маленькие, дам тебе пять за два". “Нет". “Как хочешь". Я иду дальше. На сцене музыкантов сменил черный оратор. Он кричит: “Мы требуем дать власть черным людям! Мы требуем дать власть латиносам! Мы требуем власть для прогрессивных белых людей!".

Останавливаю еще одного негра с пакетиками в руках. “Почем?". “Десять долларов, это самая лучшая трава с Джамайки". “Отдай за пять". “Нет". Иду дальше. Торможу еще одного. “Почем?". “Десять за пакетик". “Отдай за пять". “За пять езжай в Бруклин, а у меня за десять." Для такого дня дорого. Иду дальше.

Догоняет меня другой негр “Я отдам за пять". Интересно, откуда он узнал? Может тот негр, который не захотел отдавать мне по десять, сказал своему приятелю, такому негритосу: “Тот в черных очках хочет за пять. Пойди, отдай ему свое дерьмо, все равно дороже не продашь". Я беру пакетик, открываю, нюхаю траву. Трава должна пахнуть коноплей, я уже ученый. Не так, что они под видом травы могут продать что-нибудь другое, но они могут продать слабую траву, от которой совсем нет эффекта. Трава пахнет не очень сильно, но видно дешевле я все равно не куплю.

Я даю ему пять баксов и засовываю пакетик в карман. Так, теперь надо сигарету стрельнуть. Я хожу среди толпы, выбираю у кого-бы попросить сигарету. Стоит белый парень с девчонкой, оба курят косяки. Я подхожу к парню “Друг, угости сигаретой, мне забить надо". Показываю ему пакетик. Он достает пачку: “Может тебе папиросной бумаги дать, чтобы свернуть?". “Нет. я сигаретой обойдусь". Я беру сигарету, отхожу от них и сажусь на корточки, прислонившись спиной к бетонной ограде.

Забил косяк в сигарету (черт, надо было Беломор захватить), оторвал фильтр. Похлопал по карманам - в брюках должен был быть спичечный коробок с одной оставшейся спичкой. Зажег, затянулся. Вполне хорошая трава, даже удивительно.

Пошел к сцене - вокалист мечется по прицепу, прыгает, повязка слетела с головы, волосы разлетаются во все стороны. Музыка, однако, мне не нравится. Поворачиваю обратно к фонтану, пробираюсь сквозь толпу.

Тут мне в голову приходит мысль - может я встречу здесь своего старого приятеля Грегори, которого я не видел уже месяца три? Я настойчиво рассматриваю негритянские лица. Несколько раз мне казалось, что это он. Тогда я переводил взгляд на шею, где у Грегори имеется большой шрам, но шрама нигде не было. Значит не он. Я хожу в толпе и высматриваю Грегори.

Меня останавливает какой-то укуренный парень, показывает потухший косяк, начинает что-то говорить, но из-за громкой музыки ничего не слышно. Наверно, хочет прикурить. Я даю ему свой косяк. Он берет его в руки, затягивается. “Спасибо". Мы расходимся.

Я замечаю группу панков: раскрашенные волосы, прически-ирокез, проколотые булавками губы, носы и брови. Черт, фотоаппарат надо было взять! Придется вернуться. Я иду к ближайшему выходу из парка. Ага, полиция. Пять полицейских стоят у выхода, ни на кого не обращая внимания.

Я вернулся домой. Нэнси куда-то ушла, но это ее дело. Схватил витькин фотоаппарат и выскочил обратно. По дороге купил еще одну катушку пленки и вернулся в парк. И тут я понял, что фотографом быть на самом деле очень и очень не просто.

Не знаю, может из-за косяка, а может и независимо от него, но делать внаглую фотографии у всех на виду я почему-то не мог. Казалось, что каждый смотрит на меня не отрывая глаз, словно я голый. Я чувствую себя шпионом, который подкрался к охраняемому секретному объекту и должен сделать несколько фотографий, это чувство усиливается наличием моих черных шпионских очков. Да, тяжело живется фотографам. Ладно, ничего не поделаешь.

Я подбираюсь к полюбившимся мне панкам, чтобы сделать фотографию получше. Там в этой группе есть особо симпатичная девчонка с волосами в виде длинных шипов, как у Статуи Свободы. Но девчонку все-время кто-то загораживает и я никак не могу поймать ее лицо. Стоять с фотоаппаратом наготове мне ужасно неудобно. Пара панков из группы имеет черные очки и кажется, что они следят за мной из-за своих очков.

Я  поспешно делаю снимок и проталкиваюсь сквозь толпу прочь. Я боюсь обернуться - вдруг панки идут за мной, чтобы отнять фотоаппарат? Отойдя на значительное расстояние я оглядываюсь вокруг - никто меня не преследует. Так, чтобы еще снять?

Со всех сторон доносится музыка, потому что полно черных держат в руках магнитофоны. Как только отходишь от одного магнитофона, сразу же попадаешь в сферу влияния другого, музыка словно окутывает тебя. Я выискиваю в толпе живописных личностей, но сделать фотографию оказывается не так-то просто. Все постоянно меняется, люди движутся, головы загораживают объектив, живописные личности вертятся или уходят. И кажется, что все смотрят только на меня. Мне все же удается сделать несколько снимков.

Я хожу вокруг фонтанного пятачка. Ага, отлично. Три девчонки-карибочки в двух метрах от меня покупают пакетики травы у негров. Вот руки с пакетиками, вот руки, передающие деньги. Я вскидываю фотоаппарат, делаю снимок. В этот момент одна из девчонок замечает меня: “Эй, эй" - кричат девчонки и негры. Я дружески махаю им рукой, поворачиваюсь и спешно ухожу.

С большим трудом делаю еще несколько снимков, подхожу к сцене. Оттуда какой-то человек лет сорок кричит в микрофон: “Сегодня во всей Америке за пределами этого парка марихуана запрещена! Вы можете быть арестованы и брошены в тюрьму! Правительство нашей страны ведет против нас войну...".

Я поворачиваюсь и ухожу обратно к фонтану. На лавках сидят черные. Я выбираю одного здоровенного толстого негра пoинтересней, вскидываю фотоаппарат, делаю снимок и пытаюсь уйти незамеченным. “Неу, he took picture of me! Man, why you took picture of me!!? Hey, man!!!’. А, черт! Надо быстрей убираться.

Я пытаюсь отдалиться от них как можно быстрее, но в проклятой толпе нельзя двигаться быстро. Здесь существуют свои течения и свои заводи, все движение подчиняется невидимым законам, которые невозможно нарушить. Я вынужден двигаться вместе со всеми. Наконец я отошел достаточно далеко, откуда меня уже не видно.

Запах травы стоит повсюду. Публика вокруг самая разнообразная и экзотическая - белые, черные, китайцы. Со столов продают наклейки-стикеры, нашивки и майки с изображением марихуаны. Кто-то продает майки, изготовленные из ткани из волокон конопли.

Солнце продолжает невыносимо палить. Полицейские у входа в парк как стояли так и стоят, рядом припаркован белый автомобиль, на котором написано “Нью Йорк Сити Полис". Я выхожу из парка и иду по ЛаГвардии в сторону Бликер стрит.

На светофоре остановился джип с открытым окнами, из которых несется оглушительный рэп. Непонятно, как они там в кабине еще не оглохли? Музыка, действительно оглушительная, словно на дискотеке, когда стоишь у самых колонок. Но вот светофор меняет цвет и джип пулей уносится прочь.

Да, ну и денек! Впечатлений на всю жизнь теперь хватит. Захожу в маленький магазин на углу и отдаю две пленки в проявку и печать. Если хоть одна из них получится, это будет здорово.
Вот так  я сходил на эту демонстрацию.