За линией фронта. Часть шестая -8

  Итак, осенью 1944 года войска Ленинградского, 1, 2 и 3-го Прибалтийских фронтов и часть сил 3-го Белорусского фронта во взаимодействии с Краснознамённым Балтийским флотом и дальней авиацией разбили противника под Таллином и Ригой. Более тридцати немецко-фашистских дивизий оказались отрезанными от Пруссии и зажаты в клещи между Тукумсом и Либавой.
  В первых числа ноября дивизия особого назначения под командованием генерала Антонова перебазировалась приказом Ставки в Ригу. Их место под Таллином заняла сводная оперативная бригада тылового подчинения.
В Риге совместно со штабом 2-го Прибалтийского фронта Антонову предстояло наметить план боевых действий по контролю "Тукумских клещей" и выдвинуть свои основные силы к фронту боевых действий между стоявшей у Тукумса 1-й Ударной и 22 армиями. Усиления и подхода резервов требовала вся зона вокруг Добеле и Елгавы.
  В Курляндии, на этом сравнительно небольшом клочке латвийской земли, оказалась сконцентрирована огромная армия немецко-фашистских захватчиков, разгромленных и изгнанных из-под Ленинграда и Новгорода, Старой Руссы и Великих Лук, из-под Пскова и Нарвы, из всей Эстонии и почти всей Латвии. Здесь скопилось более четырехсот тридцати тысяч завоевателей и огромное количество боевой военной техники, немалое количество военных и транспортных морских судов. Кроме того, имея в своем распоряжении два незамерзающих порта — Либаву и Вентспилс, немцы в Курляндии долгое время получали значительную поддержку морем. Зажатая почти со всех сторон, эта военная группировка гитлеровской армии тем не менее сопротивлялась очень упорно. Зарывшись глубоко в землю и одевшись в железобетон, она чего-то ждала. Если в начале войны основным двигателем для фашистской армии была идея захвата и грабежа чужих земель, то теперь, в конце войны, двигателем этой армии стал страх.
  Заняв Тукумские возвышенности, немцы сильно укрепили их, создав глубокоэшелонированные укрепления, заминировав все возможные проходы; кроме того, огневая насыщенность здесь была очень велика, а запасы боеприпасов, кажется, неограниченные. Это было видно по тому, что во все время своего окружения гитлеровская группировка снарядов не жалела. Обладая большим количеством тяжелой и дальнобойной артиллерии, фашисты иногда устраивали внезапные огневые налеты на наши коммуникации, штабы и районы сосредоточения. Всю осень и зиму 1944—1945 годов здесь шли непрекращающиеся бои и днем и ночью. Кольцо окружения сжималось все теснее.
  В штабе фронта начальник Управления контрразведки "Смерш" встречал генерала Антонова.
- В первую очередь, обсудим наши текущие дела, - начал он. - Вы говорите, что ваши люди взяли "Бюро Целлариуса" с документами, но и мы в Риге постарались не отстать. Накануне наступления наших войск в Латвии, органами военной контрразведки был задержан и разоблачён резидент абвера - некий Лангас. На допросах он дал ряд важных показаний: об организации гитлеровскими разведорганами шпионских резидентур в тылу советских войск. Так же рассказал о дислокации в Риге подразделения немецко-фашистского органа "Абверштелле-Остланд".
  Я сам накануне был назначен сюда на 2-й Прибалтийский начальником Управления контрразведки и результаты допроса Лангаса сразу же были доложены мне начальником следственного отдела управления. Возникла заманчивая мысль прибрать к рукам картотеку этих рижских абверовцев.
  Железников с весёлой улыбкой смотрел на Антонова, ожидая его реакции.
- Ясно, вы поняли, ожидать что немцы не успеют эвакуировать документы этого разведцентра до наступления наших войск, было бы неосмотрительно. Как правило, немецкие спецы, чувствуя, что обстановка на фронте складывается не в их пользу, успевают удрать подальше в тыл, - спокойным, ровным голосом рассуждал Антонов, слушая рассказ Железникова о подвигах его отдела.
- Вот-вот! Посоветовавшись, мы решили, что разведорган в Риге надо захватить не в момент нашего наступления, когда уже будет поздно, а непосредственно перед ним. Для этого направить в город боевую оперативную группу, которая неожиданно захватит здание разведоргана, завладеет документами и скроется в Риге до прихода наших войск или попытается прорваться обратно. Операцию поручили провести чекисту, молодому, способному и смелому военному капитану Михаилу Поспелову, - продолжал Железников.
- Это, конечно, интересно всё, - Антонов взял синюю папку со стола. - Вот здесь написано "Ночной бой в Риге", а я открываю эту папку, а в ней документов не нахожу. Не успели разместить?.. Хотелось бы видеть документально результаты ваших трудов, отчёты прочесть, доклады...
- Всё ещё лежит в разбросанном виде, кое-что продолжаем проверять, - и начальник управления подошёл к сейфу с бумагами.
Через пару секунд он извлёк оттуда материалы, которые могли бы заинтересовать генерала по данному делу.
- Вот, всё что есть, - сказал он, выкладывая на стол толстую пачку всевозможных отчётов и докладов.
- Мне бы хотелось как можно подробнее узнать от вас про эту дерзкую вылазку, о которой уже многие наслышаны. Не кажется ли вам, что уж очень гладко всё вышло, несмотря на небольшие трудности, в том числе, согласие Лангаса на сотрудничество, - Антонов внимательно смотрел на Железникова.
- Вы думаете, что там в сейфах у фашистов была подложена дезинформация?.. Как-то мы про это не подумали сразу, но - нет, полагаю, что это не так. Хотя, повторяю, пока идёт ещё проверка данной информации, полученной из абвергруппы, - с нотками сомнения в голосе ответил начальник управления.
- У нас тоже так было, взяли "Бюро Целлариуса", потом обнаружили его филиал, поехали туда в поисках документов и в результате, мои люди наткнулись на минную ловушку в этом здании, погибли начальник разведбатальона и командир оперативников. У немцев бывает всё очень хитро придумано и спланировано, рассчитанно на такие горячие головы, как у вас, - Антонов ещё раз строго взглянул на Железникова. - Попрошу подробности!
Железников сел за стол и начал уже медленнее и серьёзнее докладывать генералу о проведении этой дерзкой операции.
- В ночь на 13 октября Михаил Поспелов с группой из четырёх опытных и не менее боевых военных контрразведчиков направился в тыл врага. В оперативную группу решили включить и арестованного Лангаса, хорошо знавшего расположение немецкого разведоргана.
- Смелое решение! - заметил Антонов и добавил вопрос: - Вам не показалось странным, что он вдруг согласился?
- Лангас дал правдивые показания, он стремился сохранить жизнь и обещал помочь нам, - отчеканил Железников.
- И вы поверили, ну-ну! - Антонов даже улыбнулся при этом.
- Мы поверили ему. Он действительно сдержал слово. Привёл куда надо наших людей. Они замаскировались под местных жителей и группа благополучно перешла линию фронта, потом незаметно проникла в Ригу, - продолжал начальник управления контрразведки. - Под покровом темноты Лангас провёл группу в отдалённый уголок города, где на узкой старинной улочке стоял двухэтажный дом, в котором размещался один из отделов "Абверштелле-Остланд". К дому приблизились скрытно, бесшумно сняли часовых и ворвались в помещение. Сперва ребятам показалось, что в доме никого нет, было темно и тихо. Подумали было, что операция пройдёт без лишнего шума, быстро. Однако в дальних комнатах оказались абверовцы, которые открыли огонь. Наши чекисты напали внезапно и фашисты не успели, как надо среагировать, и были уничтожены. Картотеку и сейфы с важными документами обнаружили быстро. Но или ночная стрельба привлекла внимание патрулей, или сработала какая-нибудь сигнализация - дом плотным кольцом окружили фашисты. Завязался бой. Наши пятеро чекистов всю ночь отстреливались.
- Как же они продержались? - спросил Антонов, а сам просматривал во время рассказа положенные перед ним материалы рижского боя.
- В ход пошли оружие и боеприпасы убитых в здании немцев и хранившиеся здесь же запасы патронов. Поспелов и сержант Любимов были ранены, но и они продолжали драться. Потому что знали, что надо продержаться до утра, так как наступление наше на утро было назначено. К утру ударные части войск фронта ворвались в город, начались уличные бои. По звукам стрельбы и взрывам гранат было ясно, что наши сейчас вот-вот появятся и на этой старинной улочке. Фашисты под натиском наступающих войск прекратили осаду здания, где оборонялась группа Поспелова, и поспешно бежали. Документы разведцентра, картотека агентуры, добытые в этом ночном бою были сразу переправлены в Москву.
  Железников взглянул на Антонова, который всё ещё продолжал просматривать материалы по ходу операции в Риге.
(Историческая справка: "За проведение дерзкой операции по захвату фашистского разведцентра капитан Поспелов и члены его группы были представлены к правительственным наградам. Но самого командира, раненого, отправили в госпиталь, и его награждение в спешке наступления не состоялось.... В 1975 году в дни празднования Победы над фашистской Германией награда нашла героя. Почётный сотрудник госбезопасности, майор в отставке Михаил Андреевич Поспелов за боевые подвиги в годы войны получил орден Красного Знамени!" - цитата из статьи Н.И. Железникова, генерал-лейтенанта в отставке "Ночной бой в Риге", опубликованной в книге "Военные контрразведчики", 1-я типография Воениздата, Москва 1979 год.)

  Антонов внимательно изучал данные материалы, а потом обратился к Железникову, несколько притихшему и молча сидевшему на стуле рядом с генералом:
- Ты не обижайся, Николай Иванович, мне надо знать подробности, для своих целей. Возможно, нас ожидает такая же вылазка в сокором времени, а командира разведбатальона и опытного в этом деле чекиста я лишился, - генерал имел в виду Гераленко, который мог бы вне зависимости от обстоятельств, собрать, подготовить и направить на дело группу из опытных оперативников.
  Сейчас такого батальона уже не существовало, он был расформирован ещё во время пребывания под Таллином, но оперативная группа созданная на основе его штаба и боевых подразделений, разведывательно-диверсионная, продолжала существовать и наращивать свой потенциал. Теперь ею руководил немец Юрген Геллер и Антонов в его боевых качествах не сомневался, и всё же у Гераленко было больше опыта в оперативно-тактическом плане. Сегодня, вернувшись к себе в штаб, Антонов намеревался серьёзно обсудить свои некоторые планы с Алексеем Деевым и заместителем по оперативной части полковником Свидерским. Но после посещения в Управлении контрразведки "Смерш", он был срочно вызван в штаб фронта командующим Андреем Ивановичем Ерёменко по просьбе приехавшего в Ригу начальника Генерального штаба маршала Василевского.

  На совещании в Риге, которое проводил маршал Василевский, присутствовал основной командный состав 2-го Прибалтийского фронта: командующий Ерёменко Андрей Иванович, член Военного Совета Богаткин Владимир Николаевич, начальник штаба генерал-полковник Сандалов Леонид Михайлович, начальник оперативного отдела штаба Никитский Дмитрий Иванович и командующий спец.дивизией особого назначения, входившую в состав ударной группировки, генерал-полковник Антонов Кирилл Сергеевич.
- 28 октября 1944 года, войска 2-го Украинского фронта достигли основных целей, намеченных в Дебреценской операции, - стоя у карты, докладывал маршал Василевский, чтобы как можно лучше ввести в курс дела командование 2-го Прибалтийского фронта. - Нанеся тяжёлое поражение вражеской группе армий "Юг", они продвинулись на глубину от 130 до 275 километров, вышли на рубеж Чоп, Сольнок, Байя, - маршал обвёл указкой по карте. - В итоге операции было завершено освобождение всей территории Румынии в её довоенных границах и часть территории Венгрии, на которой проживает 25% населения страны. Наши войска разгромили десять дивизий противника, пленили свыше 42 тысяч его солдат и офицеров, уничтожили и захватили свыше 1 тысячи танков и штурмовых орудий, 2330 орудий полевой артиллерии и миномётов, 800 самолётов и много другой военной техники.
- Одним словом, стала ещё более очевидной неизбежность общего краха гитлеровской машины на восточном фронте, - заметил член Военного Совета.
- Да, но эта машина всё-таки успела стиснуть пытавшуюся выйти из войны Венгрию предсмертной хваткой, - ответил на это Василевский, - установить в ней всю полноту своей власти, заставить венгерские войска продолжать боевые действия за нацистские интересы. И всё же фронты на Западе продвигаются вперёд, а ваш фронт после проведения Рижской операции к 22 октября вышел к тукумскому рубежу обороны противника, блокировав совместно с войсками 1-го Прибалтийского фронта в Курляндии группу армий "Север". Теперь ваша задача продолжать блокаду этой немецкой группировки и вести бои по её уничтожению. Однако, они постоянно прорываются уже на освобождённые территории, устраивают диверсии на наших коммуникациях, уничтожают работников исполнительной власти и партийных органов и продолжают развивать активную агентурную сеть.
  Василевский посмотерл на Антонова и обратился к нему:
- Ваши войска Кирилл Сергеевич сейчас стоят между 1-й Ударной и 22 армиями. Они занимают позиции на возвышенностях, выгодные для наблюдения за противником, а так же для внезапного броска с продвижением в его тыл. Ваша дивизия хорошо укрепила этот участок блокадного кольца Курляндской группировки противника, но есть мнение Верховного отправить вас на помощь к Малиновскому. В сложившейся там ситуации на 2-м Украинском, они нуждаются в войсках стратегического резерва, а так же ударных подвижных группах, которые будут вводиться в прорыв основных войск во время фронтовых операций. Ваша мобильность, генерал, нам хорошо известна и люди ваши обучены к манёврам в тылу противника, что и требуется в данной ситуации. Для этой цели будет сформирована армейская группа или корпус специального назначения, сейчас вопрос решается с его составом. В эту группировку будут входить танковые резервы, а так же усиленные артдивизионы для более активного подавления вражеской артиллерии в тылу противника. И мы вам предлагаем эту армейскую группу возглавить, включив туда и свою дивизию особого назначения, - Василевский при этом внимательно взглянул на Антонова.
- Если я правильно понял, мои войска будут входить в прорыв, когда ударная фронтовая группа или армия сосредоточит огонь на небольшом оперативном участке, а потом продолжит свои боевые действия по фронту. Я же, войдя в этот прорыв, должен как можно глубже продвинуться к противнику в тыл, нарушая его коммуникации и уничтожая живую силу и технику, - уточнил Антонов.
- Кроме того, вашей задачей будет захват плацдармов, наиболее выгодных для продвижения наших основных сил и удержания их до подхода наших войск, - пояснил Василевский. - Это трудная задача, тяжёлые манёвры, но справиться с этим может только человек вашей выдержки и смекалки. Мы на совете в Генеральном штабе рассматривали несколько кандидатур, но остановились на вашей Кирилл Сергеевич.
- Когда стоит ждать приказа о переводе моей дивизии к Будапешту? - спросил Антонов, не очень довольный таким раскладом, но при этом на его волевом лице не дрогнул ни один мускул.
- Об этом отдельный разговор. Я понимаю, что нужно подготовить войска и принять пополнение, распределить кадры, так как это уже будет другой масштаб. Это будет большая армейская группировка, или корпус, как я уже говорил, состоящий из нескольких дивизий, - продолжал маршал.
- Не будет ли это слишком громоздкое формирование? Лучше создать что-либо мобильное для скорейшего продвижения вглубь вражеской обороны? - засомневался Ерёменко, внимательно слушавший разговор с Антоновым.
- Вот это и стоит нам как следует обсудить, прежде чем принять окончательное решение. Для этого я и прилетел сюда, а потом... Очень может так быть, что вашему фронту Андрей Иванович, совсем не захочется отпускать генерала Антонова и остаться без поддержки его войск, - Василевский при этом хитро прищурился. - Поэтому, давайте всё как следует взвесим и обсудим.

  Между тем советское командование было вынуждено считаться с реальным фактом наличия единого немецко-венгерского фронта. Гитлеровское руководство, опасавшееся выхода Венгрии из войны, ещё в марте 1944 года осуществило фактическую оккупацию страны группировкой общей численностью более 250 тысяч человек. После крупных поражений немецко-венгерских войск в сентябрьских боях в Москву для переговоров 1 октября прибыли венгерские представители, с которыми были подписаны предварительные условия о перемирии. Первоначально венгры пытались добиться одновременно ввода в страну американских и английских войск и избежать объявления войны Германии. Но успешные действия 2-го Украинского фронта в Дебреценской операции не оставляли сомнений в конечном исходе развёртывающейся битвы. В объявленном по радио 15 октября соглашении о перемирии сообщалось о выходе Венгрии из войны, о том что она остаётся самостоятельным независимым государством, а её армия повернёт оружие против фашистской Германии.
  Дав согласие на условия перемирия, венгерский диктатор Хорти фактически не принимал мер для их выполнения. Тем не менее, 16 октября нацисты арестовали его и вынудили объявить об аннулировании подписанных в Москве предварительных условий перемирия, призвать к продолжению войны против СССР, не удовлетворившись этим, Гитлер приказал вывезти Хорти в Берлин, сформировать в Венгрии новое правительство во главе с отъявленным фашистом Салаши, который отдал приказ венгерской армии о продолжении боевых действий против советских войск. Все военные силы в стране перешли в полное подчинение командующего группой армий "Юг" нацистского генерал-полковника Ганса Фриснера, наделённого Гитлером неограниченными полномочиями.
  Руководство "третьего рейха" всеми силами пыталось удержать в подчинении Венгрию как последнего политического союзника, как источник жизненно-важных для себя продуктов - нефти, сельхозсырья. Оно стремилось превратить оставшуюся часть венгерской территории в неприступный стратегический барьер на пути советских войск в Австрию и Южную Германию. На всём контролируемом гитлеровцами пространстве создавались глубоко эшелонированные оборонительные рубежи, сильно укреплённые районы и опорные пункты. Особое значение придавалось обороне Будапешта, в котором размещалось более 50% промышленных предприятий, работавших главным образом на потребности Вермахта.
  На подступах к Будапешту создавалась оборона, включавшая три сильно укреплённых подковообразных оборонительных рубежа, которые своими флангами упирались в реку Дунай севернее и южнее города. Поскольку главные силы 2-го Украинского фронта находились на его центральном участке и правом фланге, то против них на Мишкольцском направлении оказался сосредоточен основной состав немецкой группы армий "Юг", которым нацисты решили перекрыть наиболее угрожаемые по их мнению северо-восточные подступы к Будапешту. Юго-восточные подступы, как менее угрожаемые, они решили оборонять войсками весьма поредевшей в боях 3-й венгерской армии, усиленной 1-й танковой и 1-й моторизованной немецкими дивизиями. На этом направлении во 2-м Украинском фронте на его левом фланге практически действовала лишь одна 46-я армия.
  Эта армия, (уже знакомая нашим читателям) в отличие от других армий фронта успешно форсировала реку Тиссу - достаточно мощную водную преграду на пути к Будапешту - и, создав обширный оперативный плацдарм между Тиссой и Дунаем, настойчиво продолжала его расширять. Плотность сил противника в направлении юго-восточных подступов к городу были в два с половиной раза ниже, чем в направлении подступов с северо-востока. Поскольку противник мог за счёт манёвра быстро укрепить указанное направление, требовалось незамедлительно использовать сложившиеся благоприятные условия.
  Командующий 2-м Украинском фронтом маршал Малиновский решил не упускать хороший шанс для быстрого прорыва к венгерской столице с юго-востока. После взятия городов Србобран и Сегед, участились случаи массовой сдачи в плен венгерских военных, командующий обратился по связи к командарму Шлемину:
- Иван Тимофеевич! Имеются данные, будто у вас чуть ли не "братание" с мадьярским воинством и корпуса ваши, расхоложенные таким делом, стоят на месте. Немцы же, тем временем, укрепляют подступы к Будапешту. А ведь вашей армии придётся первой его штурмовать!
- Благодарю за честь! - ответствовал строгий службист командарм. - Небольшое "братание" имело место. Ведь слух прошёл: заключено предварительное перемирие с Венгрией. Теперь пленных берём под стражу. Войска сами рвутся на Будапешт...
  16 октября, когда стало известно что предварительное перемирие сорвано, поступило телеграфное распоряжение фронта: "...Командующему 46-й армией к исходу 17 октября создать в районе Сегед группировку не менее шести стрелковых дивизий, семи артиллерийских полков и трёх полков СУ, имея в виду с утра 18 октября перейти в наступление в общем направлении Кишкунфельдхаза, Кечкемет, Будапешт. Левофланговому в армии 31-му гвардейскому корпусу приказывается с утра 18 октября перейти в наступление на Бачка Топола, Пачир, Байя".
  По приказу войска начали продвижение с тяжёлыми боями и отрезали венгерские войска от главных сил. Поняв своё положение, венгерские подразделения стали складывать оружие. Только 19 октября сдалось в плен около 10 тысяч венгерских солдат и офицеров.
  Через несколько дней по "солдатскому телефону" стало известно, что поступили данные о "фактически открывшихся воротах на Будапешт с юго-востока", что в армию включаются мощные бронетанковые силы для прорыва к городу. 27 октября основные из этих данных подтвердились. Однако, времени на предварительную подготовку к операции не оказалось. Обстоятельства потребовали начать наступление без промедления. 28 октября командующий фронтом сообщил:
- Приказ Верховного: завтра - на Будапешт! все организационные вопросы решать на ходу. Боевые документы получите ночью...
  В подписанной 28 октября 1944 года директиве Ставки 2-му Украинскому фронту указывалось: "Силами 46-й армии и 2 гв. мехкорпуса 29 октября перейти в наступление между рекой Тиссой и рекой Дунаем с целью свернуть силы противника на западном берегу реки Тисса и вывести 7-ю гв. армию за реку Тисса. В дальнейшем с подходом 4-го гв. мехкорпуса нанести решительный удар группе противника, обороняющей Будапешт..."
  Подписанию директивы предшествовал, как выяснилось в последующем, весьма острый разговор по ВЧ Сталина с Малиновским. (Привожу его, как основной документ, полностью. Прим. автора.)
  Сталин: - Необходимо, чтобы вы в самое ближайшее время, буквально на днях, овладели столицей Венгрии - Будапештом. Это нужно сделать, во что бы то ни стало. Сможете ли вы это сделать?
  Малиновский: - Эту задачу можно было бы выполнить дней через пять после того, как к сорок шестой армии подойдёт четвёртый гвардейский мехкорпус. Его подход (после освобождения Белграда) ожидается к 1 ноября. Тогда 46-я армия, усиленная двумя гвардейскими мехкорпусами - Вторым и Четвёртым - смогла бы нанести мощный, совершенно внезапный для противника удар и через два-три дня овладеть Будапештом.
  Сталин: - Ставка не может предоставить вам пять дней. Поймите, по политическим соображениям нам надо возможно скорее взять Будапешт.
  Малиновский: - Я отчётливо понимаю, что нам очень нужно взять Будапешт по политическим соображениям. Однако, следовало бы подождать прибытия 4-го гвардейского мехкорпуса. Лишь при этом условии можно расчитывать на успех.
  Сталин: - Мы не можем пойти на отсрочку наступления на пять дней. Поймите, по политическим соображениям нам надо возможно скорее взять Будапешт.
  Малиновский: - Если вы дадите мне пять дней сейчас, то в последующие дни, максимум пять дней, Будапешт будет взят. Если же немедленно перейти к наступлению, то 46-я армия, ввиду недостатка сил, не сможет развить удар, она неминуемо ввяжется в затяжные бои на самих подступах к венгерской столице. Короче говоря, она не сумеет овладеть Будапештом с ходу.
  Сталин: - Напрасно вы упорствуете. Вы не понимаете политической необходимости нанесения немедленного удара по Будапешту...
  Малиновский: - Я понимаю всю политическую важность овладения Будапештом и для этого прошу пять дней.
  Сталин: - Я вам категорически приказываю завтра же перейти в наступление на Будапешт!
  Судя по полученной директиве, важнее был переход в наступление, нежели быстрое взятие столицы. Но Ставка надеялась и на овладение 46-й армией городом, предусматривая усиление её в ходе наступления также за счёт находившегося в резерве 23-го стрелкового корпуса и сформированного дополнительного армейского резерва, вводимого в прорыв, о котором говорил Василевский на совещании в Риге. Благодаря этому надеялись обеспечить превосходство над силами противника в полосе основных действий армии.
  Это был один из редких в Великой Отечественно войне примеров, когда группировка войск на направлении главного удара в крупнейшей наступательной операции создавалась в процессе её развития. Да и замысел операции складывался и уточнялся в зависимости от развития обстановки в ходе сражений. Как видно из приведённой директивы Ставки ВГК от 28 октября, в ней, в отличии от устного указания Сталина, нет прямой постановки задачи овладеть Будапештом, а требуется "нанести решительный удар группе противника, обороняющей Будапешт..." Следовательно, идея Ставки сводилась прежде всего к использованию открывшейся возможности быстрого выхода этой армии к столице Венгрии, что она сделала успешно.

  Тяжелогружёные машины буксовали, они медленно взбирались на пригорок вдоль восточного берега реки Чепели. Передовые части вновь сформированного 11-го стрелкового корпуса генерала Антонова уже въезжали в лесополосу на восточную окраину населённого пункта Танши. Вдруг вся колонна остановилась. Впереди послышались разрывы снарядов и обрушившийся внезапно огневой вал накрыл чёрным кипящем маревом редкий лес, выбрасывая вверх, как из жерла вулкана, куски скальной проды и стволы высоких деревьев. Полковник Свидерский выглянул из штабной машины:
- Что там, узнать?! - скомандовал он и вперёд бросились бежать посыльные и солдаты сопровождения.
  Впереди продолжали рваться снаряды, приближая взрывную волну к двигающейся колонне.
- Там к внешней оборонительной линии выходит левофланговая дивизия 10-го корпуса, - доложили ему через несколько минут, - по ней ведут стрельбу с острова Чепель. Туда загнали противника части 4-го мехкорпуса. Вот они и лупят по восточным окраинам.
  Свидерский тут же донёс эту информацию до генерала Антонова, которому приходилось принимать все основные решения на ходу во время движения его стрелкового корпуса к месту назначения.
- Такая заминка нам не кстати, - произнёс он и развернул карту местности. - Пойдём в обход. Надо немного углубиться от берега, хоть и придётся покружить, но по другому не получается. Видимо, эти вояки ещё не скоро там заглохнут.
- Да, артдивизионы 10-го корпуса ещё не развернулись, - уточнил Свидерский. - Какие ещё будут распоряжения, пока стоим?
- Вызовите ко мне Геллера и связистов, - распорядился Антонов.
  Вдоль колонны войск к крытой брезентом машине побежал адъютант.
  Вскоре Юрген Геллер, вооружённый автоматом, поднялся по ступенькам штабного фургона и предстал перед генералом.
- Возьмёшь группу разведчиков и выдвинешься к населённому пункту Шольт, нужна тщательная разведка местности. Там фашисты занимают очень выгодный плацдарм. Он прикрывает мостовую переправу через Дунай и нам необходимо знать все его ресурсы. Потому что сейчас 10-й корпус будет ликвидировать очаги сопротивления по берегу реки и начнёт зачистку населённых пунктов, нам же надо сосредоточиться для прорыва на этот плацдарм, не хотелось бы сюрпризов, как сейчас на марше, - говорил Антонов Юргену. - Чтобы они не нависли над нами внезапно, нужно знать расположение всей его артиллерии. Там большая плотность его передовых позиций, действуйте осторожнее. Продумайте пути подхода к Шольту и сегодня в ночь выдвигайтесь.
- Да, герр генерал, всё будет сделано, - и Юрген подошёл ближе к карте, разложенной на полу у стены для некоторых уточнений.
  Антонов вышел из штабной машины и посмотрел вдоль стоявшей колонны.
- Разведку выслали вперёд? - спросил он у подошедшего к нему командира мотострелков Деева Алексея Григорьевича.
- Да, сейчас доложат, что там, можно ли продвигаться дальше, - ответил тот, и тоже посмотрел на край лесополосы.
- Я отдал распоряжения передовым подразделениям пойти в обход, - произнёс генерал. - Они пройдут несколько километров, а потом с их помощью мы уточним и наш маршрут для дальнейшего движения штаба и боеприпасов.
- На Танши? - спросил Деев.
- Да, на Танши. Но, как видишь, забуксовали, никак не подойдём, - Антонов развернулся лицом к Алексею. - Связисты твои где? Мне долго ждать?
- Сейчас будут, им приказано было свернуть все радиопередачи в эфире, поэтому они сейчас о всех ваших распоряжениях узнают через офицеров связи... Сейчас будут, - Алексей снова посмотрел вдоль колонны. От реки по глубокой колее разбитой в хлам дороги, двигался, подпрыгивая на неровностях и ухабах, армейский "виллис".
  Вскоре он затормозил и остановился у штабного фургона. Антонов и Деев наблюдали, как Глушков и Ольга выпрыгнули из него и пошли к ним быстрым шагом.
- Так, поедете в Диал, возьмёте двух автоматчиков сопровождения, - громко, низким голосом произнёс генерал, окинув внимательным взглядом их обоих, - с 23 стрелковым корпусом нет связи на марше, передатчики опечатаны и от них нет посыльных уже вторые сутки. В Диале стоит их штаб, нужно узнать их занимаемые на данный момент позиции. А то получается, что они растянуты по фронту до 40 километров. Дивизии этого корпуса должны были выйти на рубежи Илле - Такшонь к южной окраине Пешта. Мы идём им встык и нужно знать, где и какими силами они располагаются. Отвезёте и наши ориентиры. Ясно?
- Так точно! - ответил Глушков, вслед за ним козырнула и Ольга.

  Корпусные части продолжали движение и уже через полтора часа передовые роты были в Танши. Там уже стояла левофланговая дивизия 23-го корпуса и имела связь с центральным штабом, но о местах дислокации своих войск докладывать по радио вновь прибывшим, они не спешили. Ещё через час из Диала на связь с первой ротой прибывших мотострелков вышла Ольга Тихонова, она сообщила информацию для генерала Антонова - того просили прибыть к комкору-23, чтобы на месте решить задачи расположения и построения войск на штурмовых позициях для входа в прорыв. Срочно на встречу нашей подходящей штабной колонне был выслан офицер связи.
- Через радиоцентр в Танши пришло сообщение от наших связистов, меня просят приехать в Диал, - говорил Антонов своему заместителю по оперативной части Свидерскому. - Соберите группу сопровождения, я выезжаю сейчас же. Сами располагайте прибывающие батальоны вдоль лесополосы, когда вернусь с уже более подробными данными о движении армии, тогда и решение о местах дислокации примем.
  Группа из трёх автомобилей, две были машинами сопровождения в середине которых ехал командир корпуса генерал Антонов, выдвинулась к месту назначения и, немного петляя по извилистым и раскисшим после дождей дорогам, выбравшись из небольшого леска, погнала на полных скоростях к Диалу.

  В это время в мотострелковом полку особого назначения у Алексея Деева в его штабной машине сидела Геллеровская группа, которой предстояло сегодня в ночь выйти в разведку на плацдарм к населённому пункту Шольт.
- Нам для этих целей нужна форма фельдполиции, - говорил Юрген, сидевший рядом с Алексеем, - удалось выяснить по ходу в первой роте, что их сотрудники проследовали в указанном направлении, но они были с голубыми нашивками на петлицах.
- Полевая жандармерия люфтваффе? - переспросил Деев. - Так, понятно. А вы, стало быть хотите представлять сухопутные войска и выйти на плацдарм с "проверкой". Не дурно! Если всё удастся, можно будет глубоко разведать тамошние позиции. Упор делайте на артиллерию и передовые укрепрайоны. 34-я стрелковая, видимо, с ходу вступит в бой, и у нас будет мало времени для развёртывания, чтобы ввести войска в прорыв, а для этого нужно сразу подавить огневые точки противника... Давайте, ребята свой план действий, всё как следует со всех сторон рассмотрим и вперёд, - Алексей окинул взглядом сидевших перед ним разведчиков: - Кто с тобой идёт в эту вылазку, Юрген?
- Если маскируемся под фельдполицию, то можно шестерых задействовать, - ответил тот, - это будет наилучший вариант. То есть - двое рядовых, двое сержантского состава и два офицера, как правило, они именно так и ходят, когда идут проверки. А здесь большая территория. Скажем, что нас выслали на поиски дезертиров, а так же неустановленных лиц, которые возможно, по предположениям командования, проникли на плацдарм, как вражеские лазутчики.
- Кто идёт с тобой? - спросил Деев.
- Думаю, что должны идти только немцы, чтобы не вызвать подозрений на той стороне, - ответил Юрген. - Все, кто есть: Дёнитц, Богарт, Бурмайер, Шульц и Диц.
- Но Диц после ранения, ничего? - переспросил полковник и окинул взглядом сидевшего в углу Вильяма, кажется похудевшего после госпиталя ещё больше обычного. По своему виду он и без того напоминал подростка, а теперь выглядел совсем жалко.
- Я тоже думал над этим, очень уж он бледен ещё, до конца не оправился, - ответил на это Юрген и, так же как и Деев, стал оценивающе разглядывать своего товарища.
- Фомичёва можете взять, - вступил в разговор капитан Соколов, комбат первого батальона, на базе которого и была сформирована данная разведгруппа, - его немецкий ничем не отличишь от родного языка. Он был взят в дивизию как военный переводчик. А, Алексей Григорьевич? И в разведку ходил неоднократно, опыт есть...
- Веди его сюда, - распорядился Алексей и Соколов, быстро покинув штабную машину, убежал искать Фомичёва.

  У комкора-23 в Диале шло совещание в одном из дивизионных штабов:
- На левом фланге 31 корпуса стоят две пехотные дивизии салашистов, наши, продвигаясь вперёд по восточному берегу, наткнулись на них. Сейчас ведут с ними позиционные бои, чтобы продвинуться на соединение с 10 корпусом, - говорил начальник штаба Самохин, стоя у карты местности и проводя по ней указкой. - Выход главных сил нашей 46-й армии к внешнему оборонительному обводу Будапешта с юга и юго-востока, считайте это уже будет достижением крупных оперативных успехов. Но, конечно, не без проблем. А как выйти на этот обвод, если над нами плацдарм у Шольта нависает, а там переправа через Дунай в город Дунафельдвар.
- Да, это серьёзная угроза с тыла нашим наступающим войскам, - генерал Антонов с этими словами тоже подошёл к карте, - может стать неодолимым препятствием при форсировании нами реки. У меня приказ командарма Шлемина идти в прорыв за 105 полком майора Климова, после массированной артподготовки и частью сил взять под охрану тылы, которые слишком растянутыми оказались.
- Конечно, потому что всё на ходу делается, растопыренными пальцами без подхода основных резервов, - сокрушался комкор-23. - Вот и вы вступаете в бой прямо с марша.
- На развёртывание дивизий моего корпуса отводится не много времени, - глухо произнёс Антонов. - Но мы всегда мобильны и привыкли всё делать в сжатые сроки. Я выслал разведгруппу в район Шольта, завтра к вечеру они должны принести важные сведения о расположении на плацдарме частей и артиллерии. Тогда, руководствуясь этими данными, можно будет выстроить схему дальнейших действий, а пока подождём.
- Сейчас должны гвардейцы подъехать из 40 и 34 дивизий, с их представителями тоже нужно будет поговорить о взаимодействии, вы не против Кирилл Сергеевич? - спросил Самохин у генерала.
- Я никуда не тороплюсь. Если нужно для дела, готов отбыть от вас и завтра утром. Где мои связисты?
- Они у радистов в паре километрах отсюда, прикажете доставить? - спросил корпусной офицер связи.
- Сейчас не нужно, а вот завтра утром я заберу их с собой обратно, - ответил генерал.

  Но утром под обстрел попали части 68-й стрелковой дивизии, когда вместе с гвардейским 4-м мехкорпусом пытались прорваться к Будапешту со стороны Илле. Воспользовавшись задержкой наших войск на Мишкольцком направлении, противник в срочном порядке перебросил с него три танковые и одну моторизованную дивизию. И путь 68- гвардейской преградила спешно введённая в сражение 13 танковая дивизия гитлеровцев. Но в Диале не могли знать, что частью сил эта дивизия повернула к южным окраинам Ардана, городка, через который должны были вернуться к себе в корпус Антонов и группа сопровождения и, не встретив там должного сопротивления стала продвигаться вглубь наших позиций.

  Шлемин Иван Тимофеевич командарм 46-й прибыл в Танши в штаб 11 стрелкового корпуса для координации действий перед операцией по ликвидации Шольтского плацдарма. В штабе корпуса к полудню собрались все командиры соединений и частей, которые будут принимать непосредственное участие в этом наступлении, не было только генерала Антонова, он задерживался по неизвестным пока причинам, несмотря на то, что из Диала сообщили о его отъезде уже четыре часа назад. Свидерский нервно поглядывал на свои ручные часы.
- Все сроки вышли, - говорил он командарму. - Предположительно, они должны быть на месте уже, как часа полтора.
- Не будем ждать, приступим к обсуждению, товарищи... Что-то задержало Кирилла Сергеевича в дороге, но обо всех наших планах ему потом начштаба доложит. Приступим... Итак, задачу по ликвидации плацдарма командование фронта возложило на нашу армию. Подготовка к штурму шла десять дней, 34 дивизия усилена 119 гвардейским стрелковым полком из 40 дивизии, у них имеется достаточное количество артиллерии. В этот период подготовки 107 стрелковый полк действовал на правом фланге этой дивизии и продвинулся на Сальксентмартон с целью улучшения исходных позиций для штурма и максимально их приблизил к плацдарму, круто повернул на юг и атаковал опорные пункты противника в прибрежных сёлах Дунавече и Апоштаг. Там встретил сильное сопротивление гитлеровцев, все контратаки были отражены и взято в плен до 1000 солдат и офицеров. Они вышли на северо-западную окраину прибрежного населённого пункта Дунаэдьхаза, его подразделения заняли исходное положение для атаки. Левее, в стык с вашим корпусом, изготовились для штурма плацдарма последовательно 103-й, 119-й и 105-й гвардейские стрелковые полки. За ними более десятка дивизионов артиллерии и миномётов. Когда на небольшом участке фронта будет взломана первая полоса обороны противника, ваши полки входят в прорыв, занимают стратегические высоты и развивают наступление вглубь. На всю операцию командование фронта отводит не более пяти часов. Если всё будут сделано, как надо и пойдёт по плану, то в успехе нашего наступления, я не сомневаюсь, - Шлемин, воодушевившись своим положительным настроем, стоял у карты вместе с начальником штаба корпуса и уточнял местоположение штурмовых групп.
  В это время полковник Деев со своим начальником штаба мотострелкового полка Филатовым, подъезжали к штабу корпуса, они уже выруливали на грунтовку у лесополосы, как перед ними на дорогу весь закопчённый с обожжённым лицом вынырнул из густых кустов клёна и ольхи, высокого роста парень, одетый в форму фельдполиции. Штабная машина резко затормозила.
- Фомичёв?! - Алексей бросился из кабины к вставшему на дороге разведчику. - Что случилось? Ты почему один, где остальная группа?
  Деев подбежал к Максиму и затряс его за плечи.
- Вот, это срочно в штаб, Геллер приказал передать, - Фомичёв достал из-за пазухи карты, с нанесёнными отметками и блокнот Юргена с ценными данными о вражеских позициях плацдарма.
- Где он сам, где все? - Деев уже кричал во весь голос.
- В Ардане... Мы вышли на этот городок, когда возвращались с задания и напоролись на немецкую мотопехоту, наша форма позволяла пройти незамеченными. но... Там уже шёл бой, - ответил парень.
- Какой бой, что ты говоришь?
- Машину генерала Антонова вместе с его сопровождающими - расстреляли немецкие танки!

  После такого сообщения в штабе корпуса поднялась паника. Шлемин приказал срочно развернуть мотострелков и двинуть их на Ардан, а силы, которые находились в непосредственной близи от этого городка - это 103 стрелковый полк усиленный артдивизионом, должен был в спешном порядке, броском преодолеть лесополосу и срочно подойти на помощь тем, кто сейчас принял бой с немецкими танками.
Фомичёв рассказал, что в самом городке был лишь взвод охраны, так как наступления немцев здесь никак не ожидали, они прорвались откуда-то из под Будапешта, пытаясь перекрыть путь нашей 68-й дивизии.
- Мы вышли из леса на дорогу и услышали бой, - рассказывал Максим уже в штабе корпуса. - Видели, как несколько человек бросились от дороги в ближайшие окопы у окраины. А после мы заметили в поле разбитые машины. Подошли ближе и Геллер опознал в них штабную трофейную генерала Антонова и армейский "виллис", который лежал опрокинутый и разбитый немного в стороне... И мы побежали туда, на шум боя... Генерал отстреливался со своими оставшимися людьми возле трёхэтажного дома на окраине городка, там во рву было удобное углубление, а потом, когда стали наседать фашисты, они все переместились в этот дом, распределились по этажам, а Геллеру с нашей группой Антонов приказал уходить в тыл с ценными сведениями, но Юрген нарушил приказ генерала, он понял, что силы не равны и остался... Отправил меня к нам в тыл и вручил все документы. Сказал, что я не обучен маневренному бою, что для этого они проходили специальную подготовку под Ленинградом в 1943 году и... что от меня будет мало толка в бою... Лучше бы я остался там! - и парень закрыл глаза руками.
- Приказ надо выполнять, сынок, - тихо произнёс Шлемин и посмотрел на побледневшего Алексея.
  Деев выскочил из штаба и бросился бежать к машине, которая уже под парами ожидала его на дороге. Водитель быстро развернулся и понёсся к окраинам Танши в расположение первой роты мотострелков, которых срочно подняли по тревоге. Алексей решил с ними вместе выдвигаться на Ардан не теряя времени.

  Когда раздался протяжный свист в воздухе, а потом оглушительный взрыв и впереди идущая машина сопровождения подлетела вверх, перевернувшись в воздухе несколько раз, Ольга сидела вместе с Глушковым на заднем сиденье в автомобиле Антонова, который находился впереди рядом с водителем. Их отбросило взрывной волной с грунтовки на поле. Казалось, что небо раскололось на миллионы горящих кусков. В глазах стоял красный дым. Тихонова долго не могла заглушить в себе протяжный шум, разрывающий барабанные перепонки. Она сидела у разбитой машины и не могла двинуться с места, ноги стали ватными и не хотели слушаться. Её кто-то подхватил под мышки и потащил в сторону к траншее. Она видела полуразрушенные и уже брошенные нашими солдатами окопы, которые теперь вновь пришлось занять. Вокруг поднялась стрельба, а потом её снова утащили куда-то. Это был подъезд каменного дома с винтовой лестницей. Четверо автоматчиков из задней уцелевшей машины, заняли оборону рядом с этим трёхэтажным зданием, Антонов расположился в подъезде на втором этаже и строчил в разбитое окно из ручного пулемёта. Перед этим, Ольгу он засунул в одну из полуразрушенных квартир на последнем третьем этаже, посадил там в глубокий чулан и дал в руки пистолет с одним патроном.
- Больше тебе и не понадобиться, - мрачно сказал он на последок, - если они ворвутся сюда, отстреливаться не придётся...
  Потом он бросился к Глушкову, сидевшему между третьим и вторым этажами, кинул ему автомат, который подобрал у убитого охранника и запасной диск к нему.
- Отстреливаться до конца, - жёстко приказал он. - Последний патрон, себе!
  Он спустился снова на второй этаж и увидел, как подбегают к дому немецкие танкисты в чёрных формах.
  Стрельба шла по нарастающей, как неожиданно во дворе всё стихло. Раздались громкие немецкие голоса, к танкистам подходили люди в форме фельдполиции, они остановились с ними у ограды здания и о чём-то принялись переговариваться. Вспоминает Юрген Геллер: "Мы хотели потянуть время, видели что наших совсем немного, но танкистам 13 дивизии Вермахта не терпелось пленить русского генерала, чьи погоны они успели рассмотреть. Мы, как фельдполиция, стали задавать командиру танковой роты некоторые вопросы, но увидели, что их люди стали окружать здание с находившимися там нашими людьми и генералом Антоновым. И у Богарта не выдержали нервы... Он первым дал очередь в упор из автомата по группе танкистов, собравшихся возле дома. Они отлетели в кювет у дороги. Кто-то был уже готов, а кто-то выпучил глаза от неожиданности и стал прикрываться руками. И тут мы все пятеро развернулись со своими автоматами и открыли огонь..." ( Из книги Юргена Геллера - "Воспоминания солдата". - Берлинское издание, 1976 год.)

  Их спасло то, что передовой отряд танкистов уже двинулся в обход наших позиций на Пешту. Небольшой взвод мотопехоты всё ещё хотел взять реванш, но напоролся на бешеное сопротивление Геллеровской группы. На окраинах городка отстреливались солдаты взвода охраны, когда замолчал автомат на третьем этаже и Глушкова отшвырнуло от окна осколком брошенной в него гранаты, от входа к нему на верх в спешном порядке поднялись веснушчатый Богарт и подвижный, низкорослый Шульц. Остальные внизу вместе с ранеными автоматчиками из сопровождения генерала, продолжали вести бой с наседавшими солдатами мотопехоты, чьи боевые машины были уже далеко на марше за лесополосой и вступали в бой с выдвинувшимися силами 103 стрелкового полка.
  Фриц Богарт поднимал с пола окровавленное тело Глушкова. Над ним в это время у окна трещал автомат, короткими очередями отстреливался Шульц, что-то выкрикивая в такт дребезжащим выстрелам. Богарт подтащил Сашку к ступенькам, сел на одну из них и положил голову радиста-разведчика себе на колени. Он осторожно осматривал парня, щупая ему пульс, расстегнул промокшую от крови, гимнастёрку и приник к Сашкиной груди. Сердце еле слышно, но билось, давая надежду на жизнь, и Богарт, подняв Глушкова на руки, отнёс его в одну из брошенных квартир на втором этаже, чтобы самому снова вернуться к Шульцу и встать рядом с ним у окна.
  Бой шёл уже возле упавших резных ворот дома, Антонов отстреливался последними патронами на втором этаже и уже мысленно готовил себя к последнему выстрелу из нагана. Лицо его заливала кровь из раны на голове и казалось, что сейчас немцы пойдут на последний штурм, так как их натиск не ослабевал, а помощи ждать было неоткуда, но загремевшая канонада со стороны Дуная, вдруг резко остудила пыл немецких пехотинцев. Они спешно стали отходить на боевые порядки поредевшего в бою взвода охраны, забрасывая гранатами наши траншеи на окраине городка. У дома и за воротами всё стихло. Когда осела пыль и дым от выстрелов стал растекаться по низинам и оврагам, эту недолгую тишину прорезали автоматные очереди подходившей первой роты мотострелков, которую прикрывали с тыла бойцы 103 стрелкового полка.

  Антонов с разбитым осколком правым плечом в рваном кителе без фуражки шёл по пыльной грунтовой дороге в сторону армейского "виллиса" из которого, чути ли не на ходу, выпрыгнул Алексей Деев и бросился ему навстречу. В левой руке он нёс автомат с пустым диском, волоча его по земле за ремень. За ним на некотором расстоянии следовали разведчики Юргена Геллера, последним шёл Фриц Богарт, он нёс на руках обмякшее бесчувственное тело Сашки Глушкова. Антонов, поравнявшись с Алексеем, бросил ему на ходу короткую фразу:
- Твоя жена в доме, - и он кивнул назад головой, - иди забирай!
  Деев кинулся к обугленному трёхэтажному зданию, возле которого копошились наши бойцы и перевязывали раненых автоматчиков из Антоновской охраны. В первой машине сопровождения после танковой атаки никому не удалось уцелеть, она была полностью разбита и отброшена на несколько десятков метров от дороги, из второй же, ребята отстреливались до последнего патрона, сидя в глубокой канаве у дороги и не давая немцам подойти к дому, чтобы с ходу его штурмовать.
- Двое раненых, двое убитых, - доложили Алексею санитары из первой роты его полка. - Автоматчики охраны, - пояснили ему.
  Деев на секунду задержался, осматривая место боя, а потом быстрым шагом направился к подъезду. Он буквально полетел по этажам, взбегая по винтовой лестнице:
- Ольга! - кричал он во весь голос: - Где ты?.. Ольга! Оля, отзовись...
  На третьем этаже скрипнула дверь и повисла на одной петле. Алексей бросился туда и увидел её, прижавшуюся лицом к обугленному дверному косяку. Деев, поднявшись к ней по этим каменным, серым ступеням, протянул руки к своей Ольге, обнял и, как самое дорогое сокровище, осторожно взял её на руки...

  Итоги этого тревожного дня подводили в кабинете командира корпуса Антонова в присутствии командарма Шлемина. Кирилл Сергеевич сидел за столом с перевязанной головой с фиолетовыми кругами возле глаз и слушал доклад разведчиков.
- В ходе ночной разведки мы установили, - докладывал Дёнитц, - что на плацдарме противник создаёт разветвлённую сеть траншей, возводит дзоты и доты, размещает значительное количество орудий и миномётов, зенитных средств. Мы всё нанесли и отметили здесь, - он подвинул развёрнутую на столе карту к генералу. - Были выявлены так же основные огневые средства по фронту и флангам этой группировки на плацдарме.
- Надо ликвидировать плацдарм до завершения основных работ по его оборудованию, - произнёс Шлемин и посмотрел на присутствующих штабных работников. - Однако, без серьёзной подготовки, судя по их огневому усилению, рассчитывать на успех - трудно. Необходимо также занять наиболее выгодное положение для атаки. Что скажете, Кирилл Сергеевич?
- Нужно одновременно всем четырём стрелковым полкам атаковать по сходящимся направлениям, - медленно растягивая слова, произнёс генерал. - И чтобы ввести противника в заблуждение и замаскировать действия подразделений, из района выдвижения 107 гвардейского полка, который идёт впереди нас, на плотах по Дунаю необходимо пустить зажжённые дымовые шашки. Противник подумает, что мы будем форсировать реку на флангах, а в это время атакующие полки должны быстро рассечь его позиции, а дивизии нашего корпуса войдут в прорыв и устремятся в глубину плацдарма.
Это предложение генерала Антонова было принято командармом Шлеминым, как основное и ушло в штаб на проработку всех деталей.

  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.