Как меня первый раз женить хотели

У моей мамы, когда она жила с родителями на Дальнем Востоке, была подружка, еще со школьных времен. Там моя мама познакомилась с моим отцом, молодым лейтенантом только что закончившим военное училище. Их тогда несколько человек из выпуска послали служить на Дальний Восток. Ну и подружка мамина тоже вышла замуж за офицера, правда тоже их одноклассника. У мамы с папой родилась сначала моя сестра, а потом и я. А у этих друзей приблизительно в те же года две девочки. Потом отца перевели служить на Камчатку, а их направили куда-то за Полярный круг. В то время это было очень престижно и выгодно для военнослужащих. А уж для офицеров и подавно. Уж очень много различных льгот и надбавок полагалось тем, кто проходил службу в районах Крайнего Севера и приравненных к таким районам. Камчатка была приравнена.
С Камчатки отца направили служить в Ригу, по закону было положено, что и таких мест через 5 лет переводили служить, как на Камчатке говорили "на материк".
А следы их друзей так и потерялись.
И вот в 1975 году, когда я уже больше года прослужил в армии, мои родители поехали отдыхать в Коблево и там встретились лицом к лицу со своими давнишними друзьями.
Оказывается с крайнего Севера они через 5 лет попали служить в Николаев и там и остались.
И если моя сестра к тому времени уже была замужем, то обе их дочки еще и парней то постоянных не имели.
Дружба возобновилась. От Николаева до Кишинева всего несколько часов езды. Вот они и съездили несколько раз в гости друг к другу. В Молдавии к тому времени уже жили две мамины сестры, с которыми "николаевцы" тоже были знакомы с детства.
Не знаю, кому пришла в голову такая идея, но решили они детей поженить.
Даже дочек распределили. Старшая должна была выйти за моего двоюродного брата, он немного младше моей сестры, а младшая "николаевская" дочка "досталась" мне. Я, конечно, утрирую, что "должны были", скажем так, наши родители были бы не против.
Но случилось все по другому.
Весной 1976 года я вернулся из армии. Конечно, мне рассказали об этих старых друзьях и их дочках где-то через пару дней после возвращения. Но мне тогда было не до них. У меня еще в письмах продолжался роман с девушкой Верой, телефонисткой нашего узла связи и подругой жены моего земляка и сослуживца Николая, на свадьбе которых мы и загуляли сразу после дембеля.
К тому же я тогда только познакомился с двоюродным братом Николая, который вернулся из армии дня на 2 раньше нас. Звали его Саша, но мы все называли и до сих пор называем Шурик. И вот с младшей сестрой Шурика Жанной у меня тогда начиналось, что-то вроде романа.
Где — то в июле месяце мама Шурика и Жанны пошла в отпуск и взяла три путевки в Коблево. И надо же было так случиться, что именно в это время в туда же ехали отдыхать моя сестра с мужем и сыном. Вот как бы вы поступили на моем месте? Правильно. Как говориться: "Я упал им на хвост".
Мы приехали в Коблево. Первым делом нужно было решить вопрос с моим проживанием и питанием. Решалось это тогда очень просто, так как муж моей сестры был знаком с директором нашего пансионата. Мы просто внесли в кассу пансионата стоимость путевки и распили с директором бутылку водки.
Два дня прошли, как и положено. Утром завтрак и пляж, затем обед и после обеденный сон часа полтора в самую жару. Затем снова море, пляж и 2 - 3 похода к квасовозу "Незабудка". Кто бывал в те годы в Коблево отлично знали этот квасовоз. Который был на самом деле бочкой. Из таких бочек в СССР продавали молоко, квас и пиво. В Коблево из этой бочки продавали сухое шабское вино. По вкусу, качеству и цене, оно ни в какое сравнение не шло с нашим молдавским, но как говорится: "На без рыбье и сам раком...". В общем квасовоз не даром назывался "Незабудка". И так до самого ужина.
Ну а после ужина старшее поколение смотрело телевизор или шло в кино. Многие, просто бухали, собравшись компанией у кого-нибудь в комнате.
Ну а мы, молодежь, шли на танцплощадку.
Кстати, в самый первый день мы вечером пошли на концерт ИОСИФА КОБЗОНА.
Был всего один концерт. Многие артисты тогда халтурили по таким зонам отдыха, давая концерты как бы нелегально. Почти все деньги за проданные билеты шли наличными в карман исполнителю. Известная в то время практика подзаработать помимо кассы концертной организации.
И хоть концерт был "левый", но на сцене Кобзон не халтурил и выкладывался по полной.
Так прошло два дня. Но сразу после нашего отъезда, мои родители (я говорю родители, хотя, наверное, всем понятно, что занималась этим моя мама) позвонили в Николаев и обрисовали ситуацию.
И вот на третий день, когда мы только собирались предаться послеобеденному Морфею, в дверь нашего номера постучали. Муж моей сестры Саша открыл дверь. За дверью стоял мужчина и две женщины. В руках они держали несколько пакетов. Я никого из пришедших не знал. Зато сестра, ее муж и даже мой маленький племянник наших "внезапных"  гостей хорошо знали. Это и были старинные приятели моих родителей и родители двух дочек на выданье, бывшие дальневосточники — тетя Роза и дядя Гена.
А вот еще одна женщина никакого отношения ни к Дальнему Востоку, ни к моим родителям не имела. Это была просто подружка тети Розы, с которой они вместе работали в Николаеве. Ну да не буду на ней задерживать вашего внимания, так после этого дня я увидел ее еще раз только осенью.
После положенных в таких случаях ахов и охов, знакомства незнакомых и обмена комплиментами насчет внешнего вида, быстренько организовался не полохой столик с выпивкой и закуской. Многое принесли с собой гости, но и у нас имелись кое-какие запасы, ведь шел всего третий день отдыха. Не хватало только стаканов. У нас в номере их было только два. Я вызвался сбегать в столовую за недостающей стеклотарой, а по дороге забежал к Шурику с Жанной и сказал, что бы меня сегодня на пляже и на танцах не ждали.
По количеству спиртного на столе мне было понятно, что танцор из меня сегодня будет никакой. Я еще раз извинился перед девушкой и ее братом, затем захватив в столовой несколько граненных стаканов поспешил обратно в номер.
Первый тост, как всегда, был за знакомство и, почти без перерыва, второй тост за встречу.
Женщины пили какое — то крепленое вино, а мы, мужики, водку.
Даже для моего племянника была припасена бутылка Новороссийской Пепси - колы. Оказалось, что в Николаеве этот напиток можно было нередко купить в магазине.
Что было потом, я вспоминаю с трудом. А во всем был виноват дядя Гена. Водки оказалось всего две бутылки. От крепленого вина мы отказались в пользу женщин.
Тут дядя Гена и предложил пойти в гости к ним в номер в пансионате "Орбита", который находился прямо у пляжа и принадлежал  николаевскому заводу, где теперь работали николаевские друзья моих родителей. Это был один из самых старых и благоустроенных пансионатов в Коблево того времени.
Дядя Гена сказал, что у него еще есть заначка. Долго уговаривать нас не пришлось. Помню, что по дороге мы свернули к квасовозу, отметились там и пошли дальше.
Оказалось, что в заначке у дяди Гены был чистый, 96 градусный спирт.
Что было после дегустации не разбавленного ректификата я не помню.
Очнулся я у нас в номере от головной боли и страшной засухи во рту.
Голова  почти ничего не соображала. И в ней почему — то была только одна мысль:
"Нужно срочно засунуть меня в море!". Больше ни о чем думать я не мог.
Не обуваясь я вышел из номера и на автопилоте побрел в сторону моря, ничего не замечая вокруг.
Было еще очень рано, солнце только-только встало. Отдыхающих еще почти не было, да мне никто и не был нужен.
Возле самого пляжа ко мне вдруг подошел какой-то мужик и вроде как бы полез обниматься и хотел пожать мне руку. Рядом с ним маячили два женских силуэта...
Но мне было не до них! Я уже чувствовал, что море вот оно, рядом! И мне нужно срочно в него окунуться, что бы вновь начать соображать.
Я довольно невежливо отодвинул мужика со своей дороги, и побежал к морю, куда и влетел с разбегу.
Голова немного отсудилась, а поплескавшись еще минут 5 даже начала соображать.
Глянув на берег, я узрел давешнего мужика и рядом с ним двух девушек.
Они стояли на берегу и внимательно следили за моим "заплывом".
Я побрел к берегу. Память постепенно стала ко мне возвращаться. Мужик оказался дядей Геной, с которым мы вчера познакомились и по случаю знакомства пили сначала водку, а потом шлифовали спиртянским.
Выйдя на берег, я попросил великодушно простить меня. Затем, обращаясь к дяде Гене, попросил его представить меня прелестным барышням. С перепоя меня почему-то потянуло на высокий слог.
Одна из девушек оказалась младшей дочкой дяди Гены Людмилой. А вторая, миловидная, красиво сложенная, голубоглазая блондинка, была её подружка. Блондинка  смело протянув мне ручку и просто сказала: "Леночка". Даже с пьяных глаз я разглядел в чертах ее лица что — то знакомое. Мы еще немного поговорили и договорившись встретиться после завтрака на пляже разошлись по пансионатам. Девушкам еще надо было устроиться, ведь я с ними встретился, когда дядя Гена только что встретил их с первого автобуса из Николаева.
Когда я вернулся в пансионат, мои уже собирались идти на завтрак. Я быстренько переоделся и пошел с ними. По дороге рассказывая об утренней встрече.
После завтрака, прямо из столовой, я зашел к Жанне и Шурику. Мы договорились о встрече на пляже. Затем я отвел Шурика в сторонку и рассказал об утреннем знакомстве с блондинкой Леночкой. Шурик очень заинтересовался моим рассказом. Прошло уже почти два месяца с момента нашего возвращения из армии, а он еще ни с кем из девушек не познакомился. Да и из армии его никто не ждал. Шура совсем не был похож на своего двоюродного брата и моего сослуживца — ловеласа Николая, которому я почти полмесяца после нашего возвращения домой, помогал отбиваться от ждавших его девчонок. Этот доморощенный Казанова с 211 узла связи умудрился писать им до самого дембеля, даже уже тогда, когда у них с Симой было все решено.
Где — то минут через 40 мы были на пляже. Обычно мы располагались все рядом, но на некотором удалении. У моей сестры с мужем и племянником было свое покрывало на котором они загорали. Чуть в сторонке, на складном шезлонге восседала мама Шуры и Жанны — Клавдия Петровна, которую все звали просто Петровной.
А у нас было свое покрывало, на котором мы, молодежь, загорали, играли в карты, в общем занимались всем тем, чем занимались советские люди на общественных советских пляжах.
Я, Жанна, и Шурик успели искупаться и теперь загорали на покрывале. Жанна читала книгу, а мы с Шуриком просто лежали и перекидывались ничего не значащими фразами.
Как раз в это время к нам и подошли дядя Гена, тетя Розой и Люда с Леночкой.
Видели бы вы как загорелись Шурика глаза, когда он увидел красавицу блондинку. Да и не чему тут было удивляться. Леночка и правда была очень симпатичной девушкой. И если бы не было Жанны, то кто знает... Ну да ладно, Жанна была и она мне очень нравилась.
Как положено, все незнакомые познакомились. Затем "взрослые" стали говорить "за жизнь", а мы снова убежали купаться. Нужно ли говорить, что Шурик ни на шаг не отходил от Леночки. Он совсем не скрывал своих чувств.
А вот мне приходилась сложновато. Рядом со мной постоянно находилась Людмила.
Людмиле оказывается сказали, что я могу стать ее потенциальным женихом и далее как в любимой "Кавказской пленнице", но с небольшой перестановкой:"Невеста согласна, родственники... тоже. А вот жених!" Да! Жених был против. И Люда довольно быстро поняла, что мы можем быть с ней хорошими друзьями, да кем угодно, но только не мужем и женой. Да мы и стали с ней друзьями и надо сказать неплохими. Нам было весело, было о чем поговорить. Я даже был вторым свидетелем на ее свадьбе. Первого выбрал жених, но на моем фоне он полностью потерялся. А вот чисто как женщина Люда мне никогда не глянулась. Может быть, я ей и понравился сразу как мужчина, но события последующих дней все расставили по своим местам.
Вот так и проходили наши дни в Коблево. У Шурика с Леночкой зародились чувства и через неделю они уже и не скрывали их. У меня с Жанной тоже все было нормально.
Так незаметно пролетели две недели. За день до нашего отъезда в Коблево приехали мои родители на нашем "Москвиче". Дядя Гена устроил их на ночь в николаевской "Орбите". У них, как говориться в Одессе: "было таки за что перетереть" без лишних слушателей.
Не знаю, что они там себе надумали, но на следующий день, утром, меня поставили перед фактом. Что Люда едет к нам в гости и поэтому места в "Москвиче" мне нет. Пришлось ехать домой на маршрутном автобусе. Шура с Жанной и Петровной уехали еще утром. За ними приехали автобусы заказанные предприятием, где Петровна работает.
Они привезли новых отдыхающих и забрали отдохнувших.
Так получилось, что на пару часов мы остались с Леночкой вдвоем.  Мы с ней сходили на пляж и еще раз искупались. Затем сели в тенёк возле остановки автобуса и стали разговаривать, при этом поглощая, купленных на небольшом базарчике, черноморских креветок, по-одесски "рачков".
Все это время голубоглазая Леночка старалась выведать у меня есть ли у Шурика девушка в Кишиневе? И хоть я отлично знал, что нет, не было, отвечал девушке неопределенно. Нужно же было поддержать интригу.
В это время к остановке подъехал автобус из Николаева. На этом автобусе Леночке предстояло ехать домой, но отправлялся он только через 40 минут. Выпустив пассажиров, водитель взял полотенце и ушел к морю купаться.
А к нам подошла приехавшая на этом автобусе девушка и обращаясь к моей собеседнице сказала:
- Ленка, Ефремова! Привет!
И тут до меня дошло, почему лицо Леночки сразу показалось мне чем-то знакомым.
Мало кто в то время не знал отличного актера театра и кино Олега Ефремова.
Именно его черты были заметны в лице Лены.
Когда после коротенького разговора приехавшая девушка пошла по своим делам, я вопросительно уставился на блондинку.
Она поняла вопрос по моему взгляду. Оказалось, что Олег ее родственник по отцовской линии и приходится ей двоюродным дядей. Ну а эти узнаваемые черты лица их фамильное сходство. 
Через 40 минут Леночка уехала. А еще через 20 минут подошел и мой автобус.
Вечером я был уже дома. Первым же делом позвонил Шурику, узнал как они доехали, передал привет Жанне и рассказал кто является родственником его возлюбленной.
Мы поговорили еще несколько минут и попрощались. О встрече мы не договаривались.
Я не знал как у меня будет со временем. Ведь Людмила была у нас в гостях и мне нужно было уделять ей время. Да больше и некому было, я единственный в семье в то время не работал. Отгуливал положенное мне после армии время. Да и за работу я особо не беспокоился, ибо перед армией устроился работать инженером — технологом в механическом цехе одного кишиневского завода. И хоть проработал я всего месяц, по закону меня должны были принять на прежнее место. Я даже один раз заезжал на завод и обговорил все детали. Моя должность в то время была вакантной, к тому же начальник цеха остался тот же, так что я мог выйти на работу хоть завтра, но я решил еще немного побездельничать.
На следующий день я повел Люду гулять по Кишиневу. Ей хотелось посмотреть местные достопримечательности. Экскурсовод из меня был так себе. Я хорошо знал центр города и наш район Ботаника. Полдня мы ходили по центру Кишинева. Посмотрели парк им. Пушкина и его уникальный памятник в том парке. Постояли у памятников Стефану чел Маре и Ленина. Затем посмотрели здание банка с его львами (органного зала там тогда еще не было). От театра им Пушкина мы спустились по улице вниз и там дошли до театра им Чехова. На афише значилось, что сегодня в театре дают какую — то пьесу по Достоевскому. У Люды аж глаза заблестели. Ничуть не сомневаясь она заявила, что вечером мы идем в театр.  И никакие мои доводы на то, что я терпеть ненавижу Достоевского, на нее не действовали. Она сама пошла в кассы театра и приобрела два билета на вечерний спектакль. Мне оставалось уповать только на чудо.
Дома меня ждал еще один сюрприз. Я не знаю, что там напридумывали наши родители, похоже было, что они уже все решили за нас.
Едва мы сели обедать, как моя мама сообщила, что звонили родители Людмилы и сказали, что приобрели для нас с ней еще две путевки на море, но не в Коблево, а в какой-то другой пансионат в Николаевской области. Я чуть не подавился окрошкой, которая была на обед, от такого "радостного" известия. Путевки начинались через три дня. Я уже хотел встать и сказать, что ни в какой пансионат я с Людой не поеду, что мне нравится другая девушка и, мол, не фиг за меня решать... Но тут случилось долгожданное чудо. В дверь нашей квартиры позвонили.
Оказалось, что приехал мой двоюродный брат из Калараша.
Для тех, кто никогда не был в Молдавии поясняю. Калараш это небольшой городок в 50 километрах от Кишинева. 80% населения Калараша составляют евреи. А еще там делают (по крайней мере делали в те годы) очень приличный коньяк, который тоже назывался  "Калараш".
Все наши молдавские родственники проживали в этом городе. А мы обменяли квартиру в Риге на Кишинев. И от родственников не далеко, и столица все же.
Мы часто ездили в гости друг к другу. Школьником я почти все выходные проводил в Калараше. Да и потом очень часто туда ездил. Ну да ладно, не о Калараше мой рассказ.
Оказалось, что наши родственники уже созвонились и сказали, что одна из дочек дяди Гены и тети Розы у нас в гостях. Только или не уточнили которая, то ли каларашские родственники что-то напутали. По этому "тайному" заговору нашей родни, моему брату в жены пророчили старшую сестру, а Люда "была моей невестой".
Кстати, я называю это заговором родни, но на 99% уверен, что все это затеяли наши мамы. Хотя, скорее всего, дядя Гена тоже был в курсе. Ничего не знал только мой отец. А зная как он относится к таким "еврейским мансам", мама вряд ли бы рассказала ему об их планах.
За обедом Люда рассказывала как мы с ней гуляли по городу, как ей все понравилось и то, что сегодня вечером мы идем в театр. Причем заявлялось это таким безапелляционным тоном, что мои нервы не выдержали. Не повышая голоса и стараясь держать себя в руках, что бы не нагрубить, я сказал, что ни в какой театр я сегодня не пойду. Во-первых, я не люблю Достоевского, а во вторых вечером у меня свидание, которое для меня важнее всех спектаклей и Достоевских вместе взятых.
На море ехать я тоже отказался, мотивируя это тем, что мне пора идти на работу.
Мама захотела что-то сказать, но отец так посмотрел на нее, что она так ничего и не сказала.
И тут всех выручил мой брат. Он спросил не будет ли Люда против, если с ней в театр
пойдет он. "Моя невеста" с радостью согласилась.
Кажется, все разрешилось само собой, но тут мы вспомнили, что после спектакля Фима, так звали моего брата, опаздывает на все виды транспорта и в Калараш уехать не сможет.
Значит ночевать ему придется у нас. А так как я тоже был дома, то кому то из нас пришлось бы ночевать в одной комнате с Людмилой а,  это было как-то не комильфо по тем временам.
Все расставил по местам телефонный звонок. Звонил мой друг и сослуживец Николай. Он еще к тому же являлся двоюродным братом Шурику и Жанне.
У Николая через пару дней должна была приехать жена, на которой он женился сразу после нашего дембеля. Она оставалась после свадьбы в Челябинске. Ей нужно было отработать положенное по закону время, оформить все документы и переделать тысячу других дел, ведь она уезжала из родительского дома навсегда.
Вот и решил Николай устроить сегодня "мальчишник", так солдату срочной службы провести такое мероприятие было невозможно.
Мое присутствие на мероприятии было обязательным и никакие отговорки не принимались. Да я и не собирался отказываться.
Объявив, что ночевать сегодня буду у Николая, я вышел покурить на балкон. Через несколько минут на балкон вышел Фима и спросил, не обижаюсь ли я на него?
Я ответил, что наоборот, я ему очень признателен. Затем, не сдержавшись, добавил все, что я тогда думал насчет этих "жениханий". Приводить свои слова здесь я по понятным причинам не буду.
Что было у Николая на "мальчишнике" я рассказывать в этом рассказе не хочу... Для этого нужен отдельный рассказ, который я может быть когда-нибудь напишу.   
Явившись домой только к обеду, я с удивлением узнал, что Фима еще у нас.  Дальше — больше! Оказывается на море с Людой едет тоже он. Но кроме удивления появилось еще какое-то спокойствие.
Фима успел съездить в Калараш за вещами и на следующее утро они с Людой уехали в Николаев.
Когда через две недели Фима вернулся домой, то объявил, что они с Людой решили пожениться.
Вот так вот брат "увел у меня невесту", а Люда "отбила жениха у своей сестры", чему все "пострадавшие" стороны были очень рады!
Осенью, в Николаеве, мы очень весело отгуляли свадьбу Людмилы и Ефима. Что было на этой свадьбе и что Шурик отмочил на следующий день после нее, я обязательно напишу, но немного позже.
А моя свадьба случилась только через 12 лет после описываемых событий, чему я искренне рад.
P.S. Вот редактирую я свой рассказ и думаю: "А зачем обо всем этом я пишу?" Ничего такого знаменательного или очень веселого в моем рассказе нет.
И тут, вдруг, понимаю, что мне просто приятно вспоминать свою юность, те события, которые происходили много — много лет назад.
А еще. Мне очень хочется поделиться этими воспоминаниями с вами, мои дорогие друзья!
И если, прочитав мой рассказ, вы вспомните свою юность, мне будет очень приятно!
А значит я пишу не напрасно...