В детстве

Зревшая в его сердце обида наконец вырвалась наружу. Он сидел, надув губы и ни с кем не разговаривая. Чувствуя, что моральный перевес на его стороне, он воображал себя героем, претерпевающим тяжкие лишения. Чуть ли не Наполеоном в изгнании.


Рецензии