Анюреллиум. Огонь Вентариона. Часть 1 Глава 4

Глава 4
«Вера в лучшее»

- ...на тебе отпечаток Церкви, - элинэрона Аноритор показалась Элеонор слегка знакомой. Её мягкий, но строгий голос, прямое, сухое лицо и удлинённые черты… Глубина глаз, манера говорить, вежливая и учтивая скромность священнослужителя — всё это и многое другое давало тёплое ощущение дома. Такого ощущения в ней не было уже очень давно. - Но этот отпечаток лишь тень, которую сгонит первый луч рассвета. Лишь прошлое. Тебе не стоит цепляться за него.

- Но я не имею возможности схватиться за настоящее...

- Ты так боишься отвержения? Почему?

- Это случается каждый раз, - голос Элеонор стал мертвецки спокойным. - И я уже не вижу, хотя хотела бы, истинно хотела бы, увидеть иное… Уже 18-ый раз, когда…

- Муж графини, наш граф, стал бороться с движением инквизиции. Общество стало куда более открыто к разным людям...

- Разве меня коснётся эта борьба? Я лишь одно из сотен невзрачных лиц, исчезающих в толпе. Вряд ли граф опускает свой взгляд так низко.

- Его глаза, как и мои, видят всех. И помочь хотят каждому, кто заслуживает эту помощь, вне зависимости от того, кто он — лорд или подземный.

   Аноритор смотрела на Элеонор, как, должно быть, смотрят истинные верующие на святой огонь. Этот взгляд надолго остался в памяти, отпечатался в ней как на каменной табличке выбитым узором. Не покидал её, не давая себя случайно забыть.

   И вечно преследовал Элеонор, отражаясь во взглядах других тонким поблёскиванием.

   Доверять ему было нельзя, наверняка нельзя, но прислушаться к нему, прикоснуться к самой мысли о том, что подобное принятие и заботливое успокоение возможно, очень хотелось. И бороться с этим желанием было трудно. Переламывать себя там, где чужие руки уже несколько раз высекали искры из искривлённого хребта, это глупое и бесполезное занятие. А значит, нужно просто отпустить контроль, но не до конца. Дать себе сделать вдох, но приготовиться в любой момент бежать. Не расслабляться, но и не останавливать попытки сердца забиться в ритм с новой жизнью.

   ...Элеонор опаздывала на занятие, когда вновь почувствовала себя странно. Очередное волнение, новое и непонятное сперва, но достаточно знакомое.

- ...она просто не пришла! - одна из учениц ахала и размахивала руками. - Подумай только, эта Маргарит Экандос возомнила себя…

   Увидев входящую внутрь Элеонор, девушка заметно стихла.

- У неё это в крови, - пожала плечами та, что стояла с ней. - Дикое желание проявить себя любым возможным способом. Наглость, взращённая родителями. Кстати, откуда ты узнала её фамилию?

- Это не так важно…

- Почему же? Мне очень интересно…

   Молодой человек, явно участвовавший до этого в разговоре и неизвестный Элеонор, томно вздохнул.

- Ты опоздала, но, как видишь, это не имеет значения, - звучал он надменно и слегка грубо. - И так всегда с серыми мышками…

- Не груби ей, - одна из девушек, та, что размахивала руками и стихла, заметив Элеонор, подошла к юноше. - Говорят, что она повалила Вауэрска… От тебя и мокрого места не останется, если скажешь ей что не то.

- Я не собираюсь подчиняться молчуньям, погружённым в туманные размышления! - парень усмехнулся. - Да и толку от её силы, если она даже поздороваться не может?

   Небольшое помещение, отчего-то страшно напоминавшее Элеонор чердак таверны, но расположенное в одной из башен на средних этажах, начинало слегка трястись от накаляющегося в нём спора. Здесь было слегка просторно, слегка уютно… Даже специальными узорчатыми ограждениями из дерева было ограждено пространство для танца…

- Танец — это один из языков жестов, придуманных человеком для того, чтобы изъясняться тогда, когда слова излишни, - спокойно произнесла Элеонор, слегка наклонив голову. Она и до того чувствовала себя слегка глуповато в том платье, что мать предложила ей для занятий, ведь считала, что была похожа в нём на бродячую циркачку. Зелёная ткань, прерывавшаяся лишь к шеи и слегка оголявшая спину, переходила в сине-красный лоскутный узор в форме треугольника, словно лежащий на плечах, довершающий этот бессмысленно яркий образ. - Тот, кто не умеет пользоваться словами, вряд ли способен танцевать и делать это хорошо. Но мало кому удаётся совмещать два этих таланта одновременно. Как вам это удалось?

- С чего ты решила, что я плохо танцую? - молодой человек взъерепенился, хотел было сделать шаг вперёд, но его остановила чья-то рука.

- С того, что ты, Себастиан, невыносимый грубиян, а танцор должен быть галантен, - третий голос ворвался в разговор. Неслышимый до того. Новый мужской голос.

   Лицо говорившего вряд ли было знакомо Элеонор. В этих стенах почти каждое лицо можно было сопоставить с другим, сказывались семейные связи, однако…

- Как ты ведёшь себя? - продолжал говорить юноша в изысканном тёмно-вишнёвом костюме.

- Не ты ли устроил истерику только что, после чего мы и остались тут… - кудрявый блондин начинал нажимать на спокойного, стоического брюнета, чьи кудри были не менее пышны.

- Я? Так и было, - согласился неизвестный. - Но у меня был повод.

- Нет в тебе той чести, что ты строишь вокруг себя, пытаясь натянуть на себя свою чёртову фамилию, - Себастиан громко фыркнул. - Выродок Файрэганский!

   В любой момент могла начаться драка — бледное лицо некого из Файрэганов почти что не дрогнуло, зато глаза явно налились кровью.

- Вы сказали, что можете танцевать лучше него? - Элеонор аккуратно протянула свою руку между двумя вспыльчивыми танцорами. - Это правда?

- Конечно же, - сделав шаг от своего оппонента, брюнет встал туда, где стояла Элеонор — на невысокий деревянный подмосток, служивший исключительно для танцев, а не для драк. Именно он был ограждён деревянным забором, и именно на нём доказывали свою галантность танцоры во время занятий. - У вас возникли сомнения?

- Докажите, - Элеонор убрала свою руку и сделала пару шагов назад, - И тогда я вам поверю. А пока что вы ничем не лучше него… Оба вы бросаетесь словами, и хоть у каждого есть умение сделать слова колкими… Толку от этих дуэлей? Среди вас нет победителя.

- Так грациозно обозвать их обоих олухами нужно уметь, - та девушка, что не собиралась раскрывать своих информаторов, объясняющих ей чужие фамилии, вдохновенно кивнула. - А может она и не так плоха, а, Фикасия?

- Не знаю, не знаю… Постой, они что, и правда будут танцевать?

- Огрела бы брата твоего, если бы могла…

- Постой… Он будет… Джулиан будет? Он будет танцевать с ней!? С ней? Ты только вдумайся!

- Помолчи-ка, мне интересно, что выйдет из этого…

- А представь, что Маргарит сейчас вернётся! А он ЕЁ партнёр!

- Погоди! Погоди, Фикасия…

   Всё ещё возмущённый Себастиан отступил от подмостка, дав место танцующим.

   Элеонор умела танцевать ровно настолько хорошо, насколько её могли научить. Церковное служение не предполагает светских занятий, оттого и обучение танцам как способу общения в жизни Элеонор наступило лишь после побега из Канбиджа. Впрочем, ещё до этого у неё появилась непревзойдённая ещё никем учительница. Она умела двигаться так вольно и свободно, что другие могли лишь завидовать ей. Даже в день своей казни, она… Однако, вряд ли это имеет отношение к нынешним делам. Вежливо завершив поклоны, молодые люди оказались напротив друг друга одновременно обезоруженные и в полном вооружении.

- Джулиан, не вздумай танцевать с ней! - взвизгнула Фикасия, не выдержав. - Ты должен танцевать только с самыми красивыми и талантливыми!

   Однако, никто её не послушал.

   Танец начался.

   Простой квадрат, затем небольшая связка...

   Выждав немного и начав чувствовать примерный ритм движения, Элеонор обратилась к Файрэгану вслух. В голове её накопилось с десяток вопросов, и она поспешила их задать.

- Почему он тебя так назвал? - уточнила она невзначай, посчитав это достаточно хорошим началом разговора. Танцевать молча было бы тяжелее и страннее.

- Я должен был танцевать с другой, - признался Джулиан. - Её выбрали за меня. Но я противился этому и скандалил. Себастиан хотел занять моё место и танцевать с ней, но ему не дали этого сделать. Оттого он и зол на меня.

- Какая странная причина… - Элеонор вздохнула. Определённо высший свет и его проблемы были так же далеки от неё, как Канбидж был далёк от Анафайских гор. Бледнолицый и скуластый юноша однако, не сводил с неё своих жёлтых глаз.

- Не спросишь, почему меня просили не танцевать с тобой?

- Почему же? Спрошу.

- Тогда я сразу же отвечу — это всё от самодурства и ревности.

- Вот как...

- Некоторым молодым дамам кажется это хорошим поводом проявить свою… Верность? Безумную преданность? Но я нахожу это смешным и неправильным.

- Интересно, что тебе неприятно их внимание. Отчего?

- Я не люблю лишнее внимание, никогда не любил. Интересно ли это? Мне интересно другое - мы танцуем весьма сложно и не в умеренном ритме, но можем разговаривать.

- Был бы интересный разговор, остальное не так важно.

- В этом я практически полностью с тобой согласен.

- Что же не так?

- Время.

- Время?

- Не могу сказать, что поняла… - задумчиво промолвила Элеонор, слегка хмурясь.

- Вряд ли нам удастся долго… - Джулиан весело прищурился. - А было бы неплохо… С тобой очень приятно танцуется.

   Где-то в отдалении стали слышаться голоса. Не тот шёпот, что разбегался вокруг подмостка уже продолжительное время, а что-то иное.

- Нас обязательно прервут на самом интересном месте, - продолжал говорить Джулиан весело. - А это самое обидное.

- Неужели? - Элеонор никогда не останавливали тогда, когда ей хотелось, чтобы всё закончилось, поэтому быть прерванной для неё было скорее радостью, чем обидным происшествием.

- Я никогда не могу оставаться в покое, а когда нахожу его в чём-то, то сразу же теряю... - его манера говорить начинала походить на Левойе с его глупыми признаниями. Однако, такой же неискренности в них не звучало.

- Теряешь покой?

- Я с трудом нахожу его.

- Но разве танец — это покой?

- Ты — это покой.

   Голоса всё приближались. Вскоре в помещение вошли трое — двое люспэрнэ и одна ученица. Увидев своего партнёра в объятьях другой, Маргарит хотела громко возмутиться, но ей не дали этого сделать. Кажется, в разговор двух преподавательниц, очевидно занимавшихся танцами, вторглось происходящее на подмостке. И они обе никому бы не дали бы помешать им понаблюдать за этим действием. Не то чтобы они собирались часами следить за этим танцем, развернувшимся у них за спиной, но увидеть основные его элементы они были обязаны.

- Кто это? - спуская руку с плеча Джулиана, спросила сама у себя Элеонор. - Я их не видела раньше...

- Это? О… Это люспэра Хамбренсоу и люспэра Экандос. От них зависит наше ближайшее и дальнейшее будущее, если быть точнее, - попытался подбодрить её молодой человек. - Если повезёт, мы сможем с тобой станцевать ещё разок-другой...

- А теперь остановитесь, вы двое! Это было великолепно! Ты видела это, правда ведь?

   Ворвавшись в танец, преподавательница разбила пару на части, встав между двумя танцорами. Обращаясь всё так же к своей собеседнице, она радостно всплеснула руками.

- Посмотри, взгляни же, Ламарана! Как расцвёл наш солист, а? А я ведь и подумать не могла, что он… Джулиан! Джулиан Файрэган — звезда нашего ближайшего бала, определённо! - смугловатая и необычайно тонкая, увешанная украшениями и пышными одеждами, Сьюрит Хамбренсоу не могла нарадоваться своему счастью. Самый упрямый из её гениальных скакунов, кажется, наконец-то кем-то был оседлан. - И не только потому, что это случилось бы в любом случае, куда же без звёздного мальчика, но и потому, что рядом с ним была эта яркая звёздочка… Наряд, конечно, стоит поменять, но вот всё внутреннее составляющее...

- Оставь детей в покое, - Ламарана, так же преподававшая танец, но на более слабых курсах, пыталась успокоить коллегу. Её внешний вид был куда более скромным, а лицо разило доброй строгостью. - Ты становишься невыносима по вечерам...

- Они уже не дети! Они молодые люди, которые умеют танцевать! Которые умеют чувствовать и...

- Даже если так, оставь их в покое! Танец — это просто… Танец. Это часть обучения. Что ты выдумываешь тут, это...

- Танец — это выражение эмоций! Разве ты не видишь? Этим двоим суждено танцевать вместе! Может быть даже всю жизнь… А это платье? Нет, есть в нём что-то… Искра? Нет, она в танцоре… А платье...

- Платье привлекает, а вместе с цветом его платья… Это безвкусица, конечно, но… Прошу тебя, угомонись, причём тут платье!?

- Платья поменяем обоим! Ты видела КАК они двигались? Милая…

- Хватит, успокойся! Я согласна, что это было необычайно, но…

- Почему ты так хочешь остановить меня?

- Талант или платье… Платье или нет, мы должны соблюдать хоть какие-то границы. Уймись! Тебе нельзя вести занятия в ТАКОМ состоянии...

- Это платье, между прочим, напомнило мне о моей юности и тех годах, когда я путешествовала в бродячем театре… А этот танец следует обсудить! Как грациозно, как женственно и как одновременно мужественно...

- Обязательно обсудите это! - уводя прочь Хамбренсоу, промолвила Ламарана, давая наказ сама не зная кому. - И обсудите, как бы это лучше показать всем на балу… А нам пора. Нам пора!

   Джулиан выглядел так, словно правда готов был приступить к обсуждению. Правда, обсуждать танец было уже не с кем: Маргарит молча умчалась куда-то, не вымолвив и слова, стоило Сьюрит приступить к своему воодушевлённому восхищению, две девушки, перешёптывавшиеся всё время танца и после него, бросили в сторону Элеонор презрительные взгляды и поспешили удалиться следом за люспэрнэ, Себастьян тоже буркнул что-то напоследок, а Элеонор не расслышав слов, направленных ей, спешила исчезнуть. Её путь лежал наружу. Срочно сбежать. Срочно покинуть это место… Почувствовав пристальное внимание своего случайного партнёра, она посчитала нужным обронить прощальную фразу перед тем, как исчезнуть.

- Они преувеличивают, - пробормотала она. - Будь на мне другое платье, они бы и не подумали ничего подобного. Они бы просто не заметили бы меня. Какая глупая ошибка!

- Тебя трудно не заметить, - не прощаясь, начал Джулиан, желая продолжить разговор уже после танца. Однако, не отыскал взаимности. - Даже если тебе кажется, что тебя совсем нет, это не значит, что для других ты невидимка.

   Не дослушав его, Элеонор вышла наружу. Длинный балкон принял её с распростёртыми объятьями, позволив освободиться от навалившегося на неё груза. Безветренная погода, тишина и сыроватый воздух — идеальные спутники размышлений.

   Постояв несколько секунд на одном месте, Элеонор уверенно решила не задерживаться в академии допоздна. Ночной воздух становился прохладнее, и вместе с этой прохладой приходило ощущение покоя. Холодного, тихого и недвижимого. Этот покой мог охватить её на долгие часы, проводя её по опустевшим лабиринтам балконов академии. Но мёрзнуть на свежем воздухе вместо того, чтобы вернуться в достаточно тёплый и уютный подвал, было совершенно не необходимо. Возможно даже, это было излишне.

- Надеюсь ты не думаешь, что я сказал это нарочно, - Джулиан вышел следом за Элеонор, что удивило её. - Я звучал надменно? Я не хотел, ведь… Я слышал о тебе. Ты, может быть не знаешь, но ты привлекаешь всеобщее внимание и...

- Я вовсе не думала ни о чём подобном, - она посмотрела на него с недоверием. Мало того, что вёл он себя не так, как другие, так ещё и поведение его было непредсказуемым.

- Ох… В таком случае, мне, должно быть, стоит представиться...

- Нас познакомили за нас, разве не так?

   Элеонор не хотела фокусироваться на происходящем, потому что всё это казалось ей слишком внезапным и недостаточно достоверным.

- Что правда, то правда… Меня многие знают. Моё имя звучит эхом в коридорах, потому что люди находят меня… Интересным? Я не знаю причин своего успеха, на самом деле. Они просто говорят обо мне.

- И они все знакомы с твоей фамилией.

- Да, быть Файрэганом и оставаться при этом незамеченным — сложно. Я копия своего отца. И братьев тоже… На свою мать, однако, я практически не похож… Возможно, это и к лучшему. Я мог бы спрятать тот факт, что мы родственники. Однако, даже сделав это, скрыть своё происхождение я не мог бы никак. Все прекрасно в курсе, что женой Эмиарда Файрэгана является Феадэя Лиантэрская.

   «Сын директрисы... - подумала Элеонор, - но не выглядит так, словно докладывает ей обо всём, что видит и слышит… Впрочем, все директрисы отличаются друг от друга, как и их сыновья...» Прошлое и настоящее смешались в её сознании, воздвигнув толстую стену для того, чтобы не допустить повторения уже знакомых историй, однако нападения в ближайшее время не предвиделось.

- Твоя фамилия, должно быть, куда более… - Джулиан продолжал говорить, не сводя глаз с Элеонор. Его лицо, которое она наконец-то решила рассмотреть, показалось ей чрезмерно спокойным. Довольным даже. В нём не было и тени злобы. - ...тиха.

- Тиха? - Элеонор сама не заметила, как улыбнулась. - Какое интересное сравнение. Как ни странно прозвучит, но фамилия моя как раз таки громче меня. Куда громче… Но это не имеет ко мне никакого отношения.

- Фамилии имеют мало значения для меня, ведь моя позволяет мне не беспокоиться о месте в обществе. Поэтому я сужу о людях лишь по их поступкам, - молодой Файрэган слегка наклонил голову. - Тебе удалось одолеть люспэра эр…

- Это просто случайность, - прервала его Элеонор. - И вряд ли это что-либо говорит обо мне, кроме того, что я…

- Это было впечатляюще. Матушка говорила… - Джулиан хотел что-то сказать, но одёрнул себя. - Директор имеет надежды и… Не думаю, что мне стоит говорить об этом… Я лишь хотел сказать, что… Как странно… Нет, это не совсем то, я... Наверное, мне стоит поработать над своей речью. Я ничего не могу сказать, всё время сбиваюсь…

- Это может быть связано с волнением, - не желая его казнить, сказала Элеонор.

- Должно быть так, - кажется, он был благодарен ей за то, что она отложила его казнь. Приняв это за жест прощания, девушка решила удалиться. - Элеонор…

   Голос юноши дрогнул.

- Да? - она обернулась, успев до этого отойти на некоторое расстояние.

- Я настаиваю, нам стоит танцевать с тобой на ближайшем балу.