Глава восьмая. Беличий мост

«…От эльфийских земель до королевского тракта, путникам нужно было перейти длинный и опасный подвесной мост. Мост этот назывался Беличьим и вел он через бездонную пропасть Мертвой Впадины…»
Майя с сомнением поглядела на слово «мертвой», зачеркнула его и переправила на «Черной».
«… Черной Впадины. Король Велариан смело вёл друзей опасным путем. Черная бездна зловеще темнела под ногами. Силармонт засветил посох, и тусклый свет озарил скользкие, отвесные стены…»
— Эй, мама зовёт к столу, кончай свою писанину.
Майя обернулась. В дверях её комнаты стояла Саша. На голове у неё помещались десятка два бигуди, каждый из которых был завязан белым лоскутком. Она запахнула махровый потертый халат темно-оранжевого цвета и с недовольным видом прислонилась к косяку.
— Ты слышишь, что я тебе говорю?
— Я слышу, — нейтрально ответила Майя, дописала предложение и отложила листы. Она положила их в верхний ящик стола поверх тетради, встала, потянулась и, обойдя сестру, двинулась на кухню. Саша проводила её мрачным взглядом, но Майя не придала значения: привыкла.
— Ты поможешь мне подготовиться к диктанту? — спросил у неё Руслан, когда с запеченной курицей и гречкой было покончено, и Валя разлила всем ароматный чай. — У меня завтра диктант, и мне надо, чтобы кто-то проверил слова.
— А ты их выучил? — спросила Майя.
— Угу.
— И правила?
— И правила, — кивнул Руслан. — Мне нужно потренироваться.
— Хорошо, сейчас допью чай и приду к тебе в комнату.
Дядя Андрей бросил удовлетворенный взгляд на жену поверх газеты, она ответила короткой улыбкой. Майя сделала вид, что не заметила. Она давно знала, что дядя и тетя были счастливы от того, что она смогла поладить с большинством их детей.
— Спасибо, тетя, можно встать из-за стола?
— Конечно, милая.
Майя отнесла в раковину свою тарелку и направилась в мальчиковую комнату.
В комнате царил священный бардак. Валя давным-давно бросила попытки научить сына вешать одежду в шкаф, а не бросать где попало. Действительно, одежда Руслана была повсюду и создавалось впечатление, что её в три раза больше, чем было на самом деле. Раскидана она была везде: на кровати, стульях, на шкафу, на полу, даже на книжных полках обитал какой-нибудь носок. Можно было даже проследить тропы, от кровати к столу и от стола к двери, по которым мальчик передвигался по комнате. Однако постель была застелена, а на столе, где лежали краски, кисти, плотная бумага и прочие предметы для рисования, был полнейший порядок. Даже маниакальный. К примеру, Руслан любил, чтобы краски были расставлены в коробках по цветам, от светлого к темному, а кисти в стаканчике всегда смотрели пушистыми хвостиками в окно.
Руслан с недавнего времени жил с Витей, чью кроватку переставили к нему в комнату. Он не возражал, Майя, спавшая очень чутко, слышала даже, как по ночам он напевал брату, чтобы малыш, растревоженный младенческими снами, вновь уснул.
 — Давай учебник.
Валя принесла свежеумытого после ужина Витю, который, увидев Майю, расцвел беззубой улыбкой и категорически запротестовал против того, чтобы его укладывали спать.
— Ничего, я с ним посижу немного.
Майя взяла братишку на руки.
Руслан сунул ей книгу, сел за стол, приготовился писать. Майя одной рукой держала Витю, который слюнявил край её домашней кофты, а другой водила пальцем по странице учебника русского языка за пятый класс. После пробного диктанта она проверила тетрадь и сказала:
— У тебя две ошибки, ищи.
Руслан со вздохом стал просматривать слова. Майя улеглась на пол, посадила рядом Витю и принялась собирать с ним цветастую пирамидку.
В который раз девочка задалась вопросом, правда ли её мама не знала про семью отца? Или просто предпочла забыть о них из-за обиды? За месяц, что Майя провела в доме тети и дяди, она действительно начала к ним привязываться. Она могла открыто сказать, что любит Руслана и Арину, маленького Витю, что уважает Андрея и с большой теплотой относится к Вале. Они были хорошими людьми.
Взрослые все делили поровну между своими детьми и ею, никак не выделяли её и никогда не делали акцент на том, что она им не родная. Раз в неделю Андрей раздавал детям карманные деньги — совсем немного, хватало на пару булочек в столовой, но Майя получала ровно столько же, сколько и все остальные. Арина торжественно складывала свои монетки в копилку, а Витя пока вообще не понимал, что это такое, и поэтому получал какую-нибудь безделушку вместо денег.
Когда Майя попросила дядю свозить её в город, в книжный магазин, чтобы купить подарок Артёму, дядя только уточнил, действительно ли это так для неё важно — ехать именно сейчас. Майя ответила, что да, и он без колебаний сел за руль, несмотря на то, что был ужасно уставшим после работы.
Так почему же мама лишила её общения с этой семьёй? Возможно, она смогла бы даже подружиться с Сашей, если бы они общались в другой обстановке.
— Нашел, — ликующий возглас Руслана прорезал уютную тишину полутемной комнаты. — И исправил.
Майя взглянула.
— Да, молодец, верно. Понял, почему ошибся?
Руслан кивнул, потом решительно закрыл учебник.
— Порисуем?
Майя вручила ему Витю.
— Вот, порисуй с братом. У меня еще дела. — Витя с интересом потянулся к баночкам с краской, стоящим у Руслана на столе.
— Но… Ты обещала еще вчера со мной порисовать. Майя!
Девочка улыбнулась.
— Ну нет, щенячьими глазами меня не проймешь. Я тебе обещаю, мы обязательно проведем время вместе позже.
— Завтра?
— Может быть.
Витя уже с воинственным кличем тянулся к баночке с красной гуашью.
— Ладно, — смирился Руслан и тут же воскликнул, — Витя! Это нельзя есть!
Майя, улыбаясь, вышла и направилась в свою комнату. Она заметила, что дверь приоткрыта, сначала не придала этому значения, но потом поняла, что, пока она занималась с Русланом, в её комнате кто-то побывал.
И она точно знала, кто именно, потому что едва уловимый аромат Сашиных духов, которыми она уливалась в ванной с утра, висел в воздухе, словно огромный красный транспарант: «Я шпионила за тобой!».
Майя подошла прямиком к столу и резко выдвинула верхний ящик. Привлечь сестру могла лишь одна вещь. Её тетрадь лежала поверх игровых листов, которые тоже были сложены не в том порядке, в каком она их оставила.
— Объяснись!
Вне себя от бешенства Майя ворвалась в комнату сестры и бросила тетрадь на кровать прямо перед её лицом. Саша изобразила недоумение.
— Что это? — брезгливо спросила она.
— Ты знаешь, что, — запальчиво крикнула Майя, — ты рылась в моих вещах!
— Не понимаю, о чем ты, — с достоинством отозвалась Саша. Она уже переоделась в пижаму, лежала на животе и меланхолично дула на свежевыкрашенные розовым лаком ногти. Рядом на покрывале, опасно накренившись, стоял открытый флакончик. — Сдались мне твои вещи. Чего я там не видела. Убожество сплошное.
— Послушай, — пытаясь сохранять спокойствие, проговорила Майя, — на протяжении месяца ты делаешь вид, что меня не существует. И это прекрасно, пусть все так и остается. Насколько я знаю, твоя популярность не пострадала из-за того, что Свинка — твоя двоюродная сестра, так чего тебе надо? Зачем ты лезешь в мои личные вещи?
Саша некоторое время неприязненно смотрела на неё, потом села на кровати по-турецки и сложила руки на груди.
— Ты, наверное, считаешь себя такой особенной, — с презрением сказала она, — всюду таскаешь с собой эту уродскую тетрадь, сидишь в школьном дворе в гордом одиночестве, чтобы изобразить таинственность и загадочность. Делаешь вид, что ты такая вся независимая и тебе ни до кого нет дела. Только вот в тебе нет ничего особенного. И твоя тетрадь не делает тебя таковой.
Майя приподняла брови, а потом улыбнулась, откинула длинную светлую косу за спину и шагнула вперед. Пусть настоящий писатель еще не развернулся в ней в полной широте своего таланта, но она достаточно хорошо умела читать души людей в своём возрасте. Майя присела на край кровати возле сестры, наклонила голову к плечу, внимательно её разглядывая.
— Так вот в чем дело, — проговорила девочка с удовлетворением, — ты мне завидуешь.
— Что? — воскликнула Саша, — ты сбрендила! Кто в своём уме станет завидовать такой как ты?
Майя продолжала улыбаться, она прекрасно видела, насколько нервирует её улыбка сестру.
— Хорошо, ты считаешь себя лучше меня, так давай разберемся, какова ты на самом деле, Александра Савичева. — Она стала загибать пальцы, — учишься спустя рукава, окружают тебя такие же размалёванные пустышки, как и ты сама. Ты занята бесконечным трёпом по поводу шмоток, косметики, или о чём ты там еще болтаешь. С родителями ты ведешь себя неподобающе: ты — неблагодарная, грубая, ленивая, постоянно отказываешь им в помощи, а когда они пытаются поговорить с тобой, огрызаешься и хамишь.
— Знаешь что? Не смей лезть в мои отношения с родителями, — зарычала Саша, — до того, как ты появилась, все было прекрасно!
— Я сомневаюсь в этом, — спокойно ответила Майя. — О, и вот еще что, ты, конечно, из кожи вон лезешь, чтобы понравиться хоть какому-то парню! Именно поэтому тебя бесит, что мои друзья — четверо мальчишек.
По тому, как мучительно покраснело лицо сестры, Майя поняла, что попала в точку. Саша поднялась на кровати на коленях.
— Было бы чем гордиться, — выплюнула она, — всех хлюпиков собрала по округе. Никого получше не могла выбрать?
— Эх, тебе бы хоть одного хлюпика, да, сестренка? — насмешливо фыркнула Майя.
Саша вскочила с кровати, опрокинув лак для ногтей. Бигуди на её голове комично смотрелись вкупе с рассерженным лицом.
— Выметайся из моей комнаты! — крикнула она визгливо, — и не смей приближаться ни ко мне, ни к моим братьям и сестрам!
Майя покачала головой, поднялась на ноги и направилась к двери. Она потеряла интерес к разговору.
— Ты уверена? — спросила она напоследок, оглянувшись, — в следующий раз, когда какой-нибудь ублюдок заставит Руслана лизать свои ботинки, мне тоже держаться подальше? Или на этот раз его старшая сестра сделает хоть что-то, кроме того, чтобы трусливо отсиживаться в уголке?
— Что у вас тут происходит?
На их крики пришла Валя. Она заглянула в комнату дочери и вопросительно посмотрела на Майю, потом на Сашу.
— Я услышала громкие голоса, вы поссорились?
— Нет, — Майя бросила презрительный взгляд на Сашу, которая, все еще пунцовея, стояла посреди комнаты. — Тетя, внушите дочери, что по чужим вещам лазить нехорошо.
***
— Беличий мост? — спросил Артём изумленно, — почему беличий?
Они сидели в школьной столовой и допивали компот. Вокруг сотни голосов сливались в один жужжащий улей. Закончился третий урок, в огромные школьные окна вползал тусклый свет поздней зимы. Майя с друзьями устроилась в дальнем конце длинного белого стола. Справа уборщица разбиралась с младшеклассниками, которые разлили на полу суп.
— Артём, ты белок видел? — спросила девочка, — как они бегают, видел когда-нибудь?
— Ну, допустим.
— Вот поэтому Беличий мост. Нужна ловкость, чтобы пройти по нему, потому что он ветхий и ненадежный.
— Они что, нормальный мост за две тысячи лет не могли построить? — простодушно спросил Стёпа. Он дожевывал хлебный мякиш. — Эта Черная Впадина образовалась давно, ведь так?
Майя с сомнением перечитала абзац, который вчера написала.
— А по-моему, крутая идея, — сказал Антон, — мы можем разыграть здесь ходы. Бросим кости — и кто-то, возможно, сорвется вниз.
Девочка краем глаза увидела, как переглянулись мальчишки. Антон в последнее время постоянно пытался загладить свою вину и во всем её поддерживал. Вчера вечером он протянул ей руку. Майя пожала её после секундной заминки, во время которой он весь вспотел.
— Что скажете? — спросила она, подавив улыбку, — будем отыгрывать? Я еще не придумала дальше, так что можем и обойтись.
— Давайте завтра!
— У меня завтра тренировка, — напомнил Антон. Теперь приходилось считаться с тем, что он пристрастился к баскетболу, и времени на игру оставалось меньше.
Костя ткнул Артёма в плечо.
— Я знаю подходящее место. Старый мост через речку, — сказал он. — в дальнем конце леса, у заброшенного завода.
— Тот, что вот-вот обвалится? — уточнил Стёпа.
— Угу. Чем не Беличий?
— Что за мост? — спросила Майя.
— По нему перевозили уголь раньше, когда работал завод, — сказал Артём. — Сейчас он уже не работает много лет, но мост остался. И не такой уж он развалившийся. Мы гоняли через него на великах летом.
— Да, и я чуть не свалился в реку, — буркнул Стёпа.
— Степыч, ты ездишь на велосипеде так, что можешь свалиться где угодно, даже на самой прямой и гладкой дороге.
Друзья засмеялись, Стёпа повозмущался для вида.
— Здесь была угольная шахта? — удивилась Майя.
— Да, причем не так далеко от деревни. — сказал Антон, — летом можно на великах доехать часа за два.
— Вы там были?
— Ты шутишь? Конечно! Это местная достопримечательность. Только находиться там нельзя, территория обнесена колючей проволокой и охраняется. Охранялась. Прошлым летом там уже никого не было.
— Почему?
— Что бы детишки не лазили по опасным местам, — усмехнулся Костя. — шахту уже сорок лет собираются демонтировать, но пока никто не взялся. Проще же проволокой обмотать.
— Да она сама обвалится скоро, — чавкая, проговорил Стёпа. — Что? Я голодный! — прибавил он, когда друзья выразительно посмотрели на очередной кусок хлеба в его руке. — Умственная деятельность требует углеводов.
— Где это ты сегодня умственно трудился? — поинтересовался Костя насмешливо.
— Везде. В отличии от тебя.
— Почему шахта сама обвалится? — нетерпеливо спросила Майя.
— Майя, серьезно, ты уже больше месяца живешь в наших краях и ничего не слышала о шахте? — улыбнулся Артём.
— Я довольно много знаю о шахтах, учитывая, что я жила раньше в Междуреченске, — прохладно сказала девочка, — они располагаются недалеко от города и работают, но об этой не слышала.
— Она была открыта еще в начале двадцатого века и довольно долго проработала. — принялся объяснять Стёпа. — Сначала там добывали уголь вручную, затем уже с помощью разных технологий. И все шло хорошо, пока не начались загадочные смерти.
— Смерти? — ужаснулась Майя.
Они склонились поближе друг к другу.
— В середине прошлого века там начали погибать шахтеры. — Понизив голос, рассказывал Стёпа, — взрывы газа, обрушение стен — обычное дело. Одного рабочего засыпало на терриконе. Утянуло, прямо как в зыбучие пески. Но поговаривали, что на самом деле там творилась какая-то чертовщина, и все это не просто несчастные случаи.
— Балрог! Из «Властелина колец»! — воскликнула Майя, и мальчишки вскинули брови.
Все, кроме Артёма, который сразу оживился.
— Да! — улыбнулся он, — очень похоже! Я уже дочитал до этого момента!
— Люди копали эту шахту так жадно, что пробудили древнее зло, — процитировала Майя.
Мальчишки тоже улыбнулись.
— Как бы там ни было, — сказал Стёпа, — шахта была закрыта, и после этого, говорят, затоплена, но это не точно.
— А что вы видели, когда были там?
— Ничего, — усмехнулся Антон, — забор. Был дождь, и мы не рискнули идти в гору по мокрой траве. Там можно и голову себе свернуть.
Прозвенел звонок, ребята отнесли на мойку свои стаканы и заторопились на урок. В коридоре второго этажа друзья разошлись, мальчики пошли на урок истории, а Майе нужно было спуститься на второй этаж в кабинет биологии. Антон остановился, копаясь в рюкзаке.
— Сочиняй про Черную Впадину и Беличий мост, Майя, — крикнул Стёпа, — мы с удовольствием отыграем!
— Хорошо, — улыбнулась девочка. Она повернула к лестнице, но Антон остановил её.
— Погоди, — вид у него был взволнованный, — я хотел спросить, ты идешь сегодня вечером на танцы?
Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем речь. Потом она вспомнила, что классный руководитель сообщал о празднике в честь Восьмого марта.
— Танцы уже сегодня? — Майя запоздало поняла, почему вчера вечером Саша была в бигуди.
— Да, и… — замялся Антон, — ну, ты придешь?
Вообще она планировала провести вечер в своей комнате, дописывая варианты игры на Беличьем мосту, но вовремя прикусила язык. Вопрос застал её врасплох.
— В вашей школе принято приходить на праздники с кем-то? — спросила она.
Уши у Антона порозовели.
— Нет, но… некоторые приглашают кого-нибудь. — Коридор опустел, и они остались вдвоем под жужжание начавшихся уроков.
По тому, как он стремительно краснел, Майя поняла, что должна немедленно ответить, чтобы не заставлять его чувствовать себя так неловко, но она растерялась.
— Ммм… — протянул он, засунув руки в карманы и приподнявшись на носках, — знаешь, ну, по-дружески… Я просто хочу, чтобы мы поладили.
— О, да, конечно, — язык отлепился-таки от нёба, — я пойду с тобой. Да, с удовольствием.
Лицо Антона преобразилось в улыбке. Он сделал шаг назад и налетел на стену спиной.
— Ой! Да, круто! — скомкано сказал он и попытался открыть дверь кабинета истории в другую сторону. Когда дверь не поддалась, он вспомнил, её нужно тянуть, а не толкать. — Увидимся!
Майя медленно повернулась к лестнице. Такого она не ожидала.
***
Спортзал был украшен разноцветными гирляндами и большой цветастой растяжкой «С 8 марта!». На стены были налеплены огромные цветы из бумаги, окна занавесили прозрачной тканью и задрапировали. Играла громкая музыка, народ маленькими кучками стеснительно дрыгался по углам. Гонялась малышня, под присмотром матерей, сидящих на стульях вдоль стен, в дальнем конце виднелся стол со сладостями, накрытый серебристой скатертью.
Антон по случаю надел черные брюки и белую рубашку, чего на памяти Майи еще не случалось. Она привыкла видеть его в растянутых джинсах и свитерах неопределённого цвета.
— Ух ты, — улыбнулась она, — ты прямо джентльмен!
— Эээ… да, спасибо. — проговорил он.
Они немного постояли, оглядываясь.
— Тут… — Майя старалась подобрать какое-то другое слово, кроме «неловко», — мило.
— Да, — согласился Антон, — хочешь, пойдем к столу?
— Нет, я не голодна, — Майя, представив, что придется еще и жевать что-то в его присутствии, ужаснулась. Они постоянно ели вместе печенье, бутерброды, мармелад в Красной Крепости, или у Артёма дома, делая уроки, или в школьном дворе, и тогда Майя не испытывала ни малейшего стеснения. Сейчас она удивилась: откуда оно взялось? и почему было настолько сильным?
Немного помолчав, они, наконец, нашли общую тему:
— Это ведь ты тогда позвал Николая Ивановича? — спросила Майя, — когда Горский и его банда поймали меня в тупике за школой.
Антон тут же кивнул.
— Я видел, как пацаны рванули туда, — сказал он, пытаясь перекричать «Руки вверх», — догадался, что что-то не так.
Они в течении десяти минут с удовольствием поругали Горского. Потом опять замолчали. Когда Майя начала задумываться, что ей хочется оказаться где угодно, только не здесь, позади них послышался удивленный возглас:
— А вы что тут делаете?
К ним стремительно приближались друзья. Стёпа явно пытался пригладить свои торчащие в разные стороны волосы с помощью какого-то средства, и теперь они напоминали примятое гнездо. Костя — напротив, выглядел отлично в синей рубашке и джинсах с модной пряжкой. Он выглядел старше, даже осанка поменялась. Артём, наверное, оказался здесь случайно. На нём был серый свитер, который он каждый день носил в школу.
— Ты же говорил, что не придешь на вечер, — обратился Костя к Антону, — да и ты тоже не собиралась.
— Я не говорила, что не приду, — возразила Майя, — и ты меня не спрашивал.
Артём обвел её взглядом и слегка улыбнулся.
— Ты красивая. — Сказал он.
— Да, Майя, ты в платье! — воскликнул Костя.
— Представь себе, у меня есть платье! — засмеялась она.
Бархатное платье с нежными вышитыми цветами и блестками сверкало на ней в полутьме спортзала. Косы Майя распустила, и теперь длинные золотистые волосы спадали на плечи и струились по спине до талии. Её, фигура, постепенно перестававшая быть детской, смотрелась старше благодаря покрою. На узкой талии платье сидело плотно, от бедер расходилось в свободную юбку-солнце, сверкающую и доходящую до колен. На ногах были обуты черные лаковые туфельки. Она была прелестна.
Внезапно Майя поняла, что они все смотрят на неё, и её охватило странное и абсолютно новое ощущение собственной женственности. В играх и забавах, бегая по лесу и валяясь в снегу, она не сильно отличалась от своих друзей-мальчиков: те же теплые штаны, растянутые свитера и футболки, всегда что-то плохенькое из одежды, что не жалко износить на ледяных горках, ободрать о сук дерева или вывалять в снегу. Но сейчас на ней было прекрасное платье, её длинные золотистые волосы волнистыми, мягкими прядями лежали на плечах, и она впервые осознала, что она — девочка, а её друзья — мальчики. Эта до невозможности простая мысль огорошила её и заставила растеряться.
— Ээм… ну так что будем делать? — несмело спросила она, и мальчики разом встрепенулись.
Заиграла медленная музыка «Руки вверх» в динамиках сменил Мистер Кредо с «Медляком», и зал заметно поредел. На танцпол вышли старшеклассники и самые смелые.
— Так, ребят, я на баррикады. — решительно заявил Стёпа, поправив воротник пиджака и распрямив плечи, — пойду приглашу Митрошкину на танец.
— Фу, — сморщился Антон, — в школе двести девчонок, нашел кого выбрать!
— Между прочим сама Катя никогда не говорила мне гадостей, — возмутился Стёпа.
— Да, она просто не возражала, когда их говорят другие, — усмехнулся Антон.
— Давай, Ромео, — ухмыльнулся Костя, хлопнув друга по плечу.
Митрошкина — высокая, темноволосая семиклассница — Стёпу отвергла, но тот не расстроился и бесстрашно пошел в толпу девчонок. К ним подошла девочка из параллельного класса и, волнуясь, пригласила Костю. Он благосклонно кивнул. Когда они скрылись в толпе, Антон протянул руку Майе.
— Хочешь потанцевать?
Она взглянула на Артёма, который стоял поодаль с непроницаемым видом, и неуверенно кивнула. Антон вывел её в центр зала. На них оборачивались, посмеиваясь. Майей вдруг завладела нервозность.
— Ты знаешь, я никогда ни с кем не танцевала, — сказала она негромко.
— Это не сложно, — Антон положил её руки себе на плечи, а свои — ей на талию, — просто передвигайся на месте в такт.
Они оказались на расстоянии вытянутой руки, и неловкость вновь одолела её.
«Когда мы играем в Красной Крепости, внутри которой не так много места, мы иногда оказываемся совсем рядом, — отстраненно подумала Майя, глядя поверх его плеча, — настолько, что, повернув голову, можно столкнуться носами, но этого чувства нет. Что же происходит?»
Краем глаза Майя увидела, как её одноклассники тычут в них пальцами и кривляются. А потом её взгляд зацепился за Артёма, который сел на стул у стены, вытянув ноги. На танцующих он не смотрел.
— Я правда думаю, что это не слишком хорошая затея, — паника нарастала, сковывая движения, — зря мы вышли танцевать. Теперь к тебе наверняка прилипнет какое-нибудь гадкое прозвище.
Антон секунду просто смотрел на неё, потом притянул за руку ближе и наклонился к её уху. Она почувствовала, как щекотно шевельнулись её волосы от его тёплого дыхания. Его ярко-голубые, невероятные глаза оказались так близко, что девочка смогла разглядеть в них отражения гирлянд, которыми были украшены стены спортзала. Маленькие огоньки в его глазах были похожи на звёзды.
— Наплюй на них, Майя. — Полунасмешливо произнёс Антон. — Они понятия не имеют, кто ты.
И он внезапно легонько оттолкнул её назад, направляя, повернул, прокрутив под рукой, так быстро, что дух захватило. Волосы Майи взлетели блестящей волной.
Девочка улыбнулась, Антон повторил движение другой рукой, потом еще раз, пока Майя не засмеялась. Их танец совсем не вязался с медленной музыкой, они так лихо отплясывали, что окружающие пары предпочли отойти от них подальше. Она запоздало вспомнила, что Антон два года занимался бальными танцами, иногда былые навыки сквозили в его движениях, а уж сейчас и подавно. Его грация компенсировала её неуклюжесть. Он точно знал, что делать и как направлять партнёршу в танце. Майя заметила в толпе девочек Сашу с завитыми кудрями. Сестра не отрывала от неё взгляда, в полутьме было трудно разглядеть выражение её лица, но можно было легко догадаться, каким оно могло быть. Сашу на медленный танец никто не пригласил.
Когда песня закончилась, Майя запыхавшись плюхнулась на стул рядом с Артёмом и Костей, который уже успел подойти, Антон сел с другой стороны. Щеки девочки раскраснелись, глаза блестели, она радостно улыбалась.
— Сейчас отдохнём немного и пойдем снова танцевать, — сказала Майя, — идемте все вместе! Артём…
— Я, пожалуй, пойду домой, — он рывком поднялся на ноги.
— Но ты только пришел…
— Всем пока.
Артём развернулся и быстрым шагом направился к выходу.
— Чего это он? — недоуменно спросил подошедший Стёпа, он уже раздобыл сладкий пирожок.
Костя взглянул на Антона с осуждением, Антон в ответ холодно приподнял брови.
— Что происходит? — прямо спросила Майя, — вы поссорились?
Мальчики опять переглянулись, но никто ничего не сказал.
— Пойду раздобуду нам сок, — прокричал Антон, чтобы перекрыть музыку, — Стёпыч, тебе взять еще пирожков? Захватить весь поднос?
Стёпа показал ему неприличный жест, потом бодро оглядел зал.
 — Вон Митрошкина пошла, пойду попытаю удачу еще раз, — и, вручив Майе надкушенный пирожок, он умчался покорять одноклассницу.
Девочка тронула Костю за плечо.
— Как думаешь, что случилось с Артёмом? — спросила она.
Друг посмотрел на неё со вздохом.
— Случилось то, что ты танцевала с Антоном, Майя. — Он покачал головой, — ты могла бы этого и не делать, ведь так?
— Что? — нахмурилась она.
— Ты умная, но удивительно близорукая. — Отрезал Костя, многозначительно глядя на неё.
Девочка посмотрела на пустой дверной проем спортзала, а потом её внезапно осенило.
— Подержи, — она сунула пирожок Косте и бегом бросилась из школы.
Майя выбежала на крыльцо. Вечер разразился великолепным снегопадом, последним в этом году. Мокрые хлопья сыпали так часто и обильно, что дальше школьных ворот, в лесу уже ничего было не разглядеть. Но Майя чудом увидела Артёма, медленно бредущего к ограде.
— Артём!
Он обернулся в своей нелепой шапке, долговязый и худой. Майе почудилось, будто она видит его сияющие, антрацитовые глаза, но сквозь снегопад это было, конечно, невозможно.
Девочка сбежала со скользкого крыльца в туфельках и коротком платье, том самом, что сшила её мама, быстро пересекла двор. Лунные лучи заиграли на многочисленных блестках, которыми была усыпана ткань, причудливо высветили разноцветные нити вышивки. Белокурые волосы летели за ней, легкие, воздушные. Снежные хлопья путались в них и невесомо касались кончиков прямых ресниц. Она подбежала к Артёму, смахнула с щеки крупную каплю, которую оставили упавшие снежинки.
— Антон пригласил меня на праздник по-дружески, — выпалила Майя, ей казалось важным донести до него именно это.
— Ты чего выбежала голая на улицу? — возмутился Артём, — иди в школу, замерзнешь!
Майя отмахнулась от его слов.
— А потом мы немного потанцевали… Мне показалось, ты обиделся.
Секунду Артём смотрел на неё изумленно, потом потянул бегунок молнии на куртке вниз. Он расстегнул куртку, распахнул и поймал Майю в её теплое нутро. Большой пуховик без труда вместил их обоих.
— Дуреха, — констатировал он, — простынешь ведь.
Майя сунула нос в его волосы и прижалась холодной щекой к уху.
— Пожалуйста, не обижайся, — прошептала она.
Артём издал какой-то звук, не то усмехнулся, не то хмыкнул. Майя несмело обняла его за пояс, и ей вдруг пришла мысль, что с ним никакой неловкости нет, лишь какое-то странное, щекотное ощущение в груди… На секунду они замерли. Снег осыпал их со всех сторон, словно в сказке, а потом он повел её обратно в школу.
В тот вечер Майя танцевала со всеми друзьями по очереди. А расстроенного Стёпу, окончательно отвергнутого Митрошкиной, приглашала дважды. К концу праздника он немного повеселел.
***
— Силармонт высоко поднимает свой посох и освещает черный провал Впадины. Острые камни, выстилающие стены пропасти, ощериваются в смертельном оскале. Дна не видно — настолько большая глубина! Король Велариан и Лозриэль идут первыми.
Майя сидела на широком бревне возле подножия старого моста через речку. Рядом возвышалась куча щебня, вмерзшая в землю. Рано утром они ушли далеко в лес, дальше, чем обычно. Шли, казалось, целую вечность, пока впереди не появилась черная река меж белоснежных берегов. Река текла в ложбинке между двумя холмами, с одного из них — более крутого — ребята и спустились, деревья на нём росли обильно и редко. На другой можно было попасть через мост, который и вправду выглядел ненадежным. Противоположный берег реки зарос кустарником, деревьев там было мало и выглядели они хилыми, больными. Чуть дальше растительность вовсе исчезала, и вдаль уходила заснеженная равнина, над которой нависала темная зловещая труба старого завода.
Друзья мост переходить не стали, расположились возле него. На коленях у Майи лежали игровые тексты и тетрадь, в которой она с утра успела написать несколько строк. Ей хотелось запечатлеть в словах пору ранней весны, которая уже не морозна, но еще и не тепла.
Весь вчерашний вечер они с мальчишками провели, подыскивая нужный реквизит. Артём нашел для себя причудливо изогнутую палку, служащую посохом магу Силармонту. Антон притащил из дома красную ткань, и Майя повязала её ему на плечи на манер плаща. Стёпа нахлобучил на голову венок собственного производства из гибких еловых веток, ему казалось, что так он больше похож на эльфа, а Костя изготовил большой щит из куска фанеры. Щит был произведением искусства, овальной формы, с рисунком в центре.
— Скрещенные топор, стрела, меч и магический посох, — с гордостью объяснил Костя, — герб Межмирья!
Ребята герб оценили.
Утро плавно подкралось к полудню, когда все приготовления были окончены, и они начали игру.
— Велариан ступил на шаткий мост, отважно испробовав начало пути…
— Ах ты черт, три! — воскликнул Антон, бросив кости.
— … и доска надломилась под его ногой. Король оступился, но его верный друг-эльф поддержал его и сумел вытащить обратно. «Позвольте мне пройти по мосту первым, — попросил Лозриэль, — эльфийская поступь легче человеческой, я найду все слабые места».
В конце концов игра переросла в дурачество. Мальчишки приволокли большие куски льда с берега, садились на них и пытались съезжать с кучи щебня, как с горки. Майя, спрятав листы с текстами и тетрадь за пазуху, со смехом наблюдала эту картину.
— Вперед, Лозриэль! Мой верный друг! — кричал Антон, сидя верхом на Стёпе, — мы покорим этот мост через Черную Впадину, ведущий в… Куда он ведет, Майя?
— В Туманные Земли, — подсказала девочка.
— … в Туманные Земли! — продолжал провозглашать на всю округу Антон. Стёпа весьма натурально взбрыкивал и бил копытом. — А зачем нам туда?
— Созывать рыцарей, — задыхаясь от смеха, сказал Майя.
— Да! Созвать рыцарей на смертный бой!
Артём и Костя рядом покатывались со смеху, они поскользнулись на одной из льдин и, схватившись друг за друга, вместе свалились в снег. Вчерашний снегопад отодвинул весну еще на несколько дней, и ребята наслаждались морозной свежестью леса.
Майя заметила их слишком поздно. Три фигуры отделились от мрачного здания заброшенного завода вдалеке и приближались к мосту, на котором играли ребята. Девочка увидела их, когда они подошли достаточно близко, и бежать уже было поздно.
 — О, глядите, наши старые знакомые! — ухмыльнулся Малашин.
Его длинные светлые патлы свисали из-под грязно-зеленой шапки. Маленькие белесые глазки прищурились в предвкушении забавы. В уголке рта была зажата незажжённая сигарета. Рядом остановился Синявский, на плечи ему была небрежно накинута кожаная куртка. Скуластое лицо его было обветренным и румяным.
— У вас что тут, маскарад? — хохотнул он. Стёпа тут же снял с головы еловый венок.
Горский, как обычно, остановился позади своих цепных псов, будто стоять с ними было выше его достоинства. Ноги его были расставлены, руки он сунул в растянутые и слегка надорванные по швам карманы широких штанов. По губам блуждала небрежная улыбка, не достигшая волчьего пронизывающего взгляда.
Мальчики тут же поднялись на ноги. Антон сдернул с себя красный плащ.
— Теперь вы уже не такие смелые, да, пацаны? — продолжал подтрунивать Синявский, — помнится, при учителях вы вели себя бодрее.
— Что вы к нам привязались? — подал голос Костя, — идите своей дорогой, мы ничего вам не сделали.
Антон запоздало толкнул его плечом, но слова уже были сказаны. Малашин, Синявский и Горский переглянулись и подошли ближе.
— Ну как же ничего? — вкрадчиво спросил Горский, вальяжно прислонившись спиной к покосившимся перилам. Внизу медленно текла черная речка, — барышня назвала меня уродом и психопатом, вы считаете, я могу это оставить просто так?
Друзья молчали.
¬— Что, по-вашему, случится с моей репутацией, если всякая сопля вдруг решит, что может мне возражать? — продолжал Горский скучающим тоном, — что же ты молчишь, Свинка, скажи что-нибудь.
Артём метнул в Майю предостерегающий взгляд.
— Оставьте нас в покое, — проговорила она негромко.
— Да, я разочарован, — улыбнулся Виталий, — в прошлый раз ты была куда разговорчивей.
— Повторяешься. — резко сказала Майя. Стёпа рядом едва слышно вздохнул. — И плевать нам на твою репутацию.
— Свинка захрюкала! — вставил Малашин. Синявский громко заржал.
Горский неспешно подошел к ребятам. Мальчики заметно напряглись. Майя хотела сделать шаг назад, но позади неё была куча щебня, и отходить было некуда. Взгляд Виталия упал на щит с гербом Межмирья, лежащий у ног Кости. Одно движение, и огромный сапог с тракторной подошвой разломил его надвое. Ребята вздрогнули, Горский пнул осколки в сторону, и они слетели с моста в реку.
— Я даю тебе шанс, девочка, вовремя остановиться, — тихо проговорил Горский. Он стоял рядом, высокий и совсем взрослый, на голову выше всех остальных.
— И что потом? — спросила Майя, которая за щит Кости готова была вцепиться ему в глаза, — заставишь и меня облизывать твои ботинки?
— Думаю, это было бы справедливо, учитывая, что ты — дерзкая маленькая дрянь.
Горячая, внезапная, взявшаяся из ниоткуда волна гнева поглотила всё разумное, что было в Майе. Она ненавидела всё, что Горский олицетворял для неё: наглость, заносчивость, желание обижать слабых, бить и бить до тех пор, пока жертва не превратится в жалкое подобие себя, не потеряет что-то, что составляет человеческое достоинство! Майя почувствовала, что её щеки стремительно заливает яркий румянец.
— А знаешь, кто ты? — в бешенстве она повысила голос.
— Майя, нет! — пискнул в панике Стёпа.
— Ты — жалкий трус, потому что можешь самоутверждаться лишь за счет слабых и младших!
Горский расплылся в опасной улыбке, а потом молниеносно схватил её за грудки и встряхнул. Майя почувствовала, что её оторвали от земли, и теперь она бессильно висит в клешнях Виталия. Из-под пуховика выпала тетрадь вместе с игровыми текстами. Костя бросился вперед, но Малашин его опередил.
— Смотрите, это тот дневничок! — сказал Сергей, пролистнув несколько страниц. Листы с игрой он отбросил, и они разлетелись в разные стороны.
Горский резко отпустил девочку, отшвырнув её от себя, она неуклюже приземлилась на спину и тут же почувствовала боль от впившихся камней. Стёпа кинулся к ней на помощь. Артём и Костя заорали на Горского нечто непонятное, но явно нецензурное.
Виталий брезгливо усмехнулся.
— Пацаны, — он покачал головой, — угораздило же вас связаться с этой, от неё у вас одни проблемы.
— Эй! Отдайте! Верните немедленно! — воскликнул Артём.
— Малашин! Слышишь, ты! — подхватил Костя.
Сергей передал тетрадь Горскому, который сначала подкинул её вверх, затем небрежно поймал, смяв несколько страниц. Майя увидела, как три кленовых листочка вывалились, и ветер подхватил их, унося навсегда.
— Что Свинка пишет в этом дневничке? — просюсюкал Синявский, пацаны за его спиной противно заржали, — свои маленькие секретики?
— Отдай тетрадь, сволочь! — выкрикнул Артём во всю мощь легких.
— А то что? — усмехнулся Малашин, — все узнают вашу маленькую тайну? Расслабься, лошара, все и так в курсе, что она — шалава. Видели, как вы вчера трогательно танцевали с ней по очереди. И часто она вам даёт по кругу?
Артём рванулся вперед, Стёпа и Костя схватили его сзади за руки.
— Пустите! — орал он, — я его убью!
Синявский и Малашин подошли ближе к Горскому, который расхохотался прямо в красное лицо Артёма.
— Осторожнее со словами, — фыркнул он, а потом демонстративно раскрыл тетрадь. — Почитаем, чем вы с ней занимаетесь, когда остаетесь одни. Скажи, от неё воняет свиньёй?
Внезапно Антон, молчавший все это время, издал оглушительный крик, полный ярости и гнева. А потом рванулся вперед. Никто из мальчишек не успел его остановить.
Он проворно подскочил к Горскому и изо всех сил ударил тому в живот. Виталий изумлённо вскрикнул и отшатнулся. Тетрадь Майи выпала из его рук и отлетела на край моста.
Но Горский быстро оправился от удара, размахнулся и врезал Антону по лицу, в этот момент Костя и Стёпа перестали держать Артёма и вместе кинулись вперед с рычанием и победоносными кличами.
Майя лихорадочно огляделась. На глаза попалась куча щебня рядом с мостом. Ломая ногти, она выцарапала камень из мерзлой земли.
— Получайте, гады!
Камень попал в плечо Малашина, он охнул, прижал к ушибленному месту ладонь. В этот момент Артём схватил его поперек туловища. Малашин, который был значительно выше, оттолкнул его, и Артём врезался спиной в ограждение моста, чуть не перекувыркнувшись через него и не улетев головой в чёрную реку. Рядом Костя и Стёпа дубасили вдвоем Синявского, успевавшего только закрываться от ударов и орать матом. Стёпе успешно удавалось придавливать его к мосту массой тела.
Майя вытащила из кучи еще камень, подбежала поближе и метнула его в Горского, который прижимал к мосту Антона, восседая на нём верхом. Камень угодил в лоб, Виталий охнул и отшатнулся. Антон, извернувшись, ударил его ногой в грудь, Горский упал навзничь, держась за лицо, сквозь его пальцы сочилась кровь.
— Ты чуть мне голову не проломила, стерва! — заорал он, кровь из рассечённой брови заливала его лицо, — черт!
— Только сунься еще к ней, я тебе все кости переломаю! — крикнул Антон, вскакивая на ноги прямо перед Майей и растопыривая руки.
Костя и Стёпа тоже отступили. У одного из носа шла кровь, у другого на щеке красовалась глубокая ссадина, но они приняли боевую стойку, выставив кулаки вперед. Артём тоже отошел от Малашина. В волосах у него запутался снег и грязь, под глазом припух синяк. Майя схватила еще камень, выглянула из-за спин мальчиков, которые обступили её и оттеснили назад.
Синявский и Малашин разъярённо двинулись вперед, но Виталий удержал их, бросив взгляд поверх голов. Майя оглянулась.
Компания взрослых показалась на лыжне, исчерчивающей вдоль и поперек весь лес. Любители лыжных прогулок ловили последние зимние дни. Одна из фигур остановилась и повернулась в их сторону.
— Эй, — послышался мужской голос, — вы что там делаете? А ну прекратите немедленно!
Маленькие волчьи глаза Горского переместились на Майю. В них мелькнула неподдельная ненависть и злость. Он некоторое время смотрел на неё, потом сделал шаг назад и оттянул своих псов.
— Вы — покойники, поняли? — прорычал Малашин. — Ходите и оглядывайтесь, сосунки!
Синявский смачно плюнул под ноги ребятам, а потом быстро наклонился за тетрадью, которая все еще лежала на краю моста прямо под его ногами, но на этот раз Артём оказался быстрее. Он прыгнул вперед и пинком отправил тетрадь вниз. С негромким всплеском она упала в речку.
— Тебе не жить, лохматый. — Егор толкнул его в грудь. — Пошли отсюда.
Горский с подпевалами, осыпая их проклятьями, скрылись в лесу. Артём шмыгнул разбитым носом и осмотрел разорванный рукав куртки.
— Черт. Мать меня убьет.
— Я зашью, — сказала Майя, подойдя ближе, — она не заметит.
Антон вытер кровь с лица, зачерпнул снега в ладонь и приложил к голове.
— Этот козел мне чуть башню не снес. Аж перед глазами все расплылось.
Рядом Стёпа тер вывернутую руку, Костя дул на разбитые костяшки.
— Вы не должны были с ними драться, — виновато сказала Майя.
— Хорошо, в следующий раз мы подождем, пока он тебя еще пару раз швырнёт в кучу камней, — огрызнулся Антон.
Пока мальчишки пытались облегчить свои страдания, Майя подошла к перилам. Её тетрадь плавала на поверхности черной речки, расправив листы, словно пораженная стрелой птица. Подошел Артём.
— Мне жаль, Майя, прости меня.
Она покачала головой.
— Пусть лучше так, чем она попала бы в руки этих уродов.
— Фотография матери была там?
Помедлив секунду, она кивнула.
— Да. Но это уже не имеет значения.
Майя отошла от перил и взглянула на мальчишек. Вид у них был помятый и жалкий. Антон легонько тряс головой.
— Это было смело, — сказала она негромко, они тут же перестали возиться с синяками, ранами и синхронно посмотрели на неё. — За меня никто никогда так не заступался, как вы. Спасибо вам.
Они изумленно застыли на мгновение, потом заговорили разом:
— Ну это, ничего особенного…
— Да, они — уроды.
— Давно пора было им врезать.
Майя видела, насколько им неловко, и насколько их распирает гордость и бахвальство, несмотря на кровь и ссадины, поэтому она улыбнулась.
— Чувак! — вдруг вскрикнул Стёпа, глаза которого сделались огромными от удивления, — что ты творишь?
Девочка обернулась. Артём стоял на берегу босиком. Он уже успел снять пуховик, ботинки, шарф и шапку, и теперь снимал свитер, оставшись в майке и штанах. Не обращая внимания на возгласы друзей, он потопал в речку. На снегу остались талые следы.
Ребята синхронно взглянули вниз. Тетрадь плавала прямо под ними.
— Ты что, очумел? Вода ледяная, ты замерзнешь! — сказал Костя.
— Да бросьте, мы плавали здесь летом, тут совсем неглубоко. — Отозвался Артём, решительно шагая в ледяной воде.
— Не глубоко в теплой летней водичке, а сейчас зима, твои ноги сведет судорога!
Артём не слушал. Черная вода поднялась уже выше пояса. Он оттолкнулся от дна, выругался и быстро поплыл вперед, под мост.
— Черт, что делать? А если он станет тонуть? — заволновался Стёпа.
Майя быстро спустилась с моста и подошла к самой кромке воды. За ней подошли и остальные. Девочка решительно скинула шапку и расстегнула куртку.
— А ты что вздумала? — голос Стёпы дал петуха от изумления.
— Когда он вылезет, вся его одежда будет мокрой. Отсюда до деревни час ходьбы. Пуховик и свитер его не спасут.
Она быстро сняла с себя кофту, чувствуя, как мороз пробирает до костей. Потом, стараясь не смотреть на мальчишек, стащила с себя зимние шерстяные штаны, оставшись в одних колготках, юбке и тонкой футболке.
После секундной заминки, Костя тоже скинул пуховик и олимпийку.
— У меня в рюкзаке есть термос с чаем, — сказал Стёпа, и побежал обратно к куче щебня, туда, где остались вещи.
Майя, снова одевшись, отбросила растрепавшиеся волосы назад и взглянула на Артёма. Он уже подплывал к берегу. Её тетрадь он держал над головой. Она видела, как посинели его губы, и из них вырывались прерывистые сизые клубы пара.
— Скорее, давай! — Девочка протянула руку, чтобы поскорее вытащить его из воды.
Они усадили Артёма на поваленное дерево на берегу. Майя встала коленями в снег, принялась торопливо помогать с майкой.
— Нужно снять мокрую одежду.
Он холодными руками перехватил её пальцы.
— Я сам. — Но руки у него тряслись настолько, что отлепить сырую ткань от тела было невыполнимой задачей.
Антон сел перед ним на корточки и стал помогать.
Майя позволила мальчишкам действовать, отошла и отвернулась. Они помогли Артёму раздеться, растёрли его свитером, накинули ему на плечи её кофту и олимпийку Кости, потом и пуховик. Артёма трясло, он судорожно одевался.
— С…спасиб-бо… — еле выговорил он, у него зуб на зуб не попадал.
— На вот. — Стёпа сунул ему в руки термос с чаем.
Повисла тишина, прерываемая сопением Артёма, в которой каждый внезапно осознал, что что-то изменилось, и никто из них никогда не сможет забыть этот день. Мимолётное ощущение единства проскочило между ребятами, как искра статического электричества, неуловимо и молниеносно
Майя медленно повернулась, совсем тихо спросила:
— Зачем ты это сделал?
Она прижимала к груди холодную, мокрую тетрадь, чернила в которой наверняка расплылись, а засушенные листики отвалились и плавали где-то в речке. Наверняка слова, строчки и абзацы потеряны навсегда.
Артём поднял голову.
Его мокрые волосы облепили лоб, щеки раскраснелись, слишком большие для мальчика фиолетовые губы слегка подрагивали, но взгляд его был тверд и спокоен.
— Ты сказала, что для тебя нет ничего важнее, помнишь?
Майя вздрогнула. Он произнес это так, будто ничего в мире не было проще, будто то, что он прыгнул за её тетрадью в ледяную воду само собой разумелось, и никто не поступил бы иначе.
Но она знала, что поступил бы. Поступил бы иначе! И он мог, но не стал.
Она вдруг ощутила, как грудь сжалась от нежности и благодарности. Ей захотелось как-то выразить это чувство, но растерянность украла слова.
— Да. Важно.
Что-то поменялось в черноте его глаз, и Майя внезапно поняла, что это был предвестник улыбки. Она достигла глаз быстрее губ. Артём действительно улыбнулся, а потом взял в руки штаны, которые она с себя сняла, и внимательно их оглядел.
Девочка почувствовала, как краснеют её щеки.
— Если вы, парни, кому-нибудь расскажете об этом, я убью вас раньше, чем Горский до вас доберется, — обреченно проговорил он.
— Чуваку в мокрых трусах зимой выбирать не приходится. — Усмехнулся Антон, — надевай, и пошли. Я уже отморозил себе все, что можно было.
Когда они молча шли через лес домой, Майя почувствовала: нечто незримо связало их прочной нитью. Эту нить невозможно было увидеть, только ощутить. И, уж конечно, разорвать её теперь не так просто.