Ты сможешь. Глава 13

13 глава Путь к сердцу

Ну, раз его нет, я осторожно подошла к двери, попробовала — не закрыта. «Замечательно, сегодня большие планы, и я их воплощу в жизнь». Надела туфли — они, к счастью, уже разносились, и кожа почти не ощущалась, давая ногам приятную свободу. Спустилась на первый этаж. Тишина в доме была звенящей, густой, как туман. Никого не оказалось не только в гостиной, но и на кухне: «Где все? Пойти на улицу поискать?»

На улице кипела жизнь. Асура, заливаясь смехом, носилась по саду с Магри. Тибалт помогал домработнице с Николаусом. Они втроем с деловым видом осматривали каждый ствол дерева, а потом помечали некоторые белым мелом или похожим на него.
— Можно мне тоже вам помогать?
— Ева, простите, но хозяин запретил вас чем-то нагружать и предлагать вам работу, — вежливо, но твердо сказала Сольга.
— Я что, больная какая-то?
— Нет, просто хозяин хочет, чтобы вы не уставали, он бережет вас, — ласково, с теплой улыбкой ответила та.
— Николаус, а вы скоро освободитесь? Я вас тогда подожду в гостиной, хорошо? — обратилась я к старичку.

Не стала дожидаться ответа, повернулась и пошла в дом. Пробежавшись пальцами по корешкам книг в гостиной, я нашла то, что заинтересовало, и пошла на кухню. Воздух здесь был густым и пряным, пахло чем-то вкусным, щекотало ноздри ароматами специй, в которых угадывались тмин и душистые травы. На плите стоял готовый уже обед, а повар в этот день недели всегда ездила в город за продуктами. Её не будет до вечера, меня никто не контролирует — вот я сейчас и попробую что-нибудь спечь. Я видела, откуда Лаурель берет муку, соль и масло в бутылке — пахнущее орехом, густое, солнечно-желтое.

Нашла небольшой тазик и занялась стряпней. Надела фартук и колпак, запрятав непослушные пряди волос под белоснежную ткань. От каменного пола по ногам тянула прохлада, и я не чувствовала дискомфорта, пока мешала тесто, напевая под нос мотив, от которого на душе становилось тепло и светло. Дверь открылась и закрылась, я не заметила, кто там заходил — показалось, наверное.

Когда тесто уже было замешано до гладкой, упругой консистенции, я полезла искать орехи. Поставила стул, на него — неуклюжую небольшую лавочку и взгромоздилась на нее. Со скрипом открыла вертикальную дверь шкафа и заглянула в его темную, пыльную утробу, но там ничего похожего не нашла. Со вздохом я слезла и то же самое проделала возле другого шкафа. Пока я забиралась на шаткую конструкцию и неловко поворачивалась, стул качнулся, и я с глухим стуком свалилась на пол. Острая боль пронзила лодыжку, и я уже не ходила, а подпрыгивала, как раненая птичка, по кухне. Приложила полотенце, смоченное в ледяной воде, но все же орехи я нашла, правда, не так высоко, в нижнем ящике, за прохладной крупой.

Потом удобно устроилась в уголке, открыла книгу о планете, материках и народах. Пока ждала, когда подойдет тесто, смогла прочитать несколько страниц. Меня никто не искал, и я спокойно разложила поднявшееся, дышащее тесто в формы. Спасибо Лаурель, она показала прошлый раз.

Духовку включила только с третьего раза, искра наконец-то щелкнула и вспыхнула синим огоньком, и опять села читать книгу. Через некоторое время по кухне разнесся сначала едва уловимый, а потом все более настойчивый и согревающий душу запах подрумянивающейся корочки, с ореховыми нотами в сладком букете со злаком. Я так любила такой хлеб, когда его пекла бабушка. Еще немного, и можно будет вытаскивать — золотистым и румяным.

Первыми на запах прибежала Асура, взмокшая от беготни с Магри.
— Лаурель, я воды попить! А то в гостиной нет, ты бы принесла туда! — не глядя на меня, заявила Асура. — А чем так вкусно пахнет? Ты новое блюдо придумала?
— Нет, не новое, а давно забытое, — приглушенно, стараясь изменить голос, сказала я и притворно углубилась в книгу. — Воду сейчас принесу.
Асура бросила на меня короткий, ничего не выражающий взгляд, посмотрела на стол еще разок и стрелой выпорхнула из кухни.

Словно тень, я вытащила хлеб, с замиранием сердца отломила маленький дымящийся кусочек. Теплый, знакомый до слез вкус разлился по языку, и я всплакнула. Бабушка научила многим вещам, важным для меня и, надеюсь, нужным здесь. Каравай выложила на полотенце, накрыла его сверху и поднялась на второй этаж. Убралась в комнате, потом с заговорщицким видом открыла двери в комнату Велса. Тоже хотела навести порядок, но от удивления замерла на пороге, а потом ходила по комнате как по галерее, рассматривая картины. Были там и те, которые уже видела, но две новые — на холсте маслом. И не та из сна, а вот я — в платьях, с голубыми глазами, моими русыми волосами и новым украшением, так подходящим мне. «Он ночами не спал... он рисовал меня!» — сердце екнуло от щемящей нежности.

За этим занятием меня и застал Велс. Я испугалась, что без разрешения вторглась на его территорию, он же никогда сюда никого не пускал. Но страх тут же сменился волной тепла.
В раскрытой двери стоял в голубой рубашке, синем камзоле и черных брюках мой восхитительный мужчина. «Мой мужчина» — наверное, я прошептала эти слова и улыбнулась. Но он расслышал их, мгновенно преодолел расстояние между нами, подхватил меня на руки и закружил, а потом прижал к себе и не отпускал, глубоко вдыхая аромат моих волос.
— Ева, ты была на кухне?
— Была, а что, это противозаконно? — изобразила удивление я. — Ты мне за кухню ничего не говорил, а так как она в доме, я думала, что можно там находиться.
— Постой, Лаурель сегодня уехала за продуктами... А по дому пахнет свежей выпечкой, и ты тоже, — он снова, с наслаждением, втянул запах.

Я стояла в объятиях будущего мужа, уткнувшись лицом в его камзол, вдыхая смесь запахов кожи, металла и чего-то неуловимого. Тело отзывалось на каждое прикосновение трепетом. Потом осторожно положила ладони ему на грудь и потянулась к лицу. Он хотел что-то еще сказать, но обратил внимание на мои действия, и вот уже мои руки обхватили его шею, а губы поглотил сладкий, полный тоски и обещаний поцелуй.
— Ну что ты делаешь, Ева? Мне и так тяжело совладать с собой, а ты издеваться стала надо мной? Я же не выдержу таких мучений.
— Ага, только ты мучаешься. После вчерашнего поцелуя я тоже долго не спала. Тогда пойдем, буду покорять твое сердце! — с вызовом резко развернулась и потянула его за руку обратно на кухню.

Там я с гордостью открыла хлеб, порезала и протянула ему теплый, ароматный ломоть. Другой взяла себе и принялась есть, потом вспомнила, что молоко видела в холодильном шкафу. Налила ему и себе в кружку парного, с густым сливочным послевкусием, молока.
— Кушай, — сделала я глоток, ощущая, как холодная жидкость разливается по телу. — Это очень вкусно, и поверь, на этой планете только я так готовить умею. Запомнил?
Велс медленно откусил кусок хлеба, прожёвал, смакуя, потом запил молоком, и его лицо осветила самая искренняя улыбка. Так мы с ним и стояли на кухне, съели по ломтю, запили молоком и окрыленные вышли на улицу. В гостиной за обедом все высоко оценили качество нового хлеба и пришли к единому решению: такой хлеб готовить буду только я. Лаурель оказалась едва ли не самая счастливая — меня отпустили к ней на кухню, и теперь уж точно не будут ругать.

Велс весь вечер не сводил с меня глаз, и при каждой моей улыбке дарил в ответ свою, сияющую. «Я стала сдаваться, его чары побеждают», — промелькнуло в мыслях.
— Нет, это я потерял голову от твоих чар. Ты меня сводишь с ума, я на работе думаю о встрече с тобой и больше ни о чем думать не могу. — Он взял мою руку и задержал на ней губы в долгом, горячем поцелуе. — Жду, когда пройдут эти недели.

Продолжение следует....