Вместо предисловия...
Нет вдохновения и точка!
Хоть режь меня, кусай, грызи.
Хоть в сердце поверни заточку,
Хоть делай разуму УЗИ.
Ну кто растопит в сердце лёд,
Заставит расцвести планету?
Скажите, кто меня поймёт:
-Пишу, а вдохновенья нету!
Душа как будто бы в капкане.
Как зверь застигнута врасплох.
Кладутся чувства на закланье
И прячутся в чертополох.
И вновь я клавиши терзаю,
И в виртуальный мир кричу,
о чём кричу? Сама не знаю,
Но докричаться всё ж хочу...
В дни, а может, недели депрессий я взахлёб читала бульварные романы. Имена героев перепутывались в голове. Их возлюбленные были для меня в тот момент все на одно лицо. Многочисленные характеры существенно не отличались друг от друга. Их поступки угадывались уже задолго до окончания книги. Но я и не могла предположить, что когда нибудь моя собственная жизнь может стать прототипом «бульварной» героини.
Случилось так, что я снова оказалась в чужом городе. Это была не первая командировка, но тема её обрадовала. Коллектив же отпустил с легкостью: по его мнению, всё равно «без дела болталась». Никак не могла попасть «в струю».
- Темы выбираешь не интересные. Пиши про разбои, например, это народу нравится,- советовала мне дама, ответственная за выпуск газеты, в которой я усердно трудилась более года.
- Как такое может нравиться? Народ, по-моему, устал от криминала, - пыталась возражать я, оставшись с собой наедине.
-Ничего нового и захватывающего в этом не нахожу, -продолжала я свою победную речь, находя всё новые и новые аргументы. Постепенно успокоившись, приходила к выводу, что кто-то давно негласно утвердил: начальству видней, с начальством не спорят. Вот так бы и дала по ушам этому кому-то, назначенному кем-то умником.
И я не спорила. А от этого молчаливого согласия на душе становилось тошно. Иногда в своих рассуждениях я, как мне казалось, докапывалась до сути подобного интереса читателей. Порой приходили в голову даже такие мысли: сленг большинства газет приблизился к потребителю только потому, что его основные читатели - криминальные типы, которым мы, «газетчики», сообщаем, чем увенчались их вчерашние «подвиги»…
Мысли о смысле печати прервала заслуженная коллега, ворвавшаяся в кабинет, как на сверхзвуковой метле.
-Как хорошо, что я тебя застала, - запыхавшись, заверещала она в распахнутую дверь.
-Мы оказали тебе огромную честь, - с гордостью произнесла она, подняв руку вверх, словно на трибуне. И изложила суть дела.
Так вот, чтобы поддержать авторитет нашей мало известной газетки на другом, более мирном поприще, потусоваться с коллегами-журналистами, доблестное начальство, посоветовавшись, делегировало меня в соседнюю область на соревнования по плаванию.
К полудню прибыли «спортсмены» со всех близлежащих областей, экипированные, что называется до зубов. Одни очки да шапочки чего стоят. Аж страшно! Но не в этом суть.
Родной коллектив провожал меня напутствием: «Победа – не главное!». А что они могли ещё сказать, ведь основной контингент наших корифеев пера был уже пенсионного возраста. Их плавательный бассейн давно усох до размеров ванны. У каждого на момент отъезда отыскались неотложные дела, вроде: недописанной «повести о настоящем губернаторе» или «…предполагаемых удоях единственной в перспективном селе Ендовища корове Марианне»… И что за название села такое? Конечно, понятно без намёков, когда село называют Дуровка или Дергачёвка. Даже с Семёновкой всё понятно. А тут Ендовища. И, вероятно, на тот момент у «мыслителя» было объяснение мудрёного слова. Сколько же напридумывал человек! Жизни не хватит, чтобы найти всему замысловатому, лежащему на поверхности, объяснение. А мы в недра устремляемся. И, порой, не простые интересы нами движут, а обогатительные. И всё-то стремимся с ног на голову перевернуть: вывернуть (выкачать) из земли в одном месте, возвести замок в другом, совершенно далёком от своей среды обитания. Мечемся, наступаем, переступаем, преступаем…
Поселенцы гостиницы - «пловцы», не успев распаковаться, начали «наводить мосты» знакомств. Откуда-то взялась скатерть-самобранка. Через мгновение ока на ней появилось такое количество веселящих напитков, что можно было подумать: попала я на фестиваль дегустации вин близлежащих областей и «зарубежья», а не на соревнования по плаванию. Каждый счёл своим долгом представить свою область как можно полнее. Я, как полагается, выставила свою батарею под дружные возгласы коллег по водным процедурам. Надо признать, что нашей области есть, (то есть пить) чем гордиться: такое разнообразие спиртных напитков может себе позволить разве что столица. Этим меня снабдили коллеги, приговаривая: «Годы уходят, а традиции остаются».
Категорическая противница такого рода знакомств, предвидя исход событий, я незаметно выскользнула за дверь. Моего отсутствия никто не заметил, потому что ещё «не разливали знакомиться».
Стояла теплая разноцветная осень. Город удивлял своими красками. Я брела совершенно без цели. На пути возникло непонятное сооружение. Оно смотрелось немного неказисто в самом центре новейшего по архитектуре ансамбля: кафе «Макдоналдс», современного городского парка с разнообразными скульптурками из американских мультиков и детской площадкой. Это был городской тир. Из него доносились выстрелы. Сердце сжалось от знакомых до боли «под ложечкой» звуков ностальгии. Отважилась войти внутрь.
Хозяин приветствовал улыбкой, как старую знакомую:
-Добро пожаловать. Рад Вас видеть. Желаете пострелять?
Я согласно кивнула. Угодливый старичок насыпал пулек в, прибитую гвоздиком, крышечку от майонезной банки.
В тире был ещё один стрелок, он, не спрашивая моего согласия, взял предназначенную мне «мелкашку» и, зарядив её, протянул мне. Наверно, я выглядела беспомощной перед таким оружием. Или ему захотелось угодить мне – что-то одно из двух. Первый мой выстрел угодил в «молоко». Мужчины стали подбадривать меня, а я немного удивилась, ведь ещё в школьные годы на уроках начальной военной подготовки не уступала в меткости мальчишкам нашего класса. А некоторых и превосходила. Выстрел «соперника» невольно вызвал во мне соревновательный порыв. Я – мимо. Он - мимо. Он – в цель. Я – в цель. Так мы отстрелялись на равных. Новый знакомый предложил:
-Такой успех надобно отметить.
Подавляя в себе гордость за неплохой, по моему мнению, результат, согласилась.
Считанные минуты и мы сидели в кафе, пили разноцветный, как осень, коктейль. Вечер был наполнен музыкой 80-х. Знакомые мелодии волновали. В глазах то появлялись, то исчезали предательские искорки. Сидели молча, музыка говорила за нас: мы то подпевали, то предавались воспоминаньям, каждый своим.
Неожиданно оказались в маршрутке, которая уносила нас на край города.
Ночь пролетела незаметно. Утром перед взором предстала крохотная, уютная комнатка, окрещённая мной каморкой.
Я заспешила в гостиницу. Он не препятствовал, только заключил моё лицо в свои ладони, и наградил благодарным прощальным поцелуем.
Душа взлетела и, ликуя,
Из тела выскочить спешила,
По каплям день и ночь смакуя,
Моей судьбе обновку шила...
Такое безрассудство я позволила себе впервые, но отчего-то меня не обуревали муки совести. Не стыдилась своих внезапных ощущений от его прикосновений, которые весь мой путь преследовали меня, возникая в памяти. Соседка в маршрутке как-то странно на меня поглядывала, а я и не догадывалась, что всё время улыбалась. Я будто ничего и никого не замечала вокруг.
Опомнилась, когда в гостинице спросили:
-Куда ты вчера так внезапно исчезла? И чему ты всё время улыбаешься?
Отмахнувшись от расспросов, помчалась собираться в бассейн.
Автобус гудел, как встревоженный улей, «спортсмены» знакомились заново, как будто видели друг друга впервые. Иначе и быть не могло после бурных хмельных рек с водоворотами судеб.
Руководитель соревнований скомандовал отъезд. В автобусе, уставившись в окно, я снова прятала свою улыбку. Губы никак не хотели быть серьезными. Пыталась пожурить себя за легкомыслие. Но тут же образ ночи вытеснил все мои мрачные мысли. Я перестала бороться с собой. Сердце колотилось со страшной силой. И ничего с этим поделать было невозможно, да и не хотелось.
Судья определил порядок заплыва. Не было разницы – женщины плывут или мужчины. Я уже говорила, что в этих соревнованиях главное – участие.
Раздался свисток. Первая пятерка плюхнулась в воду. Ожидая своей очереди, я блуждала взглядом по присутствующим. На другом конце бассейна среди других участников соревнования и зрителей стоял мужчина в очках и шапочке. Мне показалось, что он наблюдает за мной. Но от этой мысли я постаралась избавиться тут же: «О, как бы не захватила тебя паранойя! Вчерашний день не повод думать, что теперь с каждым мужчиной можно быть такой легкомысленной. А он – таким желанным». И снова сдавило под ложечкой…
Первая пятерка финишировала. Крики поддержки коллег по команде и просто участников, поздравления…
Настал мой черёд. Засуетились и мои соперники, разминая мышцы. Приготовились. Марш!
Как же я давно не плавала наперегонки! Мне казалось, что я самая неуклюжая на пяти дорожках. Руки меня не слушались, ноги били по воде, создавая пену, а вода так и норовила попасть в глаза, уши и рот. Мне казалось, что я борюсь не с расстоянием, а пытаюсь призвать своё тело к послушанию.
Вот и спасительный рубеж. Как оказалось, по соседней дорожке плыл мужчина. Он улыбнулся мне, снял шапочку и очки. О, боже! Я думала, что лишусь сознания. Это был он, вчерашний! Или это мне привиделось? А может, я утонула?
Не понимая до конца, на том свете или всё-таки на этом, я, вытолкнув себя на сушу, помчалась в душевую. Не помню, сколько времени прошло, но контрастный душ постепенно привел меня в чувство.
Совершенно обсохнув, и думая, что прошла целая вечность, вышла на улицу с надеждой, что никого из участников не встречу. Действительно, автобус давно уже увез всех на очередную пирушку. Погода продолжала очаровывать. Я медленно брела по березовой аллее. Под ногами перешептывались золотые дары белоствольной. Совершенно не хотелось идти в гостиницу, не хотелось шума и веселья. В моём воображении навязчиво рисовался образ прошлой ночи.
-А может, снова постреляем?- услышала я за спиной.
- Постреляем, - отозвалось в моей груди, как эхо.
И мы снова отстрелялись вничью. А потом пили коктейль под музыку 80-х, не сговариваясь, неслись на край света в маршрутке. Каморка встретила нас гостеприимно, будто мы её и не покидали вовсе.
И всё повторилось. Глаза, губы и один долгий поцелуй. У меня никогда не было таких коротких ночей и таких долгих и желанных поцелуев. Глаза были открыты, но я думала, что сплю. Мои прежние принципы, не иметь случайные связи, полетели к чёрту. Я была в постели с мужчиной, даже не узнав его имени. Он был более разборчив, потому что поинтересовался, как меня зовут. «Зачем ему моё имя, если он меня ни разу так и не назвал? А может, он коллекционирует имена? Или нет, он не любит повторения имён? Какая дура, что не назвалась, Фёклой, например, вот с таким именем он уж точно не спал…»- размышляла я в коротких паузах между поцелуями. Это имя было популярно во времена моей прабабушки и теперь, когда молодые семьи начинают таким странным способом отдавать дань старинной Руси. Сегодня, по-моему, родители более тщательно подходят к имени своего чада: Федоры, Олеги, Николаи, Веры, Дашеньки и Софьи… . А не Калистраты или Капиталины (в честь «Капитала»). Но случаются и такие имена, как просто номер, например, 226 или 376. и как ребенку с этим жить? Да что ребенку? А как повзрослеет будет знакомиться: « Меня зовут 226, а вас?». А как вам имечко в сочетании с отчеством, например, Иванова Ефросинья Двестидвадцатьшестовна. Чушь какая-то. Но всё та же довольная улыбка, предательски растягивала губы, стирая все мои мысли. Я была счастлива. Он целовал меня снова. А потом ещё и ещё…
Пили крепкий кофе. Уже не замечали ухабистых дорог, выбираемых нашим экипажем - маршруткой. Плавали. Брели по аллее. Стреляли. Пили коктейль. Слушали музыку. Снова мчались на край света. И целовались, целовались…
Он провожал меня на междугородний автобус. Из динамика на вокзале доносилась музыка, но я никого и ничего не слышала, будто вокруг ничего и никого не было. В глазах то возникали огоньки, то потухали. И зеленовато-голубые то увлажнялись, то высыхали. Он несмело помахал рукой, я послала воздушный поцелуй через стекло автобуса. Водитель повернул ключ зажигания, и включилось радио. «Три счастливых дня было у меня. Было у меня с тобой…,» - пела Алла Борисовна. Из глаз моих предательски хлынули слёзы. Я была самой счастливой и самой несчастной на земле.
Вернулась на работу с грустью в глазах. Коллеги поздравляли со спортивными достижениями. Устроители соревнований никого не оставили без внимания, и мне был вручён поощрительный приз – набор авторучек и блокнот, в котором я написала зелёной авторучкой : три счастливых дня…
Но не успела дописать дальше, как срочно отбыла по заданию редакции на «специальное мероприятие».
Оно было скучноватым. Пресс-релизы розданы. И я незаметно удалилась. Побрела по намокшей улице. С утра моросил дождь. И листья уже не шуршали под ногами, а, покидая деревья, прилипали к асфальтовому покрытию, будто чьи-то следы.
Душа откликалась поэзией.
На асфальте листик клёна,
Будто чей-то след оставлен…
Интересно, а у него идёт дождь? И как бы в ответ на мой вопрос, раздался зов моего сотового вампирчика:
-Небесная канцелярия на проводе,- отозвалась я.
- Это Вы заказывали дождь?- спросили меня в трубке. Я не узнала голос и промолчала.
-Молчание-знак согласия, верно?
Я не знала что ответить. Что-то в голосе было знакомым и незнакомым.
-Постреляем?- прозвучало приглашение в трубке.
Меня как кипятком из ушата накрыло от неожиданности:
-Постреляем, - зачем-то согласилась я, мгновенно понимая, что у нас в городе нет тира. Только летом в парке стреляют шариками. Но в тоже мгновение кто-то тронул меня за локоть.
Это был он.
- Как ты здесь оказался? Ты же не знаешь моего адреса?- продолжала я говорить в телефонную трубку, глядя ему в глаза.
Нет, это сон. И я сошла с ума…
Мы ехали в переполненном троллейбусе. Потом пили приготовленный по его рецепту коктейль у меня дома. Слушали музыку 80-х. И целовались…
Утро наступило некстати. Нужно было показаться на работе, чтобы «отчитаться» за визит на скучное мероприятие. Заметка планировалась в номер на первую полосу, потому что там присутствовали первые лица.
Меня всегда бесило такое повышенное внимание к их работе. Складывалось впечатление, что если не написать в газете, как прошёл трудовой день губернатора или мэра, горожане будут спрашивать: «А был ли он сегодня на работе?» А почему не описывать рабочий день хирурга или акушерки, продавца винного магазина или кондукторши муниципального транспорта? Куда живописнее были бы репортажи. Ведь это они каждый день совершают подвиг, выходя на работу. И только в тайне надеются на повышение в зарплате. А она такова, что если её, выстраданную за месяц, выдавать в день мэру или губернатору, то они обидятся на такое «внимание» к ним со стороны электората и подадут в отставку…
Размечталась! Вот с такими мыслями я и «пропиарила» нашу власть на первой полосе родной газетёнки, чем вызвала негодование дамы, ответственной за выпуск. К концу рабочего дня переписала статью « по законам жанра».
Думала, что день никогда не закончится. За окном уже несколько раз менялась погода. Такова она, «осенняя пора очей очарованье…» Наконец прозвучал гонг. Все ринулись по домашним пещерам, на ходу затариваясь съестным в фешенебельных супермаркетах. О таких, которых месячный доход составлял меньше, чем один поход в магазин респектабельного гражданина, власти так же позаботились: отрыли в разных районах магазины «Эконом». Вот в один, созданный заботливыми властями, устремилась и я, подгоняемая пошленькой фразой: «Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда». Супермаркет щедр на дары – покупай не скупись. Только теперь, глядя на горы снеди, я вдруг ощутила страшный голод. Даже голова немного закружилась. Стала накладывать в корзинку всё, что попадалось на глаза.
-Стоп! Так денег не хватит. Да и не донесу. - Выложила, как показалось, лишнее, оставила только копченого цыплёнка, бананы, свежий огурец, чтобы приготовить салат с яйцом, а утром сделать маску на лицо. Покрутила головой, отыскала на полках зефир в шоколаде. Обожаю эту сладость! Балую себя только в исключительных случаях: когда ощущаю себя принцессой, которую отыскал принц. Помню, последний раз это было ещё в институте.
Из магазина вышла довольная. Мой сотовый вамп помалкивал. «А вдруг он уехал?» Остановилась в нерешительности около двери в квартиру. Прислушалась. Тишина. Ноги стали ватными. Слезы заполнили глазное пространство.
Дверь внезапно распахнулась. Он внёс меня вместе с покупками и усадил на стул. И целовал, целовал…
Будильник прозвучал, как колокол на пожаре. Снова утро наступило некстати. Он заключил в объятья, вырываться из которых совершенно не хотелось. Времени на маски не осталось. Застегиваясь на ходу, я выскочила на улицу, чтобы поймать такси, потому что моя работа стояла под угрозой – у нас строго наказывали «задерживающихся». Несносная дама, ответственная за выпуск, требовала статью на социальную тематику. Надо было напрячь все свои извилины, и выдать материал. Но он никак не вязался с моим теперешним настроением. Теперь хотелось писать о чем-то светлом и добром. А материал был задуман и начат месяц назад, и содержал подробности жизни беспризорных подростков. К таким статьям я всегда относилась трепетно, факты по много раз перепроверяла. Но чем откровеннее и правдивее я про это писала, тем безжалостнее их крушила «ответственная» дама. И на страницах газеты они появлялись неуклюжими, не цельными, не кричащими. Постепенно мой накал гасился, терялся интерес к работе. И я время от времени подумывала поменять её. Вот и сегодня снова посетили меня эти шальные мысли.
День был бесконечным, как северная ночь.
Домой мчалась на крыльях. Он снова внёс меня в квартиру. Усадил на стул. Снял сапоги, шубку, шапку. Пригласил к столу. Приготовил сказочный ужин. Зажёг свечи.
И снова ночь поглотила нас своей страстью. Его руки скользили по моим бедрам. Я ощущала своё тело совершенным, как будто он, как скульптор, отсёкал лишнее, исправляя чьи-то ранние огрехи. Я гордилась собой. Едва его губы касались груди, как тело покрывалось мелкой дрожью и испариной. Не знакомые доселе ощущения приводили в восторг. Ничего подобного не испытывала раньше. Да что я говорю, разве у меня было что-то раньше?
Нелепая ночь с однокурсником в далекие студенческие годы. Как это было глупо и стыдно. На утро казалось, что всё общежитие будет хохотать, узнав об этом. Но никому не было никакого дела до нас. Снова встретились днём. Он виновато проговорил: «А может, в киношку сходим?» Я промолчала. Так всё и закончилась. Он не мучился. Я не мучилась. Нас не терзали муки совести.
И я себя на долгие годы законсервировала. А он женился на моей подруге. Иногда встречаемся. По-американски интересуемся жизнью: «Как дела?» Как будто мы кинемся что-то менять в судьбах. Да и нужно ли это кому-то из нас?
«Три счастливых дня…» постоянно крутился известный мотивчик у меня в голове. Жила эти дни, будто на другой планете: засыпала и просыпалась в объятьях. Каждая клеточка его тела была соединена с моей. Мы общались жестами и взглядами. Как будто боялись заговорить, потому что слова могли что-то испортить. Наслаждались друг другом всякий раз, как в последний. Пытались тактильно запомнить друг друга, как будто прощались навсегда. Но всякий раз, открывая глаза, знакомились заново. И начиналось всё сначала. Долгий поцелуй отрывал от действительности. Объятья сжимались ещё крепче, преодолевая страх перед чем-то или кем-то неведомым, который намеревается протиснуться между нами.
Теперь уезжал он. Я провожала. Звучала музыка, толпился народ, а мы никого и ничего не замечали. Махнула на прощанье рукой, он послал мне через стекло воздушный поцелуй. О музыке, зазвучавшей тогда в салоне его автобуса, я так и не узнала.
Он не звонил. Я уже стала подумывать: «А был ли он вообще?» Пыталась найти в доме хоть один предмет его присутствия, но не находила. Он не оставил даже имени своего. И я назвала его Ворошиловским Стрелком.
*
Монотонно проходили дни. Потом так же нудно проходили месяцы. В один прекрасный день, хотя за окном было по-прежнему пасмурно, я весело сказала себе:
- Довольно киснуть!
И среди зимы подарила себе лето: подсчитав все свои сбережения, купила горящую путевку на Персидский залив. Попав впервые за границу, ошалела от представшего перед взором рая. Вокруг такая экзотическая красота! Разнообразие птиц и их песен потрясает с непривычки. Изобилие пальм тебе кажется лесом. А изобилие разноцветных клумбочек со свежими цветочками, как будто только что распустившимися, радует тебя повсеместно. С утра до вечера только и слышишь: «Что желаете, мадам? Нет проблем, мадам!..» Сердце поёт, и возникает желание говорить только стихами:
…Позвал меня неведом край.
Ступила с трапа – это рай!..
… Вокруг приветливое солнце,
Швейцар с улыбкою японца…
Правда, на пятые сутки начинает слегка подташнивать от этих улыбок. Сквозь вуаль почтительности вдруг начинаешь понимать, что тебя жаждут похотливые взгляды. Они уже теряют терпение от твоей нерешительности. И одинокие прогулки уже кому-то в тягость. Надо придумывать что-то, чтобы реже попадаться на глаза, тем более что загар, алиби для коллег, уже заметен на теле, особенно, когда разглядываешь себя в зеркале без пляжных аксессуаров.
Шопинги?.. Меня утомляет их бесцельное созерцание, потому что не отношу себя к категории женщин-тряпичниц. Этот отдых был создан явно не для меня, а уж более того, не для моего кармана.
-Автомобиль на прокат! Вот что мне поистине необходимо, воскликнула я, возрадовавшись своему душевному порыву. И оказалось, он более подходил к финансовому положению моих дел.
Процедура оформления оказалась довольно-таки простой: менеджер сделал на ксероксе копию моего российского водительского удостоверения, я подписала заготовленный заранее документ о том, что обязуюсь вернуть автомобиль в срок, и, получив ключи от авто, отправилась в путешествие. Заправила полный бак и «полетела», соревнуясь с ветром на перегонки. Ах, как мне сейчас завидовали миллионы автомобилистов-любителей на моей глубоко уважаемой Родине. Такие дороги я, хоть и приходилось разъезжать по родной стране за рулём своего отечественного авто, не встречала ни однажды. Правда, поправлюсь, будучи патриоткой, совсем недавно по пути в столицу испытала километров десять удовольствия. Вероятно, глава государства обещался по этой трассе проследовать в регион. Наверно, на эту десятикилометровку его доставят на вертолете, ведь не до, не после нормальной дороги нет. На такие поездки у меня всегда было только одно пожелание главе: «Не сиди в кабинете, разъезжай по многострадальной, может, она счастливее станет хотя бы в дорожном покрытии. И хоть один стереотип из трёх: дураки, дороги и пьянство, не будет так унизительно прославлять её» Ну, да ладно, о нашем грустном…
Моя новая подружка «Тойота» бесшумно неслась по зеркальной глади дороги, по обеим сторонам которой на расстояние взгляда был только песок. Попадалась редкая растительность в виде низкорослых деревьев. Взглянув на прибор, поняла, что полбака бензина уже израсходовано. К тому времени я въехала в городишко, окруженный горами. Остановила машину, опустила босые ноги на раскалённый асфальт, и тут же забросила их обратно в салон, побоявшись поджариться на асфальтовой сковородке. В салоне авто работал кондиционер, который остудил мои жаркие мысли, и я продолжила путь.
Минуя несколько кварталов, выехала на набережную. Слева простиралась бескрайняя гладь воды. Море было спокойным, небо как будто отражалось в нём – ни одного облачка. Недалеко уже стояла машина, и я поняла, что могу здесь принять водные процедуры. В этой экзотической стране не везде, где видишь воду, можно окунуться. Таковы их местные нравы. Купальный сезон закрылся здесь уже месяц назад. Но у меня захватывало дух только от одной мысли, что дома сейчас минус пятнадцать, а здесь плюс двадцать четыре. Быстро переодевшись в купальник, с наслаждением отдалась во власть воды. Плавала до тех пор, пока не устала. Совершенно не хотелось расставаться с гостеприимством водного пространства. Распластавшись на поверхности, предалась медитации, то есть стала разглядывать безоблачное небо. Очнулась от всплеска воды, раздавшегося рядом.
-Вы заплыли слишком далеко, - обеспокоенно прозвучал незнакомый голос почти мне на ухо. Перевернувшись со спины на живот, посмотрела на кромку берега: её почти не было видно. Ужас, вероятно, отразился и на моём лице.
-Вы только не волнуйтесь, берегите силы, и я вам помогу добраться до берега, - сказал мужчина как можно спокойнее. Его приятная улыбка и спокойствие передалось немного и мне. Но в ту же секунду я ощутила, что мои ноги не слушаются, и всерьез забеспокоилась. Тогда он снова заговорил, но уже настойчивее:
-Прикрепитесь руками к моему плечу, и всё будет хорошо.
Я думала, что этот заплыв никогда не закончится. Ноги меня продолжали не слушаться, и ему приходилась плыть за двоих. Рука, которая держалась за его плечо, онемела. Он почувствовал, что я соскользнула с плеча, моментально подхватил меня и перевернул на спину. Обхватил крепкой рукой мой затылок, и мы снова поплыли к берегу. Ноги постепенно пришли в себя, и я стала помогать моему спасителю. Так мы благополучно достигли берега. Вышли, нет, выползли на берег. Ноги всё же отказывались слушаться. Тело сотрясала мелкая дрожь.
У меня в машине есть то, что Вам сейчас нужно, - сказал он и быстро отправился к своему авто. Вернулся с махровым полотенцем и бутылкой коньяка. Настойчиво произнес:
-Сделайте несколько глотков, вам станет лучше.
Я попыталась сопротивляться, но не смогла и повиновалась. После этого он растер мои руки и ноги, укрыл полотенцем, усадил, как малышку на свои колени, и крепко прижал к себе. Мне была приятна такая забота. От капли коньяка и растираний я быстро расслабилась и немного охмелела. Тело обмякло и сделалось податливым. Он немного ослабил свои объятия, будто почувствовал, что никуда я бежать не собираюсь.
Когда я пришла в себя, он предложил отвести меня домой. Я возразила, сказав, что в состоянии вести машину, и села за руль. Так, в сопровождении своего спасителя, благополучно добралась до отеля. Поблагодарила его, и отправилась в номер.
Желудок отказывался принимать всякую пищу, и ужин я «отдала врагу». Гораздо позже спустилась в кафе, чтобы выпить сок из свежих фруктов. Настроение было прескверное, а побаловать себя свежим соком было моё своеобразное изобретение, чтобы повысить его. Наслаждаясь всплеском фруктовых эмоций, я бесцельно поглядывала в окошко. Оставалось три дня до моего отъезда.
-Разрешите? - прозвучал вопрос у меня над головой.
-Конечно, - смутилась я, уловив знакомые нотки.
-Как самочувствие?
-Будем жить, - сказала я, не найдя ничего лучшего.
-Надо бы отметить Ваше воскрешение, - проговорил он, заглядывая в мои глаза.
-Не могу отказать Вам, ведь Вы спасли мне жизнь. Что Вы предпочитаете? Я оплачу все Ваши желания, конечно, в пределах остатка средств расточительной женщины. Он улыбнулся своей широкой обворожительной улыбкой и совершенно серьезно проговорил:
-Нет, сударыня, мы здесь хоть и живём отчасти по местным законам, но я русский, и не позволю такой очаровательной женщине…. Он не успел договорить:
-Тогда, по-вашему, женщина должна расплачиваться с Вами по-русски в Вашем номере? - недовольно скорчила я гримасу.
-Я не настаиваю. Но «…если женщина просит…», -
попытался он произнести эти слова на распев известного мотивчика. И, стараясь быть серьезным, добавил:
-Прошу простить меня, если невольно Вас обидел.
Мне стало стыдно от моих поспешных мыслей. Он сделал вид, что ничего не произошло, и заказал два больших бокала сока, потому что место, где мы находились, исключало продажу напитков покрепче. Официант угодил: принес разноцветное лакомство на красивом подносе с торчащей из бокала трубочкой. Я обрадовалась по-детски. Фруктовое настроение через трубочку, словно артерию, проникало наслаждением внутрь моего тела. Когда сок был допит, он предложил:
-А может, чего нибудь покрепче выпьем у меня дома? Я подумала: «Вот и наступил час расплаты». Отказываться было глупо, так же глупо, как утверждать, что он мне безразличен. Да и внутри меня что-то говорило, чтобы я успокоилась. Уютно утроившись в его ретро «Ягуаре», я настроилась на далёкое и счастливое путешествие. Машина беззвучно тронулась места, но, проехав минуты три, остановилась.
-Вот мы и прибыли, - улыбнулся он. Взору предстала роскошная вилла. Её нижнюю часть скрывал сплошной забор. Так было принято в этой стране. Автоматически открылись ворота, мы оказались за высоким забором. Меня охватило некоторое беспокойство. Он как бы прочёл мои мысли:
-С Вами здесь ничего дурного не случится. По крайней мере, сегодня. Достаточно стрессов для одного дня, не правда ли? Я кивнула.
Жестом, указав мне на уютное кресло в большой квадратной комнате, он удалился, чтобы приготовить напитки. Это была гостиная. Она была достаточно просторной. Роскошный белый диван стоял посредине комнаты полумесяцем, в дополнение к уюту -белый столик с изящными ножками, расписанный золотыми вензелями. Мягкий свет ночника располагал к общению.
Через минуту он вошел с подносом в руках. Это случилось так быстро, как будто было всё приготовлено заранее. Он снова прочёл мои мысли:
-Не смущайтесь, я каждый вечер так себя балую, поэтому довёл свои действия до автоматизма.
«Здесь каждый вечер бывают разные женщины! Он их каждый раз вылавливает из моря!» - подумала я.
-Нет, не подумайте ничего дурного, я живу один. В этой холостяцкой берлоге не бывает гостей. У меня много работы, даже здесь, порой, звонками достают. Как только он вспомнил о звонках, его мобильный телефон отозвался арабской мелодией.
-Простите, я должен ответить, - сказал он и, нажав ответную кнопку, перешёл на арабский язык.
Не могу объяснить почему, но я понемногу успокаивалась. Его голос окончательно развеял мои возникающие время от времени страхи.
-Вы не будете возражать, если я включу музыку, - спросил он, когда закончил разговаривать по телефону. Я только кивнула в знак согласия. Мы пили коньяк и танцевали под негромкие, но такие волнующие голоса итальянцев 80-х. Наш танец несколько раз прерывал его мобильный, и каждый раз звучала новая мелодия- популярная мелодия той страны, на языке которой он начинал говорить. Мелодия подсказывала ему, на каком языке начинать диалог. Насколько позволяла моя филологическая эрудиция, я поняла, что чаще он говорил на английском языке, но порой звучали слова на французском, итальянском, арабском. У меня такие люди всегда вызывали восторг. В школе я изучала французский, поэтому несколько слов мне были понятны. Он говорил об авиаперевозках и предстоящей встрече, чтобы обсудить всё в деталях. Я восхищалась собой, что могла хоть что-то вспомнить из наук. Но познания мои были не глубоки, а я не шпионка, поэтому мне стало скучно. После очередного звонка, я поблагодарила за вечер и попросила отвезти меня в отель. Он не возражал.
Прощаясь, предложил:
-У меня несколько дней отпуска, а не провести нам их вместе?
-Как сказала бы моя любимая героиня Скарлет: Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра, - произнесла я в слух, а мысленно подсчитала, что у меня осталось всего два дня. Мы обменялись улыбками, он нежно пожал на прощание мою руку, пообещал позвонить завтра утром, и удалился. Я украдкой посмотрела ему вслед, и поймала себя на мысли: «Он даже очарователен…».
В номере, приняв душ, улеглась в кровать с одной единственной мыслью: выспаться! Пожелав себе спокойной ночи, прошептала: «Завтра будет завтра».
Но как только закрыла глаза, все события прошедшего дня возникли в памяти. Они выстраивались в голове в непроизвольном порядке, нагромождаясь друг на друга. Но только одно из них повторялось чаще других, возникая как видение. Я снова отчетливо видела себя в его объятьях, закутанной в полотенце. Даже слышала стук его сердца, когда он как ребёнка, прижимал меня к своей груди. Потом чувствовала, как вода ласкает моё тело, как борюсь со страхом, что не доплыву до берега…
Проснулась в поту. Шторы на окнах были плотно задернуты. Я никак не могла определить, сколько времени. Посмотрела на мобильник, но он предательски потух, батарея разрядилась. Я разозлилась на себя. Вчера, когда возвращалась в гостиницу, «моби» предупредил меня, что «устал» и хочет «подкрепиться». Я обещала «покормить» его, как только приду в номер. Но тут же забыла о своём обещании. «Непростительная глупость», - ругала я себя.
Быстро оделась и спустилась в кафе, чтобы позавтракать. Как только уселась за свой столик, машинально взглянула на часы, висевшие на стене напротив. Стрелки показывали половину второго. Я не поверила. Тогда обратила внимание на сервировку – стол был сервирован к обеду. Боже мой, я проспала до обеда. Мобильник молчит.
-Он, наверно, ждал меня утром у гостиницы, -вспомнила я вчерашние события. Поковырявшись вилкой в тарелке, отпив глоток из стакана сока со льдом, я направилась в номер. Грустные мысли терзали мою душу, настроение было прескверным. Я решила переодеться и поднять себе настроение уже известным, вошедшим в привычку, способом.
Вошла в знакомое кафе с прикрепленной на лицо улыбкой. Не успела открыть рот, чтобы заказать свой любимый сок, как официант направился в мою сторону со стаканом разноцветного лакомства. Он широко улыбался и повторял: «Нет, проблем, мадам. Нет проблем…» Меня это развеселило и обескуражило. Через секунду стало понятным это представление. Мой вчерашний спаситель сидел в глубине кафе и улыбался мне. Он попросил разрешения пересесть за мой столик, и, получив согласие, присоединился ко мне со стаканом своего свежего апельсинового.
По окончании такой трапезы, обменявшись взглядами и не сговариваясь, поднялись с места и направились к его машине. Страсть к быстрой езде по незнакомой местности была обоюдной. Маршрут не уточнялся, просто, мы отдали себя во власть ровных дорог и однообразного пейзажа за окном автомобиля.
Насытившись скоростью, остановили машину. Как по команде, вышли из автомобиля и оказались напротив друг друга. Глаза и щеки горели, а дыхание было таким, как будто преодолели стометровку на время. Возникший одновременно приступ жажды было решено утолить в кафе неподалеку.
Общепит встретил негромкой арабской мелодией. Под впечатлением езды, а может, всего происходящего за прошедшие сутки, проходя к свободному столику, под звучавшие арабские ритмы, я непроизвольно исполнила несколько движений «танца живота». Мой спутник пришел в восторг, равно как и немногочисленные посетители этого заведения. Выходка не осталась незамеченной хозяином кафе. Нам тут же принесли в знак уважения и восторга фирменное блюдо из рыбы. Я уже казнила себя на проявленную несдержанность, правда, понарошку. Потому что моё суточное воздержание в еде предательски урчало в пустом желудке. Мы заказали креветки в кляре и пиво. Только это название блюда я знала на слух. Искушать себя в других кулинарных изысках не было ни времени, ни, чего греха таить, средств. В ожидании пива, я пощипывала с тарелки фирменного презента овощи. Блюдо было огромным, и занимало почти всё пространство стола. В середине его лежала незнакомая рыба в обрамлении знакомых и незнакомых моему вкусу овощей и фруктов. Она притягивала взгляд своей хрустящей корочкой, увеличивая слюноотделение. Наконец принесли холодный напиток. Мы чокнулись, как полагается. Слов не было сказано, но каждый догадался, что пили за встречу. Выпив полстакана залпом, голову немного вскружило. Ничто не препятствовало приступить к презентованному за танец блюду. Мой спутник не спешил притрагиваться к трофею. Как только во рту оказался кусочек этого желаемого яства, на ум пришли слова героя неувядаемой комедии Эльдара Рязанова: «…ну и гадость же ваша заливная рыба». Эта рыба не была заливной, но, видно, приготавливалась с применением традиционных соусов. Было ощущение, что я надкусила ежа. Охватил страх, что вот-вот перестану дышать. Глаза наполнились слезами, которые катились по щекам, и справиться с этим, казалось, не представлялось никакой возможности. Наконец, пришла в себя и осушила бокал с пивом до дна. Стало легче. Взглянула на своего спутника. Он совершенно спокойно поглощал маленькими глотками пиво и смаковал креветки. Я пришла в ярость. Мне хотелось крикнуть ему: «Почему не предупредил. А если бы я умерла? А если бы задохнулась!» Но не успела, потому что он с невозмутимым спокойствием сказал:
-Они гордятся своим блюдом. Именно такой эффект и ожидают. Для нас это можно сравнить разве что с купанием в проруби в двадцатиградусный мороз.
Мне принесли ещё бокал пива, и я поняла всю прелесть его вкуса, изредка чередуя его с креветками. Постепенно страсти во рту улеглись. Наступило полное умиротворение. Мы сидели и наслаждались дыханием моря и мерцанием звезд. На пляж медленно опускалась ночь. Официант принес зажженную свечу. Нас объединило одно появившееся развлечение: мы стали следить за пламенем свечи, потому что случайный ветерок с моря всякий раз намеревался лишить нас этого удовольствия. Для этого очага мы возвели четыре рукотворные стены. Но ветер не сдавался и задувал с «крыши». Тогда я одну руку поставила в качестве стены, а другой - «построила» крышу. Но не рассчитала её высоту, обожглась. Он тут же нашёлся: приложил к пострадавшей руке стакан с холодными пивом. Боль утихла. Вот так и сидели, двумя парами рук обнимая стакан, содержимое которого чуть не закипело в наших объятиях. Созерцали волны и звезды. В этом пейзаже было что-то волшебное.
Но и в сказках бывает конец. Наступил момент возвращения в реальность. Около отеля, прощаясь, он крепко сжал мою здоровую руку, поцеловал пострадавшую, и, пожелав спокойной ночи, тихо удалился.
Это была наша вторая встреча и второй день. Я недоумевала, почему он не пригласил к себе и не предложил остаться на ночь. Все мои флирты всегда оканчивались одним и тем же. Я всегда знала их финал. Правда, я торжествовала, что умела отказаться. Но победное чувство покидало меня уже к обеду следующего дня, потому что никто из моих вчерашних «влюбленных» не пытался связаться со мной ни на другой день, ни неделю спустя. И я давно уже приучила себя к той мысли, что мужики все сволочи, и их интересует только тело. Поэтому уже почти десять лет я ощущала себя консервной банкой стратегического назначения. Правда, этот стратегический запас был расконсервирован несколько месяцев назад Ворошиловским Стрелком. Но, и это уже в прошлом. Он давно не давал о себе знать. Наверно, погиб при исполнении «ответственного задания». Ну и чёрт с ним. И что это я вдруг о нём именно сейчас вспомнила? Наверно, только потому, что послезавтра я улетаю домой, а, значит, вернусь к своему устоявшемуся образу жизни. А как хотелось бы всё забыть и начать сначала. Но новая жизнь, по темпам моего продвижения в ней, должна была наступить ещё лет через десять, а, может, через двадцать…С этой мыслью я заснула, как младенец, обняв подушку.
Разбудил моби, когда я досматривала сон, в котором снова всё перепуталось, а мне хотелось распутать и понять, о чём идет речь. Но телефон был настойчив. Я недовольно нажала кнопку: «Алло. Алло, вас не слышно, повторите свой звонок». Звонок так и не повторился. Раздосадованная, я отправилась под контрастный душ. Постепенно неприятное ощущение от звонка улетучилось. У меня появилось желание позавтракать. Когда уже почти высушила феном волосы, снова отозвался моби, и я, не отключаясь от электрической сети, включилась в связь виртуальную.
-Приглашаю Вас позавтракать у меня, когда вы закончите свои водные процедуры, - раздалось в трубке.
Мне стало как-то не по себе: ощутила себя в аквариуме, где мои действия и чувства были под контролем.
-Я чертовски голодна и намеревалась съесть слона. У Вас на завтрак жареный слон? - нелепо хихикнула я в трубку.
-Для Вас, хоть мамонта зажарю, только прикажите.
-Не плохое начало дня. Согласна. Подайте карету! - повелела я.
-Карета ждёт Вас, моя госпожа, - отозвался голос.
Завтрак скорее походил на романтический ужин. Столик был накрыт в гостиной. Разнообразие блюд, расставленных на столе, говорило о том, что завтрак на скорую руку не предполагался. Вместо верхнего света, горели боковые бра и благоухающая свеча на столе.
-Боже мой, как романтично! - искренне удивилась я.
-Рад, что Вам понравилось, - отозвался он за моей спиной.
-Простите, ещё один штрих, - засуетился он, и нажал кнопку магнитофона, откуда донеслась знакомая мелодия. Но я никак не могла вспомнить её названия, поймав себя на мысли, что страшно взволнована.
Всё было вкусно и трогательно. В конце трапезы выпили по чашечке кофе по специальному рецепту хозяина. Признаюсь честно, что всегда стремлюсь познавать новое, но судьба дарует такое нечасто.
Мужчина, сидевший напротив, как и только что выпитый кофе, были чем-то новым. Вот уже три дня я делала в этом не молодом, но элегантном мужчине открытия, которые радовали и огорчали меня в равной степени. Радость состояла в том, что с ним было хорошо, комфортно. Я уже не ожидала подвоха, не чувствовала себя должницей. Мы были старым друзьями, хотя утверждают, что дружбы между разнополыми особями в природе быть не может. Это было вопреки сложившимся стереотипам до эволюции и после. Конечно, украдкой, когда оставалась одна, я позволяла себе мысли о близости с ним, но они улетучивались так же быстро, как и приходили. Не потому, что он не интересовал меня как мужчина, я боялась, что с ним будет как с теми, в моём скудном опыте. Как только я позволяла своему сердцу влюбиться без оглядки в кого-то из них, полагая, что и я любима, они исчезали. Мне не хотелось, чтобы и с ним всё повторилось. Хотя с ним было иначе: влюбляйся я или без любви, но расставание неизбежно. И я решила оставить всё как есть. Менее чем через день всё уже закончится. Завтра буду вспоминать его, как сон.
Он снова прочёл мои мысли, произнёс, поднимая чашечку с кофе:
-А давайте выпьем за нашу скорую встречу.
Я растерянно посмотрела на него, и залпом опрокинула остатки кофе, будто в чашке был коньяк. Он рассмеялся.
Потом мы снова куда-то мчались на авто. Долго бродили по берегу залива. Говорили ни о чём или молчали. Поужинали в каком-то прибрежном кафе. За ужином в голову пришла мысль о нашей скорой встрече. Но тут же я с ней распрощалась, потому что накопить с моей зарплаты за короткое время на такую путевку нереально.
Прощались у номера в гостинице как обычно: я поблагодарила, он пожал крепко мою руку.
Долго засыпала, плохо спала. На утро была совершенно разбитой. Вещи покидала в чемодан, присела, как водится, на дорожку и … услышала стук в дверь. Подумала, что это горничная. Бросилась к двери, но на пороге стоял он. Извинился, прошёл в комнату. Без лишних слов, впервые смущаясь, протянул мне маленькую коробочку:
-Прими на память. Тебя это ни к чему не обязывает. Прости, я не умею выбирать подарки.
Я не заметила, когда мы перешли на «ты».
Его смущение передалось и мне. Руки не слушались и выдавали волнение. Я вертела красивую упаковку и никак не могла сообразить, где она открывается. Наконец-то мои поиски увенчались успехом. Внутри коробочки было дорогое кольцо. Я примерила. Рука попала под солнечный свет, проникший в комнату, и кольцо заполыхало тысячами разных цветов. Я яростно запротестовала против такого подарка. Он не уговаривал, а просто спрятал мои руки внутри своих ладоней и поцеловал в щёку.
-Пора идти, самолёт ждать не будет, - произнес он, пристально взглянув в мои глаза.
Спросил позволения обнять на прощание. Получив согласие, заключил моё послушное тело в свои объятия. Через тонкие обтянутые брюки я почувствовала ниже пояса его желание. Кровь прилила к вискам. «Чего же я лишилась из-за своего упрямства», - заныло в груди. За три дня знакомства так и не смогла себя пересилить, чтоб расстаться с главным принципом: первой не делать шаг к постели. Но это уже ничего не меняло. Эти раскаяния запоздали, они возникли в моей голове, когда я благодарно махала ему на прощанье с трапа рукой.
Тут сердце ещё больше заныло, ведь я так и не спросила, как его зовут.
Уже в самолёте, любуясь подарком, я присвоила ему имя Эмира Бухарского. И ничего, что я никогда ещё не бывала в Бухаре, и никогда, наверное, не узнаю, бывал ли он там…
*
Через пять часов полёта меня встретил аэропорт Шереметьево. Здесь ушлые таксисты берут таких как я расслабленных путешественников «голыми» руками. За десять дней отдыха успеваешь забыть все предостережения. Под напором угодливых соотечественников теряешь над собой контроль и, поддавшись уговорам, принимаешь их условия – соблазняешься ездой на такси за сто долларов, вместо пятидесяти центов на маршрутке, хотя спешить-то тебе некуда. К моменту расплаты только начинаешь осознавать, что тебя надули: эти сто баксов теперь должна отрабатывать каторжным трудом целый месяц. А если вспомнить, что за эти же деньги могла себе позволить «там!» машину в прокате на целых три дня, то и вовсе жить не хочется.
Вот с таким прескверным настроением я и подъехала к железнодорожному вокзалу, где ещё предстояло, купив билет, столько же часов трястись в поезде в общем вагоне – купейный билет мой «покоился» в кармане таксиста. Прикупив в дорогу стандартный набор студента-отличника: булочку и пакет сока, я ворвалась в вагон, чтобы занять «достойное» место по горизонтали.
На работе встретили завистливыми взглядами: по ночам ещё до десяти с минусом доходит, днём во дворах замороженные лужицы не успевают растаять, а у меня кожа, как молочная шоколадка. Загрузили работой, приговаривая: «С новыми силами в бой».
Да, покой нам только сниться. К вечеру от моего отдыха не осталось и следа. Только подарок на пальце всё же заставлял верить, что побывала в сказке.
Рабочая рутина поглощала с головой. Весенний авитаминоз добивал окончательно. Только запах весны, который жадно вдыхала, совершая короткие перебежки от мероприятия к мероприятию, напоминал, что есть где-то и другая жизнь.
Знакомые особи мужского пола ещё почивали в зимней спячке, и не искали встречи, а новые - не заводились по причине моей занятости.
Воспоминания о Ворошиловском Стрелке постепенно вытеснялись воспоминаниями об Эмире Бухарском -чертовски галантном мужчине. По мере возрастания временного промежутка между событиями, их образы становились идеальнее.
Как обычно весной, глядя в зеркало, я была собой недовольна. Вдруг пришла идея приобщиться к спорту. Лыжи? Это не женственно, да и скучно бегать одной по лесу. Коньки? Нет, ещё живы воспоминания пубертатного периода, когда получила серьезную травму колена на катке. И весна на дворе, только настроишь себя на спорт, как растает и снег, и лёд. Из недорогих тренажёров для поддержания моей, начинающей увядать фигуры, остается только бассейн. И я решила со следующего понедельника замачивать своё тело в хлорке по часу в неделю. Ещё прельщало одно обстоятельство: продемонстрировать хоть кому нибудь своё загорелое тело. Правда, без всякой надежды на присутствие там атлетических фигур мужского пола и, более того, на их страстные взгляды. Но, как говориться, надежда умирает последней. И весенние гормоны подыграли в этой ситуации. Целый месяц после работы по понедельникам я преданно отдавала себя во власть воды. Умилялась завистливыми взглядами «спортсменов», большая часть которых составляли женщины- после сорока пяти и мужчины- от пятидесяти. Если к этому ещё присовокупить тот факт, что я едва разменяла четвертый десяток, то станет понятным моё настроение, как принято говорить, ниже нулевого цикла.
Очередной раз, тщательно отмывшись под душем от запаха хлорки, высушив тело, и оросив его благоуханными ароматами, недорогих, но качественных, привезённых с отдыха, кремиков, медленно проследовала в раздевалку, чтобы облачиться в верхнюю одежду. Там ожидал сюрприз. «Позвольте Вам помочь?»- обратился ко мне недавний коллега по плаванию - невысокий, коротко остриженный мужчина лет пятидесяти. Недоумение моё застыло на лице. Он настаивал. «Я заметил, что после водных процедур вы возвращаетесь пешком в том же направлении, что и я, - снова заговорил он. – А давайте сегодня пойдём вместе?» От расслабленного настроения я не нашлась ответить отказом.
Он всю дорогу щебетал. Мне даже показалось это неприличным, ведь щебетание – это прерогатива женщин. Но отметила, что путь быстро закончился. Мы расстались до следующего понедельника. И как только его силуэт исчез с поля зрения, так и в мыслях моих растаял след о нём.
Всю неделю в памяти возникал образ Ворошиловского стрелка. Я всякий раз ругала себя, но избавиться от мыслей о нём, не хватало сил. Невольно предаваясь воспоминаниям, всё чаще испытывала лёгкую дрожь, а желание было таким сильным, что меня скручивало в постели, что называется в три погибели, в обнимку с подушкой. В такой позе я нередко просыпалась по утрам, совершенно уставшая и измученная. «Так больше продолжаться не может», - всякий раз твердила я себе. Но шло время и ничего не менялось.
В следующий понедельник в бассейн я не попала. Официальное мероприятие, куда была направлена дорогой редакцией, затянулось. А после, как водится, фуршет, на котором должна была присутствовать по настоятельной просьбе редактора. Он знал, что не терплю эти мероприятия, и никогда на них не остаюсь, но настаивал.
Всё закончилось ближе к полуночи. Гости и журнашлюшки (так я называла любителей фуршетов) стали разъезжаться. Я вышла на улицу, чтобы отыскать и для себя «карету», ведь пешком до города было километров двадцать. И меня такие ночные пробежки не прельщали. Стояла на крыльце и не знала, к кому бы напроситься в попутчики. Вдруг над моим ухом прозвучало предложение: «Позвольте я Вас подвезу?» Голос я узнала – он принадлежал «второму лицу» в области. В голове молнией пронеслась мысль: «Вот и сети, расставленные редактором». Ехали молча. В голове крутились тысячи мыслей, и я совершенно не наблюдала за дорогой. Наконец, машина остановилась. По времени, проведенному в пути, надеялась, что подъехала к дому. Поискала ручку двери, но когда нашла, он взял меня за руку и произнес: «Не спешите». В этот момент распахнулась дверь с его стороны. Он вышел. Через секунды открылась дверь с моей стороны, он предложил мне руку: «Пожалуйста, выходите». На улице, я не узнала место, где оказалась. Отступать- значит остаться без работы. Мы прошли по чистой освещенной дорожке внутрь дома, который встретил уютом и теплом. Рядом с горящим камином стояли два кресла и маленький столик, который был заранее накрыт на двоих. Он предложил мне расположиться в одном из кресел. Сам по-хозяйски устроился во втором.
-Хотите что-нибудь выпить?
-Я бы что-нибудь и съела, - произнесла я, стараясь быть нагловатой.
В этот момент я действительно почувствовала страшный голод, будто меня не кормили неделю. Это всё последствия моих волнений. У нормальных людей перекрывается вход в желудок, когда они испытывают волнение, а у меня всё наоборот: открываются даже какие-то дополнительные шлюзы. Мы по традиции чокнулись ароматным вином. Прозвучало банальное: «За Вас!». Осушив свою порцию залпом, я принялась закусывать, как водку. Мне хотелось в его глазах быть нелепой, чтобы расстроить его романтические планы. Но ни о какой романтике, как мне показалось, он и не мечтал. Это был его обычный вечер: не я, так другая была бы здесь для удовлетворения его похоти. Меня бесило его спокойствие и подстава со стороны шефа. Интересно, за сколько меня продали? Может, редактора ждёт повышение? Да чёрт с ним. А что будет со мной? Я, откусывала бутерброд с ветчиной, и представляла, что поедаю вожделенное тело своего искусителя. Он медленно, с наслаждением потягивал вино из бокала и не подозревал, что в мыслях моих был съеден, и от него остался только мизинец левой руки.
Моя трапеза подошла к концу, и я произнесла: «Я готова». «Лицо» ни капли не смутилось, встало и направилось к лестнице на второй этаж, жестом приглашая и меня совершить это путешествие. Выбора не было. Я последовала за ним, думая о предстоящем.
Долго принимали душ по очереди: сначала он, потом я. Когда я закончила и тихо вышла в спальню, то с удивлением обнаружила, что он спит. Легкое похрапывание донеслось до моего уха. Хотелось закричать от радости, но закусила свою свободную руку. Я незаметно выскользнула за дверь, на ходу оделась и спустилась вниз, отдав распоряжение охране: «Хозяин велел отвезти домой». Они, переглянулись, недоумевая, но подчинились и последовали к выходу. Через минуту машина выезжала за ворота.
На утро от приключения ночи остался только запах дорогого мужского парфюма, которым пришлось воспользоваться в «гостях». Я быстренько смыла его под душем, вчера даже мысли не было принять домашнюю ванную, потому что не верила, что так легко отделалась. Так как опыта в подобных встречах у меня не было, я не обратила внимание на то, что в злополучной ванной комнате мыльных принадлежностей было море, только вот все они были для мужчин. Может, моё появление там было простой ошибкой пола?
Проглотив кофе, помчалась на работу. Редактор встретил радушно. «Жди неприятностей», - пронеслось в голове.
-Как всё прошло? -продолжал он улыбаться.
-Всё О.К!» - гордо произнесла я.
-Статью подготовлю сегодня же, - на ходу пообещала я, выскакивая из кабинета, чтобы не обрушиться бранью за вчерашнее предательство. «Что же все- таки пообещало ему « вторичное лицо» за предоставленный интим со мной», - негодовала я, проносясь по лестнице, как ураган, в свой кабинет. Мои глаза метали такие искры, что не далеко было до пожара, если бы на моём пути было бы что- нибудь легко воспламеняющееся. Но в коридоре прогуливались только наши почтенные сотрудники, засыпая следы песком, поэтому пожары нам не страшны.
Официоз не клеился, в голове постоянно возникали ночные сцены. Но долгие муки все же увенчались успехом: к концу рабочего дня статья лежала на столе мадам ответсека. Она к таким материалам относилась трепетно, никогда, или почти никогда, не кромсала во избежание «чего бы не вышло». А я- то уж постаралась, и изобразила «второе лицо» в полном блеске его политического великолепия. Потому что понимала, надо хоть официально «подмазаться», ведь он не простит моего вчерашнего бегства.
С чувством исполненного долга, но необыкновенной тяжестью в душе, вышла на улицу и побрела домой. По дороге по обыкновению затарилась в «Эконом-маркете» продуктами на завтрак, даже позволила себе обезьянье лакомство, чтоб поднять настроение. Это заменяло мне сок из свежих фруктов, к которому так быстро привыкла на отдыхе. Но моё жалование не позволяло ежедневной роскоши, поэтому я прибегала к подобным уловкам только в самых наихудших обстоятельствах своего состояния души. Сегодня как раз был такой случай.
Оказавшись дома, ощутила насколько устала. Душ, под которым простояла около часа, не улучшил настроение. Не нашла утешения и нажав кнопку телевизора. Оставалось только зарыться с головой в подушках и уснуть. Так и сделала. Но сон долго не шел. Мысли переплетались. Как ни старалась угадать дальнейшие события, ничего не получалось. Сон все-таки одолел к утру, оставив совершенно без сил,
Рабочая неделя прошла относительно спокойно. Авралов не наблюдалось. Каждый звонок на рабочем месте звучал для меня, как панихидный колокол. Но «второе лицо» так и не позвонил.
В понедельник, подчистив давние очерки, сдала их в печать, и в конце рабочего дня с чистой совестью отправилась в бассейн. Там заметили моё отсутствие. Удовольствия не получилось. «Разговорчивый», именно так я его окрестила, всё время плескался подле, даже пытался обучать некоторым тонкостям плавания.
Дорога домой теперь показалась не такой уж короткой. Перед прощанием он неожиданно предложил: «А, может, зайдете ко мне на рюмочку кофе, я живу почти рядом с вами?» «А почему бы и нет?»- пронеслось в моей голове. Но вслух произнесла другое: «Благодарю за приглашение, у меня сегодня ещё много работы». Мы пожали друг другу руки, и я скрылась в подъезде.
Квартира была явно недовольна моим приходом, потому что лампочка, которая зажглась в прихожей, тут же потухла. «Неприятность номер раз!»- воскликнула я, раздеваясь в темноте. Тут же раздался телефонный звонок, я кинулась в кухню, зацепив что-то на своём пути. Это оказался пылесос, который с грохотом преградил мне дорогу. Я наконец-то добралась до трубки.
-Нашлась! Я звоню уже битых два часа, дома тебя нет, сотовый – не отвечает. Где ты шляешься?- верещал в трубку главный редактор. – Завтра в шесть утра выезжаешь в район, там мероприятие знаковое. Всё. Пока. Не подведи.
В трубке послышались короткие гудки, а я продолжала стоять в темноте. Вернула к действительности ушибленная нога, которая нешуточно ныла. Включив все имеющиеся в квартире осветительные приборы, занялась врачеванием. Потом вспомнила, что телефон сотовый отключила в бассейне и забыла включить. Восстановила связь. И как только дисплей доложил, что жив, тут же раздался звонок. Номер телефона был мне не знаком, но не поднимать трубку было не в моих правилах. Я ответила. Мягкий, повелевающий голос в трубке произнёс: «Завтра к концу рабочего дня жду Вас в своём кабинете». Помолчал немного, но мне показалось молчание вечностью, и добавил:
«Без глупостей. Это в Ваших интересах». Я хотела возразить, что могу не успеть добраться из района вовремя, но на том конце связи уже повесили трубку. «Вот тебе и три неприятности разом», - заныло в груди.
Как быть дальше, в голове не укладывалось. Послать его к чёрту, как я проделывала не однажды, в этой ситуации было нельзя- завтра же пополню ряды безработных. Но и подчиняться его прихоти не хотелось вовсе. Тот вечер в незнакомом доме, я была как под наркозом. До сих пор не верилось, что так легко отделалась. Понимала, что не надолго. Что же делать? Долгие раздумья ни к чему не привели. Отыскать телевизионного собеседника не удалось, потому что на всех каналах либо хохотали над своими пошлыми шутками юмористы, либо транслировались передачи на криминальную тему.
Намаявшись в одиночестве, в прескверном настроением завела будильник на половину пятого утра и с надеждой на лучшее накрылась с головой в постели, приказав себе «спать!»
Мероприятие было знаковым, поэтому скучным: всё заранее было известно. Всё расписано: кто и что говорит, кто за кем выходит на трибуну, а потом кто с кем беседует на фуршете. У меня специального задания не было, «особые» мнения мою газету не интересовали. Попивая минералку, наблюдала за происходившим и ломала голову над тем, что ожидает меня вечером.
-По ком скучаешь, - окликнул меня коллега журналист с местной пожёлтевшей газетёнки.
-Привет, Миш, -кивнула я.
Вот думаю, как бы по-английски ноги сделать. Ты не на машине?
-На колёсах и как раз тебя хотел пригласить уехать со мной. Тут, кажется, всё самое интересное, если так можно выразиться о данном междусобойчике, уже состоялось.
Как только его старенький «Фольксваген» тронулся с места, он заговорил:
-Я тебе давно хотел сказать, что ты мне нравишься. Как ты посмотришь на то, что мы сейчас заедем в одно уютное местечко. Это дача моего приятеля. Я опешила от такого признания и поспешила оправдаться:
-Спасибо, конечно, за такое признание, прости, не замечала, что ты мне симпатизируешь. Но сегодня никак не могу, у меня ещё интервью по заданию редакции. Давай как нибудь в другой раз.
«Ах, если б можно было заменить встречу с Лицом на эту, не задумываясь, пустилась бы во все тяжкие. Миша не стал бы преследовать меня после неудачной попытки в сексе, от него не зависела моя карьера, да и, чего греха таить, был он не в моём вкусе, но не отвратителен. И мужчины у меня не было давно… Чёрт возьми, да так можно додуматься до того, что в отсутствии мужчины удовлетворяться возможно с кем угодно?» Мне стало стыдно за эти мысли.
Миша явно был недоволен моим отказом. Но мне до этого не было дела, ведь он был женат, а я себе давно запретила общаться с женатиками, но главное, он не вызывал трепета в моей душе.
Попросила остановить машину в центре, и сразу же отправилась «на эшафот». Такой ужасной представлялась мне эта встреча.
Секретарши в приемной уже не было - рабочий день закончился двадцать минут назад. В нерешительности постучала в дверь. Ответа не последовало, и я повернула дверную ручку. Дверь легко отворилась.
Оказавшись в кабинете, я ощутила себя школьницей, которую вызвали к директору за плохое поведение.
Хозяин, а, именно, таковыми люди подобного сорта себя считают, как только попадают в стены, где «пашет» правительство независимо от места нахождения, будь то провинция или столица, сидел в кресле с закрытыми глазами. Я остановилась, раздумывая: уйти или остаться. Его уста нарушили молчание:
-Ещё раз этого не случится, - произнес он, как будто читая мои мысли. Поднимаясь, с теплого во всех смыслах места, вопросительно произнес:
- Что-нибудь выпить: виски, коньяк? Или, может быть, водочки?
-Спасибо, я не пью на работе.
-У Вас уже закончился рабочий день, как я понимаю?
-Нет, шеф говорит, что у нас ненормированный рабочий день, - попыталась я улыбнуться.
-Да, как и у нас, - проговорил он, не обращая, казалось, на меня никакого внимания и ухмыльнулся.
-Зачем Вы меня вызвали?- отважилась я на вопрос.
-Мне не хотелось, чтоб Вы восприняли свой приход, как вызов на «ковёр", ведь я не являюсь вашим непосредственным начальником.
- Это не меняет сути, ведь я здесь по Вашему повелительному тону.
-Простите меня, если Вам мой тон показался таковым. Многолетняя привычка, знаете ли, отдавать приказания.
-Это уже не привычка, а зомбирование, - позволила себе поворчать я. Наверно, он услышал мои слова, потому что посмотрел на меня затяжным взором, ну прям, как удав на кролика. Наступило неловкое молчание. Пауза затягивалась. Я непреднамеренно сделала шаг к двери. Он неожиданно, как будто испугавшись моего внезапного ухода, мягко произнёс:
-Я хотел попросить у Вас прощения за тот нелепый вечер.
Мои щеки вспыхнули:
-Немного ли просьб за вторую встречу,- произнесла я больше не как вопрос, а как согласие прощения.
-Не смущайтесь, я действительно искренне прошу у вас прощения. Простите и снимите камень с души моей.
Я не знала, как реагировать на такое признание, но так хотелось верить в его искренность.
-Простите и вы меня,- произнесла я, не глядя ему в глаза, и попыталась опять направиться к двери. Но он успел перехватить меня фразой, как футбольный мяч в игре:
- Ну, вот и хорошо, а теперь давайте выпьем мировую. А ещё лучше, на брудершафт. Я немного запротестовала, но отступать было не куда: он уже наполнял бокалы. Мы выпили на брудершафт, скрепили долгим, и надо признаться, приятным поцелуем, а потом он отвёз меня домой на служебной машине. Поцеловал руку, и в след моей торопливой походке сказал: « Была бы по сговорчивее, страной управляла.» Оставшись одна, я не могла придти в себя: мысли путались в моей голове, но ответа на многочисленные вопросы я в тот вечер так и не нашла.
Утром разбудил мобильный- звонок не распознал незнакомца. Я сухо сказала в трубку: -
Пожарная команда на проводе.
-Как поживаешь, моя девочка? Я подскочила в кровати от знакомых ноток голоса Эмира Бухарского. -Привет, как ты меня нашёл? От неожиданности я перешла на «ты», а может, потому что он говорил мне «ты».
-Ты совсем потеряла память, ты же мне дала свой номер мобильного телефона в аэропорту, и сказала тогда в шутку: если соскучишься, звони. Вот я и звоню.
-Значит ли это, что соскучился?- произнесла я, как можно язвительнее. Но яда моего хватило только на этот вопрос.
-А это надо уточнять?- произнес он, не обращая внимания на мой тон.
-Нет, нет. Я очень рада твоему звонку,- и это была родниковая правда.
-Я всё время думаю о тебе. Прошло уже много времени, как мы не виделись.
-Всего-то несколько месяцев, -игриво проговорила я, стараясь казаться беспечной пофигисткой. Теперь и у нас лето наступило.
-А ты не могла бы приехать снова?
-Нет, я отпуск ещё не заработала. Это может случиться только к концу года.
-А если у меня будет командировка в Россию, мы сможем увидеться?
-Думаю, да, только если твоя командировка не будет, куда нибудь на крайний север. Туда мне не добраться за два выходных.
-Хорошо, я буду стараться поближе. До скорой встречи, милая.
В трубке оборвалась связь, а я даже и не успела поблагодарить за звонок.
-Чёрт возьми, а он меня ещё помнит, проговорила я вслух, да ещё милой назвал. Это что-то новое. Ничего между нами так и не случилось, а вспоминать приятно. Всё было красиво и романтично. Рассказать – не поверят. А кому рассказывать-то?
Жизнь моя одинокая, никому не интересная. И звонок этот.… Это шутка, наверное. Чудеса дважды не случаются. Нет, нет, эти полоумные мысли гнать надо. Чего доброго поверю.
Но, все же порывшись в шкатулке с бижутерией, нашла его подарок и торжественно надела на палец. Снова раздался звонок, но уже дверной.
-Что за утро такое? Может, платёжку принесли, - недовольно проворчала я, и направилась к двери, на ходу восхищаясь кольцом. Этот безрадостный документ по обыкновению приносила ответственная домоправительница. Встреча с ней не сулили приятного утра, и не только потому, что предстояла ежемесячная трата бюджета, а скорее причина была в ней самой. Она была точной копией домомучительницы из детского мультика про Карлесона. Прикрепив на ходу приветливую улыбку на все ещё заспанное лицо, я распахнула входную дверь. И остолбенела.
На пороге стоял Ворошиловский Стрелок. Запах знакомого парфюма разбудил меня окончательно. Он, как всегда, без лишних церемоний подхватил меня на руки и отнёс в постель. По ходу движения двух страждущих тел ни на секунду не возникла мысль оказывать сопротивление. Как под желанным весенним ливнем воскрешается земля, так и тело оживало под его поцелуями. Его руки снова лепили меня привычными движениями, отсекая всё лишнее. Насытившись, довольный собой, он то заключал послушное тело в объятия, то, как сучковатое брёвнышко, откатывал на самый край кровати.
Я боялась открыть глаза, боялась разочароваться, приняв явь за видение. Мне казалось, что это мой надуманный сон и про Эмира, и про Стрелка. Так и продолжала лежать с закрытыми глазами, пока обоняние не уловило реальный запах кофе.
-Это тебе, милая, - протянул он мою любимую чашку с божественным напитком, когда я всё же отважилась открыть глаза, чтобы осязать и обонять в одном флаконе.
Какое счастье, что не сплю.
Вот и этот туда же - «милая», ненадолго надула губки я.
-Откуда ты взялся?
-Я всегда был рядом.
На мгновение охватил страх: «Может, он знает про «второе лицо» и Эмира? Ну, как мне ему объяснить, что только его хочу и во сне и наяву.
Собравшись с мыслями, произнесла, выдыхая из груди слова, которые так ждут мужчины, и так нельзя им их произносить:
-Я соскучилась. Ты то появляешься, то исчезаешь – это не честно.
-Так надо.
Знакомым движением ладони он провел по моей щеке, легонько, как удавалось только ему, приподнял подбородок и приник к губам долгим поцелуем. Ему можно было простить всё. Но пока я не знала, что ему прощать, кроме его внезапных исчезновений на неопределенный срок.
Боже, как нам было хорошо. Тактильное общение доставляло удовольствие обоим. Трудно сосчитать, сколько раз он беспрепятственно проникал в запретную зону. Обессиленные, мы откатывались в разные стороны необъятного ложа, чтобы через мгновение слиться в единое целое навеки.
Понедельник напомнил о себе грубо и без церемоний. Проснувшись от сигнала будильника, я снова ощутила своё одиночество. На подушке лежала такая же одинокая алая роза. И не было Стрелка. Я старалась припомнить: «А был ли он вообще?» Закрыв глаза, с надеждой пошарила руками по кровати, но чуда не произошло. Ворошиловского Стрелка не было. Только в комнате ещё витал запах его соблазнительного парфюма…
Рабочий понедельник будто сочувствовал моей потере и не очень донимал. Заданий не было, срочных статей так же. И как только рог протрубил «окончание охоты», я с ужасом подумала о своей пустой, без Стрелка, квартире, и, внезапно возникшую, мысль о бассейне восприняла как награду.
«Вот что меня вылечит», - подумала я и устремилась ставить рекорд по плаванию.
Моё тело ещё сохранило остатки былой роскоши: бронзовый загар выделялся среди пловцов-альбиносов. Но я уже не ловила завистливые женские и откровенные мужские взгляды. Мне они были ни к чему. Мои мысли были заняты только прошедшей ночью или сутками, а может быть, двумя? Как ни старалась, никак не могла припомнить, сколько дней находилась в любовной коме.
Бассейн был почти пуст - каждому «спортсмену» по отдельной дорожке. Я решила, как говорят тинэйджеры, оторваться по полной. Разрезала хлористые волны податливым телом до изнеможения, пока силы не оставили меня. Перевернувшись на спину, перевела дух, созерцая гирлянды потолочных светильников.
Покидала воду совершенно без сил, но с чувством выполненного долга перед собой. Силы, казалось, улетучились, а походка становилась с каждым шагом легче. « Ты делаешь успехи», - мысленно восхищаясь собой. Подскакивая, как школьница, вышла я из здания, размахивая пакетом.
-Как сегодня водичка? - прозвучал вопрос как будто с другой планеты. Это был Разговорчивый.
-А я вот не смог сегодня поплавать вместе с Вами, приболел. Помолчав немного, добавил:
-Не подумайте, ничего страшного со мной не случилось, обыкновенное недомогание, а ещё- замешкался он,- просто хотел Вас сегодня пригласить к себе в гости. Помолчал и снова добавил:
-Даже пирог испёк.
Мне стало жаль его. А ещё, мгновенно ощутила страшный голод. Не знаю, правда, какое из чувств опередило. И я согласилась.
Он обрадовался, как ребенок. Снова, несвойственно мужчине, щебетал не умолкая. Суетился, как домохозяйка. А может, домохозяин? Мне было совершенно неважно, в каком качестве он выступал. Суета, на удивление, была приятна, и пирог превзошёл мои ожидания. Пили чай по-семейному - на кухне. Но будто бы очнувшись, я поблагодарила за вечер и засобиралась домой. Это явно не входило в его планы.
Он вскочил с места и закрутился волчком вокруг меня. Потащил в коридор. Распахнул дверь в кладовку.
Боже мой, предположить невозможно, сколько хлама таят в себе наши кладовки. С удивительной быстротой стал извлекать из потаённых уголков всякие замысловатые штуковины. В мгновение ока комната наполнилась радиодеталями, деревянными обрезками, кусочками обоев от ремонта разных лет, журналами довоенной поры. Оглянувшись назад, я с ужасом подумала: «Сегодня отсюда не выбраться». Он поймал мой разочарованный взгляд и, не переставая извлекать «шедевры», произнес печально:
-Вам совсем не интересно.
-Нет, что Вы, безумно интересно, - слукавила я, - просто у меня завтра трудный день. Хотела бы пораньше лечь спать. Извиняясь, подбирая слова, я пыталась его успокоить.
-Конечно, - явно расстроено произнёс он, - я помогу выбраться. И он так же быстро всё сгрёб обратно. Путь был свободен. Но отчего-то я стояла в нерешительности, мне было жаль его.
-Пирог был изумителен.
-Я старался. Мне так хотелось произвести на Вас впечатление.
-Вам удалось.
Здесь по законам жанра должен быть страстный поцелуй. Но он не решался, а я была верна своим принципам: не наступать первой.
Постояв немного, я легонько толкнула дверь на выход…
*
Рабочая неделя показалась вечностью. Но всему, даже очень черному и мрачному, приходит конец. Это я о том, что за прозаичными буднями всегда следуют праздники. А частота их пришествия зачастую зависит от нашего состояния души. Ведь праздник –это не всегда красный день календаря, а, просто, ясный или дождливый день, который позволил доделать какие-то дела на улице или отдохнуть в квартире. Или что-то вроде фразы Алисы Френдлих из кинофильма «Служебный роман»: «…подумайте только, ничего не замечала вокруг…», когда начинаешь радоваться простым вещам.
Выходной начался как обычно. Проснулась сама, а не от надоевшего зова будильника. Потянулась в кровати. Потом быстро вскочила, сделала несколько приседаний, сварила кофе.
«А что же дальше?» В голове не было никаких мыслей. Самое ужасное, что и желания не теснили её. «А если нет срочного, то займусь, наконец, уборкой. Самое женское занятие. Для мужчин это обременительно, а для нас, женщин, это удовольствие. Во время этой рутинной работы приходят свежие мысли о смысле жизни.» Но эти мысли ничто иное, как попытки настроить себя на работу, которую терпеть не могла. Заработки мои не позволяли нанимать домработницу. Поэтому время от времени приходилось самой ею становиться.
Ближе к обеду усталость ощущалась во всём теле, а мыслей новых по проведению остатка выходного так и не появилось. Чуда не происходило. Никто не звонил и не рвался в мою дверь, не вносил суматоху в вяло текущее настоящее. Квартира сияла, чего нельзя было увидеть на моём лице.
«А не сходить ли мне сегодня «в концерт»? – пронзил мой мозг луч солнца, отразившийся от бока недавно вымытой хрустальной вазы. По субботам концерт дает местный симфонический оркестр да, к тому же, билеты, как уже повелось в стране нашей, на всё замечательное - дёшевы. Вот, к примеру, на концерт народной артистки Александры Стрельченко (многие и не вспомнят эту поистине народную артистку) билеты продавали на самые завидные места всего-то по сто рублей и зал был наполовину пуст, а на «народных артистов» или «фабрикантов» от тысячи деревянных надо было выкладывать. И, стоит заметить, в их залах – аншлаги! Только когда возвращаешься с «дешевого» концерта, душа полна чувств, название которым стабильность. А с «дорогого» - душа требует «продолжение банкета», а гулять-то и не на что уже. Что лучше? А кому как, но я не пью в незнакомой компании…
Не оскудела в людях тяга к искусству, только бы это самое искусство не позволяло себе опускаться до народа, а старалось народ приподнимать до своих вершин. Юмористы на своих концертах во всю стараются, приучая народ к шуткам «ниже пояса».
От появившегося чувства осмысленно провести вечер, душа как будто воссияла разноцветными лампочками.
До концерта остаётся совсем немного времени. Лицевой ландшафт был расписан, причёсан, сдобрен благовониями и подкрашен в считанные минуты.
В зал вошла с третьим звонком. Одновременно гасился свет. Не понадобилось отыскивать своё место: присела на ближайшее свободное, неуклюже зацепив локтем соседа. Он почтительно кивнул в мою сторону, извинившись. Я тоже извинилась. Оба улыбнулись. В антракте он предложил прогуляться. После концерта пошёл провожать. По дороге, как из рога изобилия, сыпал комплименты дирижеру, первой скрипке и почти всем солистам оркестра. Мы дошли до моего подъезда, когда оказалось, что он живет в другой части города. Я вызвалась проводить его до остановки. Он был рад. Подошла маршрутка, он прильнул губами к моей руке, и умчался в желтой колеснице в редко посещаемый мной район. Мы не успели даже обменяться номерами телефонов, хотя с его стороны было несколько попыток, но как-то разговор всё время уводил нас в сторону. Вероятно, это была не так уж и важная встреча.
Квартира улыбалась мне невинной чистотой, и я расплылась в улыбке, сбрасывая обувь в прихожей:
-Дошла до ручки: стала провожать кавалеров до остановки. О, склеротичка! Он же знакомился со мной и произнёс своё имя. Но я по обыкновению не обратила на это никакого внимания. Поразмыслив немного, назвала его Гусаром. Это имя он заслужил потому, что дважды припадал к моей руке: у подъезда и на остановке.
Через месяц встреча произошла, что называется, в том же месте, в тот же час. Местная прима давала сольный концерт на родных подмостках, и в редакцию обратился директор филармонии с просьбой освятить знаковое событие. Как водится, я взяла несколько интервью за кулисами у спонсоров концерта, участников оркестра сопровождения, самой примы и с третьим звонком вошла в зал. Всё повторилось: погас свет, прощение за неловкость, ответное прощение, поцелуй руки у подъезда и на остановке…
Мне показалось, что этот сон я уже видела. Включённый свет в прихожей вернул к действительности. Недавно видела фильм с Ноной Мордюковой, где её героиня сказала такому ухажеру: «Хороший ты мужик, но не орёл». И действительно, не орёл. А, может, и он обо мне такого же мнения? Нет, не может быть! Ведь мужчины его поколения, а ему около пятидесяти, не любят вертихвосток, им свойственно долгое ухаживание. А, может, это с ними было не в этой жизни? Ведь сейчас именно такие и женятся на молоденьких длинноногих. Но с ногами-то у меня всё в порядке, а вот возраст? А что возраст? И пусть чуть-чуть за тридцать, но мне дают гораздо меньше. Нет, тут что-то другое кроется.
С этими мыслями меня и застала ночь. Утром я забыла, что называется, думать о нём. Рабочая суета сменялась коротким отдыхом у телевизора просмотром бесконечных сериалов. Я не следила за судьбами героев, потому что давно поняла: моя собственная судьба давно с ними схожа.
Вот, к примеру, уже как неделю переписывалась с неизвестным по е-mail. Всё началось с SMS-ки от незнакомца. Она была настолько трогательна, что я ответила. Не хотелось осознавать, что это не мне. Это через пару SMS подтвердилось, когда незнакомец назвал меня не принадлежащим мне именем. Мне было жаль его разочаровывать, но я всё же в очередном послании призналась, что всё это время писал он не той «фее», «солнышку», «киске». Он немного помолчал, а потом попросил продолжить переписку. Это предложение в тот миг было как бальзам на моё одинокое сердце. И вот уже семь дней я просыпалась с пожеланием доброго утра. И только одного боялась, что от него прозвучит предложение о встрече. Боялась разочароваться. Это было бы совсем некстати. Моя сиротская душа снова находилась в поиске своей половинки. Все предыдущие обожатели давно не давали о себе знать. Да и не очень-то хотелось возобновлять с ними хоть какие-то отношения. Правда, никак не могла по-прежнему забыть Стрелка. Вот уж поистине Стрелок Амура сразил моё сердце. Обозначься он сию минуту на моём горизонте, помчалась бы навстречу. Крепко он запал в душу. А кто он такой? Мне ведь до сих пор о нем ничего не известно. Такова уж наша женская натура: чем больше тайн, тем больше радости.
Но не всегда тайны наших возлюбленных бывают романтичными. Рассказали мне как-то случай, как молодая девушка сходила с ума от своего бой-френда. Но не в плане, конечно, что попала в психушку, а счастлива была конкретно. Встречались почти год. Он представился крупным бизнесменом. Правда, на корпоративные вечеринки ни разу не приглашал. Но подарки дарил каждую среду. Она поначалу не проводила никакой аналогии по поводу среды. Но однажды он, как обычно в среду, преподнёс ей колечко, в котором она узнала своё фамильное, пропавшее накануне, в понедельник, у её матери. Мать позвонила в тот же вечер и огорчила дочь пропажей. В доме пропали и другие ценности, но это кольцо было самое дорогое. Не одно поколение по женской линии передавало его по наследству в их семье. Когда девушка приняла этот дорогой для неё во всех смыслах подарок, она постаралась скрыть от возлюбленного, что узнала кольцо. Как и принято, у старинных вещей кольцо имело отличительный знак- зазубрина около малого драгоценного камня. Кольцо состояло из трех бриллиантов, посредине был камень в два раза превышающий размеры двух других. Девушка по достоинству оценила подарок. Она признала, что молодой человек не жаден, если подарил ей это кольцо. А мог бы подарить что-нибудь попроще, а это кольцо продать за большие деньги. Понедельник и вторник он называл «загрузом на работе» не случайно. Он был домушник. Они расстались. Она призналась ему, что узнала кольцо и догадалась, откуда его подарки. В тот же вечер он захлопнул за собой её дверь, но не душу. Она нет-нет да погрустит о нем, но так и не знает, что делать с дарами. В милицию не понесёшь, потому что докопаются, откуда злато-серебро и, чего доброго, пойдёшь как соучастница.
Надевать нельзя, вдруг хозяйка отыщется и узнает свою цепочку или браслетку, когда будешь в автобусе ехать или прогуливаться по Набережной. По наследству передать или передарить опасно, опять же по причине узнаваемости.
Вот ведь как бывает. А я то думала, почему это говорят: дорогой подарок, но не к сердцу. Это, наверно, по такому случаю придумано, а, может, по другому…
Эта история никак не напоминала мои обстоятельства. Мой возлюбленный, а именно так мне хотелось называть только Стрелка, никогда не дарил мне подарков, появлялся и исчезал непредсказуемо относительно времени суток и погоды за окном. А я жила придуманными, а, может, всамделишными воспоминаниями о нем.
Он давно не появлялся. Стала потихоньку улетучиваться память о нём. Но окончательно покончить с воспоминаньями не удавалось, а, может, не хотелось. Эти отношения можно было сравнить с флаконом духов, в котором закончилась парфюмерная жидкость, а запах остался и ещё будоражит воспоминания. И по мере его удаления из моей жизни, его запах ощущался острее: он накрывал где угодно- на остановке, в транспорте, в магазине, во сне… Как только я его вдыхала, сердце начинало учащенно биться, а глаза невольно отыскивали до боли родной силуэт. И не сказать, чтобы это был какой-то модный запах. Просто, вероятно, скучала очень…
*
Выдался выходной день. И я вспомнила, что есть укромное местечко на планете, где я всегда желанный гость. Это мой законный клочок земли, именуемый после выхода сериала о рабыне Изауре, фазендой. Но надо признать, что Изаура зашлась бы от хохота, узнав, что ограниченное земельное пространство в пять соток мы называем фазендой. Хотя опять всё та же Изаура была бы удивлена, если б только могла себе представить, сколько можно вырастить на пяти сотках.
Некоторые дачники даже ухитряются бизнес сделать. Например, одна моя соседка выращивала и продавала цветы. Бизнес ей приносил доход не малый, только её непутевый малый, то есть сынок, весь дневной доход немедленно пускал в расход в ближайшем питейном ларьке.
Процветал в нашем дачном посёлке и другой бизнес. Здесь всё по-взрослому: у каждого своя «крыша» имелась, своя клиентура, конкуренция, основанная на качестве местного, то есть дачного или импортированного, то есть доставленного из города, продукта. Алкаши шли нескончаемым потоком, словно в, прости господи, мавзолей. Случались мелкие кражи так называемого цветмета - это когда у клиента на стакан самогона не хватало денег, а у продавца «зуб» на какого-то дачника имелся. Вот «продавец» и сводил счеты руками «клиента» с нелюбимчиком. Местные стражи порядка были в курсе событий, но «состава преступления по закону не было –совершенная кража расценивалась менее трех тысяч рублей». А моральный ущерб в расчёт не брался. И что особенного в том, что несносный, по мнениям «бизнесмена» и человека в погонах, дачник лишился алюминиевой кастрюльки, и ему не в чем теперь картошку на обед сварить?
Другая соседка, не покладая рук, трудилась над выращиванием огурцов и помидоров. По осени грядки радовали огромным урожаем, большая часть которого оставалась зимовать под белым пушистым покрывалом, потому что хозяйке столько не съесть.
Была и местная достопримечательность - человек, который поставил себе задачу вычерпать озеро. И вот который год трудился над этой проблемой. Все удивлялись его постоянству. По нему сверяли часы: его работа начиналась ровно в шесть утра, а заканчивалась в полдень. Но это его завидное постоянство никак не указывало на стабильное воспитание, это были всего лишь отголоски пребывания в «горячих точках». Вероятно, так он компенсировал долгое отсутствие подле себя женщин. Правда, рассказывали, что теперь у него от этих женщин отбоя нет. А как же озеро?
Заслуживал особое внимание сосед-трудяга. Он вставал в пять утра и обходил свои пятисоточное владение. Проверял, не пропало ли чего, насколько за ночь подросла картошка, считал огурцы. Позавтракав, приступал к усовершенствованию обороны своей собственности. Который раз в сезон перестраивал забор. И трудно предположить, какой вариант его наконец-то устроил бы. Незаметная нить «колючки» венчала его оборонительное сооружение с западной и южной стороны. То ли ещё будет…
Другой персонаж, назвала бы его Поджигатель, он же Стукачёк, с утра до вечера дымил костром, а в перерывах что-то к чему-то приколачивал. Постоянно ссорился с женой, которая вечно была им недовольна. Когда супруга по какой-то причине отсутствовала на даче, он чувствовал себя хозяином. Был добродушен, словоохотлив. Особенно его волновали темы управления государством. Стоит только затронуть одну из них, будь то медицина, педагогика или правоохранительные органы, мог говорить, обсуждать, обличать часами, даже если собеседник удалялся восвояси. При жене тоже такое случалось, но если она слышала его тирады с соседкой, то сразу же ему находилась работа по дому. Тогда до самого вечера он был «освобожден» от проблем государства, и работал на благополучие конкретной ячейки общества.
Случались и такие истории. На соседнем участке поселилась пара. Они дружно копали, пропалывали, поливали, выращивали. Их отношения были похожи на медовые месяцы, которые затянулись на несколько дачных сезонов. Позже выяснилось, что они любовники. У каждого есть семья, дети и даже внуки.
На дачах случались такие страсти, что мексиканские сериалы , что называется, отдыхают. Вот, например, к одной одинокой женщине, дважды отмерившей бальзаковский возраст, частенько захаживал «гусар». Он был галантен, всегда угощал соседскую ребятню конфетами-сосульками. А когда у местной «обольстительницы» в одночасье засохла черешня, выяснилось, что её соперница, пенсионерка того же дачного кооператива, облила несчастное дерево каким-то ядохимикатом. А деревом-то любовалась вся округа, и ребятишкам хозяйка разрешала лакомиться. Вот такая перезрелая любовь получилась.
Радостно скрипнула калитка, встречая хозяйку.
-Да, фазендеер из меня никудышный, - думала я, пробираясь сквозь заросли винограда, ставшего диким. Но всё равно ещё можно было отыскать взглядом и уловить сладкие запахи многочисленных цветов. Природа средней полосы удивительно разнообразна. Однажды посаженные многолетники радуют своим беспрерывным цветением с ранней весны до поздней осени. Боже мой, как здесь дышится! Мне стало немного стыдно за свое отношение к растительности, которую бросила на произвол судьбы. Но что поделать, работа! А, честно говоря, много ли мне одной надо? Или выращивать ради выращивания? Нет, это не по мне. Простите меня, так редко любимые мной цветочки и ягодки. Не успела я насладиться одиночеством в своих прериях, как снова скрипнула калитка.
- А я гляжу хозяйка наконец-то появилась,- расплываясь в улыбке приветствовал меня Поджигатель - Стукачок.
-У нас тут поговаривают, что замуж ты вышла,- произнес он как-то грустно, как мне показалось.
Я поспешила его успокоить, сама того не подозревая, что совершаю оплошность:
- Да за кого? Вот если бы вы были холосты, я б не раздумывая, - сорвалось у меня с языка.
- Так вот я с большущей радостью, тебе, то есть вам, сообщаю, - тут он немного замешкался и продолжил, будто освободится от тяжкого груза,- сообщаю, что готов предложить тебе, нет, Вам свою руку и сердце.
Я остолбенела. Не понимала, как реагировать: то ли рассмеяться, то ли расплакаться. Он был, конечно, мужчина работящий, хозяйственный, с приличной пенсией и, возможно, других достоинств не лишен, но разве дело только в этом?
Да я и о своей пенсии ещё не помышляла, чтоб на чужую рассчитывать…
Стоял он подле меня с вопросом в глазах этаким обрусевшим американцем: вместо брюк –шорты с китайского рынка, а вместо шляпы – ленинская (или лужковская) кепка, прикрывавшая недостаток волосяного покрова на участке, по которому общепринято измерять умственные способности.
Мне ничего не оставалось, как ответить, что подумаю, и поспешить вернуться домой. Но не тут-то было…
Он, оказалось, дежурил, поджидая меня уже неделю. И каждый раз накрывал с утра стол: а вдруг я все-таки появлюсь. И вот случилось! И он никак не захотел упустить (с его слов) шанс, чтобы очаровать меня.
Не раздумывая, подхватил меня на руки, как ребенка, и понес в свою, до селе одинокую, берлогу. Сопротивляться было бесполезно, поскольку это был ещё достаточно крепкий мужчина, и рост его превышал вождя пролетариата на полторы головы.
Стол был действительно накрыт на двоих: бокалы, специально привезенные к такому случаю, вино, свечи. Угощение молниеносно перекочевало из холодильника на стол. Так появились немного заветренные (от долгого ожидания) копченая колбаска и сыр, бананы, не порезанные помидоры и огурцы.
Он суетился и восторженно повторял: «Как я рад, как рад!»
А мне не было так весело. Как же выпутываться из сетей, грамотно расставленных моим обожателем? Хоть бы на работу срочно вызвали. Никогда ещё я так не жаждала отправиться на работу. Ну, уж поистине что называется, из двух зол выбирают лучшее. И как только он разлил по бокалам вино, призывно зазвонил мой мобильный телефон. Я подскочила, надеясь на спасение. И оно пришло. Редактор просил меня срочно приехать, даже машину предложил. В другой момент я бы отказалась от машины, чтобы как можно меньше зависеть от начальства, но не в этот раз. Водитель знал дорогу, потому что однажды по моей просьбе доставлял на мою дачу какую-то мелочь.
Я наотрез отказалась пить, а тем более на предложенный брудершафт. Он стал мрачным и, казалось, постарел в одночасье. «Ничто так не убивает человека, как горе», - подумала я. Стало жаль, и я спросила:
- А что с женой вашей случилось? Куда она подевалась?
Он залпом выпил налитую рюмку вина, и, мгновенно захмелев, то ли с расстройства, то ли уже употребил ранее для храбрости, стал излагать подробности своих отношений с женой. Мои попытки остановить его словесный поток были ничтожны. Я смирилась и, на время ожидания машины, выступила в роли психолога: попыталась дать возможность клиенту выговориться.
Но длинного рассказа не получилось, поскольку дело в редакции было спешное, и машина подавала сигнал уже через пятнадцать минут.
Но и этих минут хватило, чтобы услышать исповедь всей его жизни. Как оказалось, он не так был и прост. В его жизни пять лет тому назад появилась женщина. Она была гораздо моложе его. Разведена. И, конечно, как принято считать, очень хотела снова найти себе надежного спутника. И он нашелся в лице моего собеседника. Она ему понравилась, и он, как большинство мужчин в подобной ситуации, а чаще на отдыхе, не признался ей, что женат. Потом как-то само собой не получалось. Её устраивал приходящий щедрый мужчина, а его – такие воскресные прогулки «на рыбалку» или «на лыжах с ночевкой в домике лесника». Его бывшая не любила природу, а заодно и её романтику.
И все бы было ничего, только вот президент некстати пообещал кругленькую сумму за рождение второго отпрыска. А от первого брака у новой пассии уже был мальчик. И она решила втихомолку забеременеть от «непьющего, здорового самца», как назвала она его в сердцах. И когда сообщила счастливому отцу о предстоящем веселье, то он оказался перед выбором: перейти на «легальное» положение или прекратить отношения. А что будет дальше? Он – на пенсии. Работает, конечно. Но его подработки только и хватало, чтобы порадовать женщину, не выходя из её дома в выходной. А тут, шутка ли, семью содержать. Ведь это только по молодости все кажется просто. Он живет с женой в трехкомнатной квартире с её ребенком, который уже пятнадцать лет называет его папой. А жилусловия его новой возлюбленной оставляют желать лучшего: живет с матерью в частном доме, где основные удобства за несколько метров от дома. Мама, то есть будущая теща далеко не подарок. Приходом «жениха» в дом чаще недовольна. Он не понимает, отчего она злиться. А ответ прост : она сама чуть моложе его. И могла бы быть его невестой, но вот дочка молодостью взяла. А она опустилась от забот и выглядит скорее не как мать, а как бабушка невесты.
Конечно, жить в такой обстановке ему не представляется возможным. И он решает пригласить новую свою женщину в свою квартиру- ведь живут же люди в коммуналке.
-Как ты думаешь, - обратился он ко мне с таким вопросом, - я правильно придумал, ведь малышу нужны удобства в доме.
Меня этот неожиданный вопрос поставил в тупик. Я ничего не ответила, потому что машина снова подала нетерпеливый голос за окном.
Поблагодарив за хлеб-соль хозяина, я осторожно захлопнула дверцу авто - у водителя на видном месте красовалась им придуманная надпись:
По ушам не хлопай дверью,
Становлюсь я просто зверьЮ.
Буква «Ю» была выделена, возможно, потому, что звали водителя Юрий.
Трясясь по грунтовой дачной дороге, я усердно пыталась найти ответ на свой единственный, одолевающий меня последнее время, вопрос, прозвучавший в песне Пугачёвой: « Где ж ты бродишь, мужчина?» Мой мужчина…
Мобильный отозвался прерывистым звонком- это пришла смс-ка. «Доброго дня тебе, любимая»,- прочитала я, но номер отправителя мне не был знаком. А, может, это вовсе не мне? Связь, какая бы она не была, всегда с оттенком ненадежности. Но все равно, было очень приятно. И чтобы продлить удовольствие от внезапно нахлынувшей нежности к самой себе, я достала из сумки шоколадную конфету и с наслаждением растворила её во рту.
Ответ на мой вопрос затерялся в шлейфе дорожной пыли, и я вдруг осознала, что перешагнула тот барьер, когда женщина из легкомысленной соблазнительницы превращается в друга. Возможно, это наступило чуть раньше, когда на меня стали обращать внимания мужчины постарше. А когда это случилось? Никак не могла я сопоставить своё календарное взросление с приятными моментами знакомств.
Машина остановилась у торгового центра- это и было моё редакционное задание. В городе открывали очередной развлекательный центр, который в нашем провинциальном городишке был уже N-й по счету. И неважно, что после открытия эти центры работали с пустыми от посетителей залами, их открывали и закрывали. Вот очередной такой центр был обречен на короткую жизнь, но, может, и повезет хозяину, который надеясь на прибыль, заказывает дорогостоящую рекламу своего детища. Редакции хорошо заплатили, и я должна была, как можно полнее и ярче, рассказать о прелестях нового игрового - развлекательного центра. Всё было как полагается: разноцветные шарики, музыка, выносящая мозг присутствующим, дежурные улыбки приглашенных артистов и нетерпение первых покупателей – играманов.
И вот свершилось! Прокричали, доложили, объяснили и открыли… Толпа хлынула внутрь и постепенно растеклась, что называется, по интересам. Я уже успела взять пресс релиз, дабы проще освятить это мероприятие и отыскала местечко в импровизированном баре, чтобы выпить чашечку кофе, понаблюдать за происходящим.
Как только я сделала пару глотков, то услышала над головой вопрос:
-Не возражаете, если я заполню некоторое пространство подле вас? Я подняла голову и увидела перед собой мужчину, который с улыбкой ожидал моего разрешения присесть за мой столик. Я согласно кивнула. Но тут же он обратился ко мне с просьбой поменяться местами, так как с его места не было видно детской площадки. Я запротестовала, потому что и мне было приятно наблюдать за детишками, которые наслаждались свободой от родительского глаза и обзаводились новыми знакомствами. Особенно мне понравился мальчуган с белокурыми кудряшками, который шустро носился по лесенкам, горкам, лабиринтам. На вид ему было годика три. Он был смышленее своих сверстников, и голосок его звучал звонко и весело.
Мужчина повторил свою просьбу относительно смены места и указал именно на этого мальчугана, сказав:
-За этим разбойником нужен глаз да глаз.
Интересы в созерцании приятного сошлись, и я согласилась поменяться с ним местами. Мужчина производил впечатление надежного и заботливого семьянина, хотя его второй половинки рядом не наблюдалось. И мне вдруг захотелось хоть на какое-то время представить его своей второй половинкой. Как будто мы пришли в центр вместе с нашим сыном, который веселился в игровой комнате, а мы наблюдали за ним со стороны. Ах, как бы мне хотелось быть рядом с таким надежным и заботливым. И он, кажется, мне кого-то напоминал. Но вот кого? Его поворот головы, его вальяжная поза… Стрелок. Где ж ты сейчас? Я вдруг остро ощутила своё одиночество, от которого ежилась в постели и кофе по утрам пила без удовольствия, а по причине надобности поднятия тонуса. И, чтобы продлить свои мечты и как-то справиться с внезапно нахлынувшими воспоминания, я направилась к стойке за второй чашкой кофе. Пока готовился кофе, я успела заметить его взгляд на себе.
-Очередная стрельба по воробьям, -подумала я, но решила не отказываться от затеи. Наши глаза встретились, мы обменялись улыбками. Я сделала шаг с чашкой кофе в его сторону, и тут на моих глазах произошло такое, что изменило всю мою жизнь на 360 градусов.
В одно мгновение место, где был наш столик, накрыл рухнувший потолок здания. Я бросилась к детской комнате, которая находилась в противоположной стороне зала и, с трудом отыскав вихрастого мальчугана, схватила его на руки и бегом устремилась на улицу.
Началась паника, крики детей и взрослых. Кто-то звал своего ребенка, кто-то пытался растаскивать рухнувший потолок, под завалами которого остались близкие люди. Перепуганный мальчуган пытался вырваться из моих объятий и постоянно повторял: «Сеёжа! Где мой Сеёжа?»
Какое-то мгновение на стоянке ещё не возникло суеты: машины подъезжали и отъезжали от торгового центра в обычном порядке. Но, испуганные случившимся внутри здания люди, уже с криками выбегали на улицу. Наступала повсеместная паника. Я, всё еще прижимала к себе вихрастого мальчугана, который перестал звать своего Серёжу и только крепко сжимал мою шею ручонками. Отыскав свою машину, пристегнув ребенка ремнем безопасности, я резко покинула место страха. Дома я напоила его чаем и уложила в свою кровать.
Он спал, а я сидела на краю кровати и меня одолевали вопросы: «Что дальше? Может, у него никого нет теперь, кроме меня? А если так, то это моя судьба. И если не встретился надежный взрослый мужчина, то, по прошествии времени будет, кому обо мне позаботиться в будущем...» Не заметила, как заснула и сама.
Разбудил настойчивый звонок в дверь. На пороге стоял Стрелок. Он не подхватил меня, как обычно, на руки, а молча, отстранив, прошел на кухню и закурил.
-Их больше нет,- произнес он, давясь дымом и слезами.
-Их больше нет, - повторял он, как заклинание, - их нет, понимаешь? Нет моего брата Сережки и сына. Нелепо всё как-то, нелепо…
У меня внутри всё сморщилось, я не знала, как помочь его беде, и, взяв за руку, потащила его в спальню. Он пытался сопротивляться: «Не сейчас, милая, прости, не сейчас…»
А в спальне, на кровати, лежал и мирно спал ангелочек. Его кудряшки разметались по подушке, он посапывал и улыбался во сне, возможно, ему снился приятный сон.
И не могло быть иначе, ведь на него смотрели счастливые глаза его отца и мамы, еще не привыкшей к новому статусу …
Стрельба по воробъям
© Copyright: Мила Ништ, 2023
Свидетельство о публикации №223060101664
Свидетельство о публикации №223060101664
Рецензии