До VIII поколения наших социологов я лишь коснулся

В августе-сентябре 2020 года было проведено первое интервью с представителем VIII поколения российских социологов. Это те, кто родился в интервале 1995-2006 годов; старшим сейчас 28 лет, а среди младших еще не все отметили свой 17-й день рождения. Кто-из них станет социологом и примкнет к VIII поколению.


Так случилось, что первая беседа с социологом VIII генерации – Андреем Швая – оказалось единственным, и сейчас у меня нет никаких планов на проведение новых интервью в этой возрастной группе. Уже в 2020 году было сложно найти кандидатов для разговора, а сейчас это будет еще сложнее.
Текущий год, отмеченный началом военных действий в Украине, пусть ограниченной, но мобилизацией, санкциями против России со стороны США и ведущих европейских стран, в том числе ослабление всех форм сотрудничества между российскими учеными с их зарубежными коллегами и другие обстоятельства несомненно нарушили сложившийся в последнее десятилетие порядок подготовки кадров. Сказанное распространяется  и на социологию, возможно, даже в большей мере, чем на процесс подготовки специалистов по другим наукам.


Все сказанное, безусловно вносит коррективы в презумпции прогноза движения активно работающих поколений российских социологов – III-VII и, безусловно, самого молодого восьмого поколения. С учетом сказанного, предстоит найти какие-либо подходы к анализу становления и развития этой когорты российских социологов. 
Ниже – вводный текст к интервью с Андреем Швая: «Память семьи была, пожалуй, основным моим увлечением с самого детства».

                ******

30 сентября 2020  года будет памятно мне тем, было закончено первое интервью с представителем VIII поколения российских социологов. Это те, кто родился в интервале 1995-2006 годов, поколение – лишь складывающееся.
Ровно 16 лет назад, в осеннем номере петербургского журнала «Телескоп» за 2004 год, была опубликована моя статья о Б.А. Грушине. Тогда я не мог знать, что она станет началом моего долгого историко-социологического исследования. Но так случилось. В том же журнале, но уже в первом выпуске за 2005 год было первое интервью, и первым собеседником был Б.М. Фирсов.


Еще не было представления о поколениях социологов, просто предлагал поговорить тем, кто был постарше и кого знал много лет.  Так, среди моих первых респондентов оказались представители (в будущем) первых трех социологических поколений. Ниже III когорты я на спускался.
Во-первых, механистически относился к разделению прошлого и настоящего, не осознавал, что текущее, наблюдаемое настоящее мгновенно уходит в прошлое. В-вторых, конечно же не предполагал, что мой проект растянется на много лет и зафиксированное настоящее уже в рамках самого исследования станет не очень близким прошлым (с точки зрения развития науки). В-третьих, не задумывался о том, что смена поколений будет ключем к анализу динамики (развития) науки, следовательно, необходимо изучать длинную последовательность поколений.


Случайно, в 2007 году я провел интервью с Михаилом Тарусиным – оно было первым с представителем IV поколения. В преамбуле к публикции интервью, извиняясь перед читателями, отмечал: «... вообще молод он был для обстоятельного разговора о сделанном».   Теперь понимаю, - не молод, историко-биографическое исследование должно фиксировать все этапы становления исследователя, и все этапы – ценны и важны.
Прошли годы, первое интервью с социологом V поколения произошло лишь во второй половине 2013 года, и моим собеседником оказалась религиовед из Красноярска Людмила Григорьева. Я всегда просил респондентов рассказать о своей родительской семье, но интересный случай был особый, она заметила: «История нашего рода известна в моей семье до пятого – седьмого колена. Самые старые фотографии в семейном альбоме датируются второй половиной девятнадцатого века...». Было рассказано весьма обстоятельно о многих членах семьи, и затем сказано: «В религиоведение я ни откуда не приходила. Я в нем родилась, сформировалась и выросла».


В конце 2013 года я решил, что пора переходить к активным беседам с социологами пятого и шестого поколений, и в 2014 году состоялось интервью с Ларисой Паутовой. Представляя его читателя, писал, что эта работа открыла передо мною: «двери в пространство бесед с представителями шестого поколения отечественных социологов, т.е. тех, кто родился в 1971–1982 годы. Особый интерес к этой генерации профессионалов (и будущих профессионалов) заключается в том, все вместе они – образуют первое поколение собственно российских социологов.
Летом того же 2014 года, по случаю десятилетия проекта, я начал уже не первое  обсуждение с Ларисой Козловой развития моего проекта и сказал, что приступил к беседам с социологами новых поколений. Последовал вопрос: «Ты отметил, что приступил к изучению социологов пятого и шестого поколений. Чем они тебя заинтересовали? Предполагаешь ли ты спуститься по "лестнице поколений" еще на одну ступеньку?» Опущу ответ на первую часть вопроса, приведу лишь мою реакцию на вторую – о VII поколении: «Знаешь, никогда не говори никогда... но пока я, даже "мягко", не планирую беседы с социологами седьмого поколения. Сейчас старшим из них — 30 лет с небольшим; конечно, среди них уже есть кандидаты наук или имеющие степень Ph.D. от известных зарубежных университетов, но хотелось бы приступить к исследованию этой общности, лишь когда старшие из них подойдут поближе к 40-летию. Будет это в начале 2020-х, так далеко я свои планы не строю» [1].


Интересно, «так далеко» уже наступило, но, нарушив свои планы, я уже в сентябре 2014 года приступил к разговору с социологом VII поколения – Дуней (Евдокией) Романовой: в 2013 году она окончила социологический факультет Самарского государственного университета и в тот момент училась в магистратуре Университета в Эль Пасо, Техас, США.  «Открытие сезона» бесед с этой новой общностью объяснялось рядом обстоятельств, в частности тем, что  процесс интервьюирования продолжается уже десять лет и необходимо сосредоточиться на его анализе полученных материалов и подготовке обобщающего типа публикаций. Поэтому я задумал завершить сбор информации к середине 2015 года, а это значит, что нельзя откладывать начало бесед с входящим в социологию новым поколением.
Обобщающая публикация была сделана, летом в 2016 году на диске вышла книга «Современная российская социология: Историко-биографические поиски» [2] в девяти томах, которая содержала 20 интервью с социологами VI  и одиннадцать – с представителями VII когорты.  Однако, процесс интервьюирования не был завершен, так как были видны новые содержательные задачи.


Прошло еще два года, и 24 июля 2018 г., на Facebook был размещен пост «Поколенческая стратификация российских социологов. Сложившиеся и грядущие поколения»  В нем первые зашел разговор о VIII поколении: «Легко заметить, что в 1995-2006 гг. родились те, кто в ближайшем будущем образуют VIII поколение социологов: младшие из них еще ходят в школу, старшие – заканчивают социологическое образование в университетах». Еще через год был написан текст: «Время накрывать поляну...  для VIII поколения российских социологов» [3], 29 июля 2019 года сообщение о нем появилось на fb. В тексте было отмечено, что о представителях этой когорты «Мы о еще ничего не знаем». У меня была смутная надежда, что кто-либо из посетителей моей FB-страницы назовет мне одного-двух кандидатов на проведение интервью.


Не сложилось, и 17 июля 2020 года я написал декану социологического факультета СПб Университета, профессору Н.Г. Сворцову: «...я задумал все же начать беседовать с представителями VIII поколения социологов, годы рождения — 1995-2006. Старшим, как видно, 25, они уже закончили, заканчивают ваш факультет, учатся в аспирантуре или поступают в нее… сейчас моя задача очень проста — понять, как самое молодое поколение наших коллег входит в социологию… не посоветуете ли вы кого-либо из них?…есть лишь два уточнения: парень и не из семьи социологов… если такой человек есть на примете, пожалуйста, дайте ему мой электронный адрес, пусть напишет, что он — с вашей рекомендацией, и мы договоримся с ним о деталях…».
Почему «парень» и «не из семьи социологов»? Первое, среди социологов VI и VII поколений оказалось больше женщин, чем мужчин, второе, хотелось сразу убрать фактор прямого влияния профессионального состава семьи на выбор профессии. 


И вскоре пришел ответ: «...переговорил с парнем, о котором писал ранее. Его фамилия Швая, зовут Андрей. Он 1996 года рождения. Окончил бакалавриат СпбГУ по политологии, магистратуру СПбГУ по социологии, в настоящее время учится в аспирантуре у нас на факультета. Научный руководитель – В. Козловский. Семья "несоциологическая". Он знает о Вашем проекте, к предложению отнесся с интересом. Будет ждать Ваше письмо. Адрес его электронной почты…»
Так Андрей Швая оказался в поле моего зрения и наша беседа началась. Он родился, вырос и окончил школу в станице – пригороде Краснодара, сначала увлекся прошлым своей семьи, действительно, интересной, многопоколенной, объединяющей различные жизненные истории. Позже – книги по истории, поездки на археологические раскопки в приморской части Краснодарского края, а также карты: исторические и современные. Старался больше узнать как устроен мир социальных отношений, перешел к философии, прочел учебник Спиркина, а в истории – заинтересовался властными отношениями. К десятому классу Андрей прочел Г. Эберса, В. Пикуля и В. Яна, различную мемуаристику, «Историю государства российского» Н. Карамзина, а также Геродота, Фукидита и Тацита. Его интерес к последним подкреплялся археологией, он проводил лето вблизи артефактов эпохи Боспорского царства.


Он думал поступать на исторический факультет, но интерес к политике и к политической истории взял свое, Андрей стал студентом факультете политологии СпбГУ. На третьем курсе он начал писать курсовую работу по политической культуре под руководством Александра Владимировича Дуки, она переросла в дипломное исследование «Феномен византизма в политической культуре современной России». Магистерские годы он провел на социологическом факультете, теперь он – аспирант Социологического института РАН и работает над кандидатской диссертацией руководством А. В. Дуки. Его интересует характер вовлеченности в православную жизнь российской региональной элиты (на примере Санкт-Петербурга), задачу своего поиска он видит в определении места православия в политической культуре современной России.
Андрею – 24 года, он – в начале жизненного и профессионального пути. Он озаглавил наше интервью «Память семьи была, пожалуй, основным моим увлечением с самого детства», действительно, здесь – начальная точка и источник его движения в науку.  Это – не внешнее, не наносное, но внутреннее, настоящее.


Андрей сохраняйте, и эту память, и все освоенное позже. Вы задумали завершить диссертацию, пройти стажировку в одном из американских вузов и найти себя в преподавательской деятельности. И мне приятно читать, что в вас с каждым годом становится все отчетливее желание сохранять идентичность Петербургского социолога.
Вы принадлежите к VIII поколению российских, а значит и петербургских социологов. И ваши слова дают основание надеяться на то, что и ваши ученики, а это уже будут социологи IX, X и далее поколений будут тоже ощущать свою причастность к петербургской-ленинградской-петербургской социологии. Отличная перспектива.


1. Историко-биографическое исследование российской социологии: к десятилетию проекта Б. Докторов отвечает на вопросы Л. Козловой // Телескоп. 2014, №4. С.19-28. 2. Докторов Б.З. Современная российская социология: Историко-биографические поиски. В 9-ти т. М.: ЦСПиМ. 2016. <https://www.isras.ru/files/el/hta_9/htm/menu.htm>.
3. Докторов Б. Время накрывать поляну... для VIII поколения российских социологов.